«Мама, если мы не заберем эту девочку, она умрет?» Но Олеся не может оставить ребенка в беде
Муж умер после укуса клеща – а она не думала, что окажется такой сильной
Сергей просто лежал и почти ни на что не реагировал. Олеся кормила его через зонд, меняла памперсы, следила, чтобы не было пролежней. А потом осталась вдовой с пятью детьми, из которых четверо – приемные, под опекой. Семья живет в двух комнатах семейного общежития, им очень нужно свое жилье. Фонд «Правмир» совместно с Приморским региональным отделением Российского детского фонда реализует проект по помощи семье.
«Как у нас утро начинается? – Олеся улыбается. – Сначала просыпаются четырехлетний Саша и пятилетняя Дариша. Они как будильники: 7 утра – подъем. Потом от возни в комнате просыпаются четырехлетний Алеша и десятилетняя Алена. Дальше все – один за другим – крадутся в соседнюю комнату, где мы спим с десятилетней дочкой Ариной. Первым ко мне на диван залезает Алеша. Нежный ребенок, он любит досыпать вместе, в обнимку. Потом к нам присоединяется сонная и смешная Дариша. Алена пристраивается на маленьком диванчике рядом с Ариной. Та ворчит, потому что на диванчике вдвоем тесно, но уступает. Затем появляется бодрый Саша, и я начинаю дремать вполглаза, потому что от скуки наше хулиганье может что-нибудь натворить. Ну а потом звонит будильник, и все происходит очень быстро: я веду гулять щенка, готовлю завтрак, умываю-одеваю, кормлю детей. Девочкам даю лекарства. И вместе едем по делам. А их немало».
Олеся с детьми
Они с Сергеем надеялись построить свой дом, чтобы детям было где бегать и играть
«Папина дочка», добрая, честная, открытая. В детстве Олеся мечтала стать ветеринаром, лесником или учителем – как ее папа и мама. Мечтала, что однажды встретит молодого, красивого парня и они поженятся. У них будет двое детей – мальчик и девочка, свой дом. А еще – походы, много музыки и – собака. Олеся даже представить себе не могла, что все сложится совсем иначе.
Первой трагедией в ее жизни был уход из жизни папы – яркого, сильного человека с обостренным чувством справедливости. Он возвращался вечером с работы, и его сбила машина. Олесе тогда было всего 10 лет. Мама увезла их с младшим братом из Твери, где они жили несколько лет, в Приморье – к своим родителям.
Окончив школу, Олеся поступила в педагогический институт – на логопеда. Жила в общежитии. На лето устроилась работать в компьютерный магазин. Он находился в центре города, в огромном здании, где было много разных фирм. Там она и встретила человека, который круто изменил всю ее жизнь и ее саму. Его звали Сергей. Он был намного старше ее, с опытом семейной жизни и двумя взрослыми сыновьями.
«Это был уникальный, очень умный и образованный человек, с которым хотелось больше времени проводить вместе. Мне казалось, что все тайны мироздания с ним становятся явными. Сережа занимался изготовлением архитектурных элементов и скульптур из керамики. Я бросила учебу. Не из-за него. Просто в тот момент для меня важными были совсем другие вещи. Мне же 17 лет! Пламенное сердце, бесстрашие, отвага. Университет я закончила гораздо позже – по специальности «управление персоналом среднего и малого бизнеса», – рассказывает Олеся.
Несколько лет они с Сергеем жили на съемной квартире. Потом Олеся устроилась на работу в Морской университет – в отдел кадров. Возглавила клуб авторской песни. От университета получила комнату в семейном общежитии. И вскоре стала мамой, родила дочь Арину. Они с Сергеем надеялись, что у них будут еще дети. Если нет – возьмут приемных. Главное – денег накопить и построить свой дом, чтобы детям было где бегать и играть.
Творческих планов у Сергея было много. Один из них – проект эко-парка в пригороде Владивостока. Сергей подключил к его разработке опытного дизайнера, верил, что все получится. А для строительства своего дома начал потихоньку закупать материалы. «У нас все шло великолепно: производство Сережи развивалось, наши отношения становились глубже, подрастала Ариша. Для меня ни декрет, ни рождение ребенка не были поводом осесть в четырех стенах. Я таскала Аришу в слинге везде. Были фестивали, концерты, постановки. Меня приглашали участвовать в театрализованных представлениях. Причем репетировали мы вместе с новорожденной Аришей. В общем, жизнь била ключом. Это был пик наших с Сережей возможностей. И вдруг все резко сломалось», – вспоминает Олеся.
После укуса клеща муж стал лежачим инвалидом
В июне 2012 года Сергея укусил клещ – во время отдыха на лесной базе. Он не обратил на это внимания. Клещи его кусали много раз, пока егерем работал, и – ничего. Но на этот раз все вышло иначе. Уже через неделю у Сергея поднялась высокая температура и начались боли за грудиной. А через месяц он оказался в реанимации. Клещевая инфекция спровоцировала патологические процессы в организме. У Сергея случился обширный инфаркт, был поражен головной мозг. Последние слова, которые он сказал Олесе перед тем, как впасть в кому: «Лишь бы руки работали».
Их роли в жизни поменялись неожиданно. Если раньше Олеся, как сама говорит, была прикрыта взрослым, сильным, мудрым человеком и не думала, как выжить, то теперь ей пришлось всю заботу о семье взять в свои руки.
«У меня не было навыков ухода за тяжелобольным. Но в то время внутри меня включилась какая-то мощная программа, сродни материнской, которая меня просто захватила и понесла. Я могла не есть, не спать. И при этом даже не болела.
Врачи говорили, что Сережа умирает, у него почти агония. Я им не верила. Я забрала его домой из больницы и решила поднять его сама.
Мне все вокруг говорили: «Зачем ты его держишь? Отпусти!» Помню, как я Сереже сказала: «Если тебе надо, ты уходи, не бойся. Мы с Ариной проживем, я ее выращу, подниму, все сделаю». Я увидела такое недоумение в полуприкрытых Сережиных глазах. Он как бы сказал: «Поборемся еще». И мы боролись», – рассказывает Олеся.
Она нашла рефлексотерапевта, травника, врача-китайца по имени Рома, которые помогали ей лечить Сергея. Олеся отчаянно хотела вернуть его к жизни, поставить на ноги. Первые полтора года никаких улучшений не было. Сергей просто лежал и почти ни на что не реагировал. Олеся кормила его через зонд, меняла памперсы, следила, чтобы не было пролежней. Потом Сергей стал переворачиваться, сидеть, а со временем и ходить – с трудом, с опорой, но все-таки сам. Речь к нему так и не вернулась.
Олеся не хотела, чтобы Сережа все время проводил в замкнутом пространстве – их комнате в общежитии. Она научилась водить машину и везде путешествовала с мужем и дочкой. Они ездили на музыкальные фестивали, ночевали в палатках, встречались с друзьями. «Сережа сильно похудел за время болезни. Весил, как и я, 52 кг. Он мог ходить, только опираясь на меня. Время от времени у него случались приступы, напоминающие эпилептические, поскольку мозг был сильно поврежден. Мы могли идти по улице, вдруг он внезапно падал и начинался приступ. Я его брала на руки и несла. Однажды полицейские увидели, как мы с ним идем вдоль дороги, и были потрясены всей абсурдностью ситуации. Они вызвали скорую. Я уговаривала отвезти нас домой. А скорая ответила: «Мы не такси! У вас тут человек умирает!»
Всего через год жизни в семье диагнозы у «тяжелых» детей сняли
Олеся понимала, что вернуть Сергея к полноценной жизни ей вряд ли удастся. Все, что она могла сделать, она уже сделала. Ее не оставляла мысль об еще одном ребенке – пусть даже приемном. Ей очень хотелось сына. Сергей одобрил ее решение.
Олеся закончила школу приемных родителей и пришла в органы опеки. Те отнеслись к ней с недоверием. Им было не понятно, как молодая женщина может думать о приемном ребенке: муж-инвалид, своя маленькая дочка, да еще и живут в общежитии. Но Олеся сдаваться не собиралась. Она приходила в опеку снова и снова, пока ей, наконец, не разрешили стать кандидатом в опекуны. Когда она прибежала домой и поделилась новостью с Сергеем, он заплакал – от радости.
Олеся сразу для себя решила: искать приемного сына будет среди «контактников» – детей, рожденных ВИЧ-инфицированной мамой, с гепатитом.
Это здоровых отказников разбирают практически сразу, а за этими малышами приемные родители в очередь не выстраиваются.
А диагноз у ребенка к двум годам может быть снят, и он будет расти и развиваться, как все дети.
В базе данных детей-сирот она обратила внимание на четырехмесячного Сашу. Мать оставила его в роддоме без документов. В свидетельстве о рождении у малыша стояло два прочерка. Врачи отговаривали Олесю: «Зачем вам такой? Голову не держит. Скорее всего, не сядет и не пойдет. Зачем вам еще один инвалид в семью?» И Олеся сдалась. В том же отделении больницы она нашла другого малыша – Алешу, на три месяца старше Саши. Узнала, что у малыша есть родственники – бабушка, дедушка, тети, дяди. Мама Алеши была девочкой-отличницей, из хорошей семьи. Могла бы закончить школу с золотой медалью. Но случилось так, что ее подсадили на тяжелые наркотики и фактически сломали ей жизнь. Родители пытались ее лечить, но безрезультатно. Первого сына, рожденного дочерью, они взяли на воспитание. Второго – Алешу, родившегося спустя пять лет, оставили в роддоме.
Алеша
«Мы с дочкой Ариной пошли вместе знакомиться с Алешей. Потом быстренько оформили документы и забрали его домой. Тут началось такое непередаваемое счастье! Малыш расцвел, стал догонять в развитии сверстников. Моя мама помолодела лет на 10, да и я сама все время была со слезами счастья на глазах. Счастлива была и Арина. Она только пошла в школу – в 6 лет, и старалась заботиться об Алеше. Мысль о том, что я отказалась от Саши, мучила меня. Я подумала, что со мной у него были бы шансы на нормальную жизнь. А так – кому он будет нужен? Всех будут отговаривать от него, как отговаривали меня. В общем, я объявила домочадцам, что по совести и справедливости нужно вернуться за этим ребенком», – рассказывает Олеся.
Она пришла в опеку снова спустя два месяца после того, как забрала Алешу. Сотрудники недоумевали:
– Да вы что?! Одного подрастите, потом за вторым придете!
– Я-то подожду, не проблема, – ответила Олеся. – Но для такого ребенка каждый день на счету! В первые месяцы самая высокая динамика развития. Если упустить это время, восполнить его будет невозможно.
Олеся с Сашей
Олеся доказывала сотрудникам опеки, что ребенка ждет страшная судьба. Он может остаться лежачим, ему дадут инвалидность, и тогда шансов попасть в семью у него не будет. Органы опеки ее услышали и разрешили забрать Сашу. «Он долго отставал физически – не ползал, не держал голову, не переворачивался. Потом он пошел, но движения были раскоординированными, все углы сшибал. Я много с ним занималась – упражнения, массаж. В итоге он стал прекрасным карапузом. С двух лет он – уверенный пользователь ПК. От компьютера его отгоняют, а он все равно к нему прорывается и за секунды усваивает информацию самостоятельно. Ему бы что-то распилить и раскурочить. Книжки его вообще не интересуют, в отличие от Алеши. А Алеша… Необыкновенно светлый человек, очень послушный. Ему нравится природа. Он интересуется планетами, динозаврами. Кстати, у обоих малышей диагнозы были сняты в два года. Их признали полностью здоровыми», – говорит Олеся.
Саша
«Дарина кричала сутками напролет. Ей некому было сменить подгузник, некому покормить…»
Когда с момента появления в ее семье двух малышей – Саши и Алеши – прошел всего год, дочери Арине было уже 8 лет. И ей очень хотелось сестренку-ровесницу – чтобы было с кем дружить, с кем ходить в школу. Она стала упрашивать маму: «Давай найдем сестру!» И Олеся согласилась.
Правда, в опеку ей пришлось прийти с дочерью не один раз, прежде чем они получили очередное «добро» – на этот раз на восьмилетнюю девочку, которая могла бы в будущем стать помощницей в семье. Искали ее долго, но что-то не складывалось. Олеся совсем было отчаялась. Собрала семью, и они вместе уехали отдыхать. В одном из чатов она случайно узнала о том, что ищут сиделку для слабенькой трехлетней девочки Дарины из коррекционного интерната. Она не могла есть, находилась в больнице, а ухаживать за ней было некому.
Дарина
«Дарина кричала сутками напролет. Ей некому было сменить подгузник, некому покормить. Проходили дни, а сиделка не находилась. Все боялись брать ответственность за этого ребенка. Я рассказала про Дарину своей дочери Арише. И знаете, что она мне сказала:
– Мама, если мы не заберем эту девочку, она умрет?
Я ответила:
– Да.
– Так давай же мы ее заберем! У тебя же есть документы! – сказал мне мой ребенок. Конечно, документы у меня были, правда, не на такую малышку. Но раздумывать мы не стали. Погрузились все в машину – я, Сережа, дети. И поехали за Дариной. Представляете, нам ее сразу отдали – на гостевой режим!» – вспоминает Олеся.
Гостевой режим она продлевала дважды, а потом убедила начальницу опеки, что ни в больницу, ни в коррекционный интернат Дарину возвращать никак нельзя. Девочка там просто погибнет. А с ними дома – выживет. Олеся узнала, что у Дарины – фетальный алкогольный синдром – расстройство, возникающее вследствие употребления алкоголя матерью в пренатальный период. Психические и физические дефекты впервые проявляются при рождении ребенка и остаются у него на всю жизнь.
Дарина
«Дарина была в таком страшном состоянии, что я невольно думала: «Можно ли полюбить такого ребенка? Жалеть, сочувствовать, заботиться – да. А любить?» Но потом поняла – да, можно! Ребенок оказался очень ресурсным. Такая отдача от нее! Видишь изменения в ней, и это так вдохновляет! Адаптация с ней длилась меньше, чем с Сашей – всего 8 месяцев. Видимо, был уже опыт и понимание того, что на все нужно время, терпение и забота. И все придет. Да, у нее нет речи, только звукоподражание, но видно, что она хочет говорить. Инвалидность в связи с умственной отсталостью я ей оформила. Обследования в нейроклинике Хабаровска мы проходим регулярно и постоянно принимаем неврологические препараты. А дальше – будем заниматься», – говорит Олеся.
«Большое место отводится разговорам о человечности, сочувствии, сопереживании, взаимовыручке…»
В январе прошлого года ушел из жизни Сергей. Как-то вдруг. Внезапно. Накануне у него брали анализ крови, и все показатели на удивление были хорошими. Причину смерти Олеся узнавать не стала. Тяжело. Сергей был для нее самым дорогим человеком после папы. Он многое ей дал, многому научил. Только теперь она боялась, что та сила, которая была в ней, – на самом деле его сила. Он ее питал. До знакомства с ним она за собой такой стойкости не замечала.
«Он ушел легко, и это дало ощущение освобождения. У меня такое чувство, что он нас с Ариной дорастил до какого-то момента, уровня самостоятельности, убедился, что мы твердо стоим на ногах и много чего можем сделать сами: Арина подросла, я выросла. И он ушел. Мне так нравится думать», – говорит Олеся.
Совсем недавно в ее семье появился еще один приемный ребенок – десятилетняя Алена. Девочка родилась в полной семье, казалось, абсолютно здоровой. Но в пять месяцев у нее стартовала эпилепсия. Ребенку прописали сильнодействующие препараты. Мама боролась за Алену, все время посвящала уходу за ней, пыталась лечить. Папа не выдержал и оставил семью. Три года назад мама Алены ушла из жизни – рак. А сама Алена попала в детский дом для инвалидов.
Алена
«Когда я увидела ее в базе детей-сирот, мне стало интересно, почему у ребенка 5-я группа здоровья – самая тяжелая, но при этом такие разумные глаза на фото. Я стала интересоваться, а потом уже не могла свернуть. Алена зимой побыла у нас на гостевом режиме, потом мы ее забрали. Сейчас у нас период адаптации. Идет передел территории, вещей, внимания родительского. Дарина ревнует. Алене достается от нее. Тут и пацаны присоединились. Но это нормально. Все по сценарию.
Пока ребенок войдет в семью, пока он станет своим, надо многое пережить. Не только мне, взрослой, но и детям тоже.
Сейчас самая высокая степень принятия у Арины. Она как-то легко в свою жизнь впускает других детей», – говорит Олеся.
Олеся с Ариной и Аленой
Она признается, что иногда оглядывается назад и не понимает, как все это было возможно. Ведь свою жизнь она представляла совсем иной. Но сложилось так, как сложилось. И она счастлива. Не может себе позволить уныния, депрессивных состояний – иначе всех подведет. «Приоритеты у нас в семье расставляются очень жестко, и большое место отводится музыке, образованию, разговорам о человечности, сочувствии, сопереживании, взаимовыручке. Я постоянно даю понять, что такое семья. Не важно, кто кем рожден, важно, что мы большой кусок жизни проживем бок о бок. И лучше, если мы будем жить в заботе друг о друге и любви. Мы везде вместе – на отдыхе, на фестивалях. Мы с Ариной поем. Арина играет на гитаре и других музыкальных инструментах. Думаю, и мальчишки за ней подтянутся. И в музыке, и в спорте. И все трое найдут себя в жизни. А вот Алена и Дарина будут со мной до конца моих дней или их дней. Так что я застрахована от одиночества – прочно, пожизненно. Без меня они никому не будут нужны», – рассказывает Олеся.
Арина
За последние несколько лет ее семья заметно увеличилась, но по-прежнему продолжает жить в двух комнатах семейного общежития – с удобствами на этаже. Олеся обращалась к местным властям с просьбой помочь в решении жилищного вопроса, но получала отказы. В законах нет особых статей для таких семей, как ее.
Больше 7 лет – с момента получения инвалидности Сергеем – они с Ариной стоят в очереди на социальное жилье. Только движется она очень медленно. Впереди – 700 с лишним человек. А социального жилья в регионе строится очень мало. Это значит, что шансов получить квартиру от государства у Олеси практически нет. Получат ли социальное жилье сразу по достижении совершеннолетия дети, находящиеся под ее опекой, пока не известно. Впереди еще много лет.
Главной мечтой Олеси остается своя, отдельная квартира для их большой семьи. «У меня на попечении два ребенка-инвалида, и им нужен нормальный унитаз, потому что в общем туалете, несмотря на уборку, очень грязно. И нужна ванна, чтобы я могла детишек искупать, чтобы они могли понежиться, поиграть с пеной и игрушками. В общем душе это сделать невозможно. Да мы еще и очередь создаем, потому что нас много», – говорит Олеся.
Олеся с мамой и детьми
Помогите этой отважной женщине и дальше с радостью воспитывать детей, дарить им любовь, тепло и заботу!
Сергей просто лежал и почти ни на что не реагировал. Олеся кормила его через зонд, меняла памперсы, следила, чтобы не было пролежней. А потом осталась вдовой с пятью детьми, из которых четверо – приемные, под опекой. Семья живет в двух комнатах семейного общежития, им очень нужно свое жилье. Фонд «Правмир» совместно с Приморским региональным отделением Российского детского фонда реализует проект по помощи семье.
«Как у нас утро начинается? – Олеся улыбается. – Сначала просыпаются четырехлетний Саша и пятилетняя Дариша. Они как будильники: 7 утра – подъем. Потом от возни в комнате просыпаются четырехлетний Алеша и десятилетняя Алена. Дальше все – один за другим – крадутся в соседнюю комнату, где мы спим с десятилетней дочкой Ариной. Первым ко мне на диван залезает Алеша. Нежный ребенок, он любит досыпать вместе, в обнимку. Потом к нам присоединяется сонная и смешная Дариша. Алена пристраивается на маленьком диванчике рядом с Ариной. Та ворчит, потому что на диванчике вдвоем тесно, но уступает. Затем появляется бодрый Саша, и я начинаю дремать вполглаза, потому что от скуки наше хулиганье может что-нибудь натворить. Ну а потом звонит будильник, и все происходит очень быстро: я веду гулять щенка, готовлю завтрак, умываю-одеваю, кормлю детей. Девочкам даю лекарства. И вместе едем по делам. А их немало».
Олеся с детьми
Они с Сергеем надеялись построить свой дом, чтобы детям было где бегать и играть
«Папина дочка», добрая, честная, открытая. В детстве Олеся мечтала стать ветеринаром, лесником или учителем – как ее папа и мама. Мечтала, что однажды встретит молодого, красивого парня и они поженятся. У них будет двое детей – мальчик и девочка, свой дом. А еще – походы, много музыки и – собака. Олеся даже представить себе не могла, что все сложится совсем иначе.
Первой трагедией в ее жизни был уход из жизни папы – яркого, сильного человека с обостренным чувством справедливости. Он возвращался вечером с работы, и его сбила машина. Олесе тогда было всего 10 лет. Мама увезла их с младшим братом из Твери, где они жили несколько лет, в Приморье – к своим родителям.
Окончив школу, Олеся поступила в педагогический институт – на логопеда. Жила в общежитии. На лето устроилась работать в компьютерный магазин. Он находился в центре города, в огромном здании, где было много разных фирм. Там она и встретила человека, который круто изменил всю ее жизнь и ее саму. Его звали Сергей. Он был намного старше ее, с опытом семейной жизни и двумя взрослыми сыновьями.
«Это был уникальный, очень умный и образованный человек, с которым хотелось больше времени проводить вместе. Мне казалось, что все тайны мироздания с ним становятся явными. Сережа занимался изготовлением архитектурных элементов и скульптур из керамики. Я бросила учебу. Не из-за него. Просто в тот момент для меня важными были совсем другие вещи. Мне же 17 лет! Пламенное сердце, бесстрашие, отвага. Университет я закончила гораздо позже – по специальности «управление персоналом среднего и малого бизнеса», – рассказывает Олеся.
Несколько лет они с Сергеем жили на съемной квартире. Потом Олеся устроилась на работу в Морской университет – в отдел кадров. Возглавила клуб авторской песни. От университета получила комнату в семейном общежитии. И вскоре стала мамой, родила дочь Арину. Они с Сергеем надеялись, что у них будут еще дети. Если нет – возьмут приемных. Главное – денег накопить и построить свой дом, чтобы детям было где бегать и играть.
Творческих планов у Сергея было много. Один из них – проект эко-парка в пригороде Владивостока. Сергей подключил к его разработке опытного дизайнера, верил, что все получится. А для строительства своего дома начал потихоньку закупать материалы. «У нас все шло великолепно: производство Сережи развивалось, наши отношения становились глубже, подрастала Ариша. Для меня ни декрет, ни рождение ребенка не были поводом осесть в четырех стенах. Я таскала Аришу в слинге везде. Были фестивали, концерты, постановки. Меня приглашали участвовать в театрализованных представлениях. Причем репетировали мы вместе с новорожденной Аришей. В общем, жизнь била ключом. Это был пик наших с Сережей возможностей. И вдруг все резко сломалось», – вспоминает Олеся.
После укуса клеща муж стал лежачим инвалидом
В июне 2012 года Сергея укусил клещ – во время отдыха на лесной базе. Он не обратил на это внимания. Клещи его кусали много раз, пока егерем работал, и – ничего. Но на этот раз все вышло иначе. Уже через неделю у Сергея поднялась высокая температура и начались боли за грудиной. А через месяц он оказался в реанимации. Клещевая инфекция спровоцировала патологические процессы в организме. У Сергея случился обширный инфаркт, был поражен головной мозг. Последние слова, которые он сказал Олесе перед тем, как впасть в кому: «Лишь бы руки работали».
Их роли в жизни поменялись неожиданно. Если раньше Олеся, как сама говорит, была прикрыта взрослым, сильным, мудрым человеком и не думала, как выжить, то теперь ей пришлось всю заботу о семье взять в свои руки.
«У меня не было навыков ухода за тяжелобольным. Но в то время внутри меня включилась какая-то мощная программа, сродни материнской, которая меня просто захватила и понесла. Я могла не есть, не спать. И при этом даже не болела.
Врачи говорили, что Сережа умирает, у него почти агония. Я им не верила. Я забрала его домой из больницы и решила поднять его сама.
Мне все вокруг говорили: «Зачем ты его держишь? Отпусти!» Помню, как я Сереже сказала: «Если тебе надо, ты уходи, не бойся. Мы с Ариной проживем, я ее выращу, подниму, все сделаю». Я увидела такое недоумение в полуприкрытых Сережиных глазах. Он как бы сказал: «Поборемся еще». И мы боролись», – рассказывает Олеся.
Она нашла рефлексотерапевта, травника, врача-китайца по имени Рома, которые помогали ей лечить Сергея. Олеся отчаянно хотела вернуть его к жизни, поставить на ноги. Первые полтора года никаких улучшений не было. Сергей просто лежал и почти ни на что не реагировал. Олеся кормила его через зонд, меняла памперсы, следила, чтобы не было пролежней. Потом Сергей стал переворачиваться, сидеть, а со временем и ходить – с трудом, с опорой, но все-таки сам. Речь к нему так и не вернулась.
Олеся не хотела, чтобы Сережа все время проводил в замкнутом пространстве – их комнате в общежитии. Она научилась водить машину и везде путешествовала с мужем и дочкой. Они ездили на музыкальные фестивали, ночевали в палатках, встречались с друзьями. «Сережа сильно похудел за время болезни. Весил, как и я, 52 кг. Он мог ходить, только опираясь на меня. Время от времени у него случались приступы, напоминающие эпилептические, поскольку мозг был сильно поврежден. Мы могли идти по улице, вдруг он внезапно падал и начинался приступ. Я его брала на руки и несла. Однажды полицейские увидели, как мы с ним идем вдоль дороги, и были потрясены всей абсурдностью ситуации. Они вызвали скорую. Я уговаривала отвезти нас домой. А скорая ответила: «Мы не такси! У вас тут человек умирает!»
Всего через год жизни в семье диагнозы у «тяжелых» детей сняли
Олеся понимала, что вернуть Сергея к полноценной жизни ей вряд ли удастся. Все, что она могла сделать, она уже сделала. Ее не оставляла мысль об еще одном ребенке – пусть даже приемном. Ей очень хотелось сына. Сергей одобрил ее решение.
Олеся закончила школу приемных родителей и пришла в органы опеки. Те отнеслись к ней с недоверием. Им было не понятно, как молодая женщина может думать о приемном ребенке: муж-инвалид, своя маленькая дочка, да еще и живут в общежитии. Но Олеся сдаваться не собиралась. Она приходила в опеку снова и снова, пока ей, наконец, не разрешили стать кандидатом в опекуны. Когда она прибежала домой и поделилась новостью с Сергеем, он заплакал – от радости.
Олеся сразу для себя решила: искать приемного сына будет среди «контактников» – детей, рожденных ВИЧ-инфицированной мамой, с гепатитом.
Это здоровых отказников разбирают практически сразу, а за этими малышами приемные родители в очередь не выстраиваются.
А диагноз у ребенка к двум годам может быть снят, и он будет расти и развиваться, как все дети.
В базе данных детей-сирот она обратила внимание на четырехмесячного Сашу. Мать оставила его в роддоме без документов. В свидетельстве о рождении у малыша стояло два прочерка. Врачи отговаривали Олесю: «Зачем вам такой? Голову не держит. Скорее всего, не сядет и не пойдет. Зачем вам еще один инвалид в семью?» И Олеся сдалась. В том же отделении больницы она нашла другого малыша – Алешу, на три месяца старше Саши. Узнала, что у малыша есть родственники – бабушка, дедушка, тети, дяди. Мама Алеши была девочкой-отличницей, из хорошей семьи. Могла бы закончить школу с золотой медалью. Но случилось так, что ее подсадили на тяжелые наркотики и фактически сломали ей жизнь. Родители пытались ее лечить, но безрезультатно. Первого сына, рожденного дочерью, они взяли на воспитание. Второго – Алешу, родившегося спустя пять лет, оставили в роддоме.
Алеша
«Мы с дочкой Ариной пошли вместе знакомиться с Алешей. Потом быстренько оформили документы и забрали его домой. Тут началось такое непередаваемое счастье! Малыш расцвел, стал догонять в развитии сверстников. Моя мама помолодела лет на 10, да и я сама все время была со слезами счастья на глазах. Счастлива была и Арина. Она только пошла в школу – в 6 лет, и старалась заботиться об Алеше. Мысль о том, что я отказалась от Саши, мучила меня. Я подумала, что со мной у него были бы шансы на нормальную жизнь. А так – кому он будет нужен? Всех будут отговаривать от него, как отговаривали меня. В общем, я объявила домочадцам, что по совести и справедливости нужно вернуться за этим ребенком», – рассказывает Олеся.
Она пришла в опеку снова спустя два месяца после того, как забрала Алешу. Сотрудники недоумевали:
– Да вы что?! Одного подрастите, потом за вторым придете!
– Я-то подожду, не проблема, – ответила Олеся. – Но для такого ребенка каждый день на счету! В первые месяцы самая высокая динамика развития. Если упустить это время, восполнить его будет невозможно.
Олеся с Сашей
Олеся доказывала сотрудникам опеки, что ребенка ждет страшная судьба. Он может остаться лежачим, ему дадут инвалидность, и тогда шансов попасть в семью у него не будет. Органы опеки ее услышали и разрешили забрать Сашу. «Он долго отставал физически – не ползал, не держал голову, не переворачивался. Потом он пошел, но движения были раскоординированными, все углы сшибал. Я много с ним занималась – упражнения, массаж. В итоге он стал прекрасным карапузом. С двух лет он – уверенный пользователь ПК. От компьютера его отгоняют, а он все равно к нему прорывается и за секунды усваивает информацию самостоятельно. Ему бы что-то распилить и раскурочить. Книжки его вообще не интересуют, в отличие от Алеши. А Алеша… Необыкновенно светлый человек, очень послушный. Ему нравится природа. Он интересуется планетами, динозаврами. Кстати, у обоих малышей диагнозы были сняты в два года. Их признали полностью здоровыми», – говорит Олеся.
Саша
«Дарина кричала сутками напролет. Ей некому было сменить подгузник, некому покормить…»
Когда с момента появления в ее семье двух малышей – Саши и Алеши – прошел всего год, дочери Арине было уже 8 лет. И ей очень хотелось сестренку-ровесницу – чтобы было с кем дружить, с кем ходить в школу. Она стала упрашивать маму: «Давай найдем сестру!» И Олеся согласилась.
Правда, в опеку ей пришлось прийти с дочерью не один раз, прежде чем они получили очередное «добро» – на этот раз на восьмилетнюю девочку, которая могла бы в будущем стать помощницей в семье. Искали ее долго, но что-то не складывалось. Олеся совсем было отчаялась. Собрала семью, и они вместе уехали отдыхать. В одном из чатов она случайно узнала о том, что ищут сиделку для слабенькой трехлетней девочки Дарины из коррекционного интерната. Она не могла есть, находилась в больнице, а ухаживать за ней было некому.
Дарина
«Дарина кричала сутками напролет. Ей некому было сменить подгузник, некому покормить. Проходили дни, а сиделка не находилась. Все боялись брать ответственность за этого ребенка. Я рассказала про Дарину своей дочери Арише. И знаете, что она мне сказала:
– Мама, если мы не заберем эту девочку, она умрет?
Я ответила:
– Да.
– Так давай же мы ее заберем! У тебя же есть документы! – сказал мне мой ребенок. Конечно, документы у меня были, правда, не на такую малышку. Но раздумывать мы не стали. Погрузились все в машину – я, Сережа, дети. И поехали за Дариной. Представляете, нам ее сразу отдали – на гостевой режим!» – вспоминает Олеся.
Гостевой режим она продлевала дважды, а потом убедила начальницу опеки, что ни в больницу, ни в коррекционный интернат Дарину возвращать никак нельзя. Девочка там просто погибнет. А с ними дома – выживет. Олеся узнала, что у Дарины – фетальный алкогольный синдром – расстройство, возникающее вследствие употребления алкоголя матерью в пренатальный период. Психические и физические дефекты впервые проявляются при рождении ребенка и остаются у него на всю жизнь.
Дарина
«Дарина была в таком страшном состоянии, что я невольно думала: «Можно ли полюбить такого ребенка? Жалеть, сочувствовать, заботиться – да. А любить?» Но потом поняла – да, можно! Ребенок оказался очень ресурсным. Такая отдача от нее! Видишь изменения в ней, и это так вдохновляет! Адаптация с ней длилась меньше, чем с Сашей – всего 8 месяцев. Видимо, был уже опыт и понимание того, что на все нужно время, терпение и забота. И все придет. Да, у нее нет речи, только звукоподражание, но видно, что она хочет говорить. Инвалидность в связи с умственной отсталостью я ей оформила. Обследования в нейроклинике Хабаровска мы проходим регулярно и постоянно принимаем неврологические препараты. А дальше – будем заниматься», – говорит Олеся.
«Большое место отводится разговорам о человечности, сочувствии, сопереживании, взаимовыручке…»
В январе прошлого года ушел из жизни Сергей. Как-то вдруг. Внезапно. Накануне у него брали анализ крови, и все показатели на удивление были хорошими. Причину смерти Олеся узнавать не стала. Тяжело. Сергей был для нее самым дорогим человеком после папы. Он многое ей дал, многому научил. Только теперь она боялась, что та сила, которая была в ней, – на самом деле его сила. Он ее питал. До знакомства с ним она за собой такой стойкости не замечала.
«Он ушел легко, и это дало ощущение освобождения. У меня такое чувство, что он нас с Ариной дорастил до какого-то момента, уровня самостоятельности, убедился, что мы твердо стоим на ногах и много чего можем сделать сами: Арина подросла, я выросла. И он ушел. Мне так нравится думать», – говорит Олеся.
Совсем недавно в ее семье появился еще один приемный ребенок – десятилетняя Алена. Девочка родилась в полной семье, казалось, абсолютно здоровой. Но в пять месяцев у нее стартовала эпилепсия. Ребенку прописали сильнодействующие препараты. Мама боролась за Алену, все время посвящала уходу за ней, пыталась лечить. Папа не выдержал и оставил семью. Три года назад мама Алены ушла из жизни – рак. А сама Алена попала в детский дом для инвалидов.
Алена
«Когда я увидела ее в базе детей-сирот, мне стало интересно, почему у ребенка 5-я группа здоровья – самая тяжелая, но при этом такие разумные глаза на фото. Я стала интересоваться, а потом уже не могла свернуть. Алена зимой побыла у нас на гостевом режиме, потом мы ее забрали. Сейчас у нас период адаптации. Идет передел территории, вещей, внимания родительского. Дарина ревнует. Алене достается от нее. Тут и пацаны присоединились. Но это нормально. Все по сценарию.
Пока ребенок войдет в семью, пока он станет своим, надо многое пережить. Не только мне, взрослой, но и детям тоже.
Сейчас самая высокая степень принятия у Арины. Она как-то легко в свою жизнь впускает других детей», – говорит Олеся.
Олеся с Ариной и Аленой
Она признается, что иногда оглядывается назад и не понимает, как все это было возможно. Ведь свою жизнь она представляла совсем иной. Но сложилось так, как сложилось. И она счастлива. Не может себе позволить уныния, депрессивных состояний – иначе всех подведет. «Приоритеты у нас в семье расставляются очень жестко, и большое место отводится музыке, образованию, разговорам о человечности, сочувствии, сопереживании, взаимовыручке. Я постоянно даю понять, что такое семья. Не важно, кто кем рожден, важно, что мы большой кусок жизни проживем бок о бок. И лучше, если мы будем жить в заботе друг о друге и любви. Мы везде вместе – на отдыхе, на фестивалях. Мы с Ариной поем. Арина играет на гитаре и других музыкальных инструментах. Думаю, и мальчишки за ней подтянутся. И в музыке, и в спорте. И все трое найдут себя в жизни. А вот Алена и Дарина будут со мной до конца моих дней или их дней. Так что я застрахована от одиночества – прочно, пожизненно. Без меня они никому не будут нужны», – рассказывает Олеся.
Арина
За последние несколько лет ее семья заметно увеличилась, но по-прежнему продолжает жить в двух комнатах семейного общежития – с удобствами на этаже. Олеся обращалась к местным властям с просьбой помочь в решении жилищного вопроса, но получала отказы. В законах нет особых статей для таких семей, как ее.
Больше 7 лет – с момента получения инвалидности Сергеем – они с Ариной стоят в очереди на социальное жилье. Только движется она очень медленно. Впереди – 700 с лишним человек. А социального жилья в регионе строится очень мало. Это значит, что шансов получить квартиру от государства у Олеси практически нет. Получат ли социальное жилье сразу по достижении совершеннолетия дети, находящиеся под ее опекой, пока не известно. Впереди еще много лет.
Главной мечтой Олеси остается своя, отдельная квартира для их большой семьи. «У меня на попечении два ребенка-инвалида, и им нужен нормальный унитаз, потому что в общем туалете, несмотря на уборку, очень грязно. И нужна ванна, чтобы я могла детишек искупать, чтобы они могли понежиться, поиграть с пеной и игрушками. В общем душе это сделать невозможно. Да мы еще и очередь создаем, потому что нас много», – говорит Олеся.
Олеся с мамой и детьми
Помогите этой отважной женщине и дальше с радостью воспитывать детей, дарить им любовь, тепло и заботу!