РЕЛИГИЯ НА РУСИ — ВЗГЛЯД «ИЗНУТРИ»
ЗАГАДКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
А. Романченко
по научно популярной книге авторов: А.А.Бычков, А.Ю.Низовский,
П.Ю. Черносвитов
РЕЛИГИЯ НА РУСИ — ВЗГЛЯД «ИЗНУТРИ»
Ну а если оставить в покое все «внешние» исторические источники и попытаться обойтись «внутренними», причем не столько письменными — они давно известны и сотни раз прокомментированы — сколько вещественными? Попробуем.
Вот, например, такой исторический источник — княжеские шлемы. Шишак князя Ф. И. Мстиславского имеет надпись по-арабски. Шапка иерихонская боярина А. Прончищева и, более того, шлем Ивана Грозного
— тоже! 13 аят 61 суры Корана можно увидеть на шлеме великого князя Александра Невского. Многие думают, что это работа была выполнена восточными мастерами на заказ, или что шлем вообще был привезен из мусульманских стран. Увы! Известен мастер, выполнивший этот шлем — МИКИТА ДАВЫДОВ (рис. 4.2, 4.3, 4.4).
«Арабская надпись составляет, как мы видим, обычную принадлежность богатых русских шлемов»
[Бобринский А. А., с. 321].
Спрашивается, откуда подобная «обычная принадлежность» появилась на Руси? Сам А. А. Бобринский этот факт лишь констатирует, но никак не объясняет. Шлемы Мстиславского, Прончищева, Ивана Грозного — вещи достаточно поздние, XVI века. Арабские надписи на них можно объяснить длительным влиянием на Русь мусульманизированной культуры Орды. Но шлем Александра Невского — первая половина XIII века! О мусульманском влиянии Золотой Орды на русскую культуру говорить еще просто невозможно: ведь Александр Невский — современник Батыя.
Рис. 4.2. Подробности так называемого шлема Александра Невского (А. А. Бобринский)
Орда в это время была еще абсолютно веротерпима. Более того, ее татаро-монгольская верхушка — это в основном христиане несторианского толка, как, впрочем, и многие другие народы Средней Азии, причем вплоть до конца XIII века. Приведем краткие сведения на эту тему по совокупности разных источников о религиях тюркских и монгольских народов средневековья.
В 1007 году христианство приняли караиты, после чего Мервский митрополит отправил к ним в Монголию священников.
В XIII веке хорезмийские христиане подчинялись антиохийскому патриарху. И это притом, что Хорезм в целом был страной мусульманской.
Рис. 4.3. Шапка Иерохонская (А. А. Бобринский)
Были христианами и гузы. Один из крупнейших тюркских степных народов Сельджук со своей ордой, отделившись от тузов, принял ислам и стал защитником единоверцев от своих соплеменников (турки-сельджуки, завоевавшие Малую Азию).
Кидани поклонялись Солнцу и Ангелам и исповедовали сабейскую веру. Патриарх Илья III (1176–1190) учредил несторианскую метрополию в Кашгаре у киданей.
Найманы в большинстве своем были христианами. Их хан Кушлук потребовал от мусульман отказаться от их веры и принять либо христианство, либо буддизм (начало XIII века).
Таким образом, гузы и караиты, кидани и найманы — то есть значительная часть населения Средней и Центральной Азии, были в основном христианами-несторианами. Да и вообще Золотая Орда, вплоть до времени своей собственной мусульманизации, была на редкость веротерпимой. Что, впрочем, также свидетельствует о продуманности ее завоевательной политики: она не хотела ссориться с духовенством на завоеванных территориях, так как понимала, что «пригретое» и обласканное духовенство не будет настраивать население чересчур враждебно к завоевателям.
Но мы не собираемся здесь развивать тему «Орда и Русь». И упомянули обо всем этом мы только для того, чтобы показать, что говорить об ордынском мусульманском влиянии на культуру Руси XIII века просто нельзя: не было еще такого влияния. Так откуда берутся арабские мусульманские надписи на шлемах ранних русских князей? Мы не знаем. Очередная загадка.
Рис. 4.4. Шишак князя Мстиславского (А. А. Бобринский)
На сегодня, однако, она успешно решена. Современные исследования шлемов той серии, о которой писал А. А. Бобринский, в том числе и так называемого шлема Александра Невского, показали, что все они, в том числе и этот последний — изделия поздние, не ранее начала XVI века, и все — либо привозные, восточные, либо сработанные по восточным образцам, либо доработанные на Руси, возможно, по требованию заказчика. И русские мастера считали себя вправе ставить после доработки изделия свое клеймо. К ним относится и так называемый шлем Александра Невского. Известные сегодня документы показывают, что сработавший его «на восточный манер» мастер Микита Давыдов жил в конце XVI — начале XVII века и долгие годы работал на высшую аристократию того времени. В частности, именно этот шлем понравился царю Михаилу Федоровичу, и он приказал мастера наградить, о чем имеется соответствующая запись в приходно-расходной книге Казенного приказа от 18 декабря 1621 года [Писарская Л., 1975, с. 29–32]. Увы, во времена А. А. Бобринского эти документы не были известны, что и порождало зачастую путаницу в датировках многих предметов вооружения.
Понятно, что тяга русской аристократии к дорогим восточным изделиям, и особенно — к оружию, сложилась не вдруг, а скорее всего под влиянием длительных контактов с мусульманизированной степью и идущего через нее на Русь еще со времен Хазарского каганата импорта с Востока. Это — и шелка, и пряности, и, конечно же, знаменитые дамасская сталь и индийский булат. Разумеется, приток этих вещей на Русь увеличился во времена ордынского владычества, и традиция носить дорогую одежду и оружие восточного производства укоренилась в основном тогда. Но некоторые элементы восточной, в том числе и мусульманской, культуры могли попасть на Русь и много раньше.
На наш взгляд, проводником мусульманской культуры на домонгольскую Русь могло быть купечество, еще с самого раннего средневековья перемещавшееся по Каспийско-Волго-Балтскому торговому пути. Этот путь был известен всем народам Скандинавии, Прибалтики, Поволжья, Прикаспия, Предкавказья и, по-видимому, западной части Средней Азии. Это неоспоримо, поскольку именно этим путем ислам как религиозная идея проник в Хазарию и волжскую Болгарию. Последняя, как мы помним, еще в начале X века приняла ислам в качестве государственной религии именно из Хорезма. С хорезмийской религиозной миссией, кстати, и попал на Волгу Ибн Фадлан.
А теперь вспомним, что на Верхней Волге в те же времена, что и в Приильменье, и на Днепре тоже складывается «своя» Русь — Ростово-Суздальская. И основания для ее сложения как раннегосударственного объединения были те же: она находилась на проторенном торговом пути, в данном случае — «из варяг в хазары». И путь этот не менее важен, чем «из варяг в греки», а по интенсивности движения и товарообороту, по крайней мере, до конца Х века, то есть до времени падения Хазарского каганата — даже важнее первого. Об этом можно судить по богатейшим археологическим кладам, как среднеазиатских серебряных монет, так и по находкам европейских изделий, обнаруженным в процессе археологических исследований на памятниках, существующих вдоль всего этого пути.
На наш взгляд, необходимо учитывать, что «накатанный» торговый путь, как в древности, так и в Новое время — это не только канал перемещения вещей, но и своеобразный «проводник идей». А в древности — это вообще единственный «проводник идей», если, конечно, не говорить о периодах массовых миграций или завоеваний, когда носители одной культуры «наезжали» на носителей другой, навязывая им свои культурные традиции, в том числе и религиозные. И какие же у нас основания считать, что мусульманское купечество из среднеазиатских или прикаспийских областей приносило исламские идеи, или хотя бы некоторые атрибуты исламской культуры, не далее Средней Волги, то есть не далее Болгарии? Да никаких! Все это преспокойно перемещалось и по Верхней Волге, и ничто не мешало им попадать в Ростово-Суздальскую Русь.
И вот что еще важно. Торговый путь «из варяг в хазары» активно функционировал еще до крещения не только всей Руси вообще, но даже Киевской Руси, если считать, что последняя была крещена Владимиром в конце X века. Мусульманское влияние могло активно распространяться в мерянской этнической среде, которое составляло основу (пра-основу) населения Ростово-Суздальской Руси, не встречая, вероятно, до середины XI века организованного отпора со стороны христианской церкви. Просто потому, что не было там в это время никакой церкви!
VIII–IX века — это все-таки времена языческой Руси. И в принципе любое инородное религиозное влияние, если оно не принимало организованного, целенаправленного давления на местное население, в конце концов «рассасывалось» в язычестве, может быть, оставив после себя какие-то привившиеся на местной почве культурные элементы. Этот вопрос требует специального изучения. Мы же лишь высказали предположение, что такие следы мусульманской культуры могли сохраниться на русской почве и не обязательно были вытеснены до конца после принятия Русью христианства.
Но вот что представляется очевидным — так это более позднее мусульманское влияние на Русь, пришедшее из Орды в XIV веке. Еще раз напомним: Орда в XIII веке, когда она только завоевывала Русь и сама оседло «обустраивалась» на Волге, была вполне веротерпима, многоконфессиональна и в значительной степени состояла из христиан несторианского толка. Батый не облагал данью монастыри на Руси. Более того, в Сарае строилась христианская церковь! Однако все круто изменилось в XIV веке, когда в Орде при хане Узбеке (1313–1341) начала явственно доминировать единая, принятая и большинством народа, и властью религия — ислам [Энциклопедия отечественной истории, т. 2, с. 291]. И не то чтобы Орда навязывала его Руси. Но отныне всякие поблажки христианству кончились, и Русь вынуждена была считаться с тем, что является подвластной территорией государства, исповедовавшего ислам.
Это обстоятельство отразилось на разных сторонах русской культуры. Но полной картины исламского влияния на Русь мы все-таки не получим. Тема эта, прямо скажем, не популярна среди русских историков, да и вообще в России. Не любим мы эпоху татаро-монгольского ига, и ничего удивительного в этом нет. Время это для страны во многом было тяжелым, а главное, до сих пор воспринимается, как эпоха глубокого национального унижения. Мы не намерены здесь обстоятельно разбирать отношения «Орда — Русь»: на эту тему существуют горы литературы. Нас-то интересует только один вопрос: каким образом в православной христианской стране сумели укорениться довольно многочисленные признаки мусульманской культуры?
Кстати, обратимся к более позднему времени — правлению Василия III (1505–1533), когда ни о каком прямом ордынском влиянии на Русь уже и речи не было. В это время в Москву приезжал посол Габсбургской империи Сигизмунд Герберштейн в качестве посредника в русско-польско-литовских мирных переговорах. Герберштейн неоднократно общался с самим Василием и его двором и вообще достаточно долго жил в Москве, куда приехал через несколько лет снова, и тоже с посреднической миссией. Человек умный и наблюдательный, он оставил после себя несколько серьезных трудов, в том числе объемистые «Записки о Московии», выдержавшие массу изданий на разных языках, в том числе и на русском [Герберштейн С., 1988]. Его издания были снабжены иллюстрациями, в числе которых была и та, которая нас особенно заинтересовала. На ней изображен прием посла Герберштейна Государем Московским Василием III. И государь наш изображен на этом рисунке в чалме с пером, роскошном персидском халате и с кривым то ли персидским, то ли турецким мечом на боку! (рис. 4.5).
Рис. 4.5. Прием посла С. Герберштейна Великим князем Василием III («Записки о Московии» Герберштейна)
Спрашивается, почему? Конечно, это не рисунок с натуры, а гравюра западного мастера, иллюстрировавшего немецкое издание «Записок» 1576 года. Но откуда сама эта идея, что государь Московии должен быть одет по-восточному? Это что, вытекает из текста «Записок»? Да нет, Герберштейн в своих «Записках» довольно много внимания уделяет вопросам религии на Руси, и нигде не ставит под сомнение то, что Русь — страна христианская, хоть и не католическая. Так что побуждает немецкого художника изображать русского государя «восточным» человеком?
Столь же странной русскому человеку кажется знаменитая картина Рембрандта — портрет русского купца. На ней изображен человек с европейским лицом, которое может восприниматься и как славянское, с бородой и в чалме! Почему? Не знаем. Мы вообще не понимаем, почему у западных европейцев XVI–XVII веков русский человек ассоциировался с мусульманином, или, скажем шире — с восточным человеком. Но то, что портрет Рембрандта называется «Русский купец», вызывает у нас самих странную ассоциацию с действительно известным русским купцом, хотя и гораздо более раннего времени — Афанасием Никитиным (XVвек). Эта ассоциация порождена не тем, что ходил он, как известно из его же книги, «за три моря», а тем, что веры он придерживался какой-то непонятной, хотя родился и жил в Твери, то бишь в православной Руси. Причем сам он неоднократно сокрушается, что в своих «хождениях» по нехристианским странам лишен возможности соблюдать обряды православного благочестия.
Имеется в виду молитва, которой оканчивается его книга. Надо заметить, что вообще его записки порой пестрят совершенно не читаемыми по-русски словами, и историки, которые занимались их расшифровкой, пришли к выводу, что местами это просто слова восточных языков (которыми Афанасий, по-видимому, владел), местами — тайнопись. Но кончаются записки именно молитвой, в которой по-русски звучит только первая фраза: «Милостию божию придох ж три моря…», а дальше идут написанные кириллицей аяты (стихи) из разных сур Корана, но им предшествует такой арабский текст: «Нет бога кроме Аллаха, Милостивого и Милосердного, а Иисус — Дух Аллахов…» Он тоже, как и суры, записан кириллицей [Хождение за три моря Афанасия Никитина, с. 17]. Ясно одно — это молитва, более того — символ веры. Спрашивается, чей? Мусульманина? Христианина? По смыслу он практически почти един для тех и других. Непонятно!
Но, может быть, русский купец, особенно волжский ку-пец, и должен был быть таким? Он же посредник, «медиатор» между Востоком и Западом, причем являлся таковым в течение нескольких сот лет, еще задолго до владычества Орды, да и при нем тоже! Когда-то, во времена расцвета Хазарии, по Волге ходили купцы варяги-русы, которых там видел и описал Ал-Гарнати (его мы цитировали во второй главе). А после крушения Хазарии и Болгарии, со становлением на Волге Ростово-Суздальской Руси купца-варяга, или варяжского руса, постепенно вытеснил русский купец, этакий «универсальный» тип, одинаково свободно чувствовавший себя в любой языковой и религиозной среде. И может быть, именно он и был тем главным «проводником» мусульманского культурного влияния на Русь, черты которой мы замечаем даже после падения владычества Орды?
Вот еще один пример такого влияния, также связанного с торговлей: русская монетная система, хорошо изученная нумизматами. В XIV–XV веках на Руси ходила монета, надписи на которой были сделаны либо по-арабски, либо одновременно и на русском и на арабском языках. А ведь это мелкая монета, предназначенная только для обращения на внутреннем российском рынке, а не для внешней торговли! Ее появление и существование понятно, когда речь идет о периоде ордынского владычества: даже московские великие князья были подданными Орды и, чеканя свою монету, то есть монету с собственным изображением, вероятно, были просто обязаны хотя бы на одной ее стороне давать легенду по-арабски — на официальном религиозном языке страны-владычицы. Но ведь таким образом продолжали чеканить монеты и после падения Орды! И арабская надпись — это не титулатура великого князя. Так, на монетах Василия III написано: ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ — по-русски, ЛЯ ИЛЛЯХИ ЛЯ ИЛЛЯХУ МУХАММАДДУН РАСУЛЮ ЛЛЯХИ — что по-арабски означает исламский символ веры: «нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад посланник его» (рис. 4.6).
Рис. 4.6. Русские монеты с арабской легендой (из нумизматических сводов)
Это обстоятельство воспринималось как загадочное до тех пор, пока вышеупомянутые монеты датировались после-ордынским временем — именно так, как мы только что сказали. Но, похоже, сегодня этой загадки уже нет. По мнению современных нумизматов, последняя серия монет с арабской легендой выпущена на Руси в начале правления Ивана III, который, как известно, и покончил с владычеством Орды. Теперь считается доказанным, что те монеты, которые ранее приписывались Василию III и Ивану IV, на самом деле чеканились при Василии II Темном и в начале правления Ивана III [Калинин В. А., 1980-е].
Заметим, что чеканка собственной русской монеты со времен Дмитрия Донского сама по себе уже была свидетельством освобождения от тотального подчинения Руси Орде. Поэтому вполне логичным выглядит предположение, что именно чеканка первая и отреагировала на полное освобождение от ордынского ига тем, что выкинула из легенд на монетах все признаки бывшего ордынского владычества в виде арабских надписей.
Но почему Европа продолжала видеть в «московите» восточного — читай, мусульманского — человека еще и в XVI, а то и в XVII веке? Не знаем! Но думается нам, что сегодня мы плохо представляем себе и время, и степень влияния на русскую культуру, в том числе и на русскую религиозную жизнь, культуры мусульманской. Понятно, что в условиях тесного и принудительного общения Руси с мусульманизированной Ордой такого влияния просто не могло не быть. Но есть у нас подозрение, что на самом деле началось оно еще в раннем средневековье, и первыми носителями раннего ислама на Руси были жители тех территорий, которые достались Руси в «наследство» от Волжской Болгарии и Хазарии. А может быть, ислам на еще только складывающуюся Киевскую Русь был занесен еще раньше аланами-росами из закаспийских или малоазиатских набегов, где они воевали то с византийцами против арабов, то с арабами против византийцев.
В общем, теперь судить об этом крайне трудно: слишком мало осталось следов влияния мусульманства на Русь, а главное — эти следы не носят целостного, системного характера. Они слишком разрознены, и сейчас выявляются в основном на уровне бытовых черт культуры, а не духовных. Хотя это и не совсем так. Ну, например, что означает одна из весьма распространенных форм креста на куполах многих старинных русских церквей — крест, стоящий на полумесяце? Иногда можно услышать такую трактовку этого символа: он означает победу православия над мусульманством. Пусть так. Но, чтобы победить, надо бороться. Значит, в истории становления православия на Руси был период, когда ему приходилось бороться с исламом? Почему же мы не знаем из нашей истории ничего об этом периоде? Или такая трактовка этого символа вообще неверна? Есть и такая трактовка: это символическое изображение «процведшего креста» — канонического для православия. Но что его породило? Может быть, борьба с исламом? Или он много старше ислама и вместес исламом восходит к общим корням?