Спецоперация «Ни капли нефти врагу»
Николай Константинович Байбаков — фигура легендарная во всех смыслах. Уроженец Баку, выпускник Азербайджанского нефтяного института, накануне войны он был назначен заместителем наркома нефтяной промышленности СССР, а в 1944 году стал руководителем отрасли. В 1965–1985 годах он стоял у руля советской плановой экономики, возглавляя Госплан СССР. По его воспоминаниям, один из самых драматичных моментов военного времени — лето 1942 года, когда фашистская Германия пыталась прорваться к нефтяным промыслам на Северном Кавказе и Баку. В один из жарких июльских дней 1942 года Николай Байбаков был вызван в Кремль. Сталин неторопливо пожал ему руку, взглянул спокойно и негромким, вполне будничным голосом проговорил: «Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Но имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем». В срочном порядке Байбаков с группой специалистов-нефтяников и работников наркомата внутренних дел вылетел в Краснодар. Летели через Куйбышев и Сталинград. По обычной прямой трассе было уже не добраться. В Краснодаре их встретил руководитель штаба по спецмероприятиям Алексей Бесчастнов. Молодой чекист готовил здесь партизан и диверсантов для заброски в тыл немцев, обеспечивал безопасность промышленных предприятий. Именно ему, будущему руководителю 7-го управления КГБ и одному из создателей подразделения «Альфа», было поручено координировать все работы по уничтожению нефтяных объектов. На следующий день после прилета группа Байбакова срочно выехала на промыслы. В первую очередь нужно было решить, каким образом можно ликвидировать скважины. Сначала решили проверить методику англичан, которые уничтожали промыслы на острове Борнео незадолго до оккупации Японией. Их способ выглядел примерно так: вышки и емкости взрывали, а скважины забрасывали металлом вместе с цементом в бумажных мешках. Предполагалось, что мешки при падении разорвутся, а цемент, смешавшись с водой и железным ломом, затвердеет и превратится в железобетон. Байбаков вспоминал: «Меркулов, заместитель Берии, привез к нам в Краснодар тех самых английских специалистов… Они уверяли, что на Северном Кавказе законсервированные по их методу скважины невозможно будет восстановить и, чтобы возродить нефтедобычу, нужно будет заново бурить рядом с уничтоженными другие скважины. По моему указанию провели испытания этого метода… Через день мы подняли колонну, разрезали ее нижнюю часть и увидели, что металл не схвачен цементом. Оказалось, что мешки по большей части не разорвались и не расслоились, а цемент затвердел прямо в них. В этом и была суть ошибки. Закупоренные таким образом скважины можно было очень быстро восстановить. Английские специалисты пришли в ужас». Пришлось искать свой метод — более радикальный и надежный. Когда командование фронта поинтересовалось, сколько времени потребуется, чтобы снова пустить законсервированные скважины, Байбаков ответил: «Рассчитано на шесть месяцев с… гарантией». Позже выяснилось, что проще и дешевле бурить новые скважины, чем восстанавливать старые. В те годы нефтяные промыслы Краснодарского края были сосредоточены в двух районах: станица Апшеронская (ныне город Апшеронск) и станица Хадыженская (современный город Хадыженск). Расстояние между ними составляло порядка 30 километров. Ближе к фронту оказались апшеронские промыслы — их надо было уничтожить в первую очередь. Делали это уже на глазах у немцев, действовали по разработанному плану. Сначала ликвидировали нефтеперекачивающие и компрессорные станции, потом скважины, а электростанцию взрывали уже под пулеметным огнем врага! «Трудно передать состояние людей, взрывавших то, что недавно создавалось своими руками, — вспоминал Николай Константинович, — при подрыве первых компрессорных станций невозможно было сдержать слез, но мы понимали — врагу не должна достаться нефть». После апшеронских промыслов были уничтожены хадыженские объекты. Люди плакали, но взрывали… После Хадыжей группа Байбакова должна была перебазироваться в Туапсе. Уничтожив остатки промыслов, двинулись в путь по Малому Кавказскому хребту. Из-за сильного обстрела и бомбежек пробирались лесами и горными тропами. В какой-то момент в центр доложили, что группа Байбакова попала в окружение и погибла. Но через несколько дней измученные долгим переходом нефтяники объявились в Туапсе. Задание «Ни капли нефти врагу» было выполнено. Родным полетели телеграммы — живы!