КАК ФУТБОЛИСТЫ БЕГАЛИ ОТ СОВЕТСКОЙ АРМИИ
Последний матч сезона. Играем в Испании с «Валенсией», у которой тогда был лучший аргентинский нападающий Марио Кемпес. Все были уверены, что мы выиграем, даже шампанское с пивом на ужин заказали. А мы летим два мяча, и я не забиваю с линии ворот…
– На этом ваши приключения не закончились?
– Не закончились. Прилетаем домой. Меня и еще несколько человек на таможенном контроле проверяют так, что чуть ли стельки из бутс не выдергивают. Почему-то у них возникли какие-то подозрения – но, естественно, ни у кого ничего не было.
Но и это еще не все. Помните, я рассказывал, что пробил мимо с линии ворот? Так получилось, что защитник, который находился в тот момент рядом со мной, не попал в кадр. И у зрителей возникло впечатление, что я умышленно пробил выше ворот. Я бы при желании не смог так ударить! Но вот я прихожу к себе домой на Большую Черкизовскую и вижу, как разозленные болельщики кидают в мое окно камнями. А через два дня, прекрасным утром, за мной приезжает милицейский патруль. Оп – собираемся. Едем на Белорусский вокзал. Через полчаса привозят Серегу Шавло. Мобильников еще нет. Позвонить в клуб не дают. Серега пытается где-то что-то дать, чтобы сделать последний звонок – Николай Петрович Старосин для него ведь как папа был. Но нет. И нас отправляют в Смоленск, где следующим утром мы в каморке принимаем присягу. Так для нас Серегой началась армия.
– С ума сойти.
– О том, что нас забрали, все узнали только через сутки. Почему взяли именно нас двоих? Мэром Москвы тогда, по-моему, был Виктор Гришин. Он как-то все это делал, чтобы у всех в команде были отсрочки. А у нас они закончились. Надо было продлевать – но в назидание другим продлевать их не стали.
– Почему перешли в «Динамо»?
– Дасаев поехал на чемпионат мира-82. Я заменял его и почувствовал, что могу играть регулярно. А приходило время армии. Но только не в ЦСКА. Там такая команда была, что люди не хотели туда идти. У меня был случай. Из Мексики со «Спартаком» прилетел. В девять утра приходят домой. У меня еще волосы длинные были. «Прудников? Вы арестованы. Можете взять зубную щетку». А я не пойму, в чем дело – я учусь на дневном отделении в Малаховке. Выхожу на улицу, сажают в черный воронок. Два солдата с одной стороны, два – с другой. Проезжаем на Сокольниках в парикмахерскую «Чародейка». Меня туда заводят: «Ну чего, под Котовского?» Везут в военкомат. Две бумажки лежат – «просьба перевести на заочное отделение» и «хочу служить в войсках Советской Армии». Посадили меня подписывать и оставили одного. Я взял и убежал через окно. Позвонил Бескову. Он мне: «Три дня тебя нету. Спрячься». Залег у знакомых пацанов.
Проходит время. Я уже играю в московском «Динамо». Прихожу в воинскую часть расписаться в ведомости (мы же относились к внутренним войскам). Смотрю – а там тот офицер, который меня в военкомат привез. Фамилия Зозулин, кажется. Оказалось, его уволили за то, что меня упустил, и перевели в эту часть.
А с переходом в «Динамо» снова помог Саша Прохоров. Предложил меня им. А мне тогда ничего не надо было – только играть.
АНАТОЛИЙ КОНЬКОВ СССР
ФОТО: IMAGO
– Что с вами случилось в аэропорту Шереметьево в 72-м?
– А в армию забирали.
– Вы прилетели – и вас раз, в ЦСКА?
– Да, мы прилетели из какой-то коммерческой поездки – Западный Берлин, ФРГ, Турция… Летим домой из Турции, и мне говорят: «Тебя будут призывать в аэропорту». Но Николай Петрович Морозов постарался, чтобы в аэропорту Шереметьево помогли. Ну и люди помогли.
ОНИ МЕНЯ ПОНЕСЛИ ВПЕРЕД НОГАМИ, Я ПОТИХОНЕЧКУ ИЗЛОВЧИЛСЯ, РАЗБИЛ СТЕКЛО, ПРИБЕЖАЛА МИЛИЦИЯ, ОСВОБОДИЛА.
– И как все это выглядело?
– Я выхожу, а меня встречает группа борцов. Они собирались еще и Долматова отправить в «Динамо». Так вот, Долматов ушел в сторонку, а меня посадили и дали документы – говорят, подписывай. Бери билеты, пойдем в армию. Но мне удалось оттуда сбежать.
– Как можно сбежать из окружения борцов?
– Они начали выносить меня на руках. А проход был узенький. Они меня понесли вперед ногами, я потихонечку изловчился, разбил стекло, прибежала милиция, освободила. Потом появился начальник порта, который был в курсе дела. И меня проводили обратно в самолет. Я там немножко посидел, за мной приезжали администратор из Донецка, еще кто-то… Они подсказали, я через заборчик перелез – и на Каширу. А с Каширы уже домой добрался.
– Больше ЦСКА не пытался вас ангажировать?
– Пытался. Они гонялись по городам и весям, где мы проводили сборы – Адлер там, Сочи. Я туда не заезжал, пока наши боссы не договаривались наверху. Прятался, пока они не ударят по рукам.
– Как вам удавалось избегать призыва до 27 лет?
– Я специально учился в институте так, чтобы на каждом курсе задерживаться по два года. В итоге протянул десять лет. Думали, что вопрос с армией уже решен, но вмешались большие силы – министр обороны Гречко и Анатолий Тарасов, работавший с футбольным ЦСКА. Призвали меня, капитана «Спартака» и олимпийской сборной, и Вадима Никонова, капитана «Торпедо». Но вместо ЦСКА его отправили в Чебаркуль, а меня – на Камчатку.
ОБЫЧНО-ТО ФУТБОЛИСТЫ-ПРИЗЫВНИКИ ПОПАДАЛИ В ЦСКА, СМОЛЕНСКУЮ ИСКРУ, В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ – В СКА ХАБАРОВСК. А ТУТ КАПИТАН СПАРТАКА И СРАЗУ НА КАМЧАТКУ – И НИКАКОГО ФУТБОЛА.
– Зачем вас посреди сезона выдернули из «Спартака», если в ЦСКА все равно не перевели?
– Хотели показать свою силу – вот что мы можем сделать с такими людьми. Старостин рассказывал, что было совещание в ЦК. Схватились партийные, болевшие за «Спартак», и военные. «Все равно он в ЦСКА будет играть» – говорили партийные. «Играть? Нет, он будет служить». 25 мая я сыграл за олимпийскую сборную против Югославии, а 28-го, в мой день рождения, ко мне приехал майор из военкомата. Оказывается – поступил личный приказ министра обороны Гречко заслать меня в Петропавловск-Камчатский. А Гречко был вторым человеком в стране. Прилетаю на Камчатку. Офицеры глазам не верят: «Мы же тебя видели три дня назад – за сборную играл. Ты, наверное, убил кого-то и тебя спрятали сюда, чтоб не сажать». Посмеялись.
– Да, забавно вышло.
– Дело получилось резонансное. Николай Озеров письма наверх собирался писать, как узнал. Обычно-то футболисты-призывники попадали в ЦСКА, смоленскую «Искру», в крайнем случае – в СКА Хабаровск. А тут капитан «Спартака» и сразу на Камчатку – и никакого футбола. Играть запрещали, так я стал чемпионом Камчатской области среди военных по прыжкам в длину. Должен был ехать на соревнования в Хабаровск. Начальство испугалось: вдруг увидят, что Ольшанский прыжками занимается.
– Чем занимались на службе?
– Рубил дрова. Два километра до Тихого океана. Сопки вокруг. 40 минут езды от Петропавловск-Камчатского. Должность называлась – помощник гранатометчика. Когда была учебная тревога, я находился в казарме. Хотя мне было 27, кровать стояла прямо у входа – как у самого молодого. Говорю: «Я ж не смогу за 40 секунд одеться». В итоге лег спать в форме. Вскочили. Схватил ящик с гранатами и побежал на позицию.
– Долго так бегали?
– Пробыл на Камчатке месяц. Пришла телеграмма: у полугодовалой дочки обнаружили проблемы с желудком. Требовалась операция. Солдатам тогда нельзя было летать. Было положено сначала плыть на корабле, а затем восемь суток ехать на поезде. Но офицеры поняли, что у меня дело срочное, собрали денег на самолет и я полетел в Москву. Было распоряжение министра обороны, чтоб духу моего не было в Москве до декабря, так что светиться мне было нельзя. На Камчатке предупредили: сначала реши вопросы с дочкой, и только потом иди в военкомат. Иначе забреют и больше не пустят в Москву.
ПОМНЮ, В БЛАГОВЕЩЕНСКЕ ЛУПИЛИ МЕНЯ ВСЮ ИГРУ И ПРИГОВАРИВАЛИ: ЭТО ТЕБЕ НЕ ВЫСШАЯ ЛИГА. СУДЬИ НЕ ОБРАЩАЛИ НА ЭТО НИКАКОГО ВНИМАНИЯ.
– Так и сделали?
– Валентин Бубукин заметил меня на матче дублей и пригласил к Тарасову. Он спросил: «Хочешь в Москву? – «У меня дочка только родилась, теперь болеет. Конечно, хочу». – «Ну, хорошо. Будешь в ЦСКА. Иди отмечайся в военкомат». Божился, что все будет нормально, но обманул. Всю Камчатку построили: «Как могли отпустить солдата в Москву?» А меня задержали в военкомате на день. Один майор, болельщик «Спартака», успокоил: «Ладно, сейчас улетишь». – «Как, опять на Камчатку?» Я-то уж думал, что остаюсь дома. Посадили в автобус с сопровождающим и вручили билеты – уже не на Камчатку, а в Хабаровск.
– Уже лучше.
– Стал играть там за СКА. Посещаемость сразу выросла. Всем было интересно посмотреть на игрока сборной. Жил в пансионате на берегу Амура, прямо на территории стадиона. Думали, капитан сборной будет в Хабаровске дурака валять, но я с полной отдачей играл. Помню, в Благовещенске лупили меня всю игру и приговаривали: «Это тебе не высшая лига». Судьи не обращали на это никакого внимания. Однажды играли с красноярским «Автомобилистом» – так против меня действовал Олег Романцев. Тогда и познакомились.
– Как все-таки перешли в ЦСКА?
– В Хабаровске предлагали квартиру. Говорили: «Создадим все условия, привози жену». Но я уехал в отпуск в Москву. А там как раз сняли Тарасова и пригласили Бескова, который пообещал взять меня в ЦСКА. Но Бесков не договорился о чем-то с военными руководителями и вместо него пришел Мамыкин. Тот самый, кому Высоцкий посвятил строчку: «Вы слышали, Мамыкина снимают? За разврат его, за пьянку, за дебош». Мы шли внизу и Мамыкина сменил Всеволод Бобров. Но и он рассорился с военными и – хотя команда была за то, чтобы Боброва оставить – его уволили. Бобров очень тяжело переживал ту отставку.
Юрий Чесноков(1975)
За три сезона в «Локомотиве» Чесноков забил 42 мяча в ста играх. Что позволило «Локо» в сезоне-1974 выиграть турнир Первой лиги, а Чесноков вошел в список 33 лучших футболиста СССР, что было редким явлением для представителей Первой лиги. Мало того, Чесноков стал вторым на своей позиции, вклинившись между признанными «звездами» советского футбола, Владимиром Онищенко из киевского «Динамо» и Левоном Иштояном из ереванского «Арарата». Чесноков стал лучшим бомбардиром Первой лиги, и получил вызов в сборную СССР.
И вот тут-то все и началось. Парень то ведь был, самого что ни на есть призывного возраста. И пошла охота ЦСКА за пробивным форвардом. Чеснокова, правда, попытались оградить от призыва в «армию». Юрия устроили в Московский институт инженеров транспорта. Но для армейского руководства страны это не стало преградой. Правда, и нахрапом действовать представители ЦСКА тоже не могли. Ведь уже случались скандалы с «призывами» футболистов. Вот и была проведена такая себе «спецоперация» в духе лучших традициях детективного жанра.
Не успела молодежная сборная СССР прилететь из турне по Сингапуру и Индонезии, как к приземлившемуся самолету прямо на посадочную полосу подрулила «Волга» с начальником Московской железной дороги. В «Локомотиве» прекрасно были осведомлены о сильном интересе со стороны ЦСКА к их главной забивной силе, поэтому и решено было забрать Чеснокова сразу же по его прилету на советскую землю, и спрятать на тренировочной базе «железнодорожников». Но не тут-то было! Представители ЦСКА видели сцену «похищения» Чеснокова, обогнали «Волгу», на которой его везли, и тормознулись возле первого же поста ГАИ. Офицер при помощи гаишника остановил «беглецов», подошел к «Волге», и со словами к высокому начальнику: «В вашей машине скрывается призывник Чесноков», вручил повестку будущему «воину». Тут уже деваться было некуда. Паренька быстренько приняли в комсомол (ВЛКСМ – Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи), привели к присяге на верность Родине, и явили на ясные очи главного тренера московского ЦСКА Анатолия Тарасова. Легендарный наставник тут же произнес напутственную речь: «Вам известно, молодой человек, за какие мы боремся цели? Вот именно, за высшие. И вы должны быть счастливы, что призваны помогать их осуществлению», и пошли тренировки…
Чесноков пришелся ко двору армейской команде. Поэтому руководство ЦСКА решило оставить у себя этого форварда на гораздо больший срок, чем два года. А для этого нужно было присвоить Чеснокову офицерское звание. Вызвал его к себе Тарасов в конце сезона, и поставил перед выбором: «Либо ты сейчас подписываешь все нужные документы, становишься офицером нашей доблестной советской армии, и едешь в заслуженный сорокадневный отпуск – либо не подписываешь, и я тебя ссылаю далеко-далеко».
Так и играл Чесноков за ЦСКА до 1984 года, забив в своей карьере 93 гола, из которых 72 в 252 матчах чемпионата СССР в Высшей лиге. Сыграл он в 1976 – 1979 годах и в тринадцати матчах сборной Союза, где поразил ворота соперников пять раз. Но в годы выступлений Чеснокова за ЦСКА главная армейская команда страны отнюдь не блистала, и лучшим ее успехом было пятое место в чемпионате СССР-1980. Почему так, если у команды были такие вот неограниченные возможности привлекать в свой состав любых футболистов призывного возраста, то есть от 18 до 27 лет? На это вопрос ответил Юрий Чесноков в своем интервью еженедельнику «Футбол» №22 за 1991 год: «…скажу прямо: армейцы тогда не могли демонстрировать содержательную игру, потому что этому не способствовала атмосфера, царившая в коллективе. Хотя среди нас имелись игроки хорошего класса - Тарханов, Астаповский, Штромбергер и другие, мы не ощущали себя единомышленниками. Да и как могло быть иначе, если большинство становились армейцами не по собственному желанию. Однако подобные тонкости наших начальников не интересовали, и от футболистов во все времена требовали побед…
Тарасов, не ощущая особой разницы между футболом и хоккеем, требовал от защитников останавливать нападающих всеми доступными средствами, включая грубые приемы. К такой игре у меня душа не лежала, однако выхода не было, и я постепенно вошел в коллектив. Ну, а партнеры... Взаимоотношения были нормальными. Ведь многие, повторяю, испытывали по отношению к ЦСКА схожие с моими чувства. Еще запомнилось, как в нашей команде все чего-то боялись. Даже тренер, заслуженный мастер спорта Альберт Шестернев боялся, представляете? В общем, как ни крути, а душа к армейскому коллективу не лежала. И особенно остро я это почувствовал после того, как стал офицером».
Виктор Евгеньевич Папаев
Скажу чесно...в плане мастерства или удовлетворения игрой тот год в ЦСКА ни дал мне ничего. Но в значительной степени я сам виноват. Но не жалею, что за год службы в армии, я играл в футбол.
Вячеслав Амбарцумян
- Как в ЦСКА оказались? Не мог "Спартак" вас спасти?
- Даже не хочу эту тему затрагивать. Получал повестки, но в военкомат не ходил: военком был болельщиком "Спартака" и многих спасал. У меня уже была виза, чтобы лететь с командой в Южную Америку, а поехал в Горький - проходить курс молодого бойца. Уголек покидал, бревна потаскал..