Дочь Эдуарда Успенского: Отец хлестал меня по лицу и выгонял раздетой на мороз
Автор книг о Дяде Федоре, коте Матроскине и Чебурашке ушел из жизни год назад, 14 августа. В памяти поклонников он остался добрым папой любимых всеми детских героев. Но для своей единственной дочери он таким отцом, увы, не стал. Знакомые писателя не раз говорили о его тяжелом характере. Татьяна Успенская сегодня признается: ее жизнь с отцом была адом. Она никогда подробно не рассказывала об этом, но для «КП» впервые сделала исключение.
«Изменял маме»
- Лет до 13 у меня было счастливое детство, - рассказала нам Татьяна Успенская. - Папа меня таскал везде с собой - и на работу, и на отдых. Они с мамой снимали летом какие-то чердаки, веранды в подмосковных деревнях. Днем до вечера папа писал, я копошилась рядом. А вечером к нам стекалась детвора с окрестностей, и папа с нами занимался, смешил нас.
Где-то в 1975 году родители купили дом в деревне в 200 км от Москвы за Переславлем. Каждый раз, когда мы туда с папой ездили, закупали в Москве колбасы, масла, сыра. Привозили снедь, и папа меня посылал по домам. Я стучалась в дверь, мол, будете ли брать масло или колбасу? И деревенские покупали.
Он написал Чебурашку, когда я совсем маленькая была, лет пять. Вскоре папа стал знаменитым. Когда его останавливали гаишники, у него всегда на заднем сиденье была заготовлена стопочка книг - он подписывал одну, и его отпускали.
Мои родители были вместе с 1962 года, прожили 20 лет. В детстве я считала, что папа идеальный, потом поняла, что последние годы их брака он изменял маме. Когда он уезжал в командировку, просил меня забирать из почтового ящика письма на его имя, но маме про это не говорить. Тогда у него был бурной роман с одной известной художницей.
Был случай, когда я с другом голосовала на трассе. Остановилась машина, в ней отец. А на заднем сиденье девушка... Он посмотрел на меня и поехал дальше.
Лечился от пьянства
- Пил папа всегда много. Любил разгульные компании, - вспоминает Татьяна Успенская. - Когда он стал профессиональным писателем, то надо было содержать жену с ребенком. А это же был Советский Союз со своими правилами. Ты приходишь в издательство, а там уже планы издания книг есть. Чтобы тебя в эти планы вставили, надо было все время защищаться, пробиваться. И он постоянно пребывал в таком состоянии войны, ходил взвинченным. Алкоголем расслаблялся.
Когда в бомонде разнесся слух о некоем «гуру», творившем чудеса, - Викторе Столбуне, к нему попала вся наша семья: отец, мама, а потом и я. В общину к Столбуну приходили многие знаменитости, тогда, в 80-е, еще никто не понимал, что это была тоталитарная секта. Родители рассчитывали, что Столбун вылечит папу от алкоголизма. А мама верила, что удастся сохранить брак. Увы, ничего не помогло. Родители продолжали отдаляться друг от друга, часто ссорились. Папа менялся в худшую сторону.
На самом деле с папы в секте Столбуна просто брали деньги. Проводили процедуры электрическими разрядами, которые на какой-то период расслабляли его, снимали агрессию. Он успокаивался, не пил - потом по новой. Серьезно как психологи они с ним не работали. Он им машину подарил, помог книжки их издать. Потом отмазывал от публичных скандалов, когда Столбуна хотели посадить за организацию секты.
С годами в отце появилась некая распущенность. Он не следил за эмоциями - кричал, визжал. Когда человек считает, что он может жить не так, как другие, то начинает срываться на людей. Любая мысль, сказанная как-то не так, вызывала его раздражение - он начинал дико орать.
«Мачеха считала, сколько я ем»
- Творческие дела папы продвигались успешно. Он открыл наверху в доме, где мы жили в Москве, мастерскую, где можно было работать, жить уединенно, приводить женщин. У папы появилась новая подруга, администратор на телевидении Елена, ставшая его второй женой (ныне - вдова писателя Елена Успенская. - Ред.). Мама не работала несколько лет, и при разводе она осталась совсем без денег. Пай за кооперативную квартиру, в которой мы жили, еще не выплатили. Мама вообще такая очень женственная, отрешенная. А развод ее просто добил. Она зациклилась на своих проблемах, долго искала работу, к тому же началась перестройка. Пока она улаживала свои проблемы и выплачивала деньги за квартиру, я жила с папой и мачехой Леной.
При разводе нашу московскую квартиру разделили. На нас с матерью осталось две комнаты. Папе - одна. Потом он попросил московские власти выдать ему новую квартиру, ссылаясь на то, что та, где он живет, стала коммунальной. И в 1988 году ему дали шикарную квартиру в цековском доме.
А до этого мы жили с папой и его новой женой Леной в доме на Клязьме. Год от года становилось все хуже: отец неуловимо превращался в тирана. Жена Елена разжигала в нем ненависть ко мне. Она оказалась очень жадным человеком. Считала, сколько я съем котлет. Я боялась взять лишний кусочек. Лена стала запирать конфеты и печенье на ключ, а если я просила конфетку, у нее на лице появлялась такая гримаса, что в следующий раз просить было страшно. Гости уезжают - Лена считает, сколько они съели и сколько я: «На тебя не напасешься». Когда папа уезжал на работу в Москву, Лена со мной не разговаривала. Когда я пыталась с ней о чем-то заговорить, она просто игнорировала меня.
Хуже всего, что папа постоянно на меня срывался. Чуть что не по его, мгновенно ярость. Вытаращенные глаза, надувающиеся вены...
- Какие слова он вам говорил?
- Дело не в словах, а в том, какая при этом энергетика исходит. Он орал, визжал... Это такое жуткое зло, после которого я просто невротиком стала и осталась, наверное, до сих пор. Я цепенела от его крика, была в шоке. Внутренне меня трясло. Я ходила подавленная, зажатая. Иногда мне хотелось отвоевать пространство, сказать свое слово. Естественно, это ни к чему не приводило. Я знала его реакцию бешенства на любое мое движение и старалась интуитивно уходить от этих взрывов агрессии. Быть дочерью психопата - тяжело и очень стыдно.
Искать защиты у мамы было бесполезно. Отец с ней не общался. И я к ней редко заезжала - она сразу начинала выливать на меня свои проблемы...
«Отдал в секту»
- И во втором браке папа продолжал ходить в секту к Столбуну. Когда Столбун открыл коммуну для трудных подростков, папа отдал меня туда на несколько лет. С шестого класса я несколько раз в неделю ездила в секту на занятия, на которых было принято кричать на людей, унижать, оскорблять (это была разновидность психотерапии. - Ред.). Три лета я провела в его коммуне - мы работали в поле с утра до ночи, это была трудотерапия.
Потом Столбун открыл еще одну точку в Душанбе, куда папа отвез меня на семь или восемь месяцев. Там в Душанбе я окончила восьмой класс. Отец меня не навещал, это запрещалось. Летом меня снова перевели в Московскую область в отделение секты Столбуна.
Там продолжались психологические проработки и тяжелый каждодневный труд. Девочек отдавали работать доярками, свинарками, убирать поля. Однажды в поле я просто от них убежала. Прибежала к папе. Он меня обратно насильно не стал возвращать.
И вот я вернулась домой. Помню, едем в машине втроем с папой и его женой Леной. Папа купил консервированные ананасы и принес в машину. Я думаю, мы сейчас съедим это на троих. И вдруг Лена открывает банку и начинает есть. Аппетитно так. Я удивилась, говорю, мол, я тоже хочу ананасы. На что папа сказал: «Это Лене».
Но это мелочи по сравнению с тем, как отец ко мне относился - грубо, хамски.
- Он мог ударить?
- Колотил несколько раз, когда я училась в институте на третьем или четвертом курсе. По щекам бил, мог в ярости вытолкнуть меня на улицу в домашней одежде на мороз. Замерзнув, я обычно шла в домик к Анатолию Юрьевичу, его личному секретарю (членам Союза писателей был положен личный секретарь на зарплате, шофер). А потом приходилось просить у папы прощения. Унизительно и неприятно. Под конец моего проживания в его доме отец орал на меня почти каждый день. Без повода, просто срывал злобу. Дома я была как в концлагере.
- Из-за чего возникали ваши с ним ссоры?
- Это и не ссоры даже. Это такое задавливание. Сначала он меня давил. Спустя годы он так же давил сына своей третьей жены Элеоноры Филиной. А поскольку его никто не останавливал, он так делал со всеми.
«Ушла из дома с радостью»
- Если я что-то хотела купить - скажем, платье на выпускной, его это сразу злило. Иногда он привозил мне из-за границы вещи из секонд-хенда. Хотя денег у него на тот момент было с собой много - несколько тысяч долларов.
- Может, он считал, что в таких спартанских условиях вы вырастите сильной личностью?
- Может быть. Но, наверное, с девочкам так нельзя. Меня он не баловал никогда. Порой и про мои дни рождения забывал. Долгое время я думала, что это я какая-то неправильная, во всем виновата. А когда увидела, что и с другими людьми отец так же обращается, начала понимать, что это не со мной проблема. Хотелось бы сказать что-то другое про отца, но говорю то, что было, - а было ужасно.
- А, скажем, на ваш выпускной вечер в школе папа пришел?
- Что вы! Он даже со свадьбы моей почти сразу уехал. По его настоянию я пошла в технический вуз, потом перевелась на факультет лесного хозяйства, хотя мне всегда хотелось изучать языки. Но у него была навязчивая идея (он же выходец из МАИ), что инженерные мозги - это все, «они тебя спасут».
В 18 лет меня позвал замуж сокурсник, и я попала в хорошую семью, где на меня не орали, не считали съеденных мною котлет. Я даже не знаю, как это описать, когда после ада ты попадаешь в нормальную семейную обстановку.
- Как отец отнесся к вашему раннему замужеству?
- Они с Леной рады были, что я свинтила. Я уже была беременная. На словах отец радовался моей беременности, но на деле вообще не помогал. Мы с мужем были два студента, 91-й год, фактически без денег. И вытягивали нас родители мужа. Они помогали и дочку мою воспитывать. В это же время Лена, папина жена, взяла из детдома двух девочек. И сказала, что отцу некогда заниматься с внучкой: надо приемных дочек воспитывать! Хотя и до них ему не было никакого дела.
«Порвали общение и до его смерти не разговаривали»
- В последние годы он лечился от рака, болезнь не сблизила вас?
- Нет. На этом фоне его характер еще больше ухудшился. Помню, в 2014 году я поехала с ним в Германию, где он лечился, что-то ему возразила - и он начал кричать. И я опять ходила заплаканная. Последние годы ему вообще нельзя было пить - ему пересадили желудок. Он брал маленькую рюмочку коньяка. Выпивал. Потом еще одну. И все, ему хватало, чтобы поплыть, и тогда опять эти мутные пьяные речи об одном и том же - какие все вокруг плохие. Человек перед смертью обычно думает о вечном, отпускает, всех прощает. А он умирал в зле.
- А уже взрослой вам папа что-то дарил?
- Ничего. У меня сережки в ушах одни и те же 30 лет: их мне подарила мама моего первого мужа. Отец только раз с барского плеча мне отписал полдома деревянного на Клязьме. И считал, что этим все для меня сделал. Моему сыну на день рождения мог подарить 100 евро - сунуть в руку. Если кто-то напомнил ему, что у меня день рождения, он мне тоже какую-то небольшую денежку сунет. Не напомнят - забудет. При этом сам миллионер, куча недвижимости, денег.
- Говорят, внуков любят больше детей...
- Да, папа мне звонил, спрашивал: «Что же внук Эдик не приезжает?» Пятнадцатилетний мальчишка едет из Москвы к ним в Троицк четыре часа, и... его не приглашают за стол! Он сидит в комнате, они - папа и его жена Лена - едят и его не зовут. Понимаете, не позвать к столу - это для них нормально. С годами они оба не поменялись! Я попыталась об этом сказать, он, как всегда, на меня наорал. А я уже это не могла терпеть. Я взрослая женщина. Это был 2015 год, с тех пор я прекратила с ним общение. И сыну Эдику сказала: больше туда не езди. А как он гадко говорил о моей маме, хотя прожил с ней 20 лет...
- Зато он с нее Шапокляк написал, с его слов!
- Это вранье. Мне и за это за него стыдно. Он раньше рассказывал, с кого он писал Шапокляк: была учительница в их мужской гимназии, тихая, худенькая, пожилая женщина, которая могла строить двухметровых десятиклассников. Есть такая книжка «Письма к ребенку» - там все это написано. Это были письма отца ко мне, которые он потом издал книгой.
СТРЕЛЫ АМУРА
«Он не мог простить третьей жене Лере, что она его бросила»
Третьей женой писателя стала его соведущая по телепрограмме «В нашу гавань заходили корабли» Элеонора Филина. По словам Татьяны Успенской, с Элеонорой они сразу поладили.
- Лера пыталась нас с папой помирить, - вспоминает Татьяна. - Когда я рожала второго ребенка, она помогла мне найти хороший роддом. Брала моих детей с собой на отдых за границу. С Элеонорой можно было поговорить по душам, чего было просто невозможно со второй папиной женой Леной.
Лера пыталась бороться с пагубной привычкой папы - прятала от него алкоголь. Одно время получалось. Когда отец развелся с Лерой (телеведущая ушла, не выдержав отношения Успенского к ней и к ее маленькому сыну. - Ред.), отец позвал меня жить к себе. Но долго я с ним не выдерживала. Вот он выпивает стопочку вечером, и дальше до глубокой ночи шли пьяные разговоры, что Элеонора плохая.
Думаю, он и на Лене снова женился назло Филиной. Не мог простить, что Лера его бросила. Он не стесняясь при Лене смотрел видео, на котором Элеонора. Приезжали наши общие знакомые и рассказывали: мол, Эдуард Николаевич сидит и в компьютере часами смотрит передачи «Гавань», где они с Филиной. И в разговорах у него одна Лера. Зациклился на ней. Любил, не мог забыть.
СПРАВКА «КП»
Эдуард Успенский написал 75 детских книг, 10 пьес для детских театров. По его повестям сняты два художественных фильма - «Там, на неведомых дорожках» и «Год хорошего ребенка».
58 мультфильмов сняты по его сценариям, в том числе «Антошка», «Осьминожки», «Пластилиновая ворона», «Дядюшка Ау».
Самые известные книги: «Крокодил Гена и его друзья», «Каникулы в Простоквашино», «Вера и Анфиса», «Гарантийные человечки» (позже по мотивам повести снят мультсериал «Фиксики»). «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы», «Про Веру и Анфису», «Следствие ведут Колобки».
Был одним из создателей передач «Спокойной ночи, малыши!», «АБВГДейка», «Радионяня», а также программы об авторской песне «В нашу гавань заходили корабли».
ФИНАНСЫ
«Лишил наследства»
- Известно, что Успенский оставил завещание, в котором все свое состояние - миллионы долларов на счетах, недвижимость, авторские права - отписал единственной наследнице, своей жене Елене.
- Да, отец лишил наследства меня и своих внуков, - говорит Татьяна. - Иногда мне не хватает денег, сыну надо обучение оплачивать - тогда я могу немного разозлиться на отца. Но потом успокаиваюсь и не парюсь на этот счет. В конце жизни отца хоть Лена и была с ним рядом, но я видела: они оба несчастны. Елена Борисовна просто терпела и ждала этих денег.
- Вы же можете сказать вдове, что вам нужны деньги?
- А она разве не понимает этого? У меня нет никаких прав. На нее написано завещание, она - единственная наследница. Для Лены, думаю, это была цель жизни - она к этому наследству шла долго.
На похороны к отцу я не пришла. И на годовщину к нему на могилу не пойду.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Первая жена Успенского - Римма, с которой вместе учились в МАИ (годы брака - 1963 - 1980), родила ему единственную дочь Татьяну. От нее есть внучка Екатерина, внук - Эдуард Успенский.
Вторая жена - Елена Борисовна Успенская, на момент знакомства ей было 20 лет, Успенскому 42 года (годы брака - 1980 - 2003).
Приемные дочери-двойняшки - Ирина и Светлана (род. 25 ноября 1991) - инвалиды из-за проблем с почками, учились на ветеринаров.
Третьей женой стала соведущая по телепрограмме «В нашу гавань заходили корабли» Элеонора Филина. Поженились в 2005 году, развелись со скандалом в октябре 2011 года.
Четвертой женой стала вторая по счету супруга - Елена Борисовна Успенская (вдова классика).
ИСТОЧНИК KP.RU
