Александр Шестаков: «Прогресс не остановить, но можно организовать»

В разговоре участвовали редакторы ведущих изданий и зрители соцсетей.

Модератором встречи выступил Андрей Трушников, который спросил у гостя:



— Оправилась ли отечественная наука после лихолетья 90-х и каков образ современного ученого?

— Современный ученый — человек при деньгах. Он выигрывает гранты, у него есть серьезные проекты, которые он реализует со своими партнерами, он знает английский язык — свободно перемещается по миру, он самодостаточен, не носит галстук и белую рубашку. И ему лет 50.

— Вы видите таких ученых в Челябинске?

— Конечно. В нашем и других вузах такие люди есть. Их не так мало.

— Когда человек может назвать себя ученым?

— Когда он начал печататься в хороших научных журналах. Уровень ученого оценивается по публикациям. Все-таки научное признание — когда тебя печатают и на тебя ссылаются.

— В 90-е годы российской науке был нанесен удар. Многие ученые уехали, многие ушли из науки.

— Так и было, безусловно. Мы понесли огромные потери, но дали другим странам возможность использовать знания, которые были сгенерированы во времена Советского Союза. Юрий Борисович Штейсер окончил ЧПИ. А в США он награжден медалью президента Буша за создание системы управления нового шаттла. А выпускница ЧПИ Ольга Гольц работает в университетах Беркли и Берлина и получила премию имени Софьи Ковалевской. Это «Оскар» для женщин-математиков.

— Можно ли оценить уровень потерь из-за того, что многие люди не пошли в науку?

— Этот уровень гораздо больше. В это время наука перестала быть престижной. И произошел критически большой отток ученых.



— А сегодня создается Научно-образовательный центр (НОЦ) мирового уровня...

— Научно-образовательный центр — это центр УрФО, который выиграл конкурс с большим отрывом от других ввиду своих серьезных, масштабных задач, которые в НОЦ были поставлены. Например, это крупные проекты, которые приведут к развитию индустрии наших регионов при создании проектов мирового уровня. В частности, Челябинская область дала якорный проект «Разработка основы технологии возвращаемых ракет». Проект этот реализуется Государственным ракетным центром и НПО «Автоматика» города Екатеринбурга. Я думаю, что этот крупный проект выведет науку на более высокий уровень. Мы надеемся, что те технологии, которые будут разработаны, позволят убедить Роскосмос в том, что в это направление надо вкладывать и развивать отрасль, где сегодня США преуспели. Через три года мы должны дать основу технологии. Это открытый проект, связанный с выводом спутников в космос.

— Насколько серьезно оказала влияние пандемия на образование?

— Этот вопрос многогранный. С одной стороны, мы приноровились к этой ситуации. И все, что нужно было выдать с точки зрения образовательных программ, мы нашим студентам выдали. При этом все лабораторные работы проходили вживую. У нас был самый свободный режим в УрФО. Мы сами пришли к точке зрения об улучшении информационных технологий, улучшения качества преподавания. Но мы видим, что только через интернет нельзя научить студента. Дело в том, что образование еще и воспитывает. Когда молодой человек общается с профессорами и доцентами, ведущими серьезную научную работу, он преображается.



— Александр Леонидович, когда наступил поворот от «Шурика» к самодостаточному ученому?

— Поворот наступил в 2007 году, когда появился нацпроект «Образование». Тогда наш университет выиграл грант и получил 750 миллионов для развития инфраструктуры для научных исследований. Мы создали тогда впервые Центр нанотехнологий, появился Центр машиностроения, который сегодня ориентирован на разработку и мелкосерийное производство сложных деталей. Так мы получили возможность дать ученым инструмент, где они могут эффективно работать. А дальше был проект, связанный с созданием национальных исследовательских университетов. В 2010 году мы выиграли серьезный конкурс, давший нам возможность еще больше укрепить свою базу. Мы тогда сильно вложились в суперкомпьютерные технологии. Со своими партнерами мы тогда сделали первый в мире промышленный суперкомпьютер с жидкостным охлаждением. Дело было рискованным, мы должны были вложить серьезные деньги. На выставке в Гамбурге оказалось, что узел нашего суперкомпьютера в полтора раза меньше соответствующего узла японского суперкомпьютера от Fujitsu, который занял первое место по производительности. Это был шок для Запада. Там же было объявлено, что все последующие суперкомпьютеры будут строиться по такой технологии. Мы получили огромную скидку от корпорации «Интел» на тестирование и модернизацию нашего суперкомпьютера. Мы сделали это первыми в нашей стране.

— А зачем он нужен?

— Он позволяет производить сложные вычисления, моделировать сложные объекты. Недавно появилось сообщение о завершении испытаний двигателя ПД-14 на самолет МС-21. Моделирование проводилось у нас на суперкомпьютере. А современная версия фильма «Экипаж» была снята на нашем суперкомпьютере.



— Во всем так или иначе есть своя специализация. Есть ли такая у Челябинской области?

— Челябинская область — это регион металлургии. Это дает нам основание говорить о том, что у нас должна быть специализация в области материаловедения. Металлы и сплавы, композитные материалы — эти темы нужно развивать. Вторая специализация — экология. У нас должны быть научные исследования в этой области, особенно в сфере применения самых передовых технологий. Хотел бы отметить и новое направление, которое должно быть у нас, — это искусственный интеллект. Металлургические предприятия у нас будут. Но конкурентоспособными в ближайшем будущем станут предприятия, которые начнут внедрять технологии на основе цифровой индустрии. Я считаю, мы должны серьезно заниматься вопросами цифровой индустрии.

— А дальше что?

— Мир идет в сторону шестого технологического уклада. Мы должны понимать, что то, на чем мы жили, не может нам в среднесрочной перспективе дать большого развития региона. Мы должны занимать самыми эффективными технологиями, которые будут давать новые рабочие места. У университета есть проект создания Центра по искусственному интеллекту на территории L-Town'а. Это город-спутник, который строится в пяти километрах от Челябинска. По нашему мнению, этот проект будет гораздо эффективнее, который сделан в Иннополисе (Татарстан). В последнее время мы увидели: металлургия дает большую часть валового продукта для нашей области. Но вторая составляющая — это приборостроение. У нас есть предприятие — чемпион в этом плане. «Папилон» был создан относительно недавно в Миассе, а уже имеет огромные результаты, связанные с цифровой обработкой данных.

— Готово ли общество к стремительному развитию искусственного интеллекта?

— Обществу надо давать достоверную информацию. Должно быть государственное регулирование в сфере использования технологий, связанных с искусственным интеллектом. Мы не можем остановить прогресс, но мы должны его правильно организовать.

— Эксперты обсуждают вопрос управления НОЦ. Уже есть результат?

— Мы этот процесс настраиваем. Создана дирекция НОЦ. В его ключевом проекте три части: двигатель, композитный корпус и система управления. Мы сформировали рабочие группы и сейчас начинаем активно работать. Хочу поблагодарить губернатора Челябинской области Алексея Леонидовича Текслера, который выделил 70 миллионов рублей для начала этой работы. На этом проекте ожидается эффект в совершенствовании научных направлений в университете. Крупные ученые и перспективные направления возникают не от умозрительных упражнений, а вырастают из крупных проектов. А у нас очень крупный проект, который приведет к созданию мощных коллективов ученых.

— Законы физики нельзя изменить или подкупить. А с вашей точки зрения ученого, по каким законам должно жить общество?

— По законам честности. Помните, в одном фильме сказано: «В чем сила, брат? Сила — в правде!» Так и в обществе, и в науке.

— Кого больше в науке, технарей или гуманитариев?

— В ЮУрГУ — 50 на 50. Гуманитарии развиваются. Они очень нужны обществу и науке. И они могут добиваться блестящих результатов. Университет имеет по одной публикации в Science и Nature, — а это уровень, — и публикации эти сделали не технари, это публикации археологов.

— У России портятся отношения с зарубежными странами. Сказывается ли это на научных отношениях?

— Пока нет. И 12 лабораторий, которыми руководят зарубежные ученые, как работали, так и работают. Корпорация «Эмерсон» — идеолог цифровой индустрии, плотно работает с нами в подготовке кадров и в научной деятельности. Мы вместе организовываем раз в два года международную конференцию по цифровой индустрии. Если разорвутся связи, то это будет хуже для нас. Мы же отстали в развитии — страна была 20 лет при смерти. Какая там наука? А мир развивался. Но мы сейчас догоняем, и достаточно быстро. Понимаете, наука — вещь интернациональная. Мы не можем обсуждать проблемы и генерировать новые идеи в пределах Челябинской области. Сегодня наиболее крупные результаты достигаются в международных коллаборациях. В этом году неожиданно для себя мы вышли на 15-е место в стране по количеству публикаций в первом квартиле (категория самых топовых научных журналов).

— Зачем ученому быть депутатом?

— Я депутат не как ученый, а как менеджер, как руководитель университета. Мне там (в Заксобрании области. — Прим. ред.) необходимо быть для того, чтобы чувствовать, что происходит в области, чтобы серьезно и оперативно общаться, обсуждать задачи, стоящие перед университетом. Например, в этом году мы восстановили после долгого отсутствия конкурс Российского фонда фундаментальных исследований. От нашей области было подано более 400 проектов для получения поддержки. И 100 получили финансирование на фундаментальные исследования. Это в Год науки и технологий, объявленный в нашей стране, очень хороший результат для нашей области.

— Что стоит за этим определением — «Год науки»?

— За этим должно быть действие. Иначе определение умрет через пару дней. Если просто так и часто произносить название года, то это дискредитирует его. Но мы в течение года будем продвигать серьезные проекты. Мы должны создать возможность движения к лучшим позициям в Российской Федерации. Это должно быть принято обществом. Сейчас мы находимся на пороге открытия нового конкурса программы стратегического лидерства, который будет называться «Приоритет-2030». Это определит развитие не только нашего университета. Мы уже заключили трехсторонний договор — консорциум между ЮУрГУ, ЧелГУ и МТГУ о совместной научной деятельности в интересах развития индустрии нашей области.

О связи науки и предприятий

— Такая связка уже существует. Университет за последние годы участвовал уже в 10 проектах по так называемому 218-му постановлению правительства РФ. ЮУрГУ совместно с предприятиями разрабатывал новые технологии. На эти проекты были выделены серьезные деньги — от 75 до 300 миллионов рублей. Задачи, стоящие перед промышленностью, будут двигать вперед научные исследования, в том числе в фундаментальной физике, химии, математике. Мы стараемся работать с предприятиями, которые работают на глобальном рынке — они лучше понимают проблемы, которые стоят в развитии технологий, у них, как правило, крупнее задачи.

— В Челябинске много лицеев, гимназий, но большинство абитуриентов покидает наш город в поисках образования. Как их удержать?

— Почему абитуриенты уезжают? Я считаю, что здесь две причины. Первая — экологическая ситуация. Вторая — Москва с точки зрения перспектив, социального лифта более привлекательна. Но за последние два года мы начали целенаправленно работать с высокобалльниками. Мы работаем с такими ребятами индивидуально, предлагаем преференции, от дополнительного образования до премий. Главное, мы с ними работаем с точки зрения их умственных способностей, их таланта в нашем университете. За последние два года количество высокобалльников у нас выросло на 70%.



— Вы приглашаете на работу иностранных преподавателей. Не составляют ли они конкуренцию отечественным?

— Да, есть конкуренция. Но на сегодня, приглашая иностранных преподавателей, мы не сокращаем места российских преподавателей. Однако, думаю, мы доживем до того времени, когда эта конкуренция будет достаточно серьезной — мы должны давать возможность нашим студентам учиться у лучших. И хорошо, что наше открытое общество позволяет это реализовывать. Сегодня у нас студенты учатся из 57 стран. Они разные. Даже в проруби купаются на Крещение. И преподаватели у нас из разных стран: Европа, страны Дальнего Востока и Ближнего Востока. Мы открыли программу, связанную с информационными технологиями, на английском языке. Предполагается, что половина преподавателей и профессоров будут из зарубежных стран. Это прежде всего Европа. Пока ситуация такая, но перспективы хороши.

Фото Юлии Боровиковой

Полную версию беседы в «Большой редакции» смотрите на платформе YouTube:


Читайте «Вечерку» на «Яндекс.Дзен» и подписывайтесь на наш телеграм-канал!