Пантюркизм на Северном Кавказе: фашизм или глобализация по-турецки?
В феврале текущего года в эфире турецкого телеканала была продемонстрирована будущая политическая карта Турции. Она была подготовлена американской компанией Stratfor, которая составила прогноз геополитических амбиций наследницы Османской империи. Так, согласно этому исследованию, к 2050 году турецкое влияние будет расширено на Ближний Восток, Северную Африку, Кипр, Грецию, Балканы, Закавказье, Среднюю Азию, Крым, а также на юг России, включая республики Северного Кавказа.
Эта карта действительно впечатляет. Она напоминает карту Османской империи периода наивысшей точки её могущества. Только вышеназванная американская компания оказалась чересчур щедрой, приписав Турции, помимо прочего, Среднюю Азию и северо-восточный Кавказ, которые никогда ей не принадлежали. Воистину, фантазии составителям данной карты не занимать.
Однако, если рассуждать логически, с учётом истории и особенностей политического развития современной Турции, то не всё в этой карте может оказаться столь фантастическим. Не стану искать тропы войны (или мира, как знать), по которым турки-завоеватели доберутся до бескрайних степей Средней Азии (хотя это должно быть очень интересно). Меня больше интересует та часть будущей Великой Турецкой Державы, в которую легкая рука автора пресловутой карты запихнула республики Северного Кавказа.
Чтобы разобраться в этой ситуации, надо иметь в виду, что такое пантюркизм — националистическая доктрина, распространенная в государствах, населенных тюркскими народами, в основе которой лежит идея о необходимости их политической консолидации на основе этнической, культурной и языковой общности. Она возникла во второй половине XIX века среди крымских татар, стремившихся объединиться с Османской империей. В самой Турции она стала одной из концептуальных основ национальной политики. Со временем наиболее националистически настроенные представители турецкого общества, исходя из своих собственных представлений о будущем страны и её месте среди тюркских стран и народов, дополнили эту доктрину, включив в неё соответствующее положение о необходимости объединения под властью общетюркской демократии всех тюркоязычных народов. Это, по сути, означало ненасильственное отюречивание или естественную ассимиляцию национальных меньшинств в будущем.
С тех пор эта идеология не только никуда не исчезла, но даже набирает оборот. Как никогда прежде, она актуальна для Турции нашего времени. Более того, в этой стране есть некие политические силы, которые лелеют надежду восстановить когда-то утраченное геополитическое влияние на определённые регионы. Давно известно, что Анкара имеет свои интересы и на юге России. И дело не только в Крыме и северо-западном Кавказе, которые в историческом прошлом в той или иной степени находились в орбите турецкого влияния. Остальная часть Северного Кавказа до Каспия так же была для турок не менее привлекательна. Единая вера с населявшими ее народами подогревала амбиции османских султанов на установление своего владычества на этой территории. Кроме того, нельзя забывать, что здесь проживают несколько тюркских народов, в отношении которых у Турции могут и поныне сохраниться далеко идущие планы.
В советской исторической энциклопедии пантюркизм определялся как агрессивная расистская доктрина, согласно которой все народы, говорящие на тюркских языках, являются якобы одной нацией и должны объединиться под главенством Турции в единое государство. Такое понимание было превалирующим в советской историографии, и потому идея пантюркизма была объявлена антисоветской и антинародной. Её рассматривали как турецкую разновидность фашизма.
Что касается позиции России по данному вопросу, то она уже давно обозначена. Наша страна негативно относится к поддержке правительством Турции пантюркистских идей и придерживается того мнения, что пантюркизм несет в себе угрозу нашим торговым и стратегическим интересам в бывших республиках СССР и угрожает территориальной целостности. И Россия в этом не одинока. Определённые круги в таких странах как Иран, Болгария, Греция, Кипр и Молдавия, в которых имеются тюркские меньшинства, рассматривают движение за интеграцию тюркских сообществ как аналогичную угрозу.
Тем не менее, в нашей стране этому явлению не уделяется должное внимание, не проводится объективное исследование этого феномена. А это непростительная ошибка. В России проживает свыше одиннадцати миллионов граждан, относящих себя к тюркоязычным этносам, из них более миллиона живут на Северном Кавказе.
Известно, что в первые годы после распада СССР наблюдалась активность Турции на постсоветском пространстве, которая выражалась в том, что через представительства и при помощи информационных ресурсов предпринимались попытки по консолидации тюркских народов, пропагандировались идеи политического и культурного единства тюрок Малой Азии, Кавказа и Сибири. При этом особую роль в распространении пантюркистских идей в России играло ныне запрещенное в нашей стране движение «Нурджулар». Его идеология включает в себя наряду с пантюркизмом и некоторые элементы исламизма, и продвигается она через сеть специальных учебных заведений. В начале 2000-х годов деятельность этого движения на территории России финансировалась через различные фирмы и фонды, которые занимались сбором информации о происходящих на Северном Кавказе процессах, а также пантюркистской и панисламистской обработкой молодежи. Кроме этого, осуществлялась подготовка людей на вербовку в целях формирования протурецкого лобби в местных властных структурах и внедрение своих агентов в правоохранительные органы и общественные объединения. За время работы на территории России «Нурджулар» открыло три языковых курса при различных вузах, свыше тридцати специальных школ и одно университетское отделение. За один 2002 год правоохранительными органами была пресечена деятельность нурджуларовцев в Дагестане, КЧР и Башкирии.
Несмотря на официальный запрет «Нурджулара» в РФ, эксперты сходятся во мнении, что его агенты до сих пор присутствуют в ряде регионов страны, прежде всего на Северном Кавказе. Основной формой их деятельности является обучение тюркской молодежи, а также щедрая поддержка любых проектов, связанных с популяризацией и развитием протурецких настроений. При этом следует помнить, что Северный Кавказ – это зона массовой безработицы. Здесь много тюркской молодежи, у которой нет определенного занятия, чьи жизненные ориентиры еще окончательно не сформировались. Такие люди всегда восприимчивы к разным идеям, лишь бы они были для них хоть чем-то привлекательны. А доктрина пантюркизма, главной целью которой является объединение всех тюркских народов в единое государство Туран, простирающееся от Балкан до Сибири – это очень даже заманчивая идея, которая способна собрать под свои знамена немало приверженцев.
Образ Турции как сильной, стабильной и процветающей страны, формируется у не только в результате просветительской деятельности проводников идей пантюркизма, но и посредством, казалось бы, таких безобидных занятий как просмотр турецких сериалов (ставших в последние годы очень популярными в нашей стране) и туристических поездок в Турцию (вполне доступных и относительно недорогих), которые дополняют этот образ самыми приятными впечатлениями о загадочном «турецком береге».
Проблема пантюркизма на Северном Кавказе осложняется ещё и тем, что здесь до сих пор сильны позиции исламского радикализма. В этом отношении, как и в случае с пантюркизмом, особенно уязвима молодежь. А когда эти две идеологии сходятся вместе в мировоззрении молодых людей, ещё не научившихся отделять зерна от плевел, то они могут представлять серьезную опасность для общества и государства.
В последнее время всё больше террористических актов совершают легально живущие в России и имеющие российское гражданство выходцы из среднеазиатских республик СНГ. Когда в апреле 2017 года уроженцем Киргизии был совершен теракт в петербургском метро, следствие заявило, что этот теракт финансировался из Турции. Однако российской общественности так и не сообщили какими именно группировками. Очень может быть, что за этим чудовищным преступлением стоят исламисты, а не какая-нибудь из многочисленных тюркских организаций, действующих на территории Турции. Но где гарантии того, что среди сотен террористических ячеек, раскрытых спецслужбами в нашей стране и ещё не обнаруженных, нет и не будет таких, которые действуют под другими, более «миролюбивыми» лозунгами? Вопрос остается открытым.
Какой бы ни была политическая идеология сегодняшней Турции — неоосманизм или завуалированная форма реанимирующегося пантюркизма — она не может не вызывать определенную тревогу у стран, в составе народонаселения которых имеется тюркское меньшинство. В России это около 16 % от общей численности. География их проживания охватывает почти всю страну – от Якутии, Сибири, Алтая, Урала, Поволжья, Кавказа и до Крыма. Различные культурные аспекты тюркского взаимодействия можно только приветствовать. Такая деятельность имеет большое значение в плане обмена информацией, взаимного духовного обогащения, осуществления образовательной и туристической деятельности. Но при этом нельзя поддаваться влиянию националистических идеологий и пропагандировать их в ареале проживания того или иного тюркского этноса. Особенно опасно увлекаться пантюркизмом в той его форме, которая может создавать угрозу для целостности и безопасности государства. Деструктивные идеологии в силу своей разрушительной природы никогда не приводили к положительным результатам, которые были бы долговечны и имели бы под собой созидательный характер.
Когда-то основоположник современной турецкой государственности Мустафа Кемаль отверг пантюркизм как неприемлемую для турецкого общества доктрину и противопоставил ему идеологию «тюркизма» — развитие страны по собственному пути, объединение всех национальных сил во имя свободы народа и процветания государства через демократические ценности. Надо признать, что это был правильный выбор и благодаря доктрине Кемаля Турция успешно развивалась. Беда только в том, что нынешнее политическое руководство этой страны забыло уроки «кемализма» и вооружилось бонапартистскими лозунгами, декорированными религиозными и националистическими бантами.
Большинство отечественных СМИ внушают публике, что Турция дружественная нам страна, что между нашими народами чуть ли не настоящая идиллия. В это, конечно, хотелось бы верить, однако эти идиллические отношения из области фантастики. Они могли установиться разве что между нашими туристами и туземцами на том берегу Черного моря. А если серьёзно, то никакой дружбы с Турцией никогда не было, нет и вряд ли будет. Употребление такой категории как «дружба» в отношении страны, являющейся членом НАТО — это как минимум некорректно. Искренняя дружба невозможна между конкурентами в регионе, которыми являются Россия и Турция. Недавнее заявление турецкого лидера во время выступления на 76-й сессии Генассамблеи ООН по поводу непризнания законности присоединения Крыма к России, а также легитимности состоявших на полуострове парламентских выборов со всей очевидностью демонстрирует это «дружеское» к нам отношение. Не думаю, что в вопросе принадлежности Крыма турецкая сторона так уж сильно печется об интересах Украины и её территориальной целостности. Скорее, Турция хочет ослабить Россию и за её счёт укрепить свои позиции.
Ни с одной страной у России не было столько войн, как с Турцией, а Кавказ всегда являлся одной из ключевых точек этого противостояния. Турция имеет собственные представления о тюркском мире, как, впрочем, и Россия о русском. И в этом направлении Турция успешно продвигает свои интересы. Политика использования «мягкой силы» – давно проверенный метод распространения влияния на чужие территории. Влияние Турции в России растёт: это турецкие школы, турецкий кинематограф, туризм.
Россия должна предпринять все необходимые усилия для того, чтобы пантюркизм в нашей стране не перешел «красную линию», ни в реальной жизни, ни в умах людей. Теперь, как никогда раньше, надо быть готовыми своевременно ответить на любые угрозы в том случае, если бывшая Блистательная Порта все-таки вознамерится разыграть какую-либо антироссийскую партию на Северном Кавказе.