Сокол: Люди не виноваты, если мэр решил перекраситься

Сергей Сокол возглавил Законодательное собрание Иркутской области осенью 2018 года, примерно тогда же он стал секретарём регионального отделения «Единой России». Его считают политическим тяжеловесом, который может претендовать на пост губернатора региона. В конце 2019 года мы сидим в отеле «Иркутск» и говорим о том, что произошло на выборах в Усть-Илимске, есть ли конфликт с мэром Иркутска Дмитрием Бердниковым и почему не Сокола назначили врио после отставки Сергея Левченко. - Начну с последних новостей. Как вы оцениваете происходящее с Иркутском и его бюджетом? - Я считаю, что бюджет – это святое, он должен быть принят при любых политических разногласиях. - Но он фактически принят. С депутатскими поправками, без учёта позиции мэрии. - Нет, он не принят, потому что его опротестовала прокуратура. Дальше, если депутаты с этим не согласятся, то будет процедура, в соответствии с которой город останется без бюджета. Интервью было сделано до внеочередного заседания думы Иркутска 30 декабря, на котором депутаты повторно протест прокурора и приняли первоначальный вариант бюджета города, представленный в ноябре мэром Дмитрием Бердниковым. - В чём видите причины такого противостояния? - Это взаимоотношения депутатов думы с мэром. Это единственная причина, которую я вижу. Никто не готов идти на компромисс. У нас в законодательном собрании такого никогда не было, несмотря на политические разногласия между всеми пятью партиями. У нас нет большинства ни у кого, но мы всегда принимали бюджет ровно, спокойно, взвешенно, предварительно проведя все согласования, обо всём договорившись. При этом мы утверждали бюджет как в прошлом году, так и в этом. У кого-то это, может, вызывает мысли, что мы под ковром обо всём договариваемся. Да, мы договариваемся, мы идём на компромиссы, не считаем, что утверждение бюджета – это тема для скандалов. Политические разногласия и вопросы, касающиеся каких-то поправок к бюджету, - это всё можно обсуждать уже потом, когда принят основной документ, по которому живёт область. То же самое про город. - На этой неделе был анонс со стороны думы Иркутска о том, что Сергей Сокол встретится с депутатами гордумы, но потом его отменили. - А я просто в командировке был, не вернулся из Москвы вовремя, поэтому не состоялась встреча. Но встреча прошла у нас в заксобрании. Мы пригласили депутатов думы, вместе с министром финансов Наталией Бояриновой и председателем комитета по бюджету Натальей Дикусаровой встречу проводил вице-спикер Александр Ведерников. Коллеги пытались объяснить депутатам, что всё-таки надо постараться найти какие-то компромиссы и бюджет принять. Даже если это бюджет, который их не устраивает. Если какая-то из сторон не идёт на компромисс, кому-то, как говорится, нужно быть умнее. (улыбается) Одновременно с бюджетом, если ты с ним не согласен, ты можешь принять документ, который обязывает мэра вернуться к рассмотрению вопросов. А потом при утверждённом бюджете в следующем году внести поправки. Предлагался такой вариант. - Получается, депутаты не прислушались? - Они прислушались, но я так понимаю, что все дальнейшие формальные взаимодействия с мэрией настроили депутатов на менее конструктивный лад во взаимоотношениях с муниципальной властью. Мы сделали всё, что могли. - А с мэрией как-то пытались связаться, встретиться? - Чтобы что? - Чтобы сказать: вы тоже старайтесь. - Мэрия знает нашу позицию, но у них своя политика взаимоотношений с депутатами. Мы не можем вмешиваться в эту конструкцию. Считаю, что они сами люди умные и понимают, что бюджет – это основа города для жизни в следующем году, и нужно сделать всё, чтобы его принять. По крайней мере, я на это надеюсь. - Я правильно понимаю из ваших ответов, что однозначно говорить, кто прав, а кто виноват, нельзя? - А я и не хочу никому давать оценки, это система взаимоотношений, которая находится вне моей юрисдикции. Я могу высказать какие-то ощущения как горожанин, но… - А по партийной линии? И в думе есть единороссы, которые очень активны в отстаивании своей позиции, и Дмитрий Бердников – единоросс. Вы как старший товарищ как-то можете повлиять… - Общие партийные установки понятны, ясны, и лишний раз их напоминать довольно странно. Надеемся, что разумный подход, движение к компромиссу возобладает, и бюджет будет принят, по крайней мере, мы делаем всё, чтобы это произошло. - Такую мятежную думу возглавляет Дмитрий Ружников - беспартийный человек, который пошёл на выборы как самовыдвиженец, прошёл огонь, воду и медные трубы… - Медные трубы пока не очень получается… - Но он всё-таки старается. (Сокол смеётся) - С точки журналистов и обывателей его избрание было довольно неожиданным. Как вы отреагировали на новость, когда победил беспартийный Дмитрий Ружников, а не человек, которого поддержали на политсовете, - Евгений Стекачёв? - Это не было для нас проблемой, потому что Ружников из тактических соображений выбирался самовыдвиженцем, а как только избрался председателем думы, сразу вошёл во фракцию, как это и планировалось. - То есть это планировалось на входе? Когда он шёл как кандидат? - Проблемы здесь никакой нет. Стекачёв или Ружников с точки зрения партийной принадлежности – это не принципиально вообще. С точки зрения того, какая избралась дума и как депутаты сами решили, кто для них является наиболее предпочтительным, - это нормальный, совершенно демократический процесс, и это напоминает то, что произошло у нас. У нас никакими партийными решения невозможно было в прошлом году избрать спикера, у нас нет партии, которая большинством голосов контролирует законодательное собрание. Так и здесь. Нам удалось в городскую думу провести больше кандидатов от партии, их 14, в два раза больше, чем у коммунистов в этот раз. Это хороший результат, у нас фракция достаточно работоспособна, она консолидируется вокруг Ружникова, и я считаю, что это абсолютно нормально. Мы встречались не раз, обсуждали вопросы развития города. Ружников действительно болеет за город, и вообще председатель думы работает не для меня и не для депутатов, а для жителей города Иркутска, и я считаю, что именно они должны давать оценку того, как работает председатель думы. Сейчас это заметная фигура. Я думаю, что позитивное влияние на качество нашей жизни дума во главе с Дмитрием Ружниковым окажет. - Сразу после того, как был избран председатель, состоялись встречи с ним. На одной из фотографий с этих встреч довольно интересный состав. Дмитрий Олегович, вы, Сергей Фатеевич Брилка и Александр Семёнович Битаров. Расскажите, пожалуйста, что делали на этой встрече последние двое? - Мимо проходили. Я их позвал на совещание: «Вы ж здесь всё равно, садитесь, поговорим». - Серьёзно? - Сто процентов. - Не было в этом ничего специального? - Объясните тогда логику, как с этим совещанием связаны Брилка и Битаров? - Сергей Фатеевич, скажем, да, возможно, что мимо проходил. Но Александр Семёнович - вряд ли. - Фактически так и происходило. У нас в этот день, по-моему, было какое-то мероприятие в заксобрании, Сергей Фатеевич прилетел из Москвы. Я сейчас не вспомню, что там было, но мне показалось, что на эту встречу можно пригласить депутатов, а тут оказался ещё и сенатор, помимо Битарова – депутата от Иркутска. - Более того, Дмитрий Олегович сам имеет непосредственное отношение к Битарову… - Да, имеет. А у нас в Иркутской области так сложилось, что тут всё переплетено, что очень многие имеют друг к другу какое-то отношение. Поэтому я уже давно этому не удивляюсь. - Одна из новостей последних дней - это жалоба восьми депутатов от «Единой России» в думе на Дмитрия Бердникова. В частности, они упоминают о его демарше на праймериз и об административном ресурсе, который якобы применялся во время избирательной кампании. Как вы оцениваете эти обвинения, и будут ли приняты какие-то меры? - Мы обязательно изучим этот документ. Честно говоря, я его ещё не видел. Но, безусловно, реакция на какие-то факты нарушений со стороны партии будет. Сейчас давайте решим проблему с принятием бюджета, а потом после Нового года спокойно вернёмся к разбору ситуации, которая взволновала депутатов. - То есть вы подтверждаете, что были нарушения? - Я говорю, что мы будем разбираться с теми сигналами, которые изложены в этом документе, который, повторяю, я ещё не видел. - А сами как оцениваете то, что произошло на праймериз? Административный ресурс действительно надо доказывать, разбираться, а это публично произошло. - Политический процесс с иркутской спецификой. - В каких вы взаимоотношениях с Дмитрием Бердниковым? - В деловых. - Есть ли между вами конфликт? - Знаете, на таких должностях, которые мы занимаем, нет места личным отношениям. Если циклиться на этом, то можно просто повредить работе, а значит жителям, которые тебя избрали на соответствующие должности. Это моя позиция, с которой я подхожу абсолютно ко всем взаимоотношениям. У меня есть разные взаимоотношения. Есть мэры, которые прямо перед выборами из единороссов стали коммунистами, и тем не менее это не мешает мне ездить по этим территориям, общаться вместе с ними с активом. Я понимаю, что из-за каких-то в данном случае – если говорить о тех районах, где я был, - особенностей поведения конкретных руководителей не должны страдать люди, которые живут в этом районе. Они абсолютно не виноваты в том, что тот или иной руководитель вдруг неожиданно решил перекраситься. Это такие же жители Иркутской области, как и все остальные. С теми, кто перекрасился, будем разбираться на выборах, в политическом поле, когда придёт время. А сейчас надо работать вместе. - Вы сами сказали про перекрашивания. Есть ещё тренд, когда кандидат открыто поддерживается «Единой Россией», но идёт самовыдвиженцем. Это откуда-то сверху спущена такая установка? - Нет, никаких указаний сверху у нас не было, как правило, это зависело от конкретной политической ситуации в территории. Если мы понимали, что наш кандидат должен идти не от партии, а олицетворять всех жителей, все слои населения и попадать во все политические предпочтения, и если его надо максимально деполитизировать, значит, мы пойдём таким путём. Так мы сделали в Братске. Как будет в следующем году – жизнь покажет, как лучше сделать. - Почему в не пошли по этому пути? Там «Единая Россия» проиграла. - Да. «Единая Россия» проиграла. - Выиграл кандидат, который вообще-то считался техническим. - Поэтому мы извлекли уроки и пошли на летние выборы, уже немного изменив свою стратегию. - То есть Усть-Илимск определил дальнейшие действия? - Я не хочу сказать, что Усть-Илимск определил. Это не такой пример, который, скажем так, определяет всю дальнейшую политическую жизнь Иркутской области или определял в этом году, но да, мы сделали выводы. - Какие? - Мы поняли, что нужно лучше готовить кандидатов, потому что само позиционирование кандидата в Усть-Илимске в тот конкретный период времени было не таким, каким хотели бы видеть жители мэра, но сам по себе кандидат с точки зрения деловых качеств, несомненно, был абсолютно адекватным. То, каким он виделся людям, не соответствовало тому, каким он на самом деле был. Это первое. Понимая, что у нас сильный кандидат и с ним рядом никого на поле нет, мы просто местами расслабились и подумали, что всё произойдёт так, как нам надо. Как выяснилось, варианты оказались. Это второй урок, который мы извлекли, - нужно работать до конца, сторонников мобилизовать. Многие люди рассуждали так же, как мы: «Зачем мы пойдём на выборы, если его всё равно выберут?» В результате получилось, что они не пошли, и пришли другие. Этот выборный кейс для нас, для Иркутской области не является трендовым. Но есть над чем подумать. - В смысле не является трендом? То, что может влезть протестное голосование и может победить не тот кандидат, который нужен? Это же, наоборот, отличительная черта Иркутской области. - Я не совсем правильно выразился, вы меня не совсем правильно поняли. Я имел ввиду, что не по всей Иркутской области такая ситуация возможна, везде, в каждом района, специфика своя. То, что произошло в Усть-Илимске, не является зеркальным отражением или квинтэссенцией того, как в целом выглядит электоральная или предэлекторальная ситуация в Иркутской области вообще. - Я бы хотела бы вернуться к Иркутску. Кого «Единая Россия» видит на посту мэра после того, как закончатся полномочия Дмитрия Бердникова? - Мне бы хотелось видеть на посту мэра эффективного хозяйственника, завхоза, не политика. И я считаю, что всё-таки муниципальное управление имеет свою специфику, и категорически нельзя уходить в политическую плоскость, а в последнее время это стало очень часто происходить. Проблем в Иркутске достаточно, нужно заниматься, прежде всего, их решением. - Получается, что Дмитрий Викторович не попадает в число возможных кандидатов, потому что занялся политикой? - Решать, кто будет кандидатом, исходя из новой конструкции, будет специальная комиссия, которая будет состоять из представителей врио и представителей думы. Кто туда войдёт от думы – тоже вопрос, очень пока неясный. А потом дума должна принимать решение, кто станет мэром. Поэтому не такая линейная и простая ситуация. Она, на мой взгляд, гораздо лучше с точки зрения выбора, чем та, которая действовала до этого. - Лучше? - Да, потому что мы выбирали из 35 депутатов, а сейчас мы имеем возможность выбрать любого человека. Не факт, что хороший завхоз в такой тяжёлой кампании, которая была летом, в состоянии избраться в думу, здесь важны другие качества – именно хозяйственные компетенции. - Полтора года назад вы позитивно оценивали мэра и, соответственно, схему, по которой он тогда избирался. Сейчас ваше мнение изменилось? - Сейчас я исхожу из той ситуации, которая сложилась в силу внесённого губернатором законопроекта об изменении системы выборов. В каждой системе есть плюсы и минусы. И в той, которая сейчас принята заксобранием, несмотря на то, что «Единая Россия» была против, есть свои плюсы. И об этих плюсах я вам сейчас сказал. - А в принципе для Иркутска какая схема избрания приемлема? - Я думаю, исходя из действующей системы, мы сможем найти фигуру, которая будет эффективно управлять городом. Этой фигурой может быть и Дмитрий Викторович Бердников. Никаких ограничений нет, тем более, что не сформировано никаких положений. У всех есть шанс стать мэром, и это, наверно, плюс того, какой является эта схема. Она действует во многих субъектах, она положительно себя зарекомендовала. Часто её путают с сити-менеджерством. Но это не так. То, как было в Усолье-Сибирском, как было в Братске, - это совершенно другая ситуация, фактически двоевластие, когда есть мэр, одновременно председатель думы, и есть глава администрации, и полномочия между ними распределены таким образом, что они не позволяют эффективно, со всей полнотой власти и ответственности руководить процессом. Всё это размыто и разделено на две части, и непонятно, кто главный. Там борьба между одним и другим. Должен быть полновластный мэр, который избирается из числа всех попадающих под возможность избраться категорий граждан страны, а не из числа депутатов. Но избирают депутаты. - Но главная претензия в том, что жителей как будто ещё сильнее исключили из этого процесса. - А в чём сильнее? - Не они выбирают мэра. - Жители избрали депутатов, выборы были очень конкурентные в этом году. Под депутатами горит – настолько они ощущают ответственность за реализацию тех чаяний и пожеланий, с которыми их жители отправили работать в думу. Поэтому я уверен, что они максимально ответственно будут подходить к выбору градоначальника. - С чем связана такая осенняя стремительность принятия закона по Иркутску? Если «Единая Россия» была против, можно же было заблокировать, оттянуть… - А у нас голосов не хватало. Но у нас был свой законопроект, в соответствии с которым мы хотели предоставить право каждому муниципалитету решать самим, какой в данном конкретном случае может быть форма избрания. С этим законом вышел депутат Виталий Перетолчин. Но всё равно поддержали большинством голосов коммунистов и тех, кто к ним примкнул. - Повторно планируете вносить этот законопроект? - А зачем его сейчас вносить? - Почему бы и нет? Для Иркутска всё определено. - Мы подумаем над этим. - Факты из вашей биографии говорят о том, что вы в основном были ближе к руководству в исполнительной власти. Как вам в роли председателя заксобрания, да ещё и такого разнообразного? - Очень интересно. - Сложнее привлекать свои ресурсы: административные, коммерческие? - Я не очень понял вопрос. - Поясню на примере той сессии заксобрания, когда были отклонены законопроекты о дополнительных мерах соцподдержки пострадавших от паводка. Создалось такое впечатление, что заксобранию, может, вам, не хватило власти, чтобы быстро и оперативно это всё сделать. - Я бы не согласился с такой формулировкой – не хватило власти. Законодательное собрание – это коллегиальный орган, и решения принимаются большинством голосов. Поэтому вопрос не в том, что не хватило власти, а в том, что не хватило политической воли главной, самой многочисленной фракции. Дело не в силе власти, а в желании помочь. Мы всё равно добились своего, помогли, решили этот вопрос ровно так, как хотели. Все эти законы, которые нужно, мы приняли, несмотря ни на что. На тот момент, когда всё произошло, у нас не было нашего большинства в законодательном собрании, поскольку это была внеочередная сессия и быстро всех собирали. Плюс к этому мы не ожидали, что такое вообще может произойти. Во-первых, по-человечески непонятно, а во-вторых, на все те законопроекты, которые мы срочно-обморочно начали готовить и вносить, мы получили заключения губернатора, правительства. Ничего не предвещало того, что утром вдруг ни с того ни с сего руководитель фракции коммунистов при утверждении повестки снимет эти вопросы, и коммунисты своим большинством проголосуют за это решение. А у нас не хватило голосов. Но в сентябре мы провели определённые работы, обеспечили явку своих сторонников по этому вопросу и приняли все те законы, которые собирались. Поэтому сила власти есть, нам её хватает. А что касается законодательного собрания. Хоть я и председатель, но я такой же, как все остальные депутаты, просто на меня возложили функцию организовывать работу. Это очень интересно, ответственно, потому что иногда приходится находить консенсусы в очень сложных ситуациях, поэтому по каждому вопросу нужно договариваться. У нас нет устойчивой коалиции. Спасибо депутатам, что они в целом настроены на конструктивный диалог, и когда речь идёт о принятии решений, которые могут изменить жизнь жителей Иркутской области к лучшему, политические преференции уходят в сторону. Поэтому в этом смысле мне легко работать. У меня со всеми сложились хорошие отношения. Исходя из моей биографии, у меня много интересных эпизодов в жизни, в работе, мне очень повезло в этом смысле. И мне повезло, что я всё-таки смог вернуться в Иркутскую область. Я действительно сюда стремился, здесь очень интересно работать, приятно жить. У меня здесь семья. Я живу и веду себя достаточно просто, общаюсь с людьми постоянно, езжу, мне каждый день десятки жителей Приангарья пишут в соцсетях, и я чувствую себя максимально вовлечённым в жизнь области. Когда приходится летать в командировки, я это делаю безо всякой охоты. Из всех периодов моей биографии нынешний – один из самых счастливых и интересных. - Как председателю вам приходится быть дипломатом, над схваткой. А вы как-то согласовываете презентации вашего заместителя Александра Ведерникова? - Разногласия, споры, дискуссии – это рабочие моменты в заксобрании, в том числе у нас на фракции. Это органично присуще нашему призыву. И презентации Ведерникова в этом контексте абсолютно не выбиваются из общей канвы. Я не согласовываю никому, включая Ведерникову, какие-то выступления, материалы, у нас нет какой-то режиссуры, Ведерников и его презентации – это его личная инициатива. Я рад, что это вызывает столько интереса, потому что сам я их с интересом смотрю, когда первый раз вижу на экране. Александр Викторович очень грамотный человек в вопросах экономики, бюджета, понимает, что такое деньги, откуда они берутся и куда их тратить, очень хорошо видит, когда кто-то из правительства, когда представляет что-то, пытается завести тень за плетень. Если было бы так запланировано, вряд ли я мог сказать, что мне так интересно. Я никогда не знаю, что произойдёт на сессии, в каком месте кто выступит с таким вопросом, который тут же уведёт в сторону повестку. Некоторые уже смотрят трансляции заседаний как сериал. Но у нас нет задачи делать эти трансляции такими, по крайней мере у меня нет, у нас же не театр. Но иногда депутаты есть депутаты, специфика работы в том и заключается, чтобы выступать со своей презентацией, выйти с флагом к трибуне (улыбается), как-то ещё проявить свою политическую позицию. Такие вопросы всё-таки входят в контур парламента. Было бы странно, если бы это было на правительстве, а в заксобрании это нормально. Поэтому, несмотря на все эти узоры в ткани нашего законотворческого процесса, я как председатель стараюсь выслушать всех, принять взвешенное решение, с которым все согласятся, и дальше всё-таки не допускать политических катаклизмов. - Тогда я не могу не вспомнить сессию 4 декабря с тайным голосованием. Вы говорите, что вы не знаете, как повернётся сюжет. А коммунисты утверждают, что утром вам было известно, что они выступят с решением о поимённом голосовании. - Знали. У нас разведка тоже работает. Так что мы были готовы к этому, а если не были бы готовы, то мы бы очень быстро сориентировались и уже на следующем вопросе приняли те же решения. - А в чём проблема провести поимённое голосование? - Это решение большинства. Почему не хотели? - Да. - Я вам поясню. У нас была такая специфика - административное давление. Есть правительство, которое могло влиять на бюджетников, на врачей, на учителей, на бизнес, и такое происходило неоднократно. Вот пример с тем, как они сняли те законопроекты летом, очень красноречивый. Иногда подобного рода действия не поддаются никакой логике. И когда, например, мы принимаем решение об увеличении пособий для учеников, с большим трудом. Кто был против? Они же были против. Это важный вопрос для людей? Важный. Но для того, чтобы его принять, пришлось поработать с людьми, которые при открытом голосовании не смогли бы проголосовать за этот законопроект, потому что иначе к ним бы применили санкции, всё просто. - То есть фракция «Единая Россия» защищала? - «Единая Россия» защищала тех наших коллег, которые берут на себя смелость голосовать за те социальные проекты, против которых в большинстве случаев выступало правительство области. Это единственная причина, почему мы так себя повели. - Эта двухмесячная задержка с принятием законопроектов как-то негативно отразилась на жизни пострадавших? И в чём это выражалось? - Конечно, если бы мы сразу приняли все те законы о поддержке жителей подтопленных территорий, они бы быстрее получили и финансовые средства, и те возможности, которые предоставляли эти законы. Люди и так были деморализованы, не хотелось добавлять сложности, которые точно не облегчали их самочувствие. Когда я потом приезжал на подтопленные территории, там все были в курсе, что произошло, поимённо знали наши законы и то, что их отменили коммунисты. Я, честно говоря, не знаю, что они (фракция КПРФ - ред.) хотели. Было ощущение, что они специально их снесли, чтобы потом губернатор своими указами это утвердил. Частично он это сделал, но указы не включали всё то, что содержалось в наших законах. - Когда вы узнали о наводнении, вы испытали страх? - Я испытал чувство сопереживания и горечи, когда туда приехал. И когда я плавал на лодке по воде между домами, видел эти дома, крыши, плывущие рядом, это было страшно. - Можете рассказать историю коротко, которая вас задела больше всего? - Их столько там происходит! Меня до глубины души тронуло, когда призвали людей помочь. На Российской просто было ни пройти, ни проехать. А когда я приехал в Тулун, буквально на следующий день после того, как затопило, увидел, что многие остались в каменных домах, в пятиэтажках. Они были отрезаны от всего: от питьевой воды, от еды, от электричества — стояли на балконах и ждали, когда придёт помощь. И когда подъезжали машины, подходили лодки, на них перегружалось всё то, что жители привезли из соседних территорий. Там мчсовских лодок не хватило бы. Это были лодки рыбаков, тех, кто приехал из соседних районов. Это, конечно, потрясающе. То, как откликнулась вся страна, когда начали приходить деньги на счёт, который открыла Ассоциация муниципальных образований. Кстати, там собралось свыше 20 миллионов, и они потрачены на закупку автобусов для посёлков, которые особенно пострадали, и для строительства в Тулуне павильона на месте автовокзала. Эта отзывчивость произвела и производит до сих пор на меня самое сильное эмоциональное впечатление. - Не могу спросить о неприятной истории с наклейками на гуманитарной помощи. Тогда был сдержанный комментарий регионального отделения. Нашли виноватых? - Да виноватых не было. У нас же всё в помещение собиралось, где не только «Единая Россия», а вообще все партии. В районную партийную ячейку кто-то позвонил из партии и сказал собирать помощь. Они откуда понимают, что это за помощь? Все партийный активисты привезли свою одежду, продукты, наклеили наклейки из лучших побуждений, что мы, актив партии «Единой России» в конкретной деревне, отправляем всё туда. Прилепили лейбл, тюки с этим лейблом приехали на место. А там же много ходило людей, все же партии были. Кто-то, может, позавидовал, кто-то ещё что-то решил. Сфотографировали – и это всё быстро разлетелось. На остальных пакетах ничего не было никогда. На «Единую Россию» обратили внимание, знаете же, как это всё через СМИ можно быстро разогнать. Хотя, были, например, пакеты от турецких строителей. Поэтому виноватых не наказали, потому что кого наказывать? Актив посёлка? Нет, конечно. - У вас до этого был опыт работы на подобных ЧС? - Нет, эта чрезвычайная ситуация, которая произошла, я так понимаю, у нас бывает раз в 180 лет. Ни у кого такого опыта не было. В Иркутской области – точно. - Со сменой власти ожидаете, что конфронтация в заксобрании будет не такой явной? - Посмотрим. (смеётся) Если вы надеетесь, что наш сериал станет менее интересным, то, боюсь, что сейчас сложно загадывать. - Как вы отреагировали на отставку Сергея Левченко? Для вас это было неожиданностью? - Да как вам сказать… Слишком много проблем было в Иркутской области в последнее время: и наводнение, и масштабные пожары, и отсутствие движения по БЦБК, по «Усольехимпрому». Накопился определённый ком нерешённых проблем, что начало приводить к определённому кризису. Несмотря на то, что мы с Сергеем Георгиевичем были и, наверно, остаёмся политическими оппонентами, у нас сложились конструктивные отношения, мы общались, иногда действительно удавалось решать вопросы. Иногда и очень часто нам не удавалось достучаться до правительства области, поэтому такая ситуация предкризисная назрела уже давно. Я думаю, что Сергею Георгиевичу не хватало определённого, чёткого и системного видения проблем и, самое главное, целеустремлённости в направлении решения этих проблем. Может, он их видел, понимал, но команда… - Команды не хватило? - Я думаю, что во многом претензии по всем вопросам можно отнести к эффективности и компетентности правительства области. Тут далеко ходить не надо. Было всё видно в те моменты, когда мы приглашали министров на заседания в заксобрание и просто на совещания, в том числе и по стратегии социально-экономического развития Иркутской области, по вопросам здравоохранения. Большинство вообще игнорировали мероприятия, а если приходили, то ничего не могли сказать по сути дела. - В прошлом году вы говорили, что надеетесь, что ЗС станет такой силой, которая сможет договариваться с правительством и губернатором-коммунистом. Если верить словам Сергея Георгиевича о давлении, которое на него оказывалось и в том числе со стороны «Единой России», получается, что договориться не удалось, оказалось легче его убрать, выдавить с поста? - Вы хотите сказать, что это мы обеспечили [отставку]? - Ну кто, по-вашему, стоит за информационной кампанией? - У меня такой информации нет, кто стоит за ней. Мы критиковали правительство Левченко по всем вопросам, которые считали необходимым критиковать, и делали это открыто в самом законодательном собрании либо сразу после него. Я лично сам это откровенно делал, никогда не скрывал своей позиции. А что касается информационной атаки – я точно могу сказать, что ни законодательное собрание, ни фракция «Единой России» или «Единая Россия» не стоят за всем тем, что вы имеете ввиду. Всё, что мы говорили, мы говорили открыто, в лицо. - Можно говорить, что с назначением врио «Единая Россия» фактически вышла из оппозиции? - Я думаю, что мы, конечно, не будем в оппозиции назначенному президентом врио, мы уверены, что сейчас произойдёт перенастройка правительства, и оно станет более эффективным, и тогда многие вопросы удастся сдвинуть с мёртвой точки, и мы будем максимально содействовать тому, чтобы вопросы решались. - Как можете оценить кадровые перестановки? - Вы сами видите, насколько поменялось правительство. Игорь Кобзев предельно ясно объяснил, как члены правительства должны работать. Могу сказать, мы приветствуем такой подход и такое перенацеливание министров и членов правительства на более эффективную работу. И с учётом того, что многие из министров сохранили свои посты, хочется надеяться на то, что они изменят своё отношение и к работе, и к взаимодействию с законодательным собранием. Иначе мы будем вместе с Игорем Ивановичем обсуждать какие-то иные кадровые решения. - Вы будете ему советовать? - Функция законодательного собрания в том и заключается. - Почему врио назначен не Сергей Сокол? - А почему именно Сергей Сокол должен был быть назначен врио? - По мнению многих, вы после Сергея Левченко первый претендент на эту должность? - На самом деле всегда очень много слухов и домыслов вокруг любых кадровых решений. Мне кажется, что назначение одного из главных руководителей МЧС, имеющего огромный опыт, помимо ситуаций ЧС, и в вопросах лесных пожаров — а это, как вы помните, большая беда у нас — мне представляется логичным, и считаю, что решение этих вопросов в области очень востребовано. А то, что касается социальных вопросов, экономического развития, у нас есть мысли, наработки, мы, безусловно, поможем Игорю Ивановичу настроить работу правительства таким образом, чтобы все эти вопросы максимально эффективно решить. - Но он довольно узкий специалист, а чтобы руководить Иркутской областью нужен более широкий взгляд. - Я уверен, что Игорь Иванович разберётся в ситуации очень быстро, он уже оперативно овладел ситуацией. Есть мы, мы поможем. Это вопрос работы команды. - Планируете ли вы участвовать в выборах губернатора? - Вообще нет, но у нас решение по таким вопросам принимает партия. - Но есть такие амбиции? Хотели бы этим заниматься? - Я очень дисциплинированный член партии, поэтому будем выполнять решения, которые партия, безусловно, примет относительно того или иного кандидата на выборах губернатора. - Если вы становитесь губернатором, ваше первое решение? - Невозможно назвать только одно что-то такое, что я хотел бы изменить. Есть огромное количество проблем, которые накопились, их надо решать параллельно, комплексно и очень быстро. И я уверен, что уже сейчас мы сможем это делать с врио, не ожидая выборов губернатора. Это вполне осуществимо. - Что вы ждёте от 2020 года? - Я уверен, что это будет интересный год в политическом плане. Я хотел бы, чтобы политические страсти не превалировали над вопросами деловыми, хозяйственными, насущными, которые давно нужно решать. Мне бы очень хотелось, чтобы мы всё-таки начали делать что-то такое, эффект отчего могли бы почувствовать жители области во всех сферах жизни.