Стояние под горой: как два года назад в Башкирии спасали шихан Куштау

Один из трех оставшихся в Башкирии шиханов собирались пустить на производство соды. Местные жители встали живой стеной на пути у техники. Противостояние продолжалось в течение двух недель. Mkset вместе с участниками тех событий вспомнил, что произошло два года назад. Горы Куштау, Торатау и Юрактау входят в цепочку шиханов, вытянутую вдоль реки Белая. Четвертый шихан — Шахтау — который начали разрабатывать в 1950-е годы полностью уничтожен. Горы — остатки рифового массива, образовавшегося более чем 230 млн лет назад. По мнению ученых, каждая гора уникальна. На Шиханах биологи зафиксировали редкое сочетание исчезающих и краснокнижных растений и животных по их плотности и количеству видов. Известняк для производства соды. Исчерпав запасы Шахтау, планировалось начать разработку Торатау — этот шихан расположен к предприятию ближе двух остальных. Однако гора являлась особо охраняемой природной территорией. Предыдущий глава Башкирии Рустэм Хамитов неоднократно заявлял, что Торатау разрабатываться не будет. В декабре 2018 года Радий Хабиров (тогда — в статусе врио главы Башкирии) заявил, что принял компромиссное решение — отдать в разработку вместо Торатау гору Куштау, которая не имеет охранного статуса. В следующем декабре, в ежегодном послании, он подтвердил свое намерение, заявив, что «бесполезно меня ломать, выкручивать, подкупать журналистов, националистов». Общественники продолжали выступать против разработки горы. Зимой 2020 года они пытались привлечь внимание властей к проблеме, выстраиваясь в живую цепь вокруг горы. «В декабре мы делали флешмоб на Куштау, в феврале. Потом начался коронавирус. И удалось собраться только 6 июня, потом 12 июня. А начиная с 1 августа все начало крутиться. Для нас начало крутиться», — вспоминает житель Ишимбая Григорий Горовой. В первые дни августа жители поселка Урняка узнали о вырубке, начавшейся на Куштау. Гора большая: не увидеть работы, ни услышать шум от них со стороны населенных пунктов невозможно. По счастливой случайности кто-то заметил поваленные деревья. Рафаэль Абдрахманов живет в деревне Шихан, Куштау виден из окон его дома. Он и другие активисты обнаружившие вырубку вызвали дежурную часть с Ишимбайского РОВД. Сотрудники взяли объяснения и уехали. Вечером местные жители спустились под гору, и кто-то предложил подежурить на этой единственной дороге. Так, с первых двух установленных местными жителями палаток, начался лагерь защитников. К 15 августа их было уже 15. «Я ведь не один был, нас было много», — несколько раз за разговор подчеркивает Рафаэль Абдрахманов и перечисляет поименно: братья Файзуллины, Павел Будаев, Алексей, Рим с Урняка, Раис с Урняка… Лагерь постепенно разросся, обзавелся «инфраструктурой»: хозблоком, туалетом и столовой. Кто-то предложил выбрать завхоза — Рафаэль вызвался. Принял ответственность. «Но помогали все, каждый делал, что мог. Мы все были вместе. Со всей Башкирии начали приезжать люди — многонациональный народ наш»,Рафаэль. Первое время в лагере было спокойно. Бузотеров здесь не терпели. И никто не пил. Вообще. Первые серьезные стычки начались с 6 августа. «Работники БСК, охрана начали на нас наезжать. Страшно было смотреть. Стерлитамакская патрульно-постовая службы приехала, начали на нас кидаться, бить. В глаза не смотрят, идут как бронированные — мы их стыдим, стыдим…», — Рафаэлю сейчас 66 лет, и вспоминать о конфликтах ему тяжело. Страшно. Тогда же начались первые задержания активистов. На место событий выехали члены Совета по СПЧ по правам человека при главе Башкирии. Правозащитникам удалось «отбить» Венера Кинзябаева, административный протокол на которого рассматривался одним из первых в суде. Член СПЧ Эльза Маулимшина тогда отмечала, что документы на задержанных были составлены с нарушениями, и это давало возможность их оспаривать. Однако позже суды уже не вставали на сторону задержанных и назначали аресты. Впоследствии юристам удавалось только уменьшить срок ареста до количества фактически отбытых суток. Всего в отделы полиции были доставлены порядка 80 человек, точное число задержанных власти не называли. Суммарный срок назначенных судами административных арестов участникам событий у Куштау к 26 августа составил 288 суток. Нападение на лагерь На гору потянулись люди со всей республики. Урал Сагитов — тогда ему было 70 — приезжал из Баймака на флешмоб 9 августа. По его словам, всего из этого района до лагеря добралось порядка 300 человек. Вечером, когда собирались домой, все было спокойно. Но, доехав, узнали тревожные новости. Рафаэль Абдрахманов оставался в лагере. «С 9-е на 10-е рассказывать уже неохота…», — говорит он. В ту ночь на гору привезли молодежь — у всех были белые повязки на руках. На лицах — маски. По словам защитников лагеря, там были и несовершеннолетние подростки. Дети. «Нельзя просто так с улицы подростков собрать. Есть же какой-то вышестоящий руководитель. Приехали они в машинах без номеров, накаченные, глаза блестят. Мы наверху стояли защищали. А в лагере было 13 человек, четыре девушки и девять ребят. На них 200 человек напали ночью, когда народ уехал», — Рафаэль. Был выходной, защитники разъехались — кто отдохнуть, кто помыться. Но как только из лагеря поступил тревожный сигнал, многие побросали свои дела. Нападение на лагерь удалось отбить, и оно лишь усилило протесты. Баймакцы продолжали следить за новостям из телеграм-канала, который стал единственным источником информации. Подконтрольные властям СМИ сначала не замечали развивавшегося конфликта, после — стали называть защитников ваххабитами и террористами. Спустя несколько дней тема все-таки вышла на федеральный уровень. Не пустили смерть «Летом 2020 года каждый второй дом в Урняке и Карасевке (ближайшие к горе населенные пункты — Mkset) был с надписью „продается“, то есть большая часть населения сдались, не приняв бой. В начале в деревнях было 10-15 самых активных, ближе к событиям, конечно, человек 50. А вся остальная деревня… к сожалению, историю делают единицы, а массы только наблюдают», — вспоминает Григорий Горовой. Односельчане реагировали на все эти события так же, как реагирует население в целом по стране, объясняет житель Урняка Рим Абдулнасыров. Вообще это нормально. «Обычно думают и делают 10% людей, и только если намечается какой-то перевес на одной из сторон, тогда они могут присоединиться», отмечает он. «Представляете Куштау? Он простирается на четыре с лишним километра. Его подножье омывает Белая. Она, бедолага, и так уже вся заражена, в химии. Когда взбираешься на вершину нашей горы Куштау, там есть место, где можно увидеть сторону „белых морей“, дымку, в которой видны трубы и почти не виден город. Смотришь — это сторона смерти. И одновременно с этого же почти места, если назад податься, видно другую сторону горы, другую часть. С одной стороны вся разбитая, разгромленная — жизнь человеческая нынешняя наша, с другой — эта зелень, эти леса. И представляете, этот барьер в четыре с лишним километра взять и просто разрушить? Рим рассказывает, что местные жители разговаривали с геологами, которые приехали по заданию «якобы уже победившей БСК» проложить трассировку для будущей автодороги — чтобы вывозить взорванную гору на предприятие. И геологи признались, что из-за карстов даже дорогу прокладывать здесь опасно, породы, которые находятся под горой, не исследованы. «Если начать взрывать, то Белая может нырнуть и больше никогда не вынырнуть. Это же не строители, это геологи говорили. Ну и в принципе-то разработка горы не нужна „Соде“, она нужна была их друзьям, „Хайдельберг цементу“, для которого в Европе сырья нет. Здесь всего 8% от горы можно было использовать для производства соды. От этой махины — четыре с лишним километра длиной и высотой под 300 метров — всего 8% можно было использовать», — подчеркивает Рим Абдулнасыров. Все, что творилось на горе два года назад, по его словам, «было подло и жестко». «Я, например, в первый раз в жизни увидел, что, оказывается, в нашей демократической стране сделали такие большие грузовики, чтобы возить задержанных людей. Огромные КАМАЗы с зарешеченными окнами. Я никогда до этого не видел такую технику. При советской власти самое большое — это называлось „воронок“, там могло только три человека вместиться, а здесь 30 или 40. Потом — мы начали называть таких людей „космонавтами“. Это современные рыцари в шлемах, которые борются, правда, не за сердца дам, а с собственным народом. Это все я увидел сам: очень тяжелое впечатление, конечно. Радость победы есть, но то как она далась — рассказывать только легко», — вспоминает он. И добавляет: жалко тех, кто помоложе, потому что у них «крадут жизнь». Схватка Рассказывая о событиях тех дней, Рафаэль Абдрахманов делает долгую паузу, которую совершенно нечем заполнить: трудно говорить. Потом следует глубокий вздох. От некоторых воспоминаний выступают слезы, признается он. В лагере он был с супругой и обеими дочерями. «Я не был один, весь народ был там», — звучит рефреном. «А 15-е вспоминать — ужас. В тот день полностью разгромили лагерь», Рафаэль На Куштау собирались провести экологический субботник, но отложили из-за погоды — моросил дождь. В тот день установили столбы, прикрепили к ним металлическую сетку, по низу и по верху растянули колючую проволоку. На горе, по словам очевидцев, глушили связь, перекрывали дорогу к Куштау. Полиция продолжала задерживать протестующих. Многих из нападавших местные жители узнали несмотря на маски. Один из мужчин в камуфляже оказался главой Ишимбайского района Азаматом Абдрахмановым. «Он дернул палатку и выкинул вместе с двумя детьми. Защитить некому было, потому что все защитники были на входе, не пускали ОМОН, а Абдрахманов спустился с горы, откуда никто его не ожидал», — рассказывает Григорий Горовой. 15 августа из Баймакского района к Куштау выехало больше 100 машин — те, кто больше не смог следить за ситуацией онлайн. А на следующий день, 16 августа, на горе произошла кульминация конфликта. По словам Урала Сагитова, обе стороны уговаривали другую уйти, но все понимали, что это бесполезно. «Пошло соприкосновение. Кого-то взяли [протестующих выхватывали по одному, перетягивали внутрь толпы, дальше — в автозак]. И нашего товарища, водителя, тоже забрали. И мы поняли, что началось. Один из наших людей увел народ через лес, там — металлическая сетка и круги колючей проволоки. И инструменты, которые оставили рабочие. Ну, народ начал резать сетку, валить столбы. Мы прорвались туда. Сразу начали строить баррикады», — Урал Сагитов. Тогда всем стал ясен исход этой битвы, вспоминает Рафаэль. «Уже тогда ясно было, что народ победит. Простые ребята в кирзовых сапогах голыми руками снесли ограждение из колючей проволоки. Когда ограду убрали, когда охрана начала стрелять из газовых пистолетов, тогда мы поняли, что победили», — рассказывает он. На горе были люди разных национальностей, разной веры и с разными мыслями. Рафаэль гордится, что они смогли объединиться и отстоять свои интересы. «А молодежь какая у нас хорошая: говорили, что алкаши и наркоманы. Нет. Оказывается, молодежь уже по-другому думает, значит, надежда есть», — отмечает он. По мнению Горового, главная цель — защита Куштау — была достигнута на 100%. Кроме того, августовские события запустили «хорошие процессы по формированию гражданского общества», которые в будущем станут еще заметнее. Финал Вечером 16 августа на гору приехал Радий Хабиров и попросил всех взять паузу и разойтись. Он пообещал, что никто не тронет гору, пока не будет найдено компромиссное решение. Еще спустя несколько дней глава региона провел совещание, пригласив на него защитников горы, правозащитников, представителей правоохранительных органов. Тогда же он пообещал присвоить Куштау статус особо охраняемой природной территории. 2 сентября было издано соответствующее постановление. Между тем Куштау мог получить охранный статус задолго до тяжелых августовских событий. В марте 2019 года в Башкирии прошло выездное совещание Совета при президенте России по правам человека. По его итогам, уже в августе, СПЧ рекомендовал правительству взять шихан на госохрану. В БСК тогда заявили, что Совет недостаточно изучил ситуацию, рассказывает геолог Исхак Фахрутдинов. Он настаивал на сохранении всех трех оставшихся шиханов, приводил расчеты, из которых следовало, что даже при использовании менее подходящего сырья, с большей долей примесей, компания все равно оставалась бы прибыльной. По словам Исхака Фахрутдинова, против разработки Куштау были все ученые, с которыми он обсуждал эту проблему. «Все ученые, с кем я общался: геологи, экономисты, химики, — были против. Но официально на СМИ не все могли позволить себе что-то сказать. Просто у людей были разные позиции. Если человек, например, руководит каким-то научным институтом, я прекрасно понимаю: человек отвечает за свой коллектив, и официально высказываться он просто не может, потому что люди у него будут потом страдать, будут зарплаты пониженные или что-то еще. Это не только моя позиция», — говорит он. Куштау — объект, ценный с точки зрения геологии и биологии, объясняет геолог. «По ряду обстоятельств развития нашей территории так случилось, что эти шиханы были выделены на поверхность, и там образовалась уникальная краснокнижная фауна и флора. И вкупе с этим не так далеко есть альтернативные месторождения, которые не являются уникальными природными объектами. Разумеется, любой адекватный ученый скажет, что давайте лучше с чуть большими отходами, но будем разрабатывать альтернативные месторождения», Исхак Фархутдинов То, что на этой территории открыли геопарк и пытаются развивать научный туризм, «просто прекрасно». «За это главу региона можно только похвалить, что все-таки одумались, пусть и после не самых приятных событий, но одумались, и пошли по пути такого более устойчивого развития. Сейчас идет гораздо более правильном ключе», — считает он. Данные, на основании которых Куштау признали памятником природы, задолго до этого начали собирать биологи. Работы продолжались в течение двух лет, ученые нашли на горе краснокнижные растения и животных. «Мы отработали хорошо, собрали очень много материала. Хотя этот материал должна была делать Академия наук. Но они, сославшись на наши материалы, обратились в правительство, чтобы Куштау была признана охраняемой территорией», — рассказывает Сергей Герасимов. Он отмечает, что каждый из шиханов уникален: Куштау наполовину лесной, наполовину степной, а на Торатау почти нет леса. «Это географические бриллианты на территории Башкирии. Их нужно только изучать, не трогать ни на какую соду. Известняка в Башкирии — море. Существует много способов получения соды не такими варварскими методами. Ладно, были периоды индустриализации, до войны, война… но сейчас другое время. Содовая компания раскрутила завод до такой степени мощности, что очистные не справляются. Они уже загадили своими шламовыми озерами весь берег. Как можно добывать этот материал прямо на берегу реки Белой? Это же водоохранная зона. Самое обидно, что средства в бюджет республики почти не поступали. Ну, это грабеж просто. А я не хочу, чтобы республику грабили», — говорит он. Ученые уже нашли на Куштау четыре вида млекопитающих, семь видов птиц, пять видов рептилий и амфибий, 12 видов насекомых и 13 видов растений, включенных в Красные книги России и Башкирии. И, возможно, там еще удастся обнаружить новые виды. Шиханы — острова биоразнообразия в антропогенном океане, объясняет ученый. В однообразном сообществе — пшеничном или кукурузном поле — обитает мало видов. Чем меньше видов, тем более уязвима экосистема. Если обработать поле химикатами — сразу погибнут пчелы. «Чем разнообразнее экосистема, чем больше в ней разных компонентов, тем она пластичнее, она, как резина, изгибается под воздействием разных негативных факторов. Эту пластичность обеспечивают шиханы: опылители, которые на них живут, растения, которые распространяют семена, помогают нам. Нельзя эти островки бросать», — объясняет биолог. По мнению Михаила Кривошеева, на территории шиханов было бы правильнее организовать национальный парк. За памятниками природы следит небольшой штат дирекции по ООПТ. В Башкирии таких территорий порядка 300, и сотрудники, конечно, просто не справляются. У нацпарков же есть свой бюджет и штат. Итоги До вечера 16 августа 2020 года события на Куштау или не замечали или комментировали с негативной оценкой. Версии происходившего не озвучивали в правоохранительных органах. Власти сообщали, что при столкновениях с местными жителями пострадали два сотрудника ОМОН. Однако о возбужденных уголовных делах по таким фактам не сообщалось. Правоохранительным органам до сих пор сложно комментировать события двухлетней давности. Так, в СКР по Башкирии и в прокуратуре отказались уточнить информацию о нанесении травм омоновцам. 18 августа 2020 года, на встрече Радия Хабирова с членами республиканского СПЧ и лидерами общественного мнения прокурор республики Виктор Логинов сообщил о начале проверки по жалобам, поступающим от участников конфликта на горе Куштау. Однако о результатах этих мероприятий не сообщалось. Житель Урняка Рим Абдулнасыров утверждает, что при столкновениях не пострадал ни один омоновец, ни один полицейский и ни один охранник. Пострадали — местные, но по их жалобам реакций так и не последовало. Не получил ответов на свои обращения и Михаил Кривошеев. В августе он «ну как все, наверное, в тот момент, звонил во всевозможные министерства: Минлесхоз, Минэкологии», жаловался на незаконную вырубку. Обращения переслали в региональные ведомства, которые пообещали разобраться. Конкретные ответы так и не пришли. Григорий Горовой уверен, что нарушения (например, участие в беспорядках несовершеннолетних) «в любом случае аукнутся» для тех, кто принимал решения. «Такие дела спускать нельзя, и в любом случае это на контроле у силовых структур, у которых пока не хватает возможностей навести порядок», — считает он. Что касается Куштау, то, «даже если бы все случилось не так, как случилось», гору не дали бы разрабатывать в любом случае. Через несколько дней защитники вновь соберутся у горы — вспомнить все и отметить победу.