Ахмед Закаев: как чеченский террорист стал британским джентльменом
Ахмед Закаев мог остаться обычным полевым командиром. Но харизма и образование сделали его незаменимым дипломатом и пропагандистом чеченских боевиков. Пока другие главари погибали в лесах Кавказа, Закаев нашел покровителей в европейском истеблишменте.
Федеральное агентство новостей негативно относится к идеологии и деятельности террористических организаций. Сведения об истории, деятельности, воззрениях и целях экстремистских и террористических движений приводятся исключительно в информационных целях и не являются пропагандой.
21 января 2021 года в Чечне неподалеку от села Катыр-Юрт в результате спецоперации был убит Аслан Бютукаев, полевой командир, причастный к теракту в аэропорту в Домодедово 2011 года, налету на Грозный в декабре 2014 года и целому ряду других преступлений. По мнению президента Чечни Рамзана Кадырова, Бютукаев был последним полевым командиром чеченского вооруженного подполья. Он уже не относился к разбитой «республике Ичкерия» и за несколько лет до гибели присягнул «Исламскому государству». А вскоре после его уничтожения на публике вновь появился человек, уже давно не мелькавший в информационных лентах и показавший удивительную живучесть для своего рода занятий. Речь об Ахмеде Закаеве. Этот полевой командир проделал удивительную метаморфозу – ординарный бандит и рабовладелец в 90-е, он сумел стать дипломатом чеченских боевиков, не просто принятым в Европе, но и имеющим репутацию борца за мир.
В рамках проекта «Антитеррор» военный писатель Евгений Норин специально для Федерального агентства новостей рассказывает о самом изворотливом лидере боевиков.
Будущий полевой командир родился в 1959 году в Казахстане, в поселке Кировский в 240 км к северу от Алма-Аты. Его семья жила там в ссылке. Вскоре Закаевы вернулись в родной Урус-Мартан. Тогда о «карьере» боевика никто, конечно, не думал. Закаев окончил Грозненское культпросветучилище, затем театральный вуз, и несколько лет работал актером в драматическом театре Грозного.
После прихода к власти в Чечне Джохара Дудаева, Закаев некоторое время находился в стороне от политики. Он возглавлял союз театральных деятелей Чечни, причем впервые оказался в центре некрасивой истории. В 1991 году группа «театралов-энтузиастов» собирала деньги для организации чеченской киностудии.
Ему удалось собрать несколько сот тысяч рублей (немало по меркам времени), но случившееся далее достойно цитаты. Как изящно сформулировала газета «Импульс», от киностудии остались «лишь счет в банке да горечь утраты». Киностудии в Чечне не появилось, но и деньги жертвователям, разумеется, тоже не вернулись.
Однако его жизнь круто изменилась в 1994 году, когда Джохар Дудаев предложил театралу возглавить министерство культуры Чечни. В реальных условиях осени 1994 года эта должность мало что значила. В республике уже шла война между боевиками и антидудаевской оппозицией, предстояла российская силовая операция. С началом боевых действий Закаев стал полевым командиром.
Бывший хореограф находился в «штабе» юго-западного направления. Настоящего общего командования анархичными чеченскими отрядами быть не могло, и это был де-факто конгломерат независимых группировок от нескольких десятков до нескольких сот человек каждая. Наиболее крупным полевым командиром в этом районе был Руслан Гелаев. Может показаться странным, как театральный деятель, очень далекий от военного дела, мог бы руководить подразделениями боевиков на поле боя. Между тем, свет на этот период биографии Закаева проливает пресса боевиков. После первой войны в Чечне сослуживец и приятель Закаева Далхан Хожаев изложил апологетическую для Закаева версию событий вокруг села Гойское весной 1996 года. Тогда российские войска в течение долгого времени вели упорные бои за овладение селом, которое в итоге и было взято.
После публикации Хожаева Иса Астамиров, действительно крупный полевой командир, активно воевавший на стороне боевиков во время обеих кампаний, изложил собственную версию событий.
Дело в том, что в Гойском Закаев содержал 39 захваченных боевиками российских строителей-энергетиков. Их он сдавал внаем для разного рода работ. Российское командование знало об этом обстоятельстве, и Гойское осаждал рейдовый отряд 245-го и 324-го мотострелковых полков. При этом Закаев, имея в действительности лишь небольшие боевые силы, докладывал Джохару Дудаеву о крупном отряде под собственным командованием. В действительности он использовал отряды других полевых командиров для обороны своего частного концлагеря. При этом Закаев поставил других командиров в неловкое и сложное положение, поскольку несмотря на очередное перемирие в Чечне, они несли тяжелые потери. Российские военные требовали освободить энергетиков и продолжали бои за Гойское. Однако Закаев пользовался близким знакомством с Дудаевым, и подавал ему длительную оборону Гойского боевиками как собственную заслугу. В итоге Закаев был обласкан Дудаевым, получил орден, звание бригадного генерала, и приобрел некий вес среди боевиков. Характерно, что сразу после гибели Дудаева, Гелаев удалил Закаева из Гойского. Однако тот не потерялся, и начал формировать «бригаду специального назначения» при Зелимхане Яндарбиеве, который сменил Дудаева в качестве лидера сепаратистов. Под этот проект он освоил бюджет, правда, бригада проявила себя мало, если вообще как таковая была создана.
Закаев непрерывно старался производить впечатление более крупного командира, чем в реальности. Так, при нападении на Грозный в марте 1996 года, свою роль в котором он всячески подчеркивал, он в реальности находился на вторых ролях.
В случае с налетом на Грозный, Закаев приписал себе руководство целым рядом отрядов, включая Арби Бараева и Ису Мунаева, впоследствии знаменитых полевых командиров.
Однако ему удавалось поддерживать хорошие отношения с Дудаевым, а позднее Яндарбиевым, и оставаться на переднем плане политики «республики Ичкерия».
При Яндарбиеве Закаев считался «советником по безопасности». Однако его амбиции шли значительно дальше. В 1996 году завершилась первая война в Чечне. Закаев попытался сделать карьеру в политике квазинезависимой республики.
Нельзя сказать, что у него не было вообще никакого веса в чеченской политике. Так, он входил в делегацию со стороны Чечни при выработке Хасавюртовских соглашений.
Однако Закаев никогда не играл действительно самостоятельной роли. Тем не менее, амбиции этого человека шли далеко. Он попытался участвовать в президентских выборах, которые прошли в Чечне в 1997 году. Однако итоги выборов оказались для него откровенно разочаровывающими. Он набрал всего две тысячи голосов избирателей и занял малопочетное шестое место. Для сравнения, выигравший эти выборы Аслан Масхадов получил почти 242 тысячи голосов.
В межвоенной Чечне Закаев занимал должности сомнительной значимости – министр культуры, вице-премьер. Однако он нашел несколько неожиданную нишу. Закаев оказался обладателем крайне редкого для Чечни качества – он не был замешан – по крайней мере, публично – в крупных терактах, не имел репутации исламиста и был в состоянии нормально разговаривать с журналистами, общественниками и иностранцами. Таких людей в рядах ичкерийцев был дефицит. Это и предопределило его дальнейшую карьеру. Красноречивый переговорщик был для боевиков куда полезнее посредственного полевого командира.
Когда началась вторая война в Чечне, Закаев недолго оставался в мятежной республике. Обстоятельства, при которых он покинул Кавказ, излагались по-разному. Пресса писала о ранении в результате спецоперации и даже о подрыве на мине во время боев за Грозный. Действительность, судя по всему, прозаичнее. Осенью 1999 года Закаев попал в ДТП. Особых последствий травмы не имели, но после лечения в Грузии он уже не вернулся в Чечню.
Зато Закаев оказался очень полезен боевикам в новом качестве. Именно он стоял у истоков ресурса «Чеченпресс» - долго работавшего и активного по сей день СМИ инсургентов. С 2001 года Закаев стал спецпредставителем Аслана Масхадова в западных странах. Здесь он смог реализовать все свои таланты к публичным выступлениям. Основной «жанр», в котором он работал – это интервью. Он охотно выступал перед западными СМИ и той частью российской прессы, которая была готова с ним разговаривать До всех он доносил один и тот же набор тезисов: от лица чеченского народа выступает Масхадов, Россия должна остановить контртеррористическую операцию и начать переговоры без предварительных условий, разбить подполье невозможно. https://web.archive.org/web/20080411020814/http://zavtra.ru/...
В том же году Закаев провел переговоры с полпредом президента России в Южном федеральном округе генералом Виктором Казанцевым. Договориться ни о чем не удалось – Казанцев предлагал боевикам только капитуляцию, что для них было неприемлемо.
Закаев постоянно жил в Лондоне, и здесь он установил тесные контакты с Борисом Березовским. Одиозного олигарха он впоследствии называл своим другом. Дружба была щедро сдобрена деньгами. Денег Закаеву требовалось немало – нужно было тратиться на информационные кампании, а кроме того, к представителю Масхадова имелись вопросы у российских правоохранительных органов.
В 2002 году вооруженная банда чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватила театральный центр на Дубровке в Москве. Банда была уничтожена, но погибли почти 130 заложников. Тем же октябрем Закаев отправился в Данию на организованный при его же участии «Всемирный чеченский конгресс». По горячим следам трагедии на Дубровке российская сторона направила запрос об аресте Закаева и его экстрадиции в Россию по линии Интерпола. Закаева обвиняли в причастности к захвату заложников в Москве, а также ряде других преступлений.
Закаеву припомнили его деятельность в первую войну в Чечне. В частности, ему инкриминировали похищение следователей прокуратуры Урус-Мартановского района, убийство антидудаевски настроенных жителей Урус-Мартана, похищение православных священников о. Сергия (Жигулина) и о. Анатолия (Чистоусова), причем последний был позднее убит. Также ему вменяли участие в вооруженном мятеже во время второй войны, организацию незаконно вооруженного формирования и т.д.
Датская сторона сочла недостаточными доказательства вины Закаева. Со слов представителей датского министерства юстиции, материалы, переданные им, были подготовлены халтурно, вплоть до разнобоя при указании даты и места рождения. С точки зрения российской стороны, Закаев не был выдан по политическим мотивам.
Как бы то ни было, Закаев покинул Данию и прибыл в Лондон – где и был арестован прямо в аэропорту Хитроу, опять-таки по запросу России. Однако долго сидеть в заточении Закаеву на сей раз не пришлось. За него внесли залог актриса Ванесса Редгрейв и бывший российский олигарх Борис Березовский. Ключевой свидетель, бывший телохранитель Закаева Дукваха Душуев, который в качестве свидетеля обвинения участвовал в рассмотрении дела Закаева, в суде Лондона изменил показания, что сыграло важнейшую роль в освобождении Закаева из-под стражи. Душуев заявил в частности, что его пытали электрошоком, чем и заставили оклеветать Закаева. Судья Уоркман заявил, что при таких вводных пытки угрожают и самому Закаеву. Обвинения в убийстве военных суд полностью отверг, поскольку по мнению британцев действия в рамках внутреннего вооруженного конфликта не могут считаться основанием для выдачи.
Интересно, что впоследствии Душуев вновь проявил себя в связи с террористическим подпольем. Он жил в Грузии, а в 2012 году принял участие в загадочных событиях в ущелье Лопота. Тогда пересеклись пути телохранителя Закаева и другого известного кавказского террориста - Зелимхана Хангошвили. Душуев находился в числе боевиков, с неизвестными целями совершавших марш по грузинской территории неподалеку от границы с Дагестаном. Так и осталось неясным, была это самодеятельность террористов, сбой во взаимодействии грузинских спецслужб или чья-то провокация. Однако финал известен: по итогам переговоров с участием Хангошвили отряд чеченских боевиков был перебит грузинским спецназом; убиты три грузинских силовика и 11 боевиков, в том числе Душуев.
В любом случае, Закаев был не только освобожден, но и получил политическое убежище, что обеспечило ему несколько лучший уровень безопасности.
Следующей «минутой славы» для Закаева стал теракт в Беслане 1-3 сентября 2004 года. Роль представителя Масхадова была двоякой. С одной стороны, он всячески старался отвести от своего патрона обвинения в причастности к этому злодеянию. С другой – Закаев осуществлял своего рода информационное сопровождение теракта. Масхадов не выходил на связь, и его точку зрения доводил до общественности именно Закаев. Он всячески подчеркивал свою готовность участвовать в переговорах в качестве посредника, а когда теракт уже завершился – не пожалел черной краски для описания действий властей России, и кроме того, активно продвигал версию о том, что Россия помешала Масхадову организовать переговоры для спасения детей. Закаев обращался со своими воззваниями даже в ООН.
Именно он стал рупором версии о «Масхадове-миротворце», который мог бы успешно разрешить кризис в Беслане. Правда, это была уже «посмертная медицина»: в действительности Масхадов в течение теракта вел себя пассивно. Тем не менее, кипучая деятельность Закаева принесла мало пользы боевикам. Беслан стал слишком жутким терактом даже по меркам кавказского вооруженного подполья, и деятели непризнанной Ичкерии оказались серьезно скомпрометированы.
А вскоре Закаева ждал серьезный удар. 8 марта 2005 года в Чечне в результате спецоперации был убит Аслан Масхадов.
Гибель Масхадова ознаменовала и крах идеи республики Ичкерия. Фактически, она увенчала долгий процесс трансформации вооруженного подполья из чеченского националистического проекта в общекавказское исламистское движение. На первые роли в подполье вышел сначала Шамиль Басаев, и при жизни-то мало считавшийся с Масхадовым, а после гибели Басаева – Доку Умаров, которого идеи независимой Чечни вообще мало интересовали сами по себе. Умаров объявил о создании теократического государства Имарат Кавказ (признан террористической организацией и запрещен в России). Таким образом, Закаев оказался министром без даже номинального правительства. Тем не менее, он объявил о назначении его премьер-министром правительства Чечни в изгнании. На эту должность его якобы назначили депутаты масхадовского парламента. Умаров обвинил Закаева в расколе подполья и признавать его полномочия отказался.
Разрыв с Умаровым сопровождался удивительными откровениями. И на сей раз речь шла не о торговле рабами за небольшие деньги. В ноябре 2010 года Доку Умаров объявил, что Закаев присвоил 10 миллионов долларов, которые ему заплатил Джордж Сорос за проведение Всемирного чеченского конгресса в Польше. Умаров заявил, что такие деньги куда лучше было бы пустить на дело джихада.
В самом Фонде Сороса комментировать филиппики Умарова не стали. Сам же Закаев утверждал, что его деятельность финансируют чеченцы-эмигранты. По данным ФСБ России, как раз вопрос о финансах стал ключевым при разрыве Умарова и Закаева. Подполье получало финансирование из многих источников, и одним из главных долгое время оставалась помощь от сочувствующих экстремистам жертвователей с Ближнего Востока. Часть этих денег оседала в правительстве Ичкерии, к которому относился и Закаев. Однако после того, как планы выставить Масхадова в качестве легитимного президента на переговорах потерпели крах, а боевики сосредоточились в стане религиозных радикалов, Закаев стал в этой схеме лишним.
В дальнейшем Закаев стал «политической консервой». Активность боевиков в Чечне падала, а сам он не имел никакого собственного ресурса для влияния на политику. От выступлений перед журналистами он, конечно, не отказался. К настоящему моменту Закаев – не слишком популярный блогер. Но многое может измениться.
Закаев стал одним из немногих непримиримых полевых командиров, кто оказался способен на эволюцию в меняющемся мире. Из простого полевого командира, владельца частного концлагеря и мелкого жулика, он сумел стать респектабельным политиком в изгнании. Конечно, Закаева не назовешь влиятельной персоной. Проект относительно светской Ичкерии давно потерпел крах, и даже в его рамках Закаев не был ключевой фигурой. Однако полностью сбрасывать его со счетов преждевременно. Это еще не старый человек, обладающий крайне редким для кавказского вооруженного подполья качеством – способностью выступать перед западным сообществом.
Именно респектабельность, отсутствие доказанной причастности к конкретным терактам против гражданского населения и способность разговаривать с западной и российской интеллигенцией делали незаменимым для подполья Аслана Масхадова. А после его гибели Закаев за отсутствием альтернатив стал наиболее ценным «консервированным сепаратистом». Боевиков, способных взрывать рынки и аэропорты, найти нетрудно. Гораздо труднее найти человека, перед которым можно будет пристойно капитулировать, который будет способен обеспечить головорезам и террористам политическое прикрытие. И невозможно сомневаться, что если обстановка на Кавказе вновь обострится, фамилия Ахмеда Закаева всплывет еще не раз.