Постстоличный синдром: Психолог Светлана Дутта о происхождении городских неврозов
0
1
Недавно я задумалась о том, что, если каждый город имеет свою душу, то и жители в нем, наверное, отличаются от жителей других городов. И может быть даже, у каждого города есть свои психологические черты, свои «неврозы».
Давайте сегодня поговорим о нас, о жителях Твери. Помню, когда я выступала организатором в Твери практических тренингов с привлечением приезжих специалистов, те отмечали, что народ в группе отличался ригидностью, малоподвижностью, отсутствием желания бороться за свое счастье, пассивной готовностью склонить голову перед своей нелегкой судьбой. С чем это может быть связано, сказать сложно. Чем севернее город, тем спокойнее темперамент? Но живут же люди на крайнем севере, и семьи создают, и детей рожают, а по этой логике должны быть совсем ледяные …
Очень часто слышу от горожан, что люди в Твери выживают, что над нами чуть ли не ставят эксперименты, что Тверь – забытая глубинка, о которой вспоминают только тогда, когда это кому-то надо. Итак, пессимистический настрой – это то, что совершенно точно свойственно многим жителям нашего города.
Кстати, поклонники молодежных групп, или групп ретро, которые ходят на концерты, говорят, что «звезды» отмечают то же самое: «Зал, я вас не слышу», «Зал, активнее». На мероприятиях, которые посещаю лично, такая тенденция тоже существует.
Раздумывая о специфике нашего города, я бы выделила один важный сюжет, вокруг которого появились все главные особенности. Это географическое расположение Твери между двух крупнейших городов, двух столиц и исторических центров. Здесь кроется причина многих скрытых бессознательных и сознательных процессов, обусловленных этим фактом. С одной стороны – привилегии и бонусы, с другой стороны – комплексы и чувство неполноценности. Некоторые тверитяне гордятся близостью к столицам и находят работу в крупных «прилегающих» мегаполисах, а другие, наоборот, винят эти мегаполисы в отсутствии интереса и бездушии по отношению к маленькой, провинциальной Твери.
Возьмем, к примеру, высшее образование. В некоторых областях знания, в том числе в психологии, существует две школы — питерская и московская, соответственно, наши тверские специалисты придерживаются либо одной, либо другой. В некоторых случаях это даже создает раскол в знании с одновременным делением на «своих» и «чужих» вместо объединения и интеграции.
По личным наблюдениям, которые не претендуют на истину, я не раз отмечала, что в Питер часто уезжают люди, которым, по их собственным ощущениям, мало что удалось на малой родине, в Твери, и они едут в некоем разочаровании за спасением и обретением душевного равновесия. Если вспомнить желтый Петербург Ф. М. Достоевского, наверное, неудивительно, что этот город ассоциируется в том числе с депрессивной темой и темой подавленности, но вместе с тем поиска себя и возможным исцелением.
Клинической картина депрессии всегда сложна, и сейчас мы не будем вдаваться в ее подробности. Но одно можно сказать совершенно точно: свой расцвет это заболевание получило в 20 веке, и особенно ей подвержены люди, живущие в крупных городах и мегаполисах. С одной стороны, этому способствует многозадачность и сжатые сроки для выполнения задач, с другой стороны – стремление к комфорту и отсутствие необходимости выживать в эволюционном смысле этого слова. Так «неврозы города», где все спешат и никому ни до кого нет дела, напрямую связаны с неврозами отдельной личности, когда уже давно забыто, кто она вообще, эта личность, в городском масштабе, если соседи не знают друг друга в лицо, а белые воротнички офисных сотрудников похожи друг на друга.
А вот в Москву, по личным наблюдениям, люди едут за повышением уровня: уже имея много чего в Твери, они отправляются в столицу за расширением, приумножением, увеличением.
Ну и еще один момент, косвенно связанный с историей становления нашего государства. Тверь старше Москвы на несколько лет, и, говорят историки, имела все шансы стать столицей. Но в силу сложившихся обстоятельств, в том числе обмана московским князем нашего Михаила Тверского, что привело к гибели тверского князя, столицей стала Москва.
Возможно, из такой вот глубины веков идет отчасти и передающееся через поколение состояние, свойственное многим жителям Твери, в духе «вот мог бы, да не получилось», «вот еще чуть-чуть, и я бы был гораздо успешнее, могущественнее» и т. д. А также ощущение того, что праздник всегда на другой улице, а мощь и сила всегда в другом месте, даже если на то нет никаких объективных причин.