«Исключаю, что трагедия как-то связана с увольнением из «Салавата»
Полиция расследует возможное самоубийство Константина Кольцова. Тренер «Салавата Юлаева» скончался в США в возрасте 42 лет. Он находился в Майами, где на теннисном турнире выступает его девушка — Арина Соболенко (в четверг, 21 марта, вторая ракетка мира написала в своих социальных сетях, что на момент трагедии они уже не были вместе).
«По данным следствия, в понедельник, 18 марта 2024 года, примерно в 12:39, полиция Бал-Харбора и пожарные службы спасения были направлены в курортный отель St. Regis Bal Harbour Resort, 9703 Collins Avenue. Полицейское управление Майами-Дейд, бюро по расследованию убийств, отреагировало и взяло на себя расследование предполагаемого самоубийства Константина Кольцова (17.04.1981). Умышленное преступление не подозревается», — цитирует представителя полиции MSN.
Игровая карьера белорусского форварда продолжалась с 1997 по 2015 год. В России он выступал за «Северсталь», новокузнецкий «Металлург», «Ак Барс», «Спартак», «Салават Юлаев», с которым выиграл Кубок Гагарина, и «Атлант». В Белоруссии Кольцов поиграл за «Юность» и минское «Динамо». Также провел три сезона в Северной Америке, где выступал за «Питтсбург».
Корреспондент «Спорт-Экспресса» Игорь Рабинер связался с первым агентом Кольцова Андреем Бельмачем, который был директором «Югры», занимал один из руководящих постов в магнитогорском «Металлурге» и был президентом таллинского «Ильвеса».
«Он всегда сопереживал, был порядочным и скромным. Слишком скромным»
— Трагедия могла быть как-то связана с увольнением из «Салавата»?
— Думаю, никто из тех, кто знал Костю, не представлял, что такое может произойти. Доброжелательный, общительный, приветливый, добросовестный человек. Всегда чувствовал ритм коллектива, работал в команде, не тянул одеяло на себя. Поэтому так быстро после окончания карьеры игрока и перешел на тренерскую работу и оказался там востребован.
Знаю, что его сейчас рассматривали в минском «Динамо», сборной Белоруссии. Поэтому абсолютно исключаю, что трагедия как-то связана с увольнением из «Салавата Юлаева» после вылета из Кубка Гагарина. Это скорее был шажок назад перед двумя вперед, и впереди его должна была ждать карьера главного тренера.
— Как вы познакомились и как долго представляли Константина?
— Моя встреча с ним произошла в 1997 году. Роман Хайретдинов (бывший гендиректор «Крыльев Советов») привез его из белорусской «Юности» в «Крылья». Я постоянно приходил в Сетунь и быстро узнал о парне с сумасшедшими скоростными данными и хорошим катанием. Огромная, взрывная скорость, отличные физические данные и подготовка.
Я сам только начинал карьеру агента, и Костя стал моим первым клиентом, а я — его первым агентом. В то время в России были проблемы с хоккейной экипировкой — клюшками, коньками, — и я помогал их решать.
Сотрудничество продолжалось полтора года — пока он не перешел в «Северсталь». Помню, как Константин пришел с каким-то даже ощущением неудобства, извинился и сказал, что нам придется прервать сотрудничество. И дал понять, что это не его решение. Тогда в России ситуацией во многом правили руководители клубов, они же всё и решали. Сам же он был парнем совершенно неконфликтным, и я искренне пожелал ему успехов. Никаких обид на него у меня не было.
— Продолжилось ли ваше общение? Следили за развитие карьеры Кольцова?
— Его высоко выбрали на драфте НХЛ, во втором десятке первого раунда. Когда он играл в «Питтсбурге», у меня там же в системе клуба был Александр Зевахин, и мы общались как добрые знакомые. Я тогда уже работал с Ильей Ковальчуком. Мне кажется, что у Кости были все данные, чтобы провести полноценную карьеру в НХЛ, а не только пару-тройку сезонов, пусть и отмеченную игрой в одном звене с Марио Лемье и в одной команде с новичком Сидни Кросби.
Скорость, мощь, — да, но при этом он был слишком спокоен, доброжелателен. Может, не хватало какой-то наглости, спортивной злости, напора, умения выгрызать свое. Он всегда сопереживал, был порядочным и скромным. Слишком скромным.
Тогда в России как раз появились деньги, и между борьбой за попадание в основу клуба НХЛ и отправками в АХЛ с одной стороны, и отъездом в позднюю суперлигу и КХЛ с другой, многие игроки стали выбирать второе — лучше были и финансовые условия, и игровое время. Так и Костя уехал в «Салават», с которым в 2011 году выиграл Кубок Гагарина. Помню, как они кому-то проигрывали, и за один третий период Костя сделал хет-трик.
«Потайчук говорил, что это точно будущий главный тренер»
— Удивились, когда он решил стать тренером?
— Когда я руководил «Югрой», то работал там с тренером Андреем Потайчуком. Кольцов потом, уже перейдя на тренерскую работу, помогал ему в «Спартаке». Мы с Потайчуком разговаривали, и он очень хорошо отзывался о Косте как о растущем специалисте и порядочном человеке. О способности работать в коллективе, которая у него была с детства.
Светлый, хороший, скромный, честный парень. При таких данных быть таким скромным — это для хоккеиста, мне кажется, было чересчур. Не знаю его внутренний мир, но то, что произошло, не укладывалось в мои представления о нем. На моей памяти у него не было никаких депрессий, странного поведения. Я неплохо знаю человеческую психологию, занимаюсь ею теперь профессионально.
— Сейчас основная версия трагедии — суицид...
— Такие вещи, как суицид, — это всегда результат накопительного процесса с неразрешенным внутренним конфликтом. Просто так подобные решения не принимаются, в каком бы состоянии человек ни был. И он, насколько знаю, не был склонен ни к каким серьезным расширителям сознания. Уж к наркотикам так точно. А со стакана спиртного без глубинных причин с собой ничего не сделаешь.
При этом карьера у него развивалась успешно. Потайчук говорил, что Кольцов очень скрупулезен и педантичен, детально и понятно объясняет, и из него получится специалист хорошего уровня. И это точно будущий главный тренер.
Виделись мы, когда я работал в «Югре», а Костя — в «Спартаке». До того — на матчах звезд КХЛ в середине десятых. Скрытности в нем я не чувствовал. Доброжелательность, воспитанность не синонимы того, что человек что-то в себе таит. А я его знаю именно таким. Он не рвал рубаху на груди, хорошо понимал, что, кому и когда говорить.
— Известно, что он встречался со второй ракеткой мира...
— Об отношениях с Ариной Соболенко могу сказать только то, что и все, — как человека ее не знал, поэтому и прокомментировать тут ничего не могу.
Понимаю, что, когда происходят такие ужасные вещи, людям надо день-два, чтобы хоть немного свыкнуться с этим фактом, и разговаривать об этом тяжело. Поэтому пока никому не звонил, в душу не лез. Какой бы перерыв ни был с момента нашей предыдущей встречи с Костей, с ним всегда было приятно увидеться и пообщаться. От него всегда шел позитив... Соболезнования родным, близким и друзьям.