Александр Кулинкович и его Алфавит
Для меня город – неуютный. В принципе, я не очень люблю Минск. Он мне как не совсем любимый родитель: есть, но чтобы безумная любовь… с Минском у меня так не случилось. Хотя это город моего детства, мой родной. На гастролях я всегда очень хочу домой, переживаю. Потому что я – домосед, и для меня важен даже не город, а место в этом городе. Мой дом. Я называю это «коробкой от холодильника». В последнее время наваливается столько дел, звонков, вопросов, что очень трудно не открыть коробку от холодильника и не залезть в нее. В юности я выходил в город попить пивка с друзьями, погулять. Сейчас уже не помню, когда выходил в город не по делам. Для меня город – это работа. А город, который вызвал у меня восторг, – Копенгаген. Представь, выходим из аэропорта, нас встречает друг, размахивая початой бутылкой коньяка. Я опешил, как так? «Саша – это же Копенгаген!» Постелили газетку, колбаску порезали, тут же, прямо у дверей аэропорта, коньячок… Полиция мимо проходит – никому до нас дела нет. Меня поразил уборщик: «жиг-жиг-жиг» – каждого из нас объехал и пошел дальше убирать. Не то чтобы я был большой любитель выпить на улице, но вот эта атмосфера свободы в Копенгагене просто резала все органы чувств.
Ё. Бойтесь людей, которые в сообщениях набирают букву «ё»: если они дотянулись до этой клавиши, то и до вас доберутся. Прочитал в инете, и это верно
Я невероятный дамский угодник! Для меня нет ничего более святого, чем женщина. Женщина – это мама, женщину нужно любить, уважать. Мне это передалось, наверное, от моих дедушек. Сейчас, знаешь, много ряженных казаков. А деды мои были очень неряженные казаки, настоящие. В казачьей станице жены били мужей смертным боем. Казак, который ударил женщину, – это опущенный человек. А бабы мужиков колотили просто до травматологов. В царской России в трактирах висели плакаты «Муж, не гневи жену свою!». Женщин я боготворю. Они могут вить из меня веревки. И я считаю, что женщинам реально в жизни тяжелее, чем мужикам. Хотя одна пьяная женщина, которая меня любит, хуже пяти гопников, которые меня ненавидят.
Кулинкович и компания. Во мне есть вещи, которых нет в «Нейро Дюбеле». Интереса ради то ли ради забавы многие знакомые редакторы отправляли ко мне на интервью маленьких девочек-журналистов… чтобы я их попугал. Девочки думали, я страшный и ужасный, с меня дерьмо свисает, говорить почти не умею и читаю с трудом. Многие люди, особенно молодые журналисты, принимают мой сценический образ за истинный. Я играю панк-рок, этот стиль требует определенных вещей. Но в жизни я совершенно тихий. Нелюдимый. «К» – компания. Всегда стараюсь быть душой компании и не вижу смысла быть в этой компании, если это не так.
Мама. Самое главное, самое святое, что для каждого человека есть. Если он вообще хоть каким-то боком человек. Мама мне очень сильно доверяла. Лет в 7 она сказала: «Саша, ты уже взрослый, старайся поступать так, как хочешь, но правильно». Так что воздух свободы для меня возник рано. Не помню ничего, что бы мама мне запрещала. Она меня не наказывала, хотя надо было. Когда мама поймала меня за курением (это было в 14 лет), спросила: «Какие сигареты ты куришь?» Я ответил: «Беломор». – «А какие хочешь курить?» – «Космос». И периодически она мне оставляла 70 копеек на пачку «Космоса». Я очень благодарен ей! И не за «Космос». А просто по жизни. Ей довелось многое пережить, работать на трех работах сразу, чтобы домик площадью 14 кв. метров превратился в квартиры для всех нас: меня, сестры, даже для отца, который был в разводе с ней. Сколько сил ей это все стоило… По большому счету, все мои песни посвящены маме.
. Для меня группа – дело жизни. И с этим связано почти все: новые знакомства, друзья, красивые места. Кстати, самое красивое место, которое я видел в своей жизни, – это Норвегия, тоже на «Н». С ней у меня получилось очень интересно. На 40-летие мне позвонил малознакомый человек и сказал, что хочет сделать для меня подарок – путешествие в Норвегию. С меня только билет до Вильнюса. Я сомневался, все-таки человека почти не знаю, вдруг он маньяк… но поехал. И скажу тебе, что Норвегия – это страна, каждый миллиметр которой можно вырезать и показывать в Беларуси за деньги. Невероятно красивая страна, вся! А недавно мне такое же предложение сделал другой малознакомый человек: пригласил съездить в Голландию, а сам он из Германии. И я с удовольствием в июне еду с сыном – на фестиваль селедки в Нидерланды. Все это благодаря «Нейро Дюбелю». Группе в этом году 26 лет, мне – 43. Это больше, чем половина моей жизни. И мои друзья, и мои красоты, и плохое, и хорошее – все связано с «Нейро Дюбелем».
в. Человек, который сделал практически всего меня. Хотя ничего толком он мне не подсказывал. Но его образ мысли, философия, манера поведения на сцене… Человек, который говорит проповедями. Я провел с ним несколько часов, незабываемых. Он говорит так, как будто всех всегда понимает. Великого ума человек!
Рыбалка. Люблю с детства! Мне отец говорил: «Саша, ты, наверное, так любишь рыбу, потому что мы тебя в Карелии зачали». А Карелия – это страна озер и рыбаков. Там 5 тонн рыбы и 1 человек на 10 км. В детстве просыпался в пять утра, садился на велосипед и ехал на Минское море. Мне было лет 8. Сейчас, подумал, никогда бы не отпустил сына одного в таком возрасте. А тогда… время было другое. Для меня рыбалка – это совершенно великая штука. Связь с космосом (смеемся, потому что Саша показывает жест, означающий выпить, – щелчок по горлу). Это – общение, ночной костер, уха, палатка. Не представляю рыбалку без ночевки. Мы уже давно не ездим на рыбалку ради рыбы. Это в первую очередь общение, отдых.
Саша. Мой сын. Хотя я всегда очень сильно хотел дочку. Мне кажется, что все мужики хотят дочку. Саше очень повезло, что он не родился девочкой, я бы реально отравил его жизнь. Просто отравил. Залюбил. Мой сын – рассудительный, вежливый, его хвалят соседи. Как и все дети, он пока хочет стать всем сразу. Но я бы хотел, чтобы он посвятил себя изучению языка, переводческому делу. Человек, который пригласил нас в Голландию, – переводчик. Я хочу, чтобы Сашка увидел, что можно заработать на жизнь, зная языки: дом, машину, хлебушек с икрой.
Трепыхаться. Самое главное слово, которое позволило жить «Нейро Дюбелю» 26 лет. Были ситуации, когда мы могли распасться, и если бы не было этого трепыхания, все могло бы закончиться через год. Проще всего на свете спокойно уйти пить пиво, когда что-то идет не так, и не трепыхаться. Но для меня: трепыхаться – это занимать определенное место в пищевой цепочке. Птичку, которая перестает трепыхаться, кот сожрет. А если она трепыхается до последнего, то имеет шанс выжить: может ударить гром, может сердобольная бабушка дать коту по спине клюкой, кот может замешкаться… Поэтому трепыхаться нужно везде и всегда.
У – это то, что написано на машинах, которые всем мешают ездить: «ученик». Я никогда не боялся учиться. И всегда вызывал этим уважение у старшего поколения. Есть люди, которые делают вид, что все знают. А мне не стыдно спросить, если я не в теме. В своей жизни я узрел: когда ты сам над собой смеешься, ты обезоруживаешь своего противника. Крыть нечем.
Федор. Первое, что вспомнилось. Это мой хабзайский друг, кличка у него была Федя, Федор. Безумная разгуляевка, смех, веселье, молодость – все это связано с тем временем, когда в моей жизни были Федор и хабза. А еще «ф» – это «Филипс». Компания, которая спасла мне жизнь. Именно на оборудовании Philips у меня вовремя обнаружили опухоль головного мозга и на этом оборудовании сделали операцию. И первое, что я увидел, когда начал ходить, в окне, это воздушный шар, с надписью «Филипс». Мистика. Странно, что из трех десяткой вещей этой фирмы ни разу у меня ничего не сломалось за 20 лет. Летом в Голландии я первым делом пойду в их музей.
Че Гевара. Не особо верю в то, что Че был таким, каким его показывает массовая культура. Я думаю, он был обычным подонком. В революции нельзя быть милым, и я скорее склонен верить в его черную сторону. Не могу представить себе революционную фигуру в веночке из роз. Для меня Че Гевара – это свобода или смерть. Бунтарь, освободитель, романтическая, мистическая и выдуманная личность. Я тоже не могу быть не свободным.
Щуцкий. Руслан Щуцкий – это мой университетский друг. Он любил все восточное и мечтал попасть в Японию. Бог на свете есть: Руслан выиграл туда путевку. Он был в полном восторге, привез нам саке, которое мы пили подогретым в моей однокомнатной квартире, в моем бомжатнике, приговаривая, как вкусно. А сами потихоньку его выливали, заменяя водкой. «Щ» – это время «щастья», «щвободы».
Ы.Ы.Ы. Это тоже определенный период жизни, когда я познакомился с группой «Ы.Ы.Ы.» и Васей Шугалеем. Конец 80-х, журнал «Парус», мои первые журналистские опыты. Время, когда в Питер я мотался, как на работу. Время моего безрассудного путешествия без копейки денег автостопом из Минска в Туапсе к девочке, которую я любил. Мне вообще очень в жизни везло на чудеса.
Я – самый плохой, я хуже тебя, я самый ненужный, я – гадость, я – дрянь, зато я умею летать. (слова из песни Петра Мамонова «Серый голубь»).
Текст gorodw.by