Дмитрий Быков // «Дилетант» (спецвыпуск), ноябрь 2019 года
«В каждом заборе должна быть дырка» ©
Гиперборея литературная
1
«Я вижу за окном свою Гиперборею, в стекло уткнувшись лбом, коленом в батарею», — были у меня такие стихи о собственном детстве, и тогда мне казалось, что я действительно вижу заснеженную русскую Гиперборею, северный край Земли, последний форпост цивилизации. Такая вот у нас холодная страна — «Не смущай меня, оттепель, не обольщай поворотами к лету. Я родился в холодной стране — мало чести, оставь мне хоть эту». Я буду здесь много цитировать свои стихи, хоть это и не совсем прилично, — но я в самом деле много писал об этом и думал. Гиперборейский миф — одна из основ русской идентичности, поэтому о нём сейчас так много говорят и пишут. Точнее, пишут о нём потому, что у северян сосредоточились огромные ресурсные деньги, и они их щедро реализуют. В полярных и приполярных областях таятся гигантские природные запасы, плюс это наша стратегически важная территория, так что сейчас туда вбухиваются серьёзные силы и средства. Покупаются целые номера журналов, чтобы рассказывать о Севере, его людях, его ископаемых — вышли такие номера «Звезды» и «Русского пионера», и «Дилетант» не исключение. Запускаются проекты по истории полярной авиации, двухтомное издание «Двух капитанов» с подробным историко-географическим и филологическим комментарием, — короче, новый северный миф набирает обороты. И это естественно: в эпохи заморозков Россия всегда стремится в полярные области и звонко их пиарит. Это не худший миф в русской истории, хотя корни его, прямо скажем, довольно сомнительные.
Напомним происхождение термина. В древнегреческой мифологии это далёкая северная страна, где живут наследники титанов. Все источники сходятся — гипербореи вечно счастливы, умирают (или кончают с собой) исключительно от пресыщения жизнью, солнце над ними никогда не заходит (видимо, это какое-то отражение легенды о бесконечном полярном дне). Откуда знали древние греки про полярный день, бывали ли они в Заполярье? Ну, существует же опять-таки легенда о том, что на полюсах не всегда было холодно. Согласно теории о райской земле Гиперборее, которая разрабатывается постсоветскими оккультистами и имеет тысячи сторонников, — Заполярье до потопа было райским краем, там была построена могущественная цивилизация, потомки которой как раз и образовали Россию (согласно другим оккультистам, высокоразвитая цивилизация размещалась в Атлантиде и всю свою духовность передала ариям, истинным арийцам; за право так называться спорят сегодня русские националисты из числа самых замшелых). Процитируем один из таких порталов: «В русских былинах, индийской «Ригведе», иранской «Авесте», в китайских и тибетских исторических хрониках, в германском эпосе, в кельтской и скандинавской мифологии описывается древнейшая северная земля, подобная Раю, где царил «золотой век». Населяли ту землю издревле славные люди — дети «богов». Люди, имеющие генетическое родство с ними, несут в себе их особый ген, особую духовную силу «Хварно», которая, подобно легендарной птице Феникс однажды возродившись, сыграет спасительную и поворотную роль в судьбе цивилизации». Согласно Махабхарате, именно в Гиперборее находился Пуп земли — легендарный центр мира, вокруг которого вращаются Солнце, Луна и звезды.
Большинство фанатов Гипербореи ссылаются на карту Меркатора. Меркатор (1512–1594) по-латыни купец, так что германский вариант его фамилии — Кремер. Меркатор первым создал достоверные карты Европы, глобусы Земли и Луны, в его честь названа картографическая проекция, которая, правда, существовала ещё до его рождения, но только благодаря ему широко распространилась. Впервые изданная посмертно (1595), карта приполярных областей демонстрирует огромный материк с центральной горой Меру, которая была центром всего — так это называется в гиперборейской теории — праиндоевропейского мира. Из каких древних представлений исходил Меркатор — можно только гадать: скажем, Плиний старший в «Естественной истории» утверждает, что «за этими Рипейскими (Уральскими) горами, по ту сторону Аквилона (название северного ветра Борей), счастливый народ (если можно этому верить), который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры…». Страбон в «Географии» называет эту землю «Туле» (а не Тулой, как пишут некоторые; Тула — столица оружейного дела, а не мировой гармонии, причём существует реально, в отличие от гармонической северной страны). Разумеется, у национал-оккультистов существует своё объяснение русского глагола «притулить», «притулиться» (по Далю — спрятать; тула — место, где прячут). В Туле прячутся потомки древней Туле, отсюда и название. На эту тему существует классический анекдот про реку Тибр, с которой древние племена многое стибрили, и город Пиза, из которого тоже кое-что пропало.
Если говорить серьёзно… хотя можно ли говорить серьёзно о подобных конспирологических теориях, которые у всех народов мира примерно одинаковы? Но попробуем понять, каков вообще генезис подобных представлений, каков источник их живучести. Немецкий инженер Ханс Хербигер был дельный малый, сконструировал клапан с металлической рабочей пластиной и основал поныне существующую фирму Hoerbiger & Co; но он увлекался альтернативной историей и пригодился третьему рейху именно в этом качестве (правда, посмертно): он полагал, что Вселенная родилась из большого куска льда. Очень может быть, почему бы и нет. Землю окружали 4 луны. 3 из них на неё упали. Каждая из падающих лун, приближаясь, рождала расу гигантов. Как она это делала — не спрашивайте, вообще задавайте как можно меньше вопросов: это не наука, а поэзия. В основе науки, по мнению Хербигера, лежат не точные данные, а озарения. В Солнечной системе было раньше не 8, а 30 планет. Солнце их притягивает. Пятна на Солнце — следы их падения.
Приближение луны порождает титанов, а катастрофическое падение — убивает их; уцелевшие титаны уходят жить под землю, а на Земле остаются люди поменьше, которые хорошо приспосабливаются. Иногда титаны в виде богов выходят к людям и делятся с ними своими знаниями. О том, что раньше мир был населён титанами, а сейчас мы выродились и сильно измельчали, говорят все консерваторы (ибо идеал их находится в прошлом); я своими ушами слышал, как об эпохе титанов рассказывал на одном из шабашей газеты «Завтра», например, Дугин. Потомками титанов Хербигер считал, естественно, германцев: «Наши северные предки обрели силу в снегах и во льдах. А значит, вера в мировой лёд — это природное наследие нордического человека». Теория мирового льда была провозглашена «сокровищем германского интеллекта». Со временем по понятным причинам немецкий народ к теории Хербигера охладел, но у неё находятся поклонники в других местах, подчас весьма неожиданных. Идея «Великой Северной расы», обладающей «характером нордическим, выдержанным», завоёвывает поклонников среди русских оккультистов — и, как ни странно, промышленников. Ведь они тоже имеют отношение к Заполярью. Ресурсная экономика (и ресурсная империя) нуждается в собственной мифологии. Холод и лёд в понимании нордического человека противопоставлен сомнительным южным добродетелям, сверкающий север мудрецов и воинов — расслабленному югу торговцев и гедонистов. Мифология Гипербореи, которая сегодня входит в моду в России (причём чем северней территория, тем модней на ней эта теория), как раз и учит нас, что потомками гиперборейцев являются русы, нация поэтов и солдат, превыше всего почитающих северные добродетели — покорность, чувство долга, безжалостность, жертвенность, стремление умирать и убивать во имя великих абстракций, презрение к быту, культ мужественности.
2
Вся литература о Гиперборее подразделяется на три источника и соответственно три составные части: это мифология и фольклор, во-первых; квазинаучные сочинения двух последних веков, особенно распространившиеся в России в последние 20 лет, когда новый поворот к консерватизму сделал Заполярье столь модным, — во-вторых; и художественные преломления этого мифа, сравнительно немногочисленные, но любопытные.
В фольклоре и античной поэзии Гиперборея изображается как край Земли, откуда близко видна Луна. Подробное сообщение о загадочной стране оставил древнегреческий историк Диодор Сицилийский, согласно которому Аполлон, покровительствующий счастливому народу, «каждые 19 лет приходит на этот остров, когда звезды в своём обращении достигают завершения. Именно поэтому время продолжительностью в 19 лет называется эллинами Великим годовым периодом. Во время этого своего появления бог играет на кифаре и танцует все ночи подряд от весеннего равноденствия до восхода Плеяд, радуясь своим собственным успехам».
В русском фольклоре Гиперборея называется Подсолнечной страной, в которой солнце не заходит; легенды о ней сродни преданиям о Беловодье, которое представляется оккультистам вторым центром силы. Любопытно, что в этом совершенно сходятся как советские, так и фашистские неоязычники: «Анненербе», то есть «Сила предков», тоже отправляла экспедиции либо в полярные области, либо на Тибет. Схема очень проста: древняя духовность таится в местах труднодоступных, чтобы её наличие или отсутствие никто не мог установить достоверно. В русской мифологии справедливая страна всегда находится там, где никто не бывал. Подробное описание Подсолнечной есть в сборнике русского фольклориста-старообрядца Павла Рыбникова:
...Стоят три терема златоверховые;
Во первом-то терему млад светел месяц,
Во втором-то терему красно солнушко,
В третьем-то терему часты звёздочки.
Млад светел месяц — то хозяин наш.
Красно солнушко — то хозяюшка,
Часты звёздочки — малы детушки.
Есть и подробная теория насчёт местонахождения Подсолнечной: «коло» на праиндоевропейском — круг, солнце (отсюда колядование), и волшебная страна Коло находится на Кольском полуострове, получившем своё название оттуда же, откуда и Тула — своё. Тула — там, где арии притулились, а Кольский полуостров — там, где прикололись. На самом деле Кольский полуостров назван в честь реки Колы, а корень кол-, кал- в финно-угорских языках обозначает не солнце и не круг, а всего лишь рыбу; но ясно же, что все эти хитрости придуманы проплаченными лингвистами, а на самом деле источником всех земных благ, включая кока-колу, являются наши гиперборейские предки.
Сведения о великой катастрофе, сопряжённой одновременно с потопом и пожаром, есть почти в любой мифологии — то ли потому, что таков уж генетический код человечества, то ли действительно что-то такое было. Но вот тенденция возводить себя именно к древней мудрости — это уж примета особо тоталитарных режимов, претендующих на обладание конечной истиной. Немудрено, что поиском именно такой генеалогии — в том числе в фольклоре — озабочены все настоящие диктаторы. В общем виде схема выглядит так: белая раса — арии — потому и стала владеть миром, обогнав всех в технологическом и духовном развитии, что предками ариев были высокотехнологичные атланты либо гиперборейцы, которые сами происходят либо от титанов, либо от инопланетян. Гиперборея была самым мирным краем именно потому, что там не было конфликтов; а где не бывает конфликтов? Только на кладбище либо в режимах абсолютной власти, что почти то же самое. Секрет атлантического/гиперборейского мироустройства был утрачен, но мы тут обрели его обратно; главное, конечно, расовая чистота. Подобные идеи расового превосходства развивают с разным успехом, но одинаково упрямо многие современные авторы, откровеннее других — Андрей Буровский, называющий себя историком (это самоназвание многими оспаривается). Опираются такие авторы неизменно либо на «Ригведу», либо на былины.
3
Квазинаучных работ на тему Гипербореи написано в наше время великое множество, выделяются среди них книги Валерия Дёмина (1942–2006), который, подобно Хербигеру, не был профессиональным географом, равно как и космологом, но чувствовал влеченье роковое к гиперборейской проблематике. По основной специальности он был философом, но философом советским, защитившим диссер на тему «Образность и наглядность в преподавании марксистско-ленинской философии в высших военно-учебных заведениях: (Методологический анализ проблемы)». Согласитесь, это вам не Хайдеггер и даже не Гуссерль. Как многие советские идеологи в постсоветское время, он ударился в околонаучное фэнтэзи (точно так же многие авторы производственных романов погрузились в антиутопии, боевую фантастику или дамские романы типа «Роксоланы»). Пересказывать Дёмина бессмысленно — его надо цитировать, да пообильней.
«С Крайнего Севера был родом и классический Солнцебог Древнего Мира — Аполлон, который регулярно возвращался на свою историческую родину и носил прозвище Гиперборейского (аналогичные эпитеты были и у других Богов и героев). Именно гиперборейские жрецы, служители Аполлона основали первый храм в честь Бога Солнца в Дельфах, сохраняя постоянные контакты с северной метрополией. Имя первого аполлонийского пророка — как бы странным это кому-то ни показалось — было чисто русским и тотемным — Олен[ь]. Что запечатлено в канонических стихах одной из пифий, волховавших некогда на треножниках в главном святилище Эллады:
Так многославное тут основали святилище Богу
Дети гипербореев <...>
Также Олен[ь]: он первым пророком был вещего Феба,
Первый, песни который составил из древних напевов.
Павсаний. Описание Эллады. Х.V.8».
Как вам это понравится, дорогие товарищи, — солнцебог Аполлон родом с Крайнего Севера, с Кольского полуострова, бывшего в те времена благодатным краем? Отождествление Кольского полуострова с древнегреческой Гипербореей — замечательный шаг в присвоении античной культуры. Трудно сомневаться, что и Один был наш, совсем Один! Олен, по свидетельству Геродота, был не гипербореем, а ликийцем, то есть происходил из Малой Азии, примерно с территории нынешней Антальи, — но ведь и Анталья давно русская, так что кто вам считает. Попытки превратить Олена в Оленя поражают воображение, да и сам Аполлон наверняка обладает русским именем, восходящим к «Опален», поскольку он бог солнечный (а Наполеон получил своё имя потому, что он не Аполлон, не наш, не гиперборей); но ничего особенно нового в этом нет. Была уже в семидесятые гипотеза Алексея Югова, высмеянная в 1975 году Галкой Галкиной (чаще всего этим псевдонимом пользовались Арканов и Горин) в журнале «Юность». Югов в своей книге «Думы о русском слове» доказывал, что Ахиллес был наш, русский, тавроскифский князь. Под это дело он, правда, страшно путал времена, имена, национальности и пр., что и было тогда же разоблачено в журнале «Советская этнография», но кто будет сейчас считаться с идеологизированной советской этнографией! Сказано вам — Олень, значит — Олень. Та же Галка Галкина остроумно доказывала, что и Сократ был наш, афиняне про него говорили «Он умней нас всех во сто крат», отсюда и прозвище — «Стократ», «т» со временем превратилось в беглый согласный, примерно как в слове «прекрастный». Методы Югова и его единомышленников подробно разобраны в статье Виктора Шнирельмана «Возвращение арийства: научная фантастика и расизм». Рекомендую её любознательному читателю, ибо там масса примеров квазифантастической графомании, основанной на «Велесовой книге» и апологии русского язычества; христианство, знамо, для славян неродное, это вообще еврейская выдумка, гордо отвергаемая ариями. О корнях гиперборейской моды Шнирельман пишет подробно:
«Главным советским специалистом, разрабатывавшим «арийскую тему» в 1970–1980-е годы, была индолог Наталья Гусева. Её статья, опубликованная в сборнике «Дорогами тысячелетий» в 1991 году, ещё больше приблизила дискуссию к нацистской историографии. В этой статье Гусева объявила о Приполярной прародине индоевропейцев, где якобы происходило тесное общение славян и ариев. С тех пор внимание многих энтузиастов переключилось на поиск Арктиды, откуда, как в своё время писали нацистские авторы, и происходило расселение древнейших арийцев. Это позволило исключить из дискурса Переднюю Азию, создававшую патриотам постоянные неудобства своими ассоциациями с семитским миром. (…) В 1990-е годы «арии-славяне», «северная прародина» и загадочная «арктическая цивилизация» находили всё новых почитателей среди писателей научно-фантастического жанра. Появился целый пласт произведений о «светлых славянах», отважно встающих на борьбу с некими «тёмными силами». Целый ряд романов и повестей, написанных в 1970–1980-х и отложенных по цензурным соображениям, стали публиковаться лишь с 1990 года. Таковы, например, труды Байгушева, Никитина, Сергеева и других».
Индолог Наталья Гусева внесла, как говорится, увесистый вклад в теорию гиперборейского происхождения ариев. Ей принадлежит ставший посмешищем в лингвистической среде перечень индоевропейских названий на русском Севере — Индигирка, Гангозеро и т.д. При этом Гусева, прожившая 96 лет (1914–2010) и завещавшая развеять свой прах над Гангом, была серьёзным учёным — в своей, разумеется, области, а именно в изучении индуизма. Однако её книга «Славяне и арьи. Путь богов и слов» оказалась стопроцентным квазинаучным бредом, что и было зафиксировано многочисленными критиками. Пользовалась она при этом идеями индийского националиста Тилака, который в свободное от борьбы за независимость время написал книгу «Арктическая родина в Ведах». Так что поиски Арктиды начались, конечно, не в 1991 году. О корнях своей концепции сам Дёмин рассказывал предельно откровенно:
«В 1922 г. экспедицию в труднодоступные районы Русской Лапландии возглавил Александр Барченко. Барченко опирался на довольно-таки стройную историософскую концепцию, согласно которой в 5-м тысячелетии до н.э. прапредки индоариев во главе со своим предводителем Рамой были вынуждены под воздействием крайне неблагоприятных климатических условий мигрировать с Севера на Юг и, в конечном счёте, достигли Индостана. Барченко располагал очень важными и, к сожалению, ныне утраченными сведениями о древнем универсальном знании и русской языческой культуре, истоки которых уходили на Север (в архиве бывшего КГБ хранятся около 30 папок, к которым до сих пор не допускают ни родственников, ни учёных)».
Барченко (1881–1938), ну как же, знакомые все лица! (В моем романе «Остромов, или ученик чародея» он выведен под фамилией Варченко). Барченко был не только жертвой, но и сотрудником ОГПУ — многих славных путь. Работал он в спецотделе под руководством видного оккультиста Бокия, каковому, впрочем, оккультизм не мешал лютовать на Соловках. Видимо, там он тоже отыскивал истоки русской духовности. Именно Бокий курировал загадочную — хотя чёрта ли тут загадочного? — связь с Великими Махатмами через Николая Рериха; о мере участия ГПУ в экспедициях Рериха интенсивно спорят по сей день, эта тема сейчас не имеет отношения к нашему разговору, но любопытствующему читателю наверняка покажется важной статья В.Шпаковского в «Военном обозрении» (sic!) «Яков Блюмкин и Николай Рерих в поисках Шамбалы». Барченко ещё до революции напечатал несколько оккультных беллетристических сочинений (желающие могут оценить его роман 1914 года «Из мрака», переизданный уже в постсоветское время; это история о том, как коварные англосаксы мучают и угнетают индусов-арийцев, а русские им в этом препятствуют. Не могу исключать, кстати, что отдельные мотивы этой книги повлияли на роман Ивана Ефремова «Лезвие бритвы», где часть действия тоже происходит в Индии — и присутствует мысль о некоей общей прародине. Есть в Ефремове нечто глубоко оккультное, при всём его таланте, — отсюда и высокопарность.
Понятное дело, Гиперборея владела воображением великих фриков: Николай Фёдоров, создатель «Философии общего дела», настоящий, классический безумец, получивший гордое звание космиста, — если помните, задачей человечества в его учении является тотальное воскресение усопших, идея столь же красивая, сколь и дикая, — писал о необходимости перенести на Кольский полуостров ни много ни мало столицу России.
«Для нас, отрезанных от океана, запертых в Балтийском, Чёрном и Японском морях, для нас есть только один выход в океан, выход в Студёном море, в никогда не замерзающих проливах Рыбачьего полуострова, в бывших владениях Троицко-Печенгского монастыря, сожжённого шведами (1590 г.), основанного св. Трифоном, апостолом лопарей, на границе Западного (атлантического) <океана> с Северным, или, вернее, на первом, чем на последнем, потому что Рыбачий полуостров омывается Гольфстримом. Только временная морская столица-порт, как конечный пункт Владивосточной трансконтинентальной дороги, может нас избавить от англо-немецкого господства, надвигающегося на нас».
Разумеется, тот же страх перед англосаксонским господством! И разумеется, на Кольском острове до сих пор обитают титаны, один из которых — Снежный человек, являвшийся тут многократно.
««Снежный человек? Да на него тут кто только не наталкивался, — говорит проводник Иван Михайлович Галкин. — В прошлом году совсем рядом детвору до смерти напугал: загнал в избушку да ещё в окна и двери всю ночь толкался. Пока егеря поутру не подоспели. Но стрелять не стали — человек ведь...» Позже то же самое подтвердили и «профессионалы», по многу лет выслеживающие реликтового гоминоида. А бабушка-лопарка отреагировала совсем просто: «Да отец мой одного такого много лет подкармливал»».
Дёмин видел тех, кто видел Снежного человека или тех, кто видел видевших. Короче, как писал Плиний старший, «в существовании этого народа сомневаться невозможно».
Остаётся понять — чем так мила русским ариям именно северная земля с её безрадостным климатом? Почему именно русский Север видится неоязычникам прародиной всей мировой культуры, включая тибетскую? Почему сама мысль о зарождении культуры в местах жарких или хотя бы тёплых — в Египте, например, — внушает им такую ненависть, а сам Египет считается исторической родиной злокозненных масонов и пристанищем столь же опасных евреев?
Это тема особая.
4
Тут мы вступаем в область литературы художественной, метафизической, тем более не нуждающейся в географических или исторических обоснованиях, которые, по Дёмину, были областью «педантической науки». Нам важно понять, почему Север в представлении неоязычников лучше Юга.
Нордическую русскую философию — философию теократии, фундаментализма, аскезы, — с наибольшей полнотой и откровенностью выразил Гейдар Джемаль в трактате «Ориентация — Север» (1980). Задача этой книги определена автором прямо — «расстрелять гуманизм». Вот цитаты, лучше других характеризующие некоторые крайности советского, а в основе — русского националистического мировоззрения:
«Север — это полюс несуществования.
2. Север — это точка, в которой кончается космос.
(…)
8. Идея севера противоположна идее центра.
9. Центр — это средоточие всех возможностей.
10. Он есть универсальный узел бытия.
11. Север это полюс невозможного.
12. Все узлы бытия развязаны на севере.
(…)
34. Север находится вне диалога жизни и гибели.
35. В нём отсутствует энергетическая перспектива.
36. Поэтому с точки зрения жизни, это абсолютный холод.
37. На севере замерзает и останавливается вселенский жизненный ток.
38. Это замерзание жизни есть единственная бытийная кристаллизация, осуществляющаяся на севере.
39. Она возможна только потому, что негативна.
40. В объективной реальности ничто не указывает на север.
41. На пути к северу поиски ориентиров бесполезны.
42. Наука навигации исключает саму идею севера.
43. Поэтому отказ от навигации есть поворот на север.
(…)
62. Путь на север есть путь с закрытыми глазами.
63. Это возврат к опыту потерянности, как к единственному ориентиру.
64. Потерянность есть универсальная ситуация субъективного духа.
65. В этой ситуации выражен непроходимый провал, разделяющий волю и рок.
66. Восстановление изначального опыта потерянности — это отказ от мифа неизбежности.
67. Такой отказ не предполагает поворота назад.
68. Поэтому растворение на этом пути не уравновешено никаким сгущением.
69. Движение на север есть отказ как от опоры, так и от покровительства.
70. Поэтому такое движение есть растворение обеими руками.
71. Идущий на север не боится ночи.
72. Потому что в небе севера отсутствует свет».
Эта обширная цитата нужна нам не столько для того, чтобы познакомить читателя с мировоззрением консерватора-фундаменталиста, сколько для того, чтобы показать его патетическую интонацию; показателен также отказ от рационализма и морали («отказ от навигации») — то есть от всех добродетелей Просвещения. Просвещение и гуманизм изначально враждебны любому язычеству, которое поклоняется только силе; иррациональность — основа всякого фашизма, идея воздаяния и вообще морали кажется язычникам слишком плоской. Их боги — либо пляшущие в экстазе, либо карающие, либо карающие в экстазе. Всё это очень безвкусно и смешно, но категория вкуса тоже принадлежит Просвещению.
Идея Севера — основы русского духа — есть прежде всего идея враждебности мира человеку, идея последовательно проведённой бесчеловечности и даже античеловечности. Русские несут миру, согласно неоязычеству, именно эту идею — идею служения нордическим идеалам. И здесь русское неоязычество естественным образом смыкается с немецким нацизмом — это ведь одна и та же идеология, не зря большинство русских нациков обвиняют евреев и англосаксов в том, что они поссорили двух великих исторических братьев, которые, объединившись, принесли бы на Землю свою ледяную утопию. Не зря Мандельштам именно это увидел в русской революции — «Лети, безрукая победа, гиперборейская чума!». К счастью, от этой чумы у значительной части человечества был надёжный иммунитет; да и русскую революцию делали сторонники Просвещения, хотя потом их не миновал гиперборейский реванш тридцатых. В те времена полярная тематика была особенно любима — героями эпохи были полярные лётчики, Отто Шмидт, папанинцы, главными книгами эпохи стали записки Кренкеля и отчёты о полярных экспедициях. Все тоталитарные империи стремятся к полюсам — не только в силу своей радикальности или экспансии, не знающей пределов, но прежде всего потому, что климат этих полюсов соответствует духовному климату империи. По-своему, с истинно фольклорной прямотой, выразил эти идеи русский сектант, народный мыслитель Порфирий Иванов:
«Пока это вот мёртвые клетки. Умершее чем поднимешь? Пробуждением. Это на этот счёт живое качество холод, он все клетки поднимает. Это самое главное в жизни является холод. Тепло — умирающее дело, а при холоде жизнь раскрывается. Живое тело, никогда не умирающее, его надо воспитать».
Иванов был несомненный безумец, классический народный пророк, очень, правда, здоровый физически — это с безумием часто соседствует. До своей проповеди холода он дошёл без всякий Гипербореи, без Ницше и Джемаля, и даже, подозреваю, без «Двух капитанов», — но гениально уловил суть русского национального мировоззрения: всё тёплое умирает, всё ледяное бессмертно. Смерти нет там, где нет жизни. Не зря учение Иванова, склоняющее последователей к непрерывному закаливанию и голоданию, пришлось так по душе поздней советской власти с её стихийным оккультизмом (йога, рерихианство, уринотерапия — всем этим постоянно увлекалась образованщина, не переносившая только христианства, потому что христианство стоит на моральной ответственности, а кому же охота? Нет, мы уж иррациональненько, с питием мочи и ледяными обтираниями).
Это же мировоззрение с замечательной точностью выразил Лев Гумилевский, известный своими чрезвычайно пошлыми, но страшно увлекательными и показательными романами «Игра в любовь» и «Собачий переулок»: есть у него рассказ «Страна гипербореев», где уловлена самая основа гиперборейского взгляда на вещи.
«Жители Севера не избалованы судьбою. Упорная и тяжёлая вечная борьба с угрюмой природою приучила их думать, что путь к счастью загромождён препятствиями. И, как всякий истый северянин, Колгуй видел в сцеплении удач скорее угрозу, чем благополучие».
Нельзя отказать Гумилевскому в подлинной проницательности: жизнь гипербореев изображена у него не как вечный праздник, а как мрачный и беспрерывный ритуал с человеческими жертвами, как непрерывный обряд, триумф дисциплины и полный отказ от всего человеческого. Ни любви, ни искусства, ни отклонений от веками заведённого закона: если Гиперборея и существовала, скучно там было. Примерно так же, как в сталинской империи.
Но человеку свойственно надеяться, что именно там, на Крайнем Севере, его ожидает оазис тепла и счастья. Отсюда популярность в позднесоветские годы «Земли Санникова» — романа географа, геолога и популяризатора Владимира Обручева, по которому Альберт Мкртчян и Леонид Попов сняли знаменитый и отличный фильм. От романа, написанного довольно плохо, поскольку Обручев профессиональным писателем не был, в картине осталось немногое — главным образом фантастическое допущение насчёт оазиса среди арктических льдов; земля Санникова — остров-призрак, открытый русским купцом, — растаял, как множество подобных островов, и никто никогда его не открывал. Но сам Обручев и многие его современники верили, что загадочная земля — да ещё и со своей цивилизацией — существует. Большинство этих прекрасных людей верили и в то, что во льдах социализма существуют оазисы гуманизма, и рано или поздно мы их найдём; в некотором смысле в шестидесятые всё так и случилось.
Но судя по теперешней моде на Гиперборею, до земли Санникова нам ещё далеко. Нам предстоят долгие полярные экспедиции в поисках мудрости, которой нет, и вечного веселья, которого вообще не бывает. Лёд — он лёд и есть, и растопить его можно только человеческим теплом. Но люди, одинаково боящиеся жизни и смерти, предпочитают вечную мерзлоту. Беда в том, что они не только стремятся туда сами, но и заталкивают всех.
К счастью, сегодня их человеконенавистнические идеи возбуждают немногих. Все острова-призраки рано или поздно тают, и глобальное потепление не оставляет им шансов. А что на свете прибавится воды, так ведь из воды и жизнь вышла.
ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ ДМИТРИЯ БЫКОВА | подшивка журнала в формате PDF
Гиперборея литературная1
«Я вижу за окном свою Гиперборею, в стекло уткнувшись лбом, коленом в батарею», — были у меня такие стихи о собственном детстве, и тогда мне казалось, что я действительно вижу заснеженную русскую Гиперборею, северный край Земли, последний форпост цивилизации. Такая вот у нас холодная страна — «Не смущай меня, оттепель, не обольщай поворотами к лету. Я родился в холодной стране — мало чести, оставь мне хоть эту». Я буду здесь много цитировать свои стихи, хоть это и не совсем прилично, — но я в самом деле много писал об этом и думал. Гиперборейский миф — одна из основ русской идентичности, поэтому о нём сейчас так много говорят и пишут. Точнее, пишут о нём потому, что у северян сосредоточились огромные ресурсные деньги, и они их щедро реализуют. В полярных и приполярных областях таятся гигантские природные запасы, плюс это наша стратегически важная территория, так что сейчас туда вбухиваются серьёзные силы и средства. Покупаются целые номера журналов, чтобы рассказывать о Севере, его людях, его ископаемых — вышли такие номера «Звезды» и «Русского пионера», и «Дилетант» не исключение. Запускаются проекты по истории полярной авиации, двухтомное издание «Двух капитанов» с подробным историко-географическим и филологическим комментарием, — короче, новый северный миф набирает обороты. И это естественно: в эпохи заморозков Россия всегда стремится в полярные области и звонко их пиарит. Это не худший миф в русской истории, хотя корни его, прямо скажем, довольно сомнительные.
Напомним происхождение термина. В древнегреческой мифологии это далёкая северная страна, где живут наследники титанов. Все источники сходятся — гипербореи вечно счастливы, умирают (или кончают с собой) исключительно от пресыщения жизнью, солнце над ними никогда не заходит (видимо, это какое-то отражение легенды о бесконечном полярном дне). Откуда знали древние греки про полярный день, бывали ли они в Заполярье? Ну, существует же опять-таки легенда о том, что на полюсах не всегда было холодно. Согласно теории о райской земле Гиперборее, которая разрабатывается постсоветскими оккультистами и имеет тысячи сторонников, — Заполярье до потопа было райским краем, там была построена могущественная цивилизация, потомки которой как раз и образовали Россию (согласно другим оккультистам, высокоразвитая цивилизация размещалась в Атлантиде и всю свою духовность передала ариям, истинным арийцам; за право так называться спорят сегодня русские националисты из числа самых замшелых). Процитируем один из таких порталов: «В русских былинах, индийской «Ригведе», иранской «Авесте», в китайских и тибетских исторических хрониках, в германском эпосе, в кельтской и скандинавской мифологии описывается древнейшая северная земля, подобная Раю, где царил «золотой век». Населяли ту землю издревле славные люди — дети «богов». Люди, имеющие генетическое родство с ними, несут в себе их особый ген, особую духовную силу «Хварно», которая, подобно легендарной птице Феникс однажды возродившись, сыграет спасительную и поворотную роль в судьбе цивилизации». Согласно Махабхарате, именно в Гиперборее находился Пуп земли — легендарный центр мира, вокруг которого вращаются Солнце, Луна и звезды.
Большинство фанатов Гипербореи ссылаются на карту Меркатора. Меркатор (1512–1594) по-латыни купец, так что германский вариант его фамилии — Кремер. Меркатор первым создал достоверные карты Европы, глобусы Земли и Луны, в его честь названа картографическая проекция, которая, правда, существовала ещё до его рождения, но только благодаря ему широко распространилась. Впервые изданная посмертно (1595), карта приполярных областей демонстрирует огромный материк с центральной горой Меру, которая была центром всего — так это называется в гиперборейской теории — праиндоевропейского мира. Из каких древних представлений исходил Меркатор — можно только гадать: скажем, Плиний старший в «Естественной истории» утверждает, что «за этими Рипейскими (Уральскими) горами, по ту сторону Аквилона (название северного ветра Борей), счастливый народ (если можно этому верить), который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры…». Страбон в «Географии» называет эту землю «Туле» (а не Тулой, как пишут некоторые; Тула — столица оружейного дела, а не мировой гармонии, причём существует реально, в отличие от гармонической северной страны). Разумеется, у национал-оккультистов существует своё объяснение русского глагола «притулить», «притулиться» (по Далю — спрятать; тула — место, где прячут). В Туле прячутся потомки древней Туле, отсюда и название. На эту тему существует классический анекдот про реку Тибр, с которой древние племена многое стибрили, и город Пиза, из которого тоже кое-что пропало.
Если говорить серьёзно… хотя можно ли говорить серьёзно о подобных конспирологических теориях, которые у всех народов мира примерно одинаковы? Но попробуем понять, каков вообще генезис подобных представлений, каков источник их живучести. Немецкий инженер Ханс Хербигер был дельный малый, сконструировал клапан с металлической рабочей пластиной и основал поныне существующую фирму Hoerbiger & Co; но он увлекался альтернативной историей и пригодился третьему рейху именно в этом качестве (правда, посмертно): он полагал, что Вселенная родилась из большого куска льда. Очень может быть, почему бы и нет. Землю окружали 4 луны. 3 из них на неё упали. Каждая из падающих лун, приближаясь, рождала расу гигантов. Как она это делала — не спрашивайте, вообще задавайте как можно меньше вопросов: это не наука, а поэзия. В основе науки, по мнению Хербигера, лежат не точные данные, а озарения. В Солнечной системе было раньше не 8, а 30 планет. Солнце их притягивает. Пятна на Солнце — следы их падения.
Приближение луны порождает титанов, а катастрофическое падение — убивает их; уцелевшие титаны уходят жить под землю, а на Земле остаются люди поменьше, которые хорошо приспосабливаются. Иногда титаны в виде богов выходят к людям и делятся с ними своими знаниями. О том, что раньше мир был населён титанами, а сейчас мы выродились и сильно измельчали, говорят все консерваторы (ибо идеал их находится в прошлом); я своими ушами слышал, как об эпохе титанов рассказывал на одном из шабашей газеты «Завтра», например, Дугин. Потомками титанов Хербигер считал, естественно, германцев: «Наши северные предки обрели силу в снегах и во льдах. А значит, вера в мировой лёд — это природное наследие нордического человека». Теория мирового льда была провозглашена «сокровищем германского интеллекта». Со временем по понятным причинам немецкий народ к теории Хербигера охладел, но у неё находятся поклонники в других местах, подчас весьма неожиданных. Идея «Великой Северной расы», обладающей «характером нордическим, выдержанным», завоёвывает поклонников среди русских оккультистов — и, как ни странно, промышленников. Ведь они тоже имеют отношение к Заполярью. Ресурсная экономика (и ресурсная империя) нуждается в собственной мифологии. Холод и лёд в понимании нордического человека противопоставлен сомнительным южным добродетелям, сверкающий север мудрецов и воинов — расслабленному югу торговцев и гедонистов. Мифология Гипербореи, которая сегодня входит в моду в России (причём чем северней территория, тем модней на ней эта теория), как раз и учит нас, что потомками гиперборейцев являются русы, нация поэтов и солдат, превыше всего почитающих северные добродетели — покорность, чувство долга, безжалостность, жертвенность, стремление умирать и убивать во имя великих абстракций, презрение к быту, культ мужественности.
2
Вся литература о Гиперборее подразделяется на три источника и соответственно три составные части: это мифология и фольклор, во-первых; квазинаучные сочинения двух последних веков, особенно распространившиеся в России в последние 20 лет, когда новый поворот к консерватизму сделал Заполярье столь модным, — во-вторых; и художественные преломления этого мифа, сравнительно немногочисленные, но любопытные.
В фольклоре и античной поэзии Гиперборея изображается как край Земли, откуда близко видна Луна. Подробное сообщение о загадочной стране оставил древнегреческий историк Диодор Сицилийский, согласно которому Аполлон, покровительствующий счастливому народу, «каждые 19 лет приходит на этот остров, когда звезды в своём обращении достигают завершения. Именно поэтому время продолжительностью в 19 лет называется эллинами Великим годовым периодом. Во время этого своего появления бог играет на кифаре и танцует все ночи подряд от весеннего равноденствия до восхода Плеяд, радуясь своим собственным успехам».
В русском фольклоре Гиперборея называется Подсолнечной страной, в которой солнце не заходит; легенды о ней сродни преданиям о Беловодье, которое представляется оккультистам вторым центром силы. Любопытно, что в этом совершенно сходятся как советские, так и фашистские неоязычники: «Анненербе», то есть «Сила предков», тоже отправляла экспедиции либо в полярные области, либо на Тибет. Схема очень проста: древняя духовность таится в местах труднодоступных, чтобы её наличие или отсутствие никто не мог установить достоверно. В русской мифологии справедливая страна всегда находится там, где никто не бывал. Подробное описание Подсолнечной есть в сборнике русского фольклориста-старообрядца Павла Рыбникова:
...Стоят три терема златоверховые;
Во первом-то терему млад светел месяц,
Во втором-то терему красно солнушко,
В третьем-то терему часты звёздочки.
Млад светел месяц — то хозяин наш.
Красно солнушко — то хозяюшка,
Часты звёздочки — малы детушки.
Есть и подробная теория насчёт местонахождения Подсолнечной: «коло» на праиндоевропейском — круг, солнце (отсюда колядование), и волшебная страна Коло находится на Кольском полуострове, получившем своё название оттуда же, откуда и Тула — своё. Тула — там, где арии притулились, а Кольский полуостров — там, где прикололись. На самом деле Кольский полуостров назван в честь реки Колы, а корень кол-, кал- в финно-угорских языках обозначает не солнце и не круг, а всего лишь рыбу; но ясно же, что все эти хитрости придуманы проплаченными лингвистами, а на самом деле источником всех земных благ, включая кока-колу, являются наши гиперборейские предки.
Сведения о великой катастрофе, сопряжённой одновременно с потопом и пожаром, есть почти в любой мифологии — то ли потому, что таков уж генетический код человечества, то ли действительно что-то такое было. Но вот тенденция возводить себя именно к древней мудрости — это уж примета особо тоталитарных режимов, претендующих на обладание конечной истиной. Немудрено, что поиском именно такой генеалогии — в том числе в фольклоре — озабочены все настоящие диктаторы. В общем виде схема выглядит так: белая раса — арии — потому и стала владеть миром, обогнав всех в технологическом и духовном развитии, что предками ариев были высокотехнологичные атланты либо гиперборейцы, которые сами происходят либо от титанов, либо от инопланетян. Гиперборея была самым мирным краем именно потому, что там не было конфликтов; а где не бывает конфликтов? Только на кладбище либо в режимах абсолютной власти, что почти то же самое. Секрет атлантического/гиперборейского мироустройства был утрачен, но мы тут обрели его обратно; главное, конечно, расовая чистота. Подобные идеи расового превосходства развивают с разным успехом, но одинаково упрямо многие современные авторы, откровеннее других — Андрей Буровский, называющий себя историком (это самоназвание многими оспаривается). Опираются такие авторы неизменно либо на «Ригведу», либо на былины.
3
Квазинаучных работ на тему Гипербореи написано в наше время великое множество, выделяются среди них книги Валерия Дёмина (1942–2006), который, подобно Хербигеру, не был профессиональным географом, равно как и космологом, но чувствовал влеченье роковое к гиперборейской проблематике. По основной специальности он был философом, но философом советским, защитившим диссер на тему «Образность и наглядность в преподавании марксистско-ленинской философии в высших военно-учебных заведениях: (Методологический анализ проблемы)». Согласитесь, это вам не Хайдеггер и даже не Гуссерль. Как многие советские идеологи в постсоветское время, он ударился в околонаучное фэнтэзи (точно так же многие авторы производственных романов погрузились в антиутопии, боевую фантастику или дамские романы типа «Роксоланы»). Пересказывать Дёмина бессмысленно — его надо цитировать, да пообильней.
«С Крайнего Севера был родом и классический Солнцебог Древнего Мира — Аполлон, который регулярно возвращался на свою историческую родину и носил прозвище Гиперборейского (аналогичные эпитеты были и у других Богов и героев). Именно гиперборейские жрецы, служители Аполлона основали первый храм в честь Бога Солнца в Дельфах, сохраняя постоянные контакты с северной метрополией. Имя первого аполлонийского пророка — как бы странным это кому-то ни показалось — было чисто русским и тотемным — Олен[ь]. Что запечатлено в канонических стихах одной из пифий, волховавших некогда на треножниках в главном святилище Эллады:
Так многославное тут основали святилище Богу
Дети гипербореев <...>
Также Олен[ь]: он первым пророком был вещего Феба,
Первый, песни который составил из древних напевов.
Павсаний. Описание Эллады. Х.V.8».
Как вам это понравится, дорогие товарищи, — солнцебог Аполлон родом с Крайнего Севера, с Кольского полуострова, бывшего в те времена благодатным краем? Отождествление Кольского полуострова с древнегреческой Гипербореей — замечательный шаг в присвоении античной культуры. Трудно сомневаться, что и Один был наш, совсем Один! Олен, по свидетельству Геродота, был не гипербореем, а ликийцем, то есть происходил из Малой Азии, примерно с территории нынешней Антальи, — но ведь и Анталья давно русская, так что кто вам считает. Попытки превратить Олена в Оленя поражают воображение, да и сам Аполлон наверняка обладает русским именем, восходящим к «Опален», поскольку он бог солнечный (а Наполеон получил своё имя потому, что он не Аполлон, не наш, не гиперборей); но ничего особенно нового в этом нет. Была уже в семидесятые гипотеза Алексея Югова, высмеянная в 1975 году Галкой Галкиной (чаще всего этим псевдонимом пользовались Арканов и Горин) в журнале «Юность». Югов в своей книге «Думы о русском слове» доказывал, что Ахиллес был наш, русский, тавроскифский князь. Под это дело он, правда, страшно путал времена, имена, национальности и пр., что и было тогда же разоблачено в журнале «Советская этнография», но кто будет сейчас считаться с идеологизированной советской этнографией! Сказано вам — Олень, значит — Олень. Та же Галка Галкина остроумно доказывала, что и Сократ был наш, афиняне про него говорили «Он умней нас всех во сто крат», отсюда и прозвище — «Стократ», «т» со временем превратилось в беглый согласный, примерно как в слове «прекрастный». Методы Югова и его единомышленников подробно разобраны в статье Виктора Шнирельмана «Возвращение арийства: научная фантастика и расизм». Рекомендую её любознательному читателю, ибо там масса примеров квазифантастической графомании, основанной на «Велесовой книге» и апологии русского язычества; христианство, знамо, для славян неродное, это вообще еврейская выдумка, гордо отвергаемая ариями. О корнях гиперборейской моды Шнирельман пишет подробно:
«Главным советским специалистом, разрабатывавшим «арийскую тему» в 1970–1980-е годы, была индолог Наталья Гусева. Её статья, опубликованная в сборнике «Дорогами тысячелетий» в 1991 году, ещё больше приблизила дискуссию к нацистской историографии. В этой статье Гусева объявила о Приполярной прародине индоевропейцев, где якобы происходило тесное общение славян и ариев. С тех пор внимание многих энтузиастов переключилось на поиск Арктиды, откуда, как в своё время писали нацистские авторы, и происходило расселение древнейших арийцев. Это позволило исключить из дискурса Переднюю Азию, создававшую патриотам постоянные неудобства своими ассоциациями с семитским миром. (…) В 1990-е годы «арии-славяне», «северная прародина» и загадочная «арктическая цивилизация» находили всё новых почитателей среди писателей научно-фантастического жанра. Появился целый пласт произведений о «светлых славянах», отважно встающих на борьбу с некими «тёмными силами». Целый ряд романов и повестей, написанных в 1970–1980-х и отложенных по цензурным соображениям, стали публиковаться лишь с 1990 года. Таковы, например, труды Байгушева, Никитина, Сергеева и других».
Индолог Наталья Гусева внесла, как говорится, увесистый вклад в теорию гиперборейского происхождения ариев. Ей принадлежит ставший посмешищем в лингвистической среде перечень индоевропейских названий на русском Севере — Индигирка, Гангозеро и т.д. При этом Гусева, прожившая 96 лет (1914–2010) и завещавшая развеять свой прах над Гангом, была серьёзным учёным — в своей, разумеется, области, а именно в изучении индуизма. Однако её книга «Славяне и арьи. Путь богов и слов» оказалась стопроцентным квазинаучным бредом, что и было зафиксировано многочисленными критиками. Пользовалась она при этом идеями индийского националиста Тилака, который в свободное от борьбы за независимость время написал книгу «Арктическая родина в Ведах». Так что поиски Арктиды начались, конечно, не в 1991 году. О корнях своей концепции сам Дёмин рассказывал предельно откровенно:
«В 1922 г. экспедицию в труднодоступные районы Русской Лапландии возглавил Александр Барченко. Барченко опирался на довольно-таки стройную историософскую концепцию, согласно которой в 5-м тысячелетии до н.э. прапредки индоариев во главе со своим предводителем Рамой были вынуждены под воздействием крайне неблагоприятных климатических условий мигрировать с Севера на Юг и, в конечном счёте, достигли Индостана. Барченко располагал очень важными и, к сожалению, ныне утраченными сведениями о древнем универсальном знании и русской языческой культуре, истоки которых уходили на Север (в архиве бывшего КГБ хранятся около 30 папок, к которым до сих пор не допускают ни родственников, ни учёных)».
Барченко (1881–1938), ну как же, знакомые все лица! (В моем романе «Остромов, или ученик чародея» он выведен под фамилией Варченко). Барченко был не только жертвой, но и сотрудником ОГПУ — многих славных путь. Работал он в спецотделе под руководством видного оккультиста Бокия, каковому, впрочем, оккультизм не мешал лютовать на Соловках. Видимо, там он тоже отыскивал истоки русской духовности. Именно Бокий курировал загадочную — хотя чёрта ли тут загадочного? — связь с Великими Махатмами через Николая Рериха; о мере участия ГПУ в экспедициях Рериха интенсивно спорят по сей день, эта тема сейчас не имеет отношения к нашему разговору, но любопытствующему читателю наверняка покажется важной статья В.Шпаковского в «Военном обозрении» (sic!) «Яков Блюмкин и Николай Рерих в поисках Шамбалы». Барченко ещё до революции напечатал несколько оккультных беллетристических сочинений (желающие могут оценить его роман 1914 года «Из мрака», переизданный уже в постсоветское время; это история о том, как коварные англосаксы мучают и угнетают индусов-арийцев, а русские им в этом препятствуют. Не могу исключать, кстати, что отдельные мотивы этой книги повлияли на роман Ивана Ефремова «Лезвие бритвы», где часть действия тоже происходит в Индии — и присутствует мысль о некоей общей прародине. Есть в Ефремове нечто глубоко оккультное, при всём его таланте, — отсюда и высокопарность.
Понятное дело, Гиперборея владела воображением великих фриков: Николай Фёдоров, создатель «Философии общего дела», настоящий, классический безумец, получивший гордое звание космиста, — если помните, задачей человечества в его учении является тотальное воскресение усопших, идея столь же красивая, сколь и дикая, — писал о необходимости перенести на Кольский полуостров ни много ни мало столицу России.
«Для нас, отрезанных от океана, запертых в Балтийском, Чёрном и Японском морях, для нас есть только один выход в океан, выход в Студёном море, в никогда не замерзающих проливах Рыбачьего полуострова, в бывших владениях Троицко-Печенгского монастыря, сожжённого шведами (1590 г.), основанного св. Трифоном, апостолом лопарей, на границе Западного (атлантического) <океана> с Северным, или, вернее, на первом, чем на последнем, потому что Рыбачий полуостров омывается Гольфстримом. Только временная морская столица-порт, как конечный пункт Владивосточной трансконтинентальной дороги, может нас избавить от англо-немецкого господства, надвигающегося на нас».
Разумеется, тот же страх перед англосаксонским господством! И разумеется, на Кольском острове до сих пор обитают титаны, один из которых — Снежный человек, являвшийся тут многократно.
««Снежный человек? Да на него тут кто только не наталкивался, — говорит проводник Иван Михайлович Галкин. — В прошлом году совсем рядом детвору до смерти напугал: загнал в избушку да ещё в окна и двери всю ночь толкался. Пока егеря поутру не подоспели. Но стрелять не стали — человек ведь...» Позже то же самое подтвердили и «профессионалы», по многу лет выслеживающие реликтового гоминоида. А бабушка-лопарка отреагировала совсем просто: «Да отец мой одного такого много лет подкармливал»».
Дёмин видел тех, кто видел Снежного человека или тех, кто видел видевших. Короче, как писал Плиний старший, «в существовании этого народа сомневаться невозможно».
Остаётся понять — чем так мила русским ариям именно северная земля с её безрадостным климатом? Почему именно русский Север видится неоязычникам прародиной всей мировой культуры, включая тибетскую? Почему сама мысль о зарождении культуры в местах жарких или хотя бы тёплых — в Египте, например, — внушает им такую ненависть, а сам Египет считается исторической родиной злокозненных масонов и пристанищем столь же опасных евреев?
Это тема особая.
4
Тут мы вступаем в область литературы художественной, метафизической, тем более не нуждающейся в географических или исторических обоснованиях, которые, по Дёмину, были областью «педантической науки». Нам важно понять, почему Север в представлении неоязычников лучше Юга.
Нордическую русскую философию — философию теократии, фундаментализма, аскезы, — с наибольшей полнотой и откровенностью выразил Гейдар Джемаль в трактате «Ориентация — Север» (1980). Задача этой книги определена автором прямо — «расстрелять гуманизм». Вот цитаты, лучше других характеризующие некоторые крайности советского, а в основе — русского националистического мировоззрения:
«Север — это полюс несуществования.
2. Север — это точка, в которой кончается космос.
(…)
8. Идея севера противоположна идее центра.
9. Центр — это средоточие всех возможностей.
10. Он есть универсальный узел бытия.
11. Север это полюс невозможного.
12. Все узлы бытия развязаны на севере.
(…)
34. Север находится вне диалога жизни и гибели.
35. В нём отсутствует энергетическая перспектива.
36. Поэтому с точки зрения жизни, это абсолютный холод.
37. На севере замерзает и останавливается вселенский жизненный ток.
38. Это замерзание жизни есть единственная бытийная кристаллизация, осуществляющаяся на севере.
39. Она возможна только потому, что негативна.
40. В объективной реальности ничто не указывает на север.
41. На пути к северу поиски ориентиров бесполезны.
42. Наука навигации исключает саму идею севера.
43. Поэтому отказ от навигации есть поворот на север.
(…)
62. Путь на север есть путь с закрытыми глазами.
63. Это возврат к опыту потерянности, как к единственному ориентиру.
64. Потерянность есть универсальная ситуация субъективного духа.
65. В этой ситуации выражен непроходимый провал, разделяющий волю и рок.
66. Восстановление изначального опыта потерянности — это отказ от мифа неизбежности.
67. Такой отказ не предполагает поворота назад.
68. Поэтому растворение на этом пути не уравновешено никаким сгущением.
69. Движение на север есть отказ как от опоры, так и от покровительства.
70. Поэтому такое движение есть растворение обеими руками.
71. Идущий на север не боится ночи.
72. Потому что в небе севера отсутствует свет».
Эта обширная цитата нужна нам не столько для того, чтобы познакомить читателя с мировоззрением консерватора-фундаменталиста, сколько для того, чтобы показать его патетическую интонацию; показателен также отказ от рационализма и морали («отказ от навигации») — то есть от всех добродетелей Просвещения. Просвещение и гуманизм изначально враждебны любому язычеству, которое поклоняется только силе; иррациональность — основа всякого фашизма, идея воздаяния и вообще морали кажется язычникам слишком плоской. Их боги — либо пляшущие в экстазе, либо карающие, либо карающие в экстазе. Всё это очень безвкусно и смешно, но категория вкуса тоже принадлежит Просвещению.
Идея Севера — основы русского духа — есть прежде всего идея враждебности мира человеку, идея последовательно проведённой бесчеловечности и даже античеловечности. Русские несут миру, согласно неоязычеству, именно эту идею — идею служения нордическим идеалам. И здесь русское неоязычество естественным образом смыкается с немецким нацизмом — это ведь одна и та же идеология, не зря большинство русских нациков обвиняют евреев и англосаксов в том, что они поссорили двух великих исторических братьев, которые, объединившись, принесли бы на Землю свою ледяную утопию. Не зря Мандельштам именно это увидел в русской революции — «Лети, безрукая победа, гиперборейская чума!». К счастью, от этой чумы у значительной части человечества был надёжный иммунитет; да и русскую революцию делали сторонники Просвещения, хотя потом их не миновал гиперборейский реванш тридцатых. В те времена полярная тематика была особенно любима — героями эпохи были полярные лётчики, Отто Шмидт, папанинцы, главными книгами эпохи стали записки Кренкеля и отчёты о полярных экспедициях. Все тоталитарные империи стремятся к полюсам — не только в силу своей радикальности или экспансии, не знающей пределов, но прежде всего потому, что климат этих полюсов соответствует духовному климату империи. По-своему, с истинно фольклорной прямотой, выразил эти идеи русский сектант, народный мыслитель Порфирий Иванов:
«Пока это вот мёртвые клетки. Умершее чем поднимешь? Пробуждением. Это на этот счёт живое качество холод, он все клетки поднимает. Это самое главное в жизни является холод. Тепло — умирающее дело, а при холоде жизнь раскрывается. Живое тело, никогда не умирающее, его надо воспитать».
Иванов был несомненный безумец, классический народный пророк, очень, правда, здоровый физически — это с безумием часто соседствует. До своей проповеди холода он дошёл без всякий Гипербореи, без Ницше и Джемаля, и даже, подозреваю, без «Двух капитанов», — но гениально уловил суть русского национального мировоззрения: всё тёплое умирает, всё ледяное бессмертно. Смерти нет там, где нет жизни. Не зря учение Иванова, склоняющее последователей к непрерывному закаливанию и голоданию, пришлось так по душе поздней советской власти с её стихийным оккультизмом (йога, рерихианство, уринотерапия — всем этим постоянно увлекалась образованщина, не переносившая только христианства, потому что христианство стоит на моральной ответственности, а кому же охота? Нет, мы уж иррациональненько, с питием мочи и ледяными обтираниями).
Это же мировоззрение с замечательной точностью выразил Лев Гумилевский, известный своими чрезвычайно пошлыми, но страшно увлекательными и показательными романами «Игра в любовь» и «Собачий переулок»: есть у него рассказ «Страна гипербореев», где уловлена самая основа гиперборейского взгляда на вещи.
«Жители Севера не избалованы судьбою. Упорная и тяжёлая вечная борьба с угрюмой природою приучила их думать, что путь к счастью загромождён препятствиями. И, как всякий истый северянин, Колгуй видел в сцеплении удач скорее угрозу, чем благополучие».
Нельзя отказать Гумилевскому в подлинной проницательности: жизнь гипербореев изображена у него не как вечный праздник, а как мрачный и беспрерывный ритуал с человеческими жертвами, как непрерывный обряд, триумф дисциплины и полный отказ от всего человеческого. Ни любви, ни искусства, ни отклонений от веками заведённого закона: если Гиперборея и существовала, скучно там было. Примерно так же, как в сталинской империи.
Но человеку свойственно надеяться, что именно там, на Крайнем Севере, его ожидает оазис тепла и счастья. Отсюда популярность в позднесоветские годы «Земли Санникова» — романа географа, геолога и популяризатора Владимира Обручева, по которому Альберт Мкртчян и Леонид Попов сняли знаменитый и отличный фильм. От романа, написанного довольно плохо, поскольку Обручев профессиональным писателем не был, в картине осталось немногое — главным образом фантастическое допущение насчёт оазиса среди арктических льдов; земля Санникова — остров-призрак, открытый русским купцом, — растаял, как множество подобных островов, и никто никогда его не открывал. Но сам Обручев и многие его современники верили, что загадочная земля — да ещё и со своей цивилизацией — существует. Большинство этих прекрасных людей верили и в то, что во льдах социализма существуют оазисы гуманизма, и рано или поздно мы их найдём; в некотором смысле в шестидесятые всё так и случилось.
Но судя по теперешней моде на Гиперборею, до земли Санникова нам ещё далеко. Нам предстоят долгие полярные экспедиции в поисках мудрости, которой нет, и вечного веселья, которого вообще не бывает. Лёд — он лёд и есть, и растопить его можно только человеческим теплом. Но люди, одинаково боящиеся жизни и смерти, предпочитают вечную мерзлоту. Беда в том, что они не только стремятся туда сами, но и заталкивают всех.
К счастью, сегодня их человеконенавистнические идеи возбуждают немногих. Все острова-призраки рано или поздно тают, и глобальное потепление не оставляет им шансов. А что на свете прибавится воды, так ведь из воды и жизнь вышла.
ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ ДМИТРИЯ БЫКОВА | подшивка журнала в формате PDF