«Все, что есть в городе Болгар, – наследие хана Золотой Орды»
Искандер Измайлов о том, насколько исторично заявление соратника Павла Дурова, согласно которому в Татарстан «привозили дань»
На этой неделе в Иннополисе случилось высокое совещание, посвященное развитию IT в России. Многие обратили внимание на громкую метафору из выступления вице-президента «Телеграма» Ильи Перекопского: «Раньше в Татарстане была ставка Золотой Орды, и все привозили дань в Татарстан, а теперь такая ставка где-то в Сан-Франциско, и все привозят дань туда». Главный научный сотрудник Института археологии им. Халикова АН РТ Искандер Измайлов объясняет читателям «БИЗНЕС Online», прав или нет Перекопский.
СТАВКА ХАНА В ТЕЧЕНИЕ ГОДА, МЕНЯЯ МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ, ДВИГАЛАСЬ ВДОЛЬ ВОЛГИ
Сразу после завоевания Восточной Европы и похода на Запад, как только Бату-хан вернулся в 1243 году на Волгу, он начал администрирование завоеванного пространства. Стал, образно говоря, создавать и обустраивать свой улус. И центром всего этого государства, как экономически, так и политическим (или даже геополитически, если можно так выразиться), стало Среднее Поволжье, территория бывшей Булгарии. Здесь было довольно значительное оседлое земледельческое население. А чтобы содержать двор, армию нужны были ресурсы и прежде всего продовольствие. Даже не рудники и мастерские, а именно стабильный источник производства продовольствия.
Кроме того, Среднее Поволжье располагалось на перекрестье торговых путей: с одной стороны — Великий Волжский путь, с другой, начинавшее развиваться северное ответвление Великого шелкового пути. Именно здесь в городе Болгаре в 1243-1260-х годах располагалась первая ставка Бату-хана — правителя Улуса Джучи. Через какое-то время возникает город Укек (близ современного Саратова) и ставка стала располагаться попеременно в этих пунктах. По крайней мере, еще в начале 1260-х братья Поло были в ставке у Бату-хана именно в этих городах, как писал об этом в своих воспоминаниях Марко Поло.
Чуть позже начинается строительство городов в Нижнем Поволжье. То есть, очевидно, что ханским доменом (личным владением) была вся территория Нижнего и Среднего Поволжья. И ставка хана, в течение года, меняя свое местоположение, двигалась вдоль Волги — зимой спускаясь к Дельте, а летом возвращаясь в Болгар. Потому что в период становления нового государства в одном месте затруднительно было содержать большую армию, административный аппарат и т. д. То есть нужно было передвигаться, взимая подати с окрестного населения и показывая свою власть.
Но уже в это же время возникает город Сарай — современное Селитренное городище в Нижнем Поволжье, а позднее — в конце XIII века еще одна столица — Сарай ал-Джедид — в районе современного Волгограда на другой стороне Волги. Вот эти столичные города и стали определять вектор развития экономики, политики и культуры Золотой Орды на протяжении всей истории.
ЛЮБАЯ ДРУГАЯ МОНЕТА, ОСОБЕННО МУСУЛЬМАНСКАЯ, ЭТО ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ВЫЗОВ ХАНСКОЙ ВЛАСТИ
Особых фактов о размерах города Болгара на ранней стадии у нас не так много. Дело в том, что эти ранние слои располагаются, как правило, рядом с домонгольскими слоями. Сверху они были перекопаны более поздними постройками, что затрудняет выявление его по всей территории. Значительная часть города была расположена в предгорной части на берегу Волги, а она сейчас затоплена водохранилищем. Судя по исследованиям последних лет, реконструктивно почти вся верхняя терраса вокруг Иерусалимского оврага и вдоль высокого берега была застроена жилыми и хозяйственными постройками. Выявлены и монументальные постройки. Одна из них, которая располагается на краю высокого берега Волги, археологами во главе с доктором исторических наук, директором Института археологии им. Халикова Айратом Ситдиковым определяется, как остатки ханского дворца или какого-то административного здания. Хотя он и не совсем правильно расположен с точки зрения монгольского права, не на юге, как традиционно было принято у монголов. Вполне возможно, что эта постройка носила какой-то административный характер, может, входила в состав дворцовых. Возникла она во второй половине XIII века и несколько раз перестраивалось позднее.
Кроме сведений письменных источников и археологических материалов, есть и другие материальные свидетельства столичного статуса Болгара. Именно в Болгаре производилась самая ранняя чеканка золотоордынских монет. Есть монеты прямо чеканенные в Болгаре, иногда без даты. Причем особенностью ранней чеканки является то, что часть монет чеканилась от имени одного из багдадских халифов, которого уже давно не было в живых. Такая вот загадка. Считается, что хан Берке или даже сам Бату могли начать чеканить от имени этого халифа. Трудно сказать, почему именно от имени этого халифа, но понятно для чего это было нужно политически — чтобы показать независимость от великого хана в Монголии. А любая другая монета, особенно мусульманская, это определенный вызов ханской власти. Демонстрация того, что правители Улуса Джучи нашли для своей власти новый источник легитимности — в исламе и его традициях. Не так важно был ли сам Бату и его двор мусульманами, но важен вектор его политики (например, союз с мамлюкскими султанами Египта и турецкими эмирами) и культурная ориентация на мусульманский Восток.
Позднее, уже после прямого военного столкновения между великим ханом Хубилаем и другими Чингизидами, владетели улусов Чагатая, Джучи и Хулагу на съезде на реке Талас в Семиречье в 1269 году объявили о своем равенстве с великим ханом. Так наступила новая эпоха — время существования Улуса Джучи или Золотой Орды как независимого государства. Самым ярким свидетельством этим перемен стали монеты. С этого года хан Менгу-Тимур начинает их чеканить в Болгаре, украшая своей тамгой — знаком власти рода Джучи, которая сохраняется в разных вариациях вплоть до XVI века.
МОЖНО ЛИ ГОВОРИТЬ, ЧТО ЗОЛОТАЯ ОРДА ЗАРОЖДАЛАСЬ НА ТЕРРИТОРИИ ТАТАРСТАНА? В ОПРЕДЕЛЕННОЙ СТЕПЕНИ ТАК, НО НЕ СОВСЕМ
Можно ли говорить, что Золотая Орда зарождалась на территории Татарстана? В определенной степени так, но не совсем. Изначально улус был выделен Чингизханом своему старшему сыну Джучи в 1208 году после его завоевания Южной Сибири. Он был назван «правителем Запада», и ему отводились земли вплоть до пределов, куда доскачут монгольские кони. В других источниках пределы названы «западным последним морем». Отсюда и название известного романа Василия Яна.
Изначально ставка правителя Улуса Джучи располагалась где-то в степях Семиречья, в Восточном Казахстане. В 1228–1235 годах она, очевидно, переместилась в Приаралье, в недавно завоеванный Хорезм.
Территория Среднего и Нижнего Поволжья — условно говоря, от Саратова до Болгара — после их завоевания в 1236–1242 годах стала центром консолидации новой империи. Именно отсюда от Дуная и до Алтая, от Дербента и до сибирской тайги шли административные импульсы, формирующие это пространство в административном, этносоциальном и культурном отношении. Именно отсюда началось становление огромной империи — Улуса Джучи, который позднее в русских источниках стал именоваться Золотой Ордой.
Что касается дани, думаю, что в начале ее не было. По крайней мере в том виде, в котором она стала определяться позднее. Первоначально владимирский князь Ярослав Всеволодович приехал и привез какие-то дары и выразил покорность Бату. Но, строго говоря, Русь в то время подчинялась не правителям Улуса Джучи, а великим ханам. Или вернее была территорией совместного управления всеми Чингизидами. Как например, Китай или Иран, где были анклавные владения Джучидов. Непосредственно управляли Русью русские князья, оперативно отвечали за их лояльность правители Улуса Джучи, но владели ей и утверждали ярлыки на княжеские правления при дворе великого хана в Каракоруме — столице Монголии.
Поскольку многие князья считали золотоордынских правителей более близкой и понятной властью, то многие вопросы и проблемы решали с ними. В Каракорум им ездить не хотелось, да и было это очень накладно. Иногда они могли, дожидаясь аудиенции, жить там до года. Но именно там они получали настоящие ярлыки на свои владения. Правители Золотой Орды согласовывали кандидатуры, но официально вступить в должность они могли только после аудиенции при дворе великого хана. Очень похоже на современную российскую бюрократию с ее согласованием и утверждением на местах и в Москве. Аналогия весьма спорная, но дающая наглядное понимание ситуации.
Поэтому русские князья приезжали сначала сюда в Болгар. Здесь с ними устраивали пиры, вели обсуждения взаимных дел — строго говоря, проверяли «наши они, не наши», а потом отправляли в Каракорум. И тут начиналось самое плохое. Многие русские князья, из-за того, что они были прозолотоордынскими, великим ханам не нравились. Великие ханы считали, что они должны быть лояльны именно им, а не Джучидам. Многие князья погибли из-за этого, были казнены по разным надуманным обвинениям, как в ставке Джучидов, так и в Каракоруме. Считается, что почти 13 князей так или иначе погибли в этих опасных поездках.Считается, что и Ярослав был отравлен и умер в Каракоруме за свою лояльность Бату-хану. Позднее и его сыновья Александр Невский и Андрей совершили поездку в Каракорум, но благополучно получили ярлыки на княжения.
Так что дань, строго говоря, русские князья отсылали дань в Монголию. Какая-то часть оставалась в ставке Джучидов, но основная отправлялась в Монголию. Вопрос о размере этой дани не совсем прояснен. Очевидно, на начальном этапе она была скорее символическая. Окончательно размер и характер выплат был определен в 1257–1259 годах, когда из Монголии приехали на Русь особые чиновники, которые провели перепись всего населения. Вот после того, как они выяснили число данников, был установлен четкий на многие десятилетия вперед размер налогов и повинностей.
Что в нее входило? На Руси она измерялась, очевидно, мерами пшеницы или равным ей по цене количеством пушнины, меда, воска и т. д. В денежном же эквиваленте это могло быть установлено гораздо позднее, когда в Золотой Орде появилась собственная монета и установилась единая денежно-весовая система. Тогда русские князья, торгуя своими товарами с Европой и городами Улуса Джучи, получали серебряную монету, часть которой могла идти на оплату десятины, как налога в пользу уже ханов Орды.
РОССИЙСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ ВОЗНИКАЛО И РАЗВИВАЛОСЬ В ПРОТИВОБОРСТВЕ С ОРДОЙ, КАК СИМВОЛОМ ВРАЖЕСКОГО УГНЕТЕНИЯ
Обсуждение, часто эмоциональное, а иногда намеренное педалирование темы Золотой Орды и ее места в истории Российского государства зависит от состояния умов в России в целом. Думаю, что сама тема истории Золотой Орды в ближайшее время станет довольно токсичной, как острой она была в эпоху Российской империи, в советском государстве, которое после 1930 года стало больше имперским, чем коммунистическим. Еще при Иосифе Сталине в 1940-е годы идеологически Советский Союз стал ощущать себя больше не наследником идей марксизма, а наследником Великой Российской империи.
Российское самосознание возникало и развивалось в противоборстве с Ордой, как символом вражеского угнетения и языческой власти. То есть, отвергая татарское иго, возникала русская идея, как Православной Империи, «Третьего Рима». Идея российской государственности и сам взгляд на историю в общественное российское самосознание вошли как результат борьбы с Золотой Ордой и победы над ним. Но сама мысль о подчинении татарам была нестерпима и всячески изгонялась, а татары и их государство представлялось исчадием ада. Достаточно посмотреть фильм «Орда», чтобы понять насколько остро современное русское сознание переживает свое унижение в период татарского ига и как желает сбросить с себя этот морок. Но не может, поскольку за этими идеологемами, типа «татарского ига» стоит целый культурный код народа, обросший образами, мифологемы и предрассудками. До сих пор культивируется представление о том, что татарское иго как раз нас давило, ущемляло, прищемляло, но мы выстояли и сбросили его, в конце концов. Обретение Российской государственности через противоборство с Ордой. Но тогда получается, что татарам нет места в этой истории. Или надо совместно искать какую-то новую трактовку прошлого.
Но мы даже в Конституцию даже записали, что нам что-то такое завещали предки. Видимо, и борьбу с ордынским игом тоже. И вдруг какие-то историки будут разрушать этот важнейший миф, на котором строится российское сознание. Будут писать и говорить, что Золотая Орда было большое цивилизованное государство, отнюдь не варварское, что у них были большие города, великая культура, цивилизация. А кто тогда были жители Руси? Как представить, что их завоевали более развитые и культурные народы. Это же потрясение основ. И очень неудобная правда, которую надо будет осмыслить. Вписать, например, в учебники истории. Согласится, что все народы России имеют равное право на свое понимание истории и формирование российской государственности.
Потому эта тема становится довольно неудобной, неприятной и токсичной. Легче потакать общественному мнению и говорить, что было варварское «татарское иго», что Русь завоевали дикие кочевники, не способные созидать, а только разрушать. Но ведь мы, татары, помним, что в средние века были источником цивилизации для Восточной Европы, что наши предки создали великое государство… Татарский взгляд, который мешает такому одномерному взгляду.
И опять тема Золотой Орды становится сложной. Получается, что реальное прошлое сложнее и ее соответственно идеологически сложнее объяснить. Она требует более многомерного взгляда на наше общее прошлое. Есть определенная закономерность. Когда российское государство идет по европейскому пути, движется в сторону демократии, то и взгляд на прошлое, и на историю Золотой Орды становится более многосторонним, многогранным. А чем больше мы сдвигаемся в сторону авторитаризма, тем взгляд на прошлое становится проще, Орда становится сосредоточением всего отрицательного, дикого, а половцы и печенеги до сих пор терзают бедную Русь.
Потому в Татарстане, понимая это, не склонны поднимать историю Золотой Орды, предпочитая говорить, что Болгар — это некая болгарская цивилизация. Хотя в Болгаре все ныне существующие средневековые постройки были созданы в золотоордынское время. Там ни одного домонгольского здания нет. И все, что есть в городе Болгар, — наследие хана Золотой Орды. И уже это делает для нас историю Улуса Джучи (или Золотой Орды) видимой, осязаемой и не совместимой с взглядом на нее, как на дикую и варварскую окраину мира. Делает нас и нашу историю частью мировой цивилизации.