Новые крабовые короли. Кто теперь главный на рынке добычи ценного биоресурса?
На аукционах, состоявшихся 16–18 октября, Росрыболовство продало квоты на добычу крабов. Суммарная цена 27 лотов составила 214,27 млрд руб. Еще 10 лотов в Северном бассейне будет продано позже, но получается, что уже сейчас бюджет выручил в 1,5 раза больше, чем на первом этапе аукционов в 2019 г. (142 млрд руб.).
По данным Российского аукционного дома (РАД), всего на участие в торгах было подано 160 заявок, из них победителями стали только 13 компаний: ООО «Евразийский рыбный центр», ООО«Б-Краб», ООО «Восток», ООО «Феникс», ООО «Антей», ООО «Тихрыбком», ООО «Островной-краб», ООО «Амуррыбпром», ООО «Владкраб», ООО «ДВКК», ООО «Калан», ООО «Север», ООО «Дальневосточный краб».
Больше всех заплатят юрлица группы «Русский краб» – свыше 57 млрд руб. за семь лотов. По расчетам Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота (АСРФ), c учетом уже имеющихся квот группа «Русский краб» займет долю 24,1% в Дальневосточном бассейне с правами на добычу 18 300 тонн и сохранит статус крупнейшего крабодобытчика на Дальнем Востоке.
Компания «Антей», принадлежащая рыбопромышленнику Игорю Михнову и бывшему вице-губернатору Сахалинской области Аркадию Пинчевскому, заплатит около 26,4 млрд руб. за три лота. Еще один лот за 7,99 млрд руб. получила компания «Евразийский рыбный центр», которая принадлежит одному Пинчевскому. Пинчевский стал партнером Михнова после первого этапа аукционов в 2019 г. Долю «Антея» по итогам последних аукционов АСРФ оценила в 10,8%, а потенциальные объемы добычи – в 8200 тонн.
Четыре лота на 33,6 млрд руб. получит «Островной-краб» (она подконтрольна УК «ДВ Рыбак» Алексея Байгужина и партнеров). В ней 5% принадлежит структуре Сбербанка. По расчетам АСРФ, ее доля теперь составляет 7,6% (5800 тонн).
Три лота на 25,6 млрд руб. выиграла компания «Север», которая принадлежит владельцу «Сигма марин технолоджи» Максиму Петрушину. АСРФ считает, что теперь у этой группы квоты на добычу 8900 тонн, а доля на Дальнем Востоке – 11,8%. Также в числе победителей – «Восход» (ее бенефициар – Никита Кожемяко, сын губернатора Приморского края Олега Кожемяко): компания, как уверяет АСРФ, будет иметь долю в 4,4% (3,36 тыс. тонн). А структурам Северо-Западного рыбопромышленного консорциума (СЗРК) Дмитрия Озерского и Геннадия Миргородского, который лидирует по добыче крабов в Северном бассейне, достанется 2,3% (1,8 тыс. тонн).
Примечательно, что в аукционах не участвовали структуры, связанные с бывшим губернатором Приморья Сергеем Дарькиным. Поэтому доля той же Находкинской базы активного морского рыболовства в крабовом бизнесе останется прежней – 4,2% (3,2 тыс. тонн). Также остались за бортом главные неудачники текущего года – «Тефида» (доля в 5,7%, или 4,3 тыс. тонн) и «Дальморепродукт» (1,2%, или 0,9 тыс. тонн).
Напомним, Росрыболовство исключило ЗАО «Тефида» из перечня компаний, имеющих право на вылов краба в связи с нахождением под контролем иностранного инвестора. Приказ агентство выпустило в конце июня этого года. Речь идет о квотах на вылов камчатского краба, краба синего на Дальнем Востоке. На 2023 г. объем вылова по этим квотам суммарно оценивался более чем в 580 тонн, при этом компания имела еще более 4 тыс. тонн квот на вылов глубоководных крабов.
Аналогичное решение принято и в отношении «Дальморепродукта». Более того, в августе текущего года Фрунзенский районный суд Владивостока удовлетворил иск Генпрокуратуры о взыскании более 4 млрд руб. и обращении в доход государства сотен объектов недвижимости, принадлежащих «Дальморепродукту», а также ряду других компаний. Все они подконтрольны Дмитрию Дремлюге. По мнению Генпрокуратуры, компании с 2018 г. осуществляли вылов биоресурсов в обход закона. Именно тогда Дмитрий Дремлюга был признан Федеральной антимонопольной службой (ФАС) иностранным инвестором, под контролем которого находятся предприятия, работающие в стратегической для России отрасли.
АСРФ отмечает, что ни одна компания не превысила «установленный антимонопольным законодательством порог доминирования» в 35%. Чего так боялась ФАС. Доходы от аукционов существенно превысили полученные в 2019 г. Только в первые два дня за дальневосточные квоты было выручено столько же, сколько в 2019 г. за доли квот и на Дальнем Востоке, и на Севере», – отмечают в ассоциации.
«Общий экономический эффект для федерального бюджета, для регионов, для судостроения значимый. Вместе с тем удалось избежать «крабового пузыря», который чреват «проклятием победителей» (победители оказываются не в состоянии выполнить свои обязательства по кредитам и свои инвестиционные обязательства). Это позволяет охарактеризовать аукционы как успешные», – заявили, в свою очередь, во Всероссийской ассоциации рыбопромышленников и экспортеров (ВАРПЭ).
Там полагают, что «иррациональный оптимизм» потенциальных участников аукционов был скорректирован введением экспортных пошлин и повышением ключевой ставки. По оценкам ВАРПЭ, объем экспортных пошлин по крабу составит в 2024 г. до 7 млрд руб. Учитывая объем кредитов для участия в аукционах, новая ставка ЦБ увеличила ежегодный платеж для обслуживания этих кредитов на 7 млрд руб., до 17,8 млрд руб.
«Два эти фактора, несомненно, отразились на стратегиях потенциальных участников аукционов, часть из них отказались от участия, – уверены в ВАРПЭ. – И компании, и банки-кредиторы реалистично оценили доходность и надежность активов, что повлияло на финансовую эффективность аукционов. Их результаты соответствуют экономическим реалиям».
При этом общий пакет финансовых обязательств крабовых аукционов составил примерно 270 млрд руб., так как помимо лотов участники взяли на себя обязательства по строительству судов-краболовов и логистических комплексов суммарной стоимостью 50–52 млрд руб.
«Доходность активов, приобретенных в этом году, естественно, ниже, чем на аукционах 2019 г. Первая причина – общая доходность крабового сегмента в 2023–2024 гг. (и, соответственно, объем выручки, которую генерируют лоты) значительно ниже, чем в 2020–2021 гг. Второе – объем налоговых обязательств победителей аукционов на фоне увеличения природной ренты и введения экспортных пошлин в 12–14 раз выше, чем в 2020 г. Третье – инвестиционные обязательства построены иначе: начать строительство инвестпроектов компании должны в течение ближайших двух лет, что может потребовать допкредитов», – посетовали в ВАРПЭ.