Характер, закаленный судьбой
27 января исполнилось 76 лет со дня снятия блокады Ленинграда. Для жительницы Таганского района, ветерана Великой Отечественной войны Зинаиды Ивановой день, когда была прорвана блокада в ее родном городе, стал вторым днем рождения.
Когда началась война, ей было всего три года. У Зинаиды были старшие два брата и две сестры. Из всей семьи Ивановых погиб только отец. Извещение «пропал без вести» пришло в сентябре 1941-го, сразу после страшных боев на Невском пятачке. Маленькая Зина запомнила, как мама три дня провожала главу семейства. Они плакали, целовались, стоя недалеко от Поцелуева моста, где находился один из пунктов записи в народное ополчение. Формирующуюся часть не сразу смогли перебросить на фронт. Немцы подошли настолько близко к городу, что мобилизовывать стали всех, кто мог держать оружие, в том числе многодетных отцов.
Вместе не страшно
— Наш дом стоял недалеко от центра — Московский проспект, 15, — вспоминает Зинаида Петровна. — Помню, как утром 22 июня старшая сестра Аня вернулась после выпускного в нарядном белом передничке с крылышками. Тогда мы и услышали по радио объявление о нападении фашистской Германии.
Когда Зинаида Петровна начала вспоминать отдельные эпизоды своего страшного детства, стены комнаты, в которой мы разговариваем, буквально начали «растворяться»… И вот, серый от пепла и дыма, холодный, разрушенный Ленинград встал в моем воображении.
— Мама пыталась меня и брата Павла как самых маленьких отправить на Большую землю в конце лета, — рассказывает она. — Помню маленький причал, выходящий на Ладогу. Пристань была недалеко от поселка Ваганово. Собралась целая толпа женщин и детей. На нас места не хватило. Тогда по моде всех малышей наряжали в белые панамки. Я наблюдала с тоской за удалявшимся теплоходиком, превратившимся на расстоянии почти в облачко. Как вдруг прилетели два немецких самолета, сбросили бомбы. А когда водяной столб обрушился, на поверхности озера остались плавать лишь десятки белых точек — детских панамок... Женщины взвыли. Кто-то упал в обморок. А наc мама от этих самолетов своим телом заслонила и сказала: «Нет уж. Будем умирать вместе».
Зинаида Иванова достала черно-белую фотографию, которую удалось сохранить с 1948 года. На ней запечатлены Зина, ее брат Павел и их мама Анастасия.
— Это самая старая карточка. Все, что у нас было до войны, не сохранилось. Многим топили печку, — объясняет Зинаида Петровна. — Это при том, что мама как-то еще сумела подготовиться к зиме.
Мамины запасы
Отдельной вспышкой запечатлелось в памяти Зинаиды Ивановой 8 сентября. Тогда ей показалось, что враги сбросили на Ленинград сразу все бомбы, которые у них были.
— Девять часов длилась бомбежка, беспрерывно. Земля и воздух дрожали, и казалось, что дышать уже нечем, — рассказывает Зинаида Петровна, держась за голову, точно заново переживая тот ужас. — Наше бомбоубежище располагалось в железнодорожном институте, в соседнем с нашим доме. Первое время мы еще бегали туда.
Были случаи, когда в Ленинграде умирали даже просто от страха... Именно той массированной бомбежки не перенесли соседки-двойняшки Ивановых.
— Девочки были похожи на куколок, нарядные такие, с бантиками. Не знаю, почему их не забрали в бомбоубежище... В квартире их нашли сидящими на полу, обнимающими друг друга, уже без дыхания, — говорит женщина.
А потом подступили холода, и резко сократилось продовольственное обеспечение. Если бы не мамины запасы, признает Иванова, не выжили бы. Хозяйка дома словно предвидела тяжелые испытания для своей семьи, и еще перед войной стала запасаться батонами. По маминому совету и тот хлеб, который потом выдавали по талонам, тоже решено было сушить.
— Сырой, испеченный, дай бог, на треть из настоящей муки, а так в основном из жмыха, он мало утолял голод. А в сухариках мы его сосали долго, как конфеты, и становилось даже теплее в животе, — объясняет Иванова.
В городе постоянно оставались младшие дети — Зина, Паша, средняя сестра Антонина и мама. Старшие — Анна и Анатолий — с первых дней войны трудились и жили на оборонных сооружениях. Кормили их там немного лучше, чем в городе.
Школа выживания
Чтобы не тратить силы, жители блокадного Ленинграда учились не делать лишних движений. В комнатах с плотно заклеенными бумагой окнами они все больше лежали. Кстати, за тем, чтобы окна не пропускали даже полоску света, нужно было следить строго.
Любая демаскировка могла быть полезна врагам. Даже в окруженном городе хватало диверсантов, провокаторов. При любом подозрении в пособничестве немцам представители правоохранительных органов вопросов не задавали, расстреливали на месте.
— В ноябре люди стали уже умирать целыми семьями. В наш дом в ту пору попала бомба, и угол его вместе с нашей квартирой обвалился. Мама договорилась с комендантом о переезде в другую квартиру, — рассказывает блокадница.
Помещение, в которое они переселились, напоминало что-то вроде чулка. Его хоть как-то можно было протопить.
— Но на стенках все равно иней сантиметра в два нарастал, — рассказывает Зинаида Петровна. — По одной стенке стояла железная кровать, на которой мы спали, все надев на себя. Если бы не буржуйка, которую мама достала за две буханки хлеба, мы, наверное, так и остались лежать вмерзшими в это тряпье. Всю зиму стояли 42-градусные морозы.
Для стороннего наблюдателя Ленинград казался совершенно вымершим.
— Среди моих знакомых есть ветеран, который в 1942 году проходил со своей воинской частью по нашим улицам. Когда командир им приказал петь, из дворов стали выглядывать тощие старухи, — рассказывает Иванова.
Уже потом, приблизившись к этим призракам, бойцы рассмотрели в них молодых женщин, буквально высохших, сморщившихся от голода.
Наряду с голодом блокадников часто мучила жажда. Чтобы пойти за водой на речку Фонтанку, сил немало требовалось. Брат Павел, прежде чем брать с собой сестренку, всегда оценивал состояние ее здоровья.
— Для меня специально небольшой бидончик подобрали. До Фонтанки я добиралась еще достаточно бойко, но обратно с водой уже шла покачиваясь, воду наполовину расплескивала. Соседка меня как-то надоумила: постоять немного на морозе, чтобы образовалась ледяная корочка на воде. Так я уже в другой раз целый бидончик приносила, — рассказывает Зинаида Петровна.
Маленькая перемычка суши, освобожденная красноармейцами 18 января 1943 года возле крепости Шлиссельбург, превратилась в коридор спасения для многих блокадников. В товарном поезде в первые же дни, как только открылась в отвоеванном «коридоре» железная дорога, — выехали в эвакуацию Ивановы: Антонина, Павел и Зина.
— Мы спаслись в деревне Новгородской области, приютила одна бабушка, — вспоминает Зинаида Петровна. — Каким счастьем показалась нам тогда ее деревенская еда: картошка, коровье молоко. Но сначала мы привыкали к еде. Помню, как в день приезда накинулась на еду, а сестра силой отобрала все... Я плакала, не понимая, что она спасла мне жизнь. От заворота кишок столько народу поумирало.
Всем, кто пережил блокаду, медики ставили диагноз — алиментарная дистрофия. Матери Зинаиды Ивановой врачи сказали, что после пережитого ее организма хватит не более чем... на восемь лет. Но судьба обошлась с ней добрее, до 80 лет дожила...
...Из блокадного семейства Ивановых сегодня осталась только Зинаида Петровна. Она переехала в Москву в 1982 году. Глядя на нее, искренне удивляешься ее подтянутой фигуре, характеру, закаленному жизнью-подвигом. Эта женщина излучает светлую энергию. Сама настрадавшись, желает всем только добра.
СПРАВКА
Сегодня Зинаида Иванова занимает должность председателя Совета блокадников Таганского района и ЦАО, стала членом московского Совета блокадников. В настоящий момент в Совете блокадников ЦАО состоит 280 человек. Самому младшему 78 лет, старшей исполнился 101 год.
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
■ 12 января 1943 года началась операция по прорыву ленинградской блокады «Искра». В ней погибло более 33 тысяч человек.
■ 7 февраля 1943 года в Ленинград прибыл первый поезд с Большой земли. Железную дорогу возвели в рекордные 17 дней. Строили ее пять тысяч человек — в основном старики и дети, регулярно подвергаясь артобстрелам со стороны немцев.
■ 14 января 1944 года началась Ленинградско-Новгородская операция по окончательному снятию блокады.
■ С 20-го числа и до конца января 1944 года красноармейцы освободили Новгород, Пушкин, Красногвардейск, Тосно, Любань, Чудово.
■ 27 января 1944 года в 20:00 в честь полного снятия блокады в Ленинграде ударил салют из 324 орудий. Друг за другом прогремели подряд 24 залпа.