К годовщине юбилейных памятных колчаковских дней 5-7 февраля 2020 года в Сибири

Поездка в Омск и Иркутск в феврале 2020 года — вторая (после посещения екатеринбургских Царских дней 17 июля 2018 года в 100-летнюю годовщину Убийства Царской Семьи) из моих недавних знаковых путешествий по местам России, связанных со 100-летием трагических событий 1917—1922 годов, выпавших на период гражданской войны.

Так как я давно интересуюсь биографией и изучаю подробности жизненного пути адмирала А. В. Колчака, мне всегда хотелось побывать в Иркутске — городе, с которым столько было связано в жизни Александра Васильевича, в котором он много раз бывал, и в котором оборвалась его жизнь в феврале 1920 года.

Некоторое время занял поиск информации об организаторах мероприятий в Иркутске, посвященных годовщине трагических событий, и вот я уже разговариваю по телефону с Александром Степановичем Туриком, который вместе с известным сибирским историком профессором П. А. Новиковым входит в оргкомитет памятных Колчаковских дней и научно-практической конференции «1920 год в судьбах России», к ним приуроченной.

При планировании поездки, учитывая имеющийся запас времени, появилась идея добираться не напрямую до Иркутска, но сначала посетить Омск — столицу Российского государства Верховного правителя в 1918‑1919 годах — а затем проследовать его путём по Транссибу до Иркутска, увидеть своими глазами все те знакомые из исторической литературы станции на Транссибе, на которых разворачивались события Великого Сибирского Ледяного похода: станции Тайга, Зима, Тулун, Ниждеудинск и др. Пусть и не долго, 5-10 минут постоять на платформе или просто из вагона опаздывающего поезда увидеть проносящийся станционный указатель «Нижнеудинск», и отметить про себя: «так, вот этот городок, где Адмирал подписал свой последний указ о решении вскоре передать верховную власть генералу Деникину» и 2 недели был отрезан волей «союзников» от окружающего мiра и своей армии…

Поэтому был куплен билет на самолет Санкт-Петербург — Омск с прилётом в «Третью столицу» России ранним утром 2 февраля, а также сразу на поезд «Москва — Владивосток» от Омска до Иркутска, с прибытием в центр Восточной Сибири вечером 5 февраля.

Уже во время регистрации на рейс пришла информация от координатора «Белого дела» Олега Шевцова о нашем омском коллеге Владимiре Калекине, который успел выйти на связь до отлёта, и я садился в самолет в радостной уверенности, что увижу Белую столицу и все интересующие меня там места в компании знающего местного жителя и единомышленника, понимающего интересующие меня вещи и разделяющего этот интерес. Особенно мне хотелось посетить два здания, в которых проживал Адмирал в этом городе: дом коменданта Омска казачьего полковника В. И. Волкова, в котором Колчак арендовал 2-й этаж в бытность свою военным и морским министром Директории, и дом на Иртышской набережной, куда Александр Васильевич перебрался после избрания своего на должность Верховного правителя в ноябре 1918 года. Первый, особняк Волкова, пару лет назад не смогли найти мои знакомые, бывшие в Омске проездом, из-за неточностей и ошибок в адресах, которые были допущены авторами некоторых известных биографических работ о А.В. Колчаке. Эти адреса, не сомневаясь в их корректности, я передал своим знакомым, чтобы они нашли и сфотографировали это здание… В части дома Волкова задача превращалась в своеобразный квест, который продолжился и после того, как мы нашли этот таинственный особняк, но об этом далее...

Прилетел я из нашей осенне-весенней петербургской каши в настоящую зиму! Выйдя из самолета, долго стоял перед дверями здания аэропорта не в силах оторвать взгляд от окружающей панорамы — так радовал глаз открывшийся вид заснеженных сибирских просторов, по которым 100 лет назад здесь не раз с гиканьем проносилась казачья конная лава, звенели шашки, раздавались выстрелы гражданской усобицы...

Вскоре после чаепития в здании аэропорта в компании моей соседки по самолету, оказавшейся управляющей известной омской ресторации и просто приятной собеседницей, приехал Владимiр, и мы отправились в его офис в Институте водного транспорта, чтобы оставить там вещи и идти налегке смотреть город и все интересующие меня здешние колчаковские места.

Ближайшей к нашей базе, располагавшейся в самом центре Омска, оказалось здание Законодательного собрания Омской области, 100 лет назад – Дом судебных установлений. Здесь 29 января 1919 архиепископ Сильвестр привёл к присяге Верховного правителя адмирала Колчака и членов Российского правительства.

Здание это выходит главным фасадом на Соборную площадь, в центре которой в 2007 году был восстановлен взорванный в 1935 году Успенский кафедральный собор, который был главным храмом Российского государства – Белой России – и который часто посещал сам Верховный правитель адмирал А.В. Колчак, а в Страстную субботу 19 апреля 1919 года участвовавший и в несении Св. Плащаницы. Внутри Собора, в Нижнем храме сохранились остатки кирпичной кладки старого взорванного в 1935 году храма, там же находятся мощи Сильвестра, зверски убитого большевиками после отступления в конце 1919 года к Байкалу армий Восточного фронта.

Для того, чтобы добраться до здания особняка полковника В.И. Волкова, нужно из центра города перейти реку Омь по мосту. По пути проходим ряд примечательных объектов интересующей нас эпохи. Вот слева здание бывшего Омского Военного собрания, а ныне Областного дома ветеранов. На нём висит информационная табличка посвящённого роли Омска в гражданской войне городского проекта «Третья столица». При том, что сам проект представляется весьма интересным и информативным, привлекающим внимание к историческим зданиям, имевшим отношением к разворачивавшимся здесь событиям 1918—1919 годов, размещённая на этом доме информация не может не вызывать удивления: «В этом здании в ночь с 22 на 23 декабря 1918 г. военно-полевой суд вынес смертный приговор арестованным в Омске членам Всероссийского Учредительного собрания». Во-первых, пространная фраза «суд вынес приговор» исподволь рисует в воображении читающего картину суда, рассматривающего материалы дела и выносящего на этом основании приговор. Надо ли говорить, что это не имеет ни малейшего отношения к тайком и обманом выведенным из здания тюрьмы в ходе известных событий подавления правительственными войсками авантюрного большевицкого декабрьского восстания лицам, впоследствии пострадавшим в результате действовавших в целях компрометации тяжело больного и не встававшего в эти дни с постели Верховного правителя сил?! Потом, какие такие «члены» Учредительного Собрания? Документально подтверждено, что убит был один единственный бывший член давно разогнанного большевиками в Петрограде Учредительного собрания Нил Фомин, по остальным, причисляемым к участникам Собрания, надёжными свидетельствами их «членства» историческая наука на сегодняшний день не обладает. Ну и в-третьих, формулировка описывает Учредительное Собрание и его членов как действующих, что очевидно не соответствует действительности в связи с разгоном Учредительного Собрания большевиками. Правильнее было бы писать о единственном трагически убитом недоброжелателями властей бывшем члене Собрания. В общем, странное, обманчивое и неоднозначное впечатление производит информационная доска на данном здании.

Далее проходим здание, в котором в 1919-м располагался Главный штаб военного министерства Российского правительства и Штаб Верховного главнокомандующего адмирала Колчака, о чём на этот раз вполне корректно рассказывает соответствующая информационная доска проекта «Третья столица».

Дом казачьего полковника В. И. Волкова интересен тем, что в нём жил адмирал Колчак после того, как согласился на просьбы сибирской общественности остаться в Омске — городе который он проезжал осенью 1918 года, следуя по Транссибу из Владивостока на Юг России в Добровольческую армию генерала Алексеева, ещё не имея сведений о смерти последнего. В биографических источниках указывается, что здание находилось 100 лет назад на «Атаманской (ныне Пушкинской) улице, д. 3» (см., Богданов К.А. Адмирал Колчак: Биографическая повесть-хроника. — СПб.: Судостроение, 1993. — 304 с., ил. ISBN 5-7355-0481-9). И, если в несуществующей Пушкинской улице легко угадывается реальная улица Пушкина, в которую была переименована историческая Атаманская улица, то факт того, что дом 3 по Атаманской стал сегодня домом 74 (!) по улице Пушкина, источники не уточняли. Каково же было наше с Владимiром удивление, когда, заметив наконец похожее архитектурно на искомое по столетней давности фотографиям здание, мы увидели на его воротах огромные красные звёзды! В особняке, достроенном в конце XX века вдоль улицы Пушкина, располагается военкомат, поэтому проникнуть внутрь здания, чтобы пройти по коридорам, по которым ходили 100 лет назад полковник Волков и его жилец вице-адмирал Колчак, оказалось задачей не очень тривиальной ‑ далее расположенного сразу за входной дверью поста с бдительной вахтёршей никого без особого приглашения не пускают. Здесь нам пригодилось имеющееся у Владимiра удостоверение магистранта ОмГУ, которое должно было подтвердить в глазах сотрудников военкомата наш статус учёных-исследователей. В общем, я уже готовился, не дожидаясь ответа на наш запрос на посещение, рвануть по лестнице наверх, чтобы побывать-таки на 2-м этаже, где жил Александр Васильевич, не зная тогда, что эта солидная и принятая нами за историческую лестница с красивыми ступенями оказалась новоделом в пристройке 80-х годов. Вот бы я кусал потом локти, узнав, что вход, которым пользовались 100 лет назад, ныне заделан со стороны ул. Пушкина уродливым металлическим листом, и что до исторической части еще дойти нужно было по 2-му этажу…

Но тут спустился начальник военкомата, и, переминаясь и прикидывая в уме, что сулит большими к нему вопросами – пустить этих краеведов в здание, или не пускать. В общем, поднявшись вместе с этим большим начальником наверх, мы прошли по коридору до конца, в историческую часть здания, где нас весьма озадачила информационная доска с портретом усатого вождя всех народов на одном из настенных стендов. А на другом, почему-то посвящённом адмиралам, галерея русских адмиралов заканчивалась на С.О. Макарове. Я обратил внимание большого начальника на неполноту информации и отсутствие на стенде другого адмирала, проживавшего непосредственно в этом здании, озадачив начальника, который, было видно, не знал, как правильно реагировать на наши комментарии, и несколько растерялся, так и не найдя, что ответить дерзким экскурсантам режимного объекта, обслуживающего интересы армии-наследницы РККА... Выйдя на улицу и сделав фотографии здания с мощными металлическими решётками с пятиконечными звёздами на окнах, по меткому замечанию Владимiра, необходимыми, «чтобы красноармейцы не разбежались», и под впечатлением необычной судьбы дома бывшего коменданта столицы Белой России и одного из главных действующих лиц переворота, приведшего к власти Верховного правителя адмирала Колчака, мы направились в сторону другой местной достопримечательности – ресторана «Колчакъ», рассчитывая перекусить и за обедом обсудить впечатления от посещения особняка-военкомата. На здании особняка нами была замечена табличка, повествующая, что здание является объектом культурного наследия и охраняется государством. Позднее выяснилось, что данный дом также входит в программу проекта «Третья столица», и на его фасаде была размещена соответствующая табличка, повествующая о том, что здесь в 1919 году жил адмирал Колчак. Однако, впоследствии табличка исчезла, видимо, в результате усилий современных борцунов с памятниками и мемориальными досками адмиралу Колчаку. 

Ресторан «Колчакъ» произвёл неоднозначное впечатление. На входе стоит скульптура Адмирала – единственный в бывшей Белой столице памятник Верховному, на фасад нанесены фотографии ведущих деятелей гражданской войны обоих противоборствующих лагерей – а внутри антураж клуба для спортивных болельщиков: бейсбола, хоккея, футбола –  всего, чего угодно, но только не связанного с персоной, в честь которой назван ресторан, и соответствующими событиями. Похоже на чисто коммерческую «замануху» для туристов.

Ну и напоследок — жемчужина Белого Омска — дом отставного чиновника К. А. Батюшкина на Иртышской набережной, с декабря 1918 г. по ноябрь 1919 г. служивший резиденцией адмирала Колчака. Это стандартный особняк постройки начала ХХ века, без каких бы то ни было излишеств и роскоши. Заняв должность верховного правителя, Колчак продолжал жить довольно скромно: стол, стул, кровать, библиотека; конвой и то занимал больше места. Переехав сюда, он стал оплачивать аренду семье Батюшкиных. Проживал Александр Васильевич в этом здании на Береговой улице, дом № 9 (ныне Иртышская наб., 9) с 15 декабря 1918 года по 12 ноября 1919 года. Сегодня здесь располагается Центр изучения истории Гражданской войны, в котором воссоздан мемориальный кабинет Верховного правителя. Два зала занимает экспозиция с картами и экспонатами по теме гражданской войны, один зал посвящён полярным экспедициям Адмирала. Как рассказал Владимiр, прямо напротив дома был причал, Адмирал, покинув дом, выходил на причал и садился на пароход, чтобы плыть по Иртышу по важным государственным и военным делам.

Выполнив полностью программу, вернулись в кабинет Владимiра и, после чаепития и обмена впечатлениями, предварительно одарив бюстом А.В. Колчака местного омского производства прямо из рабочего институтского кабинета Владимiра, меня любезно отвезли к ресторану «Маниллов Gourmet», посетить который меня пригласила его управляющая Наталья, соседка по самолёту. Ресторан произвёл самое приятное впечатление, вкусный ужин и любезность сотрудников, позволивших скоротать несколько часов до моего позднего ночного поезда на Иркутск за кружкой чая в отдельной VIP-комнате с прекрасным видом на ночной Омск.

В назначенное время меня даже пришли будить и помогли вызвать такси. Симпатичная омичка за рулём такси меня быстро довезла по пустынным улицам ночного зимнего города до вокзала. Вокзала… с которого в середине ноября 1919 года отправлялся на восток поезд Адмирала, сопровождавший эшелон с золотым запасом, который Верховный правитель России отказался передать под охрану «союзников», подписав этим по сути себе смертельный приговор. В ожидании поезда «Москва–Владивосток» я имел возможность не спеша обойти всё здание, мне отчётливо представлялась на платформе и в здании омского вокзала в час оставления города сумрачная фигура Верховного, до последнего стремившегося защищать Столицу. Он-то, в отличие от чисто военных начальников, понимал, какой моральный ущерб наносит Делу потеря столицы, и в надежде на чудо даже рискнувшего сменить прагматично твердившего, что шансов сохранить Омск нет, командующего Восточным фронтом М. К. Дитерихса на оптимистично настроенного и раздававшего греющие душу Адмирала обещания относительно перспектив защиты города генерала Сахарова… Но всё было напрасно, и за несколько дней до годовщины своего прихода к власти Александр Васильевич с войсками и «золотым эшелоном», сохранение которого для России он видел теперь одной их самых приоритетных своих задач, отправлялся по Транссибу в ставший вскоре столь трагичным для него и его соратников и подчинённых путь на Восток.

Поздняя ночь, 2:30 по Москве. Под стук колёс за окнами поезда проплывает омский вокзал. Наверное, и Адмирал также провожал его глазами 100 лет назад. Что он думал в этот момент 12 ноября 1919 года? Наверное, понимал, что маятник уже качнулся окончательно против Дела, им возглавляемого, и навряд ли силами, непосредственно своими, сибирскими, удастся вернуть потерянную столицу. Надежда оставалась лишь на успех его заместителя на Юге России – генерала А. И. Деникина – в содействии генеральному наступлению которого в общем-то и состояла цель последней успешной наступательной операции Русской армии на Востоке, на самых подступах к Омску ‑ Тобольской операции в междуречье Тобола и Ишима. Тогда удалось связать серьёзные силы красных и сорвать готовившуюся большевицким командованием отправку связанных теперь боями с контратаковавшими русскими войсками нескольких красных дивизий на Юг против ведущих решающее судьбу всей кампании 1917—1922 гг. наступление на Москву Вооружённых сил Юга России.

В 12 часов по Москве поезд прибыл в Новониколаевск, где по расписанию предусмотрена длительная часовая остановка. Несмотря на почти 10-часовой интервал на сон между посадкой в Омске и этой остановкой, ставил будильник, чтобы не проспать эту остановку после суток насыщенных путешествий по Омску. Меня здесь ждал особый сюрприз: давний приятель, соратник и знакомый Владислав пришёл на вокзал познакомиться после десятилетия Интернет-сотрудничества и принёс в подарок местного новосибирского пива! Было очень приятно встретиться и пообщаться с давним приятелем где-то на просторах Сибири в тысячах километров от дома, а пиво оказалось очень вкусным и пришлось как нельзя кстати в моей поездке.

Закончилась самая длинная на маршруте остановка, пошёл дальше работать свою работу специально, чтобы со мной увидеться, отпросившийся у начальства Владислав, и замелькали в окне сибирские пейзажи: леса, скалы, иногда равнины. Сто лет назад по этим местам на санях, лошадях, пешком двигались войска генерала Каппеля. А по железной дороге, контролировавшейся чехословаками, с большими задержками и проблемами шёл эшелон с Золотым запасом. Мелькают до боли знакомые по воспоминаниям соратника генерала Каппеля В.О. Вырыпаева и другим источникам о Великом Сибирском Ледяном походе названия населённых пунктов на станционных табличках Транссиба:

Тайга, восточнее которой в конце 1919 года Чехословацкий корпус получил приказ от своих западных руководителей не пропускать русские воинские эшелоны до тех пор, пока не проедут все чехословаки с «благоприобретённым имуществом», что превратило боевые неудачи Восточного фронта белых в катастрофу всего Белого движения на Востоке России;

та самая дерзко захваченная в мае 1918 года войсками Гайды в самом начале конфликта Чехословацкого корпуса с советской властью станция Мариинск, затем Ачинск, Красноярск, Канск…

В Красноярск поезд прибыл в 1:30 и стоял полчаса, больше таких длительных остановок в расписании не значилось, да и поезд опаздывал, сокращая отставание за счет уменьшения и без того коротких остановок. Поэтому я успел сходить на вокзал, запастись едой и сделать фотографию ледяной инсталляции на вокзальной площади города.

Второй день в поезде начался для меня с прибытия на станцию Ниждеудинск. К слову сказать, я, наверное, был единственным, кто в вагоне жил по московскому времени, ложился спать я часа на 2 позже всех, спать раньше не хотелось, вставал зато, когда у всех вокруг почти обед был уже на дворе. И вот тот самый Нижнеудинск за окном. Здесь кипели события весны 1918 года, когда Чехословацкий корпус по главе с русскими командирами свергал в Сибири советскую власть. Здесь на долгие 2 недели встали поезда Адмирала зимой 1919-1920 годов, блокированные и де-факто отрезанные от остального мiра чехословаками, выполнявшими приказ не пускать дальше Нижнеудинска литерный поезд Колчака, отданный так и не расставшимся с надеждой прибрать к рукам золотой запас России генералом Жаненом. За эти оскорбительные действия Каппель и вызывал на дуэль чешского начальника Сырового. Именно здесь адмирала пытались склонные к соблюдению формальностей «союзники» вынудить отречься от верховной власти. Именно здесь Колчак подписал свой последний указ о предрешении этого своего решения передать власть Деникину, но не в Ниждеудинске, как желали «союзники», а лишь после прибытия в Верхнеудинск – восставший Иркутск адмирал принципиально хотел проехать в должности Верховного. Да и учитывая склонность западных «союзников» к соблюдению формальной буквы закона, обещание подписать отречение по прибытии в Забайкалье должно было повысить шансы, что англичане и французы приложат действительно усилия, чтобы вывезти его и сопровождавших его лиц в Верхнеудинск, где он будет уже в окружении не только одних враждебно настроенных чехословаков… Табличка на станции с надписью «Нижнеудинск» завораживает и приковывает к себе взгляд. Вот он, какой, Нижнеудинск, вот какое значение для русской истории играл этот небольшой городок 100 лет назад. Трагичное и печальное место. Здесь Адмирал будет вынужден 10 января 1920 года перейти таки в разукрашенный флагами союзных держав вагон, позволив чехам силой фактически взять «Золотой эшелон» под свой контроль. Против этого Адмирал возражал ещё в Омске, отказав в настойчивых предложениях Жанену, и чем по сути и подписал себе смертный приговор: союзники в лице французского «генерала без чести» по сути говорили тогда в Омске Колчаку: «отдашь золото под нашу охрану – вывезем тебя, не отдашь – пеняй на себя». А теперь было уже поздно, к тому же отсутствовала подпись Верховного правителя, золото де-юре оставалось собственностью Российского правительства, что исключало принятие его на баланс западными банками, даже вывези его чехи из России. Таким образом Адмирал фактически спас золотой запас для России, он уже был убит в Иркутске, а золото стояло под охраной чешских легионеров и готовилось после пересчёта к отправке в Москву, чтобы пополнить баланс ленинского Совнаркома.

Через несколько дней здесь же умирающий генерал Каппель будет руководить одним из последних своих совещаний, на котором будет решено ускорить движение войск к Иркутску, взять город сходу, освободить уже неделю как преданного «союзниками» и арестованного эсеровским «Политцентром» Верховного правителя адмирала Колчака, отбить золотой запас, после чего установить связь с контролировавшим Забайкалье атаманом Г. М. Семёновым и создать новый боевой фронт.

Следующая знаковая и известная трагичными событиями станция, которую спустя около 2 часов наблюдаю из окна — Тулун. 26 января 1920 года близ этой станции на разъезде Утай перестало биться сердце ведущего на выручку адмиралу Колчаку подчинённые ему войска генерала В. О. Каппеля. Неделю с небольшим назад здесь в 2020 году проходили памятные мероприятия иркутской общественности, посвящённые столетию гибели этого патриота России, которые я, к сожалению, не застал и посетить не смог.

Ещё 2 часа наблюдения заснеженных восточно-сибирских пейзажей за окном, и мы на знаменитой станции Зима. Во главе сохранивших боеспособность остатков частей Восточного фронта, которых оставалось всего-то 4-5 тысяч бойцов, принявший после смерти Каппеля командование генерал Войцеховский планировал взять штурмом Иркутск и спасти Верховного правителя и всех заключённых в тюрьмы города русских офицеров. Больные, обмороженные, 30 января они вышли на линию железной дороги и здесь, у станции Зима, разгромили высланные против них советские войска.

Через 2,5 часа за окнами станция Черемхово. Эту станцию, уже в 140 км от Иркутска, каппелевцы, идущие на выручку Адмиралу, взяли 3 февраля, разогнав шахтёрские дружины и расстреляв местный ревком.

Ещё через 1,5 часа проезжаем Ангарск. Здесь, в сегодняшней черте этого не существовавшего 100 лет назад города, в районе разъезда Китой, погиб вместе с офицерами своего штаба один из организаторов свержения советской власти в июне 1918 года в Западной Сибири, ближайший сподвижник адмирала Колчака и главное действующее лицо переворота 18 ноября 1918 года, приведшего адмирала к общероссийской власти — генерал-майор В. И. Волков, тот самый генерал, чей особняк в Омске мы разыскивали с Владимiром на бывшей Атаманской улице. Генерал Волков пережил своего бывшего постояльца на 3 дня.

Ещё 30 минут, и мой поезд на станции Иркутск-Сортировочный. 100 лет назад здесь находилась станица Иннокентьевская, от которой до Иркутска оставалось около 7 км. Здесь спешащие на выручку Адмиралу каппелевцы начали сражение за Иркутск — по ряду оценок, не имевшее себе равных за всю Гражданскую войну по ожесточённости и ярости атак. Пленных не брали. Каппелевцы взяли Иннокентьевскую и смогли прорвать линии городской обороны красных. На 12 часов дня 7 февраля был назначен штурм города. Который, однако, так и не состоялся из-за вмешательства заключивших с большевиками соглашение чехословаков, которые выдвинули требование русскому командующему не занимать Глазковского предместья под угрозой своего выступления на стороне красных, и одновременного поступлении известий о расстреле Адмирала и В. Н. Пепеляева.

Через 15 минут поезд прибывает на вокзал города Иркутска, и моё интереснейшее и захватывающее путешествие по Транссибу по пути адмирала Колчака подходит к концу. Как позднее выяснилось, следующая станция, первая, до которой я не доехал – та самая трагичная Слюдянка, где в 1918 году находился пропускной пункт большевицкого комиссара Дашкова, от расправ которого здесь погибли сотни русских офицеров, стремившихся перебраться в Забайкалье и Маньчжурию в т.ч. к активно ведущему борьбу против большевизма атаману Г. М. Семёнову.

Иркутск за окном вагона. С этим городом судьба Александра Васильевича была переплетена сильнее, чем с любым другим в Сибири. Сюда Адмирал планировал перенести столицу после потери Омска, с Иркутском были связаны все полярные походы лейтенанта Колчака и многие ключевые моменты его биографии: здесь он венчался с Софьей Омировой, отсюда уезжал прямо из полярного похода на войну против Японии, здесь прошли его первые научные выступления, здесь же закончился его земной путь.

Я выхожу на платформу и вхожу в здание вокзала. Отсюда в марте 1904 года лейтенант Колчак уезжал на Русско-Японскую войну – сразу после возвращения из своей второй, на этот раз им лично возглавляемой, полярной спасательной экспедиции 1903-го года, снаряжённой для поиска затерявшейся в ходе первой экспедиции 1900-1902 гг. партии ушедшего на остров Беннетта и не вернувшегося оттуда барона Э. В. Толля. Здесь «союзники» передавали Адмирала в руки представителя Политцентра капитана А. Г. Нестерова, по льду Ангары переправившего его и А. В. Тимирёву на другой берег и передавшего там их в руки тюремной охраны.

Здесь меня встретил уважаемый организатор памятных колчаковских дней подъесаул А. С. Турик и отвёз на квартиру профессора П. А. Новикова, которую тот любезно предоставил на время мероприятий для размещения иногородних гостей памятных мероприятий Колчаковских дней. Первый день рассчитанной на двое суток (5 и 6 февраля) научно-практической конференции «1920 год в судьбах России» как раз закончился к моему приезду, и пока мы ехали к месту ночёвки, Александр Степанович рассказал о том, что на в ходе первого дня конференции сложилась довольно жаркая атмосфера, на ней присутствовали и выступали с докладами представители необольшевицких организаций, с которыми произошли перепалки. По рассказам присутствовавших, первый день конференции запомнился символическим знаком: у одного из выступавших от коммунистов, местного специалиста в области условий быта сибиряков в 50-х годах иркутского историка д.и.н. А. В. Шалака, прямо во время оглашения им замшелой и многократно опровергнутой современной исторической наукой лжи советской пропаганды об Адмирале как якобы о «британском агенте», неожиданно пошла носом кровь.

Ознакомившись позднее с другими работами этого «историка» на интересующую меня тему (например, вышедшая к моменту попытки демонтажа через суд «кургинятами» памятника Адмиралу в Иркутске статья «К вопросу о политической и правовой реабилитации А. В. Колчака: историко-геополитический контекст» https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-politicheskoy-i-pravovoy-reabilitatsii-a-v-kolchaka-istoriko-geopoliticheskiy-kontekst ‑ Байкальский государственный университет, весна 2017 г.), выяснил, что неаргументированное повторение опровергнутой советской дезинформации является характерным для данного «учёного»: утверждения, сводящиеся к тому, что Месопотамия находится в Индии, «Колчак мгновенно забывает о присяге и присягает Временному правительству быстрее заговорщиков», описанию «роли Колчака в погроме Черноморского флота», констатации «нахождения Колчака на службе Великобритании», «арестованного в Ниждеудинске 12 января Колчака», «захватившими в интересах беднейших слоёв населения власть большевиками», «геноцида белыми населения Сибири», ну и самое главное, подобно «отличившемуся» летом 2020 года в истории с бюстом Колчаку в Стерлитамаке заммэра этого города Альберту Шайхутдинову, сообщившему тогда общественности о воскресшем на 5 минут в мае 1920 года А.В. Колчаке, и запихнувшем в паровозную топку Сергея Лазо – профессор д.и.н. А. В. Шалак «порадовал» всех нас в своей научной статье очередной новеллой о том, как остававшийся в сентябре-ноябре во Владивостоке Нокс «доставляет в своем купе в Омск» прибывшего в сибирскую столицу 13 октября 1918 года Колчака. Как говорится, Бог шельму метит, во всяком случае, из носа кровь сама собой ни у кого больше на научной конференции не шла.

С самого утра 6 февраля для гостей Иркутска местным Краеведческим музеем была организована экскурсия на режимный объект, в Иркутскую тюрьму (СИЗО № 1 ГУФСИН России по Иркутской области), где в камере №5 с 14 января по 7 февраля 1920 содержался Верховный правитель России адмирал Колчак. Провести экскурсию по тюремному замку для собравшихся в Иркутске на Колчаковские дни историков и краеведов взялся, не много не мало, сам начальник тюрьмы, весьма колоритный полковник, с большим знанием дела показывавший экспозицию и очень уважительно рассказывавший о самом знаменитом узнике возглавляемого им заведения.

Зашёл внутрь камеры Адмирала и остановился в ней на несколько секунд. Нахлынуло стойкое ощущение печали и безнадёжности. Койка, стол, зарешеченное окно, икона на стене. Восковая фигура Адмирала в углу. Отсюда А. В. Колчака уводили на допросы, здесь он думал над ответами на вопросы следователей и обвинителей. Обстановка камеры, этого настоящего каменного мешка, весьма и весьма удручающа. При этом, если смотреть из-за дверей, не заходя в камеру, такого ощущения не появляется. Этажом выше в общей женской камере содержалась спутница Адмирала, самоарестовавшаяся вместе с ним Анна Васильевна Тимирёва… Осмотрев музей, камеру, коридор, по которому выводили смертников из помещения тюрьмы, вместе с нашим экскурсоводом вышли во двор тюремного замка, где по одной из версий был убит Адмирал. В самом центре двора стоит построенная арестантами красивая православная церковь, которую нам также удалось посетить.

Я присутствовал на втором дне научно-практической конференции «1920 год в судьбах России» 6 февраля 2020 г. от начала и до конца. Конференция проходила в Областном иркутском краеведческом музее. Здесь в феврале 1903 года лейтенант флота Российского А.В. Колчак, отправлявшийся во главе спасательной экспедиции в Арктику, выступал с сообщением «о современном положении Русской полярной экспедиции Академии наук».

Конференция была достаточно насыщенной, выступали историки П.А. Новиков, В.Г. Хандорин, А.С. Пученков, Вячеслав Иванов, с которым мы познакомились перед началом конференции. Профессор Владимир Геннадьевич Хандорин, с которым мы давно общаемся по колчаковской теме в Сети, и с которым перед началом конференции наконец-то лично познакомились, презентовал мне свою новую книгу «Мифы и факты о Верховном правителе России» со своим авторским автографом, которая стала первой из двух книг, подписанных уважаемыми мною историками в этой сибирской поездке — на следующий день свою монографию «Гражданская война в Восточной Сибири» подпишет и её автор и ведущий конференции д.и.н. П. А. Новиков. Большинство выступавших с докладами были люди адекватные, но присутствовали и рьяные коммунисты, несшие ахинею про «британского агента» и т.п. Как позднее выяснилось, попали они на конференцию благодаря поддержке прокоммунистической иркутской администрации (Губернатор Иркутской области Левченко – коммунист, враждебно относится и к Колчаку, и к возвращению исторической топономики, в Городской думе 8 коммунистов). Так пролез в программу конференции вообще не являющийся историком редактор «Иркутской правды». И вот снова слышим набившие оскомину потоки агитгалиматьи про «британского агента», якобы «санкционированный Колчаком террор», и т.д. в духе известной похабно состряпанной методички КПРФ про Колчака — полностью на волне вчерашнего Шалака. По ходу этого выступления, учитывая полученную от А.С. Турика информацию о прохождении вчерашнего первого этапа, я сидел, слушал и думал, неужели вот эти все потоки очевидной грязи и дезинформации так и останутся без ответа в этой рафинированной строгой научной атмосфере конференции, приуроченной к дню трагической гибели Адмирала?! Приготовился опровергать по пунктам всё, только что услышанное и сразу, как только ведущий П.А. Новиков по окончании доклада спросил «есть ли вопросы?», поднял руку. Не думал, честно говоря, что кто-то из серьёзных учёных возьмётся комментировать этот бред, но был приятно удивлён – одновременно со мной поднялся и сидевший слева мой новый знакомый д.и.н. В.Г. Хандорин. Как позднее выяснилось, он заснул во время вчерашнего выступления Шалака, проснувшись уже в конце скандала с кровотечением докладчика, но сегодня не сдержался и был настроен дать отпор клеветникам. Конечно, я не стал спорить с учёным-колчаковедом, когда он попросил дать лучше ему сказать. Тем не менее, и на мою долю всё же выпал финальный аккорд в этом опровержении советского антинаучного агитпропа. Когда Владимiр Геннадьевич начал делать ехидные поправки к озвученному с трибуны агитпропу редактора «Иркутской правды» — в т.ч. про несоответствие действительности утверждений про «предательство» Колчака из-за его желания продолжить войну с военным врагом России, пусть и в рядах её союзников-англичан, раз Адмирала лишили возможности делать это в рядах русских солдат подписавшие от лица страны капитулянтский предательский Брестский мир большевики — неожиданно вскочил слушатель с задних рядов, и начал кричать на историка и призывать выйти с ним в коридор «поговорить». А когда историк согласился и вышел, инициатор сразу сменил за дверями тон и начал «заговаривать» Хандорина, отвлекая от опровержения им тезисов всё еще находящегося на трибуне оратора из «Иркутской правды». Предусмотрительная смена тона разговора за дверями оставила невостребованными казаков с нагайками, а жаль… Тем временем, воспользовавшись уходом своего критика, оратор «ответил» ему уже в его отсутствие, пытаясь продолжить тезис с «предательством», теперь обвиняя Колчака уже в «предательстве Царя», якобы имевшем место в связи с фактом его присяги Временному правительству. Тут-то мне и пригодилась ссылка на уважаемого д.и.н. В.Ж. Цветкова, который в своих научных работах не раз отмечал несостоятельность таких обвинений хотя бы уже потому, что своим отречением Государь освобождал от присяги верноподданных, что подтверждалось и в Его прощальном приказе войскам, а также и напрямую в Манифесте не принявшего власть Михаила Алекс