У него был короткоствол. II
Прибавление к посту У него был короткоствол.
Т. Старая возмутительная история. // Земщина. СПб., 1913. №1244, 14 (27).02, с. 4.
В «Земщине» неоднократно писалось о крестьянине-монархисте Тверской губернии Селезневе, все имущество которого было сожжено революционерами в 1905 году. Теперь «Тверская Газета» сообщает продолжение злоключений Селезнева. Он так до сих пор и не может получить от Тверского земства хоть часть страховки, хотя долго платил страховые премии.
Если бы Селезнев не был монархистом, то, конечно, Тверское губернское земство и вспомнило бы, что у него «другие задачи», а теперь — 8 января, конечно отказало ему.
Впрочем, Селезневу, по нашим сведениям, приходится на месте туго не от одного только либеральничающего земства. Живет он в волости, которая Бакуниными, Петрункевичами и Циргами была настолько основательно распропагандирована, что даже и не далее как 27 января т.г. постановила на волостном сходе уплатить из волостных сумм пособие одному из крестьян, Журавлеву, посаженному на 11/2 года в крепость за политические подвиги в 1905 году и ходатайствовать о полной политической амнистии.
При современном повсеместном развитии хулиганства в сей архи-«сознательной» волости, конечно, хулиганство достигает прямо невероятных размеров, и правому человеку жить здесь без оружия положительно невозможно. Местная полиция отлично это поняла и... недавно отобрала у Селезнева маленький револьвер-бульдог, единственную охрану старика.
— За что?— удивляется Селезнев.
— А за то, что грозил им тогда-то, такому-то хулигану.
— Но они на меня за несколько дней до того приходили целой шайкой с кольями.
— Ну что-же, с кольями же, а не с револьвером — следует глубокомысленный ответ.
Если теперь Селезнева убьют, конечно, никто виноват не будет — зачем не бежит из «сознательной» родной деревни.
Живет этот неустрашимый крестьянин-монархист в большой бедности в деревне Осташкове, прямухинской волости, новоторжского уезда.
Не заинтересуется-ли им кто-либо?
Т. Старая возмутительная история. // Земщина. СПб., 1913. №1244, 14 (27).02, с. 4.
В «Земщине» неоднократно писалось о крестьянине-монархисте Тверской губернии Селезневе, все имущество которого было сожжено революционерами в 1905 году. Теперь «Тверская Газета» сообщает продолжение злоключений Селезнева. Он так до сих пор и не может получить от Тверского земства хоть часть страховки, хотя долго платил страховые премии.
Смуты 1905—1906 годов роковым образом отозвались на нем и его, погубленной ими, семье. Оставшись верным заветам страины, он возбудил против себя вражду соседей противоположных ему политических мнений. Затем по клевете и проискам своих врагов он был посажен в тюрьму, сидя в которой он не имел фактической возможности возобновить страховки, много лет страховавшегося в тверском губернском земстве, своего имущества, чем воспользовались его враги и сожгли все принадлежавшие ему жилые и нежилые постройки, как только кончился срок их страхования, и по выходе из тюрьмы, когда выяснилось, что он ни в чем предосудительном неповинен, разбитым борьбою с врагами, неспособным к личному труду. Селезнев остался с семьею разоренным, произошедшим во время его сидений в тюрьме, пожаром, истребившим все его имущество. В своем безъисходном горе, разбитый жизнью старик, по неведению правил страховых обществ обратился в тверскую губернскую земскую управу с просьбой выдать ему страховую премию за так долго страховавшееся в тверском губернском земстве его сгоревшее имущество. Думается, что не грех тверскому губернскому земскому собранию, хотя спустя 7-ми лет, в виду особо исключительного случая, удовлетворить просьбу раззоренного старика. Акционерные страховые общества, конечно, этого не сделали бы, но тверское губернское земство не акционерное страховое общество и по счастью для многих у него другие задачи.
Если бы Селезнев не был монархистом, то, конечно, Тверское губернское земство и вспомнило бы, что у него «другие задачи», а теперь — 8 января, конечно отказало ему.
Впрочем, Селезневу, по нашим сведениям, приходится на месте туго не от одного только либеральничающего земства. Живет он в волости, которая Бакуниными, Петрункевичами и Циргами была настолько основательно распропагандирована, что даже и не далее как 27 января т.г. постановила на волостном сходе уплатить из волостных сумм пособие одному из крестьян, Журавлеву, посаженному на 11/2 года в крепость за политические подвиги в 1905 году и ходатайствовать о полной политической амнистии.
При современном повсеместном развитии хулиганства в сей архи-«сознательной» волости, конечно, хулиганство достигает прямо невероятных размеров, и правому человеку жить здесь без оружия положительно невозможно. Местная полиция отлично это поняла и... недавно отобрала у Селезнева маленький револьвер-бульдог, единственную охрану старика.
— За что?— удивляется Селезнев.
— А за то, что грозил им тогда-то, такому-то хулигану.
— Но они на меня за несколько дней до того приходили целой шайкой с кольями.
— Ну что-же, с кольями же, а не с револьвером — следует глубокомысленный ответ.
Если теперь Селезнева убьют, конечно, никто виноват не будет — зачем не бежит из «сознательной» родной деревни.
Живет этот неустрашимый крестьянин-монархист в большой бедности в деревне Осташкове, прямухинской волости, новоторжского уезда.
Не заинтересуется-ли им кто-либо?