Дед Мороз в Архангельске: эмигрант с юга или дух Севера
0
1417
Выходит, что не одна молодежь рвёт из города куда глаза глядят. А что с них взять, если некогда слинял из снежного Архангельска даже главный зимний старец.
Около семи с половиной сотен километров на юг – путь неблизкий. Что заставило бородатого кудесника перебраться в края с более умеренными температурами? Отнюдь не климат. Сейчас уже и не помнят, что до 1989 года Дед Мороз был бездомным. Вернее, было у него место жительства, но какое-то неопределенное – Арктика, где не было у деда ни кола ни двора. А вот с 1989-го, по инициативе креативных умов местного обкома ВЛКСМ, дедушка обрёл вполне себе сносную и логичную прописку в Архангельске, где прожил худо-бедно с десяток лет.
Как выселяли дедушку
Кстати, многие дети и до этого писали письма «на деревню дедушке» – то есть на адрес самого северного отделения почты: остров Хейса на Земле Франца-Иосифа в Архангельской области, где располагалась полярная станция. По умолчанию дальше архангельского главпочтамта письма не шли. Со всего союза слетались сюда адресованные волшебнику просьбы и желания, пока деда не использовал в своей игре более могучий и богатый кудесник тех лет московский владыка Лужков. Полсотни миллионов из бюджета толстой Москвы – сумма по тем временам нехилая. На неё московские риэлторы определили Морозу новое местожительства: федеральный комитет по связи мановением длани повернул эпистолярную реку вспять – Деду Морозу пришлось собрать манатки и переселиться с приполярного устья Северной Двины к её истоку – в Великий Устюг. Дед особенно и не ерепенился – в Устюге оказалось комфортнее. Да и Архангельск отпустил постояльца без слёз – просто молча и сурово… не пришёл на вокзал.
Архитектурно-парковая… промзона
Дело даже не в том, что Архангельск прошляпил очередной бренд, а в том, что кроме почты и нескольких вялых мероприятий город ни на что больше не разродился. Мы даже не сумели поселить Деда в сказочных Корелах, Каргополе, Мезени, Пинеге или Кенозерье – да мало ли у нас красивейших ландшафтных и исторических мест. Проект «Деревня Деда Мороза» решили расположить в Соломбале, куда он, по мнению «министерства магии», «удачно вписался». На то, что от Соломбалы кроме исторического названия ничего не осталось, внимания никто не обратил. Ландшафт, где до сих пор расположился домик дедушкиной почты, – некая промзона, рядом загаженная речка Соломбалка и спальные районы с серыми девятиэтажками. Всё это было названо «архитектурно-парковым комплексом». В общем, удачно сплавили деда на юга, а вместо него придумали менее затратного и неприхотливого персонажа.
Резвость, которую проявляли тогдашние власти города, объявляя Архангельск «родиной Снеговика», заставляла задуматься о вменяемости руководства и перечитать старину Фрейда на предмет маниакальной одержимости одного из архангельских городничих круглыми белыми шарами и морковками. Но Снеговик, как ни крути, – фигура незначительная, в мире широко распространённая, а потому и особого интереса ни у архангелогородцев, ни тем более у туристов не вызвавшая.
А что происходило тем временем в Устюге? В 1998-м город запустил туристический проекта «Великий Устюг – родина Деда Мороза». В город едут туристы из Москвы, Питера и со всей России. По словам состряпавшего сделку с Лужковым бывшего вологодского губернатора Позгалева, только за первые три года проекта число посетивших Великий Устюг туристов увеличилось в 16 раз, товарооборот в городе вырос в полтора десятка раз, снизилась безработица. Северному Архангельску остается лишь стенать об упущенной возможности и совать куда ни попадя своего Снеговика. Да встречать время от времени своего земляка-эмигранта, а ныне южного гостя – Деда Мороза.
Корпоративный святой
Свято место пусто не бывает – как только спровадили своего деда, его место занял плохо говорящий по-русски заокеанский Санта Клаус.
С шумом и гиканьем, на фуре, гремящей бутылками с американской секретной коричневой шипучкой, потрясая родные просторы фирменным «хо-хо-хо!», кудрявобородый пузан из зомбоящика въехал в головы русской детворы.
Пластмассовые и из папье-маше Деды Морозы сгинули на антресолях, а под ёлкой обосновался гремящий колокольчиком Санта «made in China», прихватив, впрочем, дедову внучку Снегурочку, которую по привычке ставят рядом.
Если поколения постарше ещё как-то помнят классического сурового, но справедливого и, в общем-то, доброго старикана, то современный народ – жертва американского кинематографа и фаст-фуда – всё больше ассоциирует приход нового года не с наступлением морозов, не с одетыми в серебряные шубы деревьями, а с телерекламой кока-колы.
Куцый красный кафтанчик американца, отороченный белым мехом, – это не что иное, как скрытая реклама напитка с секретной формулой. Начиная с 30-х годов прошлого века, компания «Кока-кола» замутила крупнейшую в своём роде рекламную акцию и фактически присвоила толстого деда – автор образа художник из Чикаго Хэддон Сэндблом нарядил его в корпоративные красно-белые цвета. Практически с тех же самых пор в сознании людей прочно укоренилась связь напитка с загадочным и невнятным содержимым с рождественским персонажем, в котором мало что осталось от его прототипа – Святого Николая Мирликийского. Санта эмигрировал в Америку вместе с голландцами, основавшими в Новом свете Новый Амстердам – современный Нью-Йорк, где уже в XX веке стал популярен, благодаря комиксам Томаса Наста и всё той же кока-коле. Через КПП на Либерти айленд в Америку его пропустили, по обыкновению сократив длинное голландское «Sinterklass», до простого по-американски фамильярного «Санта».
Современный Санта Клаус – полностью американизированный мужчина, любящий гамбургеры, колу, страдающий лишним весом, на него трудится целая армия одетых в униформу помощников, пашущих за пределами США от зари до зари на конвейере рождественских подарков. Вполне в духе любой американской корпорации. В нём не осталось ничего от христианской мифологии и даже от язычества, из которого христиане и позаимствовали основную волшебную функцию своего героя. За исключением, разве что, места жительства: Санта живёт где-то на севере: в Лапландии или на Северном полюсе – не важно.
Дед Мороз: Эволюция. От Чернобога и Велеса до новогоднего кудесника
В отличие от продукта заокеанской индустрии, русский Дед Мороз во многом сохранил в себе следы древнего грозного повелителя холода, хотя и подвергся общемировому, прости господи, тренду.
Уже во второй половине XIX века, при Александре II, в официальном фольклоре присутствовали некто «старый Рупрехт» и «дедушка Николай». Но странные для Руси образы не прижились.
Внешний облик современного новогоднего деда сформировался под влиянием сказки Одоевского «Мороз Иванович», опубликованной в 1840 году. Образ этот уже узнаваем: это седой старик, который «как тряхнёт головой – от волос иней сыплется». Живёт он в ледяном доме, а спит на перине из пушистого снега.
После октябрьских событий 1917-го в России Дед Мороз вместе с остальным неблагонадежным элементом попал в опалу. Окончательно его выперли из страны в 1929-м, но уже через шесть лет он смог вернуться: в тех же тридцатых советское правительство разрешило-таки буржуазному персонажу вернуться в рабоче-крестьянский фольклор. Большевики дозволили проводить ёлки и воротили сказочного персонажа в новогодний обиход. Но Дед вернулся уже политически выверенным советским гражданином. В январе страшного 37-го он вместе со своей внучкой Снегурочкой встречал детей и политработников в кремлевском Доме Союзов. Дед прожил со страной все знаковые события: летал на ракете в космос, водружал флаг СССР на Северном полюсе, с автоматом в руках гнал гитлеровские армии…
У Деда Мороза богатая боярская шуба, длинная борода – всё выдает в нем патриархальные допетровские представления о зимнем воеводе, повелителе вьюг и метелей. Древние славянские корни у Мороза во всём – он может не только одарить, но и наказать, заморозить. Это древний природный дух, стихия, которую принято было зазывать в дом, угощать блинами и кутьей – традиционной поминальной пищей. Это связано с представлениями о Морозе как повелителе потустороннего мира. Восточные славяне представляли его в виде невысокого старичка с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы. Чем более лютая зима, тем богаче будет урожай.
Настоящие имена Мороза Ивановича
Интернет-шуточка про попавших на новогоднюю ёлку в России насмерть перепуганных американских детей, когда их русские сверстники начали хором звать: «Dead Morose!» (с англ. «угрюмый мертвец»), похоже, ближе к истине, чем кажется на первый взгляд.
Одно из истинных имён новогоднего деда – Позвизд, или Посвист, внук Стрибога. Он владыка зимних бурь и снежно-ледяной стихии. По сведениям Густинской летописи, «с его бороды лили проливные дожди, из уст исходили туманы. Стоило Позвизду тряхнуть волосами, как на землю валил крупный град. Вместо плаща влачились за ним ветры, а с полы его одежды валил хлопьями снег».
Другое имя – Карачун, ипостась Чернобога. Он студил землю и укорачивал дни. Его слуги – медведь-шатун и волк.
Зимник – бородатый босой старичок с железной булавой в руках. В народе верили: если зимой заходит из лесу в деревню старик с белыми как снег волосами и длинной седой бородой, с непокрытой головой, босой, в теплой зимней одежде и с железной булавой в руках – жди жестокой стужи».
И ещё одна загадочная версия морозовой генеалогии – Троян. Он боится солнечного света. Тропа на тот свет – Троянова тропа – Млечный путь. Хозяин зимы, Троян – бог рогатого месяца и Луны, снега, дороги, воплощался среди смертных в виде тура. Он был судьей, судящим живых и мёртвых. Ему приписывали владычество над тёмными силами, зимней стужей, ужасом и ночным мраком.
Мороз – богатырь, кузнец, сковывающий реки льдом, от удара его посоха по углу избы трескается бревно. Он один из великих богов русского языческого пантеона, чьи идолы были установлены в Киеве незадолго до крещения Руси.
Мороз – сын Мары Яги, зимняя ипостась Велеса – особо почитавшегося на Русском Севере и вообще на Руси вестника богов, проводника умерших душ, скотьего бога, покровителя богатства, торговли, мудрости, колдовства. От его имени, кстати, возможно, произошло слово «власть». В «Договоре русов с греками» от 907 года Велеса называют «богом всей Руси». Это наиболее древняя и загадочная генеалогия, по которой дом Мороза находится в Велесовых чертогах – созвездии Большой Медведицы. В Велесовы дни в начале января окликали в печную трубу мёртвых, одевали звериные маски, одежду мехом наружу. Звали на трапезу Мороза с просьбой не бить летний урожай. Вход в его царство открывается через замёрзший колодец. И вряд ли ему понравилась бы немецкая традиция вырубать в лесах ели, поскольку он был покровителем всего растущего и живого. Даже нынешний христианизированный Дед Мороз всегда окружен всяким лесным зверьём.
У нас в последнее время стало принято пышно обставлять срубание вековой ели, пожертвованной Кремлю. Ель, как правило, старше прадедов тех людей, которые водят хороводы сначала вокруг ёлки, потом вокруг пня и гордятся, что их дерево поехало неделю-другую простоять в Москве. Это уже не воля природного древнего бога, а торжество «венца творения», который даже не представляет, на что способен настоящий Мороз, наивно путая его с ряженным в поеденную молью шубу артистом ТЮЗа.
Дед Мороз и православие
Отношение Русской Православной церкви к Деду Морозу ещё в начале XX века было неоднозначным. Ведь в своих истоках это языческая персонификация зимы и мороза и волшебник, что противоречит христианской доктрине. С другой стороны, это прочно установившаяся культурная традиция.
В 2001 году епископ Вологодский и Великоустюжский Максимилиан заявил, что церковь поддержит проект «Великий Устюг – Родина Деда Мороза», только если в «официальной биографии» Деда Мороза будет упомянуто, что он принял крещение. А по словам зампредседателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеромонаха Филиппа, усиление культа Деда Мороза и Снегурочки во время празднования Нового года является «нездоровым неоязыческим проявлением».
Менее строго высказывался в 2000 году, во время своего визита в Вологду, митрополит Сергий: «… Дед Мороз – это добрый персонаж, знакомый каждому из нас с детства. И нужно помнить об этом, нужно различать персонажи добрые и злые. Мне кажется, что образ Деда Мороза – это нормальное развитие нашей светской духовной традиции».
Сегодня Дед Мороз в Архангельске сидит в самом центре города возле магазина с товарами из Великого Устюга, правда, похож он больше на садового гнома – а чего ждать от южного гостя. А вот вмешательство настоящего древнего духа сейчас Русскому Северу не помешало бы – очень уж интенсивно начала копошиться в наших лесах разная нечисть и сказочники из большого дома. Кстати, в подмогу ему и яренская Матушка Зима – дева хоть и молодая, но зато из самой гущи событий. Глядишь, и настанет в новом году всей этой интервенции Карачун.
Александр МакГрэгор
Фото: www.culture.ru; https://yandex.kz/collections и художник Игорь Ожиганов;
Фото из группы «Матушка Зима (Яренск)» «ВКонтакте
Около семи с половиной сотен километров на юг – путь неблизкий. Что заставило бородатого кудесника перебраться в края с более умеренными температурами? Отнюдь не климат. Сейчас уже и не помнят, что до 1989 года Дед Мороз был бездомным. Вернее, было у него место жительства, но какое-то неопределенное – Арктика, где не было у деда ни кола ни двора. А вот с 1989-го, по инициативе креативных умов местного обкома ВЛКСМ, дедушка обрёл вполне себе сносную и логичную прописку в Архангельске, где прожил худо-бедно с десяток лет.
Как выселяли дедушку
Кстати, многие дети и до этого писали письма «на деревню дедушке» – то есть на адрес самого северного отделения почты: остров Хейса на Земле Франца-Иосифа в Архангельской области, где располагалась полярная станция. По умолчанию дальше архангельского главпочтамта письма не шли. Со всего союза слетались сюда адресованные волшебнику просьбы и желания, пока деда не использовал в своей игре более могучий и богатый кудесник тех лет московский владыка Лужков. Полсотни миллионов из бюджета толстой Москвы – сумма по тем временам нехилая. На неё московские риэлторы определили Морозу новое местожительства: федеральный комитет по связи мановением длани повернул эпистолярную реку вспять – Деду Морозу пришлось собрать манатки и переселиться с приполярного устья Северной Двины к её истоку – в Великий Устюг. Дед особенно и не ерепенился – в Устюге оказалось комфортнее. Да и Архангельск отпустил постояльца без слёз – просто молча и сурово… не пришёл на вокзал.
Архитектурно-парковая… промзона
Дело даже не в том, что Архангельск прошляпил очередной бренд, а в том, что кроме почты и нескольких вялых мероприятий город ни на что больше не разродился. Мы даже не сумели поселить Деда в сказочных Корелах, Каргополе, Мезени, Пинеге или Кенозерье – да мало ли у нас красивейших ландшафтных и исторических мест. Проект «Деревня Деда Мороза» решили расположить в Соломбале, куда он, по мнению «министерства магии», «удачно вписался». На то, что от Соломбалы кроме исторического названия ничего не осталось, внимания никто не обратил. Ландшафт, где до сих пор расположился домик дедушкиной почты, – некая промзона, рядом загаженная речка Соломбалка и спальные районы с серыми девятиэтажками. Всё это было названо «архитектурно-парковым комплексом». В общем, удачно сплавили деда на юга, а вместо него придумали менее затратного и неприхотливого персонажа.
Резвость, которую проявляли тогдашние власти города, объявляя Архангельск «родиной Снеговика», заставляла задуматься о вменяемости руководства и перечитать старину Фрейда на предмет маниакальной одержимости одного из архангельских городничих круглыми белыми шарами и морковками. Но Снеговик, как ни крути, – фигура незначительная, в мире широко распространённая, а потому и особого интереса ни у архангелогородцев, ни тем более у туристов не вызвавшая.
А что происходило тем временем в Устюге? В 1998-м город запустил туристический проекта «Великий Устюг – родина Деда Мороза». В город едут туристы из Москвы, Питера и со всей России. По словам состряпавшего сделку с Лужковым бывшего вологодского губернатора Позгалева, только за первые три года проекта число посетивших Великий Устюг туристов увеличилось в 16 раз, товарооборот в городе вырос в полтора десятка раз, снизилась безработица. Северному Архангельску остается лишь стенать об упущенной возможности и совать куда ни попадя своего Снеговика. Да встречать время от времени своего земляка-эмигранта, а ныне южного гостя – Деда Мороза.
Корпоративный святой
Свято место пусто не бывает – как только спровадили своего деда, его место занял плохо говорящий по-русски заокеанский Санта Клаус.
С шумом и гиканьем, на фуре, гремящей бутылками с американской секретной коричневой шипучкой, потрясая родные просторы фирменным «хо-хо-хо!», кудрявобородый пузан из зомбоящика въехал в головы русской детворы.
Пластмассовые и из папье-маше Деды Морозы сгинули на антресолях, а под ёлкой обосновался гремящий колокольчиком Санта «made in China», прихватив, впрочем, дедову внучку Снегурочку, которую по привычке ставят рядом.
Если поколения постарше ещё как-то помнят классического сурового, но справедливого и, в общем-то, доброго старикана, то современный народ – жертва американского кинематографа и фаст-фуда – всё больше ассоциирует приход нового года не с наступлением морозов, не с одетыми в серебряные шубы деревьями, а с телерекламой кока-колы.
Куцый красный кафтанчик американца, отороченный белым мехом, – это не что иное, как скрытая реклама напитка с секретной формулой. Начиная с 30-х годов прошлого века, компания «Кока-кола» замутила крупнейшую в своём роде рекламную акцию и фактически присвоила толстого деда – автор образа художник из Чикаго Хэддон Сэндблом нарядил его в корпоративные красно-белые цвета. Практически с тех же самых пор в сознании людей прочно укоренилась связь напитка с загадочным и невнятным содержимым с рождественским персонажем, в котором мало что осталось от его прототипа – Святого Николая Мирликийского. Санта эмигрировал в Америку вместе с голландцами, основавшими в Новом свете Новый Амстердам – современный Нью-Йорк, где уже в XX веке стал популярен, благодаря комиксам Томаса Наста и всё той же кока-коле. Через КПП на Либерти айленд в Америку его пропустили, по обыкновению сократив длинное голландское «Sinterklass», до простого по-американски фамильярного «Санта».
Современный Санта Клаус – полностью американизированный мужчина, любящий гамбургеры, колу, страдающий лишним весом, на него трудится целая армия одетых в униформу помощников, пашущих за пределами США от зари до зари на конвейере рождественских подарков. Вполне в духе любой американской корпорации. В нём не осталось ничего от христианской мифологии и даже от язычества, из которого христиане и позаимствовали основную волшебную функцию своего героя. За исключением, разве что, места жительства: Санта живёт где-то на севере: в Лапландии или на Северном полюсе – не важно.
Дед Мороз: Эволюция. От Чернобога и Велеса до новогоднего кудесника
В отличие от продукта заокеанской индустрии, русский Дед Мороз во многом сохранил в себе следы древнего грозного повелителя холода, хотя и подвергся общемировому, прости господи, тренду.
Уже во второй половине XIX века, при Александре II, в официальном фольклоре присутствовали некто «старый Рупрехт» и «дедушка Николай». Но странные для Руси образы не прижились.
Внешний облик современного новогоднего деда сформировался под влиянием сказки Одоевского «Мороз Иванович», опубликованной в 1840 году. Образ этот уже узнаваем: это седой старик, который «как тряхнёт головой – от волос иней сыплется». Живёт он в ледяном доме, а спит на перине из пушистого снега.
После октябрьских событий 1917-го в России Дед Мороз вместе с остальным неблагонадежным элементом попал в опалу. Окончательно его выперли из страны в 1929-м, но уже через шесть лет он смог вернуться: в тех же тридцатых советское правительство разрешило-таки буржуазному персонажу вернуться в рабоче-крестьянский фольклор. Большевики дозволили проводить ёлки и воротили сказочного персонажа в новогодний обиход. Но Дед вернулся уже политически выверенным советским гражданином. В январе страшного 37-го он вместе со своей внучкой Снегурочкой встречал детей и политработников в кремлевском Доме Союзов. Дед прожил со страной все знаковые события: летал на ракете в космос, водружал флаг СССР на Северном полюсе, с автоматом в руках гнал гитлеровские армии…
У Деда Мороза богатая боярская шуба, длинная борода – всё выдает в нем патриархальные допетровские представления о зимнем воеводе, повелителе вьюг и метелей. Древние славянские корни у Мороза во всём – он может не только одарить, но и наказать, заморозить. Это древний природный дух, стихия, которую принято было зазывать в дом, угощать блинами и кутьей – традиционной поминальной пищей. Это связано с представлениями о Морозе как повелителе потустороннего мира. Восточные славяне представляли его в виде невысокого старичка с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы. Чем более лютая зима, тем богаче будет урожай.
Настоящие имена Мороза Ивановича
Интернет-шуточка про попавших на новогоднюю ёлку в России насмерть перепуганных американских детей, когда их русские сверстники начали хором звать: «Dead Morose!» (с англ. «угрюмый мертвец»), похоже, ближе к истине, чем кажется на первый взгляд.
Одно из истинных имён новогоднего деда – Позвизд, или Посвист, внук Стрибога. Он владыка зимних бурь и снежно-ледяной стихии. По сведениям Густинской летописи, «с его бороды лили проливные дожди, из уст исходили туманы. Стоило Позвизду тряхнуть волосами, как на землю валил крупный град. Вместо плаща влачились за ним ветры, а с полы его одежды валил хлопьями снег».
Другое имя – Карачун, ипостась Чернобога. Он студил землю и укорачивал дни. Его слуги – медведь-шатун и волк.
Зимник – бородатый босой старичок с железной булавой в руках. В народе верили: если зимой заходит из лесу в деревню старик с белыми как снег волосами и длинной седой бородой, с непокрытой головой, босой, в теплой зимней одежде и с железной булавой в руках – жди жестокой стужи».
И ещё одна загадочная версия морозовой генеалогии – Троян. Он боится солнечного света. Тропа на тот свет – Троянова тропа – Млечный путь. Хозяин зимы, Троян – бог рогатого месяца и Луны, снега, дороги, воплощался среди смертных в виде тура. Он был судьей, судящим живых и мёртвых. Ему приписывали владычество над тёмными силами, зимней стужей, ужасом и ночным мраком.
Мороз – богатырь, кузнец, сковывающий реки льдом, от удара его посоха по углу избы трескается бревно. Он один из великих богов русского языческого пантеона, чьи идолы были установлены в Киеве незадолго до крещения Руси.
Мороз – сын Мары Яги, зимняя ипостась Велеса – особо почитавшегося на Русском Севере и вообще на Руси вестника богов, проводника умерших душ, скотьего бога, покровителя богатства, торговли, мудрости, колдовства. От его имени, кстати, возможно, произошло слово «власть». В «Договоре русов с греками» от 907 года Велеса называют «богом всей Руси». Это наиболее древняя и загадочная генеалогия, по которой дом Мороза находится в Велесовых чертогах – созвездии Большой Медведицы. В Велесовы дни в начале января окликали в печную трубу мёртвых, одевали звериные маски, одежду мехом наружу. Звали на трапезу Мороза с просьбой не бить летний урожай. Вход в его царство открывается через замёрзший колодец. И вряд ли ему понравилась бы немецкая традиция вырубать в лесах ели, поскольку он был покровителем всего растущего и живого. Даже нынешний христианизированный Дед Мороз всегда окружен всяким лесным зверьём.
У нас в последнее время стало принято пышно обставлять срубание вековой ели, пожертвованной Кремлю. Ель, как правило, старше прадедов тех людей, которые водят хороводы сначала вокруг ёлки, потом вокруг пня и гордятся, что их дерево поехало неделю-другую простоять в Москве. Это уже не воля природного древнего бога, а торжество «венца творения», который даже не представляет, на что способен настоящий Мороз, наивно путая его с ряженным в поеденную молью шубу артистом ТЮЗа.
Дед Мороз и православие
Отношение Русской Православной церкви к Деду Морозу ещё в начале XX века было неоднозначным. Ведь в своих истоках это языческая персонификация зимы и мороза и волшебник, что противоречит христианской доктрине. С другой стороны, это прочно установившаяся культурная традиция.
В 2001 году епископ Вологодский и Великоустюжский Максимилиан заявил, что церковь поддержит проект «Великий Устюг – Родина Деда Мороза», только если в «официальной биографии» Деда Мороза будет упомянуто, что он принял крещение. А по словам зампредседателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеромонаха Филиппа, усиление культа Деда Мороза и Снегурочки во время празднования Нового года является «нездоровым неоязыческим проявлением».
Менее строго высказывался в 2000 году, во время своего визита в Вологду, митрополит Сергий: «… Дед Мороз – это добрый персонаж, знакомый каждому из нас с детства. И нужно помнить об этом, нужно различать персонажи добрые и злые. Мне кажется, что образ Деда Мороза – это нормальное развитие нашей светской духовной традиции».
Сегодня Дед Мороз в Архангельске сидит в самом центре города возле магазина с товарами из Великого Устюга, правда, похож он больше на садового гнома – а чего ждать от южного гостя. А вот вмешательство настоящего древнего духа сейчас Русскому Северу не помешало бы – очень уж интенсивно начала копошиться в наших лесах разная нечисть и сказочники из большого дома. Кстати, в подмогу ему и яренская Матушка Зима – дева хоть и молодая, но зато из самой гущи событий. Глядишь, и настанет в новом году всей этой интервенции Карачун.
Александр МакГрэгор
Фото: www.culture.ru; https://yandex.kz/collections и художник Игорь Ожиганов;
Фото из группы «Матушка Зима (Яренск)» «ВКонтакте