Уходила добровольцем
Есть в Рио-де-Жанейро место, в котором величие и скорбь связаны друг с другом прочнее, чем сиамские близнецы. Это великолепный Мемориал в память о бразильцах, погибших во Второй мировой войне. Немногие знают, что граждане Бразилии участвовали в битвах с фашизмом в Италии и даже потеряли в них убитыми более четырехсот солдат и офицеров (с гражданскими лицами около двух тысяч).
Поразительно, но для того, чтобы увековечить их память, прах всех погибших был перевезен из Европы в Рио, где создали грандиозный мемориальный комплекс с пантеоном, Вечным огнем и музеем Славы, возле которого ежегодно 8 мая проходят военные парады.
Как ни странно, но в музее этом нет ни одного экспоната, который напоминал бы об участии в данной войне советских солдат, хотя бразиль¬ское и немецкое оружие, а также амуниция представлены в нем достаточно широко.
Более того, до недавних пор в качестве флагов стран-победительниц перед входом на Мемориал реяли только бразильский, американский, английский и французский стяги, а советского не было и в помине.
Впрочем, надо отдать бразильцам должное. Словно устыдившись своей исторической безграмотности, они недавно убрали все прочие полотнища, оставив перед входом на Мемориал только свой собственный флаг.
И вот каждый год 8 мая у этого мемориала проходят парады, в которых участвуют не только военные, но и гражданские лица – все, кто чтит память о погибших в самой кровавой войне в истории человечества.
Одной из тех, кто всегда принимает участие в этих парадах, является наша бывшая соотечественница, в прошлом жительница Воронежской области Тамара Риберо де Соуза (в девичестве Дронова), волей обстоятельств заброшенная после войны в эту далекую латиноамериканскую страну.
Заложница войны
Тамара Дронова родилась в 1925 году в поселке Боровое, находившемся тогда в десяти километрах от областного центра, а сегодня практически сросшемся с ним. В то время это было обычное захолустье, в котором не имелось даже своего комитета комсомола. Вот почему, когда Тамаре минуло 16 лет, она вместе со сверстниками пешком отправилась в Новую Усмань, чтобы там вступить в ряды Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи. По дороге, как это свойственно подросткам, они много дурачились и смеялись. Особенно преуспел в этом спутник Тамары, молодой человек, имевший на девушку серьезные виды. Он все время шутил и пытался развлечь свою подружку веселыми байками. Неожиданно Тамару остановила появившаяся словно из ниоткуда цыганка.
— Послушай меня и поверь мне, с этим парнем у тебя в жизни ничего серьезного не будет, — сказала она, показывая рукой на веселого молодого человека. — Зато в ней огромную роль сыграет большая вода.
Девушка тогда только отмахнулась от назойливой «кочевницы», не придав ее словам никакого значения. И совершенно напрасно. Потому что вскоре этот молодой человек навсегда исчезнет из ее жизни, а «большая вода» разлучит ее с Родиной на долгие годы.
И непосредственную роль в этом сыграет начавшаяся вскоре война, на которую Тамара в сорок первом уйдет добровольцем, приписав себе лишний год.
– Это сегодня я понимаю, какую глупость тогда совершила, оставив свою мать с тремя маленькими детьми и двумя стариками, за которыми был нужен постоянный уход, — говорит Тамара Федоровна, с которой мы беседуем в ее большой и уютной квартире в престижном районе Рио – Фламенго. — Но тогда мы все были отчаянными патриотами и рвались на фронт, чтобы бить фашистов. Мой отец, коммунист, который ушел на фронт в первые дни войны и вернулся оттуда без ног, даже перед смертью беспокоился, заплатили ли за него членские взносы...
Тамара Федоровна вздыхает, заново переживая события тех давних дней, когда ее вместе с подругой, красавицей Леной Татаринцевой направили медсестрами в санитарный поезд, находившийся неподалеку. Это был адский труд, когда они неделями не спали, перевозя раненых с передовой в тыл, а на обратном пути готовили поезд к приему новых бойцов.
– Бывало, возьмет раненый солдатик твою руку в свою ладонь, — вспоминает Тамара Федоровна, – и ты ждешь, пока он уснет. Но стоит только попробовать встать, чтобы идти к другим, как он начинает просить: «Сестричка, не уходи».
Потом их поезд попал под бомбежку, и, едва не погибшую, девушку направили в медсанбат, вместе с которым она в сорок третьем и попала в «котел» под Днепропетровском. Бои там тогда шли жестокие, и чтобы накормить и перевязать раненых, Тамаре и ее подругам приходилось молоть зерно, оставшееся от зерноводческого совхоза, а перевязочный материал собирать у погибших воинов.
Вместе с индивидуальными пакетами забирали их жетоны и документы, но когда 12 марта 1943 года медсестер взяли в плен, немцы жетоны отобрали. А вот документы Тамаре удалось передать женщине, оставшейся на свободе.
В плену все вещи у девушки отобрали, и в лагере для перемещенных лиц неподалеку от австрийского Зальцбурга она оказалась в том, в чем была под Днепропетровском – гимнастерке и валенках, в которых пришлось ходить даже летом и которые причиняли ей неимоверные страдания. В этих валенках Тамара проходила несколько месяцев, пока кто-то из пленных не смастерил для нее из подручных средств тапочки.
Но даже не это тогда было самым страшным. Больше всего лагерников мучили холод и хроническое недоедание. Особенно при виде того, как кормили плененных летчиков из разных стран в лагере неподалеку, куда из соседней Швейцарии привозили нормальную еду и постельное белье.
– А Сталин вас не считает военнопленными и не просит Красный крест помогать вам, – так объясняли им разницу в обращении охранники лагеря, большую часть которых составляли бандеровцы, отличавшиеся особой жестокостью по отношению к нашим людям.
В результате к моменту, когда их освободили американцы, Тамара весила всего 42 килограмма. И поскольку на Родине многих, попавших в плен, считали предателями, то выбора у девушки не оставалось: либо Колыма, либо Бразилия.
Любопытно, что еще в сорок третьем в Боровом объявилась та самая красотка Елена, с которой Тамара уходила на фронт, и которая «вовремя» соскочила с санитарного поезда, выйдя замуж за полковника-интенданта. Мать Тамары тогда спросила у нее о судьбе дочери, на что получила презрительный ответ: «Она попала в плен к немцам, а должна была пустить себе пулю в лоб, но не сдаться».
О том, что у медсестер оружия никогда не было, а в окружении наши солдаты и офицеры нередко вообще оказывались без боеприпасов, новоявленная интендантша предпочла умолчать.
Медаль за доблесть
Из двух стран, в которые ей был открыт доступ, – Канады и Бразилии, она выбрала ту, что потеплее – сказались перенесенные в лагере лишения. Так, в сорок шестом Тамара оказалась в Рио-де-Жанейро, где начала работать в госпитале медицинской сестрой.
Там же она познакомилась с молодым, но уже довольно известным врачом, впоследствии ставшим министром здравоохранения штата, Алваро, Риберо де Соуза, который очень скоро сделал ей предложение.
Характерно, что своего высокого поста тот лишится уже на следующий день после того, как издаст указ о запрете продавать кока-колу несовершеннолетним ближе восьмисот метров от учебных заведений — такова была сила и влияние транснациональных корпораций на внутреннюю политику Бразилии.
Но не только от «жирных котов» из Штатов пришлось тогда претерпеть семье Риберо. Сразу же после брака все газеты принялись обвинять мужа Тамары в том, что он коммунист и женился на коммунистке, хотя ни Алвавро, ни его супруга в компартии не состояли. Договорились до того, что Тамару, как диверсантку, забросили в Бразилию с самолета. И Алваро посоветовал жене реже выбираться из дома и не слишком афишировать, что она русская.
— Слава Богу, что времена изменились, и теперь к русским в Бразилии относятся очень хорошо, — улыбается женщина, сохранившая ясный ум и прекрасную память, и которой трудно дать ее возраст. — Я считаю, что во многом это заслуга Президента Владимира Путина, который заставил уважать Россию и благодаря которому сейчас на земле сохраняется мир. Плохо только то, что я сейчас не могу попросить российского гражданства, потому что в этом случае лишусь хорошей пенсии, которую мне назначили после смерти мужа. Но душой я все равно остаюсь русской. У меня и сын, и все пятеро внуков носят русские имена, хотя и не говорят по-русски. Да и в Воронеже у меня остаются сестра и племянница, которым я время от времени помогаю...
Между тем в семье Тамары о том, что она жива и находится в Бразилии, узнали лишь в 1958 году. Она тогда случайно увидела на столе своей знакомой, приехавшей в Рио из Китая, письмо из Воронежа. Тамара Федоровна сразу же попросила ту связать ее с родными, а затем написала им письмо, которое спустя несколько недель и дошло до адресата. Надо ли говорить, какие чувства испытали близкие люди, спустя полтора десятилетия вновь обретшие друг друга!
С тех пор Тамара Федоровна регулярно бывает в Воронеже, хотя в последнее время делать это ей становится все труднее — ноги подводят. Печалит ее и то, что сын и внуки разъехались по разным городам и весям, и теперь она общается с ними главным образом только по телефону.
Но бразильянка с русским характером не унывает, поскольку у нее в квартире есть скайп и сто российских телеканалов, благодаря которым она поддерживает постоянную связь с исторической родиной. Мало того, она всегда посылает деньги на счет больных детей в России, когда слышит по телевидению, что кому-то из них нужна помощь.
И, конечно, она была очень возмущена тем, как поступили политиканы с нашими спортсменами-инвалидами, не допустив их до Паралимпиады -2016.
— Господь их еще накажет, — уверена русская бразильянка.
Конечно, жаль, что медаль, которой Тамару Федоровну наградили к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, где-то по пути затерялась, и остались только документы на нее да Благодарственное письмо от экс-губернатора Воронежской области Алексея Гордеева, но ведь не это самое важное. Главное то, что Родина помнит о ней, как она всегда помнила о Родине.
Себя Тамара Федоровна героем никогда не считала и не считает.
— Мы просто делали свое дело, — говорит она. — А вот портрет Владимира Путина у меня на заставке телефона...