Слагаемые картофельного успеха: как экс-чиновник и бизнесмен стал крупным сельхозпроизводителем

Сельское хозяйство Тверской области 20 лет как умерло, а агрономы бывших колхозов и совхозов еще живы. Когда известный местный фермер Вадим Рошка рассказывал этим агрономам, что на тверской земле можно собирать 50 тонн картофеля с гектара, они пальцем у виска крутили: фантазер, дурак. Сами в лучшие годы собирали по 10 тонн, а в худшие по 7. Но Рошка уже дважды собрал по 50 тонн, и пестует третий урожай. Оставил ферму жене, а сам возглавил агрохолдинг рядом с пушкинской деревней Берново. Его картофель, красивый, крупный, вкусный, без единой царапины, на корню скупают краснодарские торговые сети. Оказалось, не фантазер, не дурак, – просто бизнесмен. — Знаешь кто меня всему этому научил, – загадочно улыбался Рошка. – Один невероятный человек – Олег Игнатов. Он раньше был и первым замом мэра Норильска, и большим человеком в «Норникеле». Потом пошел в сельское хозяйство, и приехал к нам. Стал рассказывать, как надо картофель выращивать. Ему никто не верил. Специалисты просто хохотали, когда он цифры называл. А теперь от зависти сохнут. Но я и еще несколько человек поверили, стали ездить к нему учиться. А он с радостью учит, ничего не скрывает. Только за пьянство И вот «невероятный» человек Олег Игнатов встречает меня на пороге своей компании «Экоагрофарминг», что в деревне Степурино Тверской области. К слову, на первый взгляд человек довольно обычный, хотя и неплохо сложенный. Высокий, без лишнего веса, 51 – летний, скромно одетый, обутый в «кроксы». Необычно другое. В деревне, в 30 км от ближайшего городка, Старицы, практически в медвежьем углу, перед калиткой проходной припарковано три десятка автомобилей. Да, простеньких – в половине случаев классика, во второй половине – не новые иномарки. И все-таки. Работы здесь после 90-ых не было совсем. Мало-мальски пассионарные товарищи уехали в города. Остальные либо работали вахтовым методом в Москве за 30-45 тысяч, либо научились выживать вообще без работы, на своем огороде, грибах, ягодах и самогонке. Автомобили были только у московских дачников. И вдруг целый местный частный автопарк. — Вы правы, мы создали здесь серьезную точку роста, – кивает Олег Игнатов. – У нас работают 95 человек. Зарплаты хорошие и «белые». Вместе с премиями, которые сотрудники получают во время страды, выходит порядка 60 тысяч в месяц в среднем. Люди уверены в завтрашнем дне, кредитуются, покупают автомобили, ремонтируют дома. — Есть ли у них риск потерять работу? – повторяет Олег мой следующий вопрос. – Ответ простой – только за пьянство. Люди здесь хотят работать и работают хорошо. А вот с алкоголем прецеденты случаются. Смотрите, это наш сертифицированный медицинский кабинет для проверок «на алкоголь». Каждое утро обязательно, а иногда, спонтанно, в конце смены, приезжает врач из больницы и проводит общую проверку. Несмотря на такой жесткий контроль, случаи бывают. Конечно, я даю оступившимся второй шанс. Но иногда человек воспользуется этим шансом, продержится какое-то время, и срывается окончательно. Человек без пафоса После осмотра раздевалок и столовой для сотрудников, короткого знакомства с главным инженером, инженером по технике безопасности, агрономом, логистом и директором производства Олег Игнатов пригласил меня в свой кабинет. Очень простой для бывшего чиновника такого уровня – без дерева, кожи, камня и бронзовых статуэток. Сам заварил два кофе. — Как случилось, что вы организовали агрохолдинг в селе вместо того, чтобы купить домик в Лондоне и войти в строительный бизнес в Москве, как нормальный бывший топ-менеджер? – спрашиваю я у Олега. – Да еще безвозмездно раскрываете секреты профессии конкурентам? Вы патриот? Вам обидно за умирающую деревню? Может быть, вы родом из этих мест? — Нет, я родом из Москвы, – по порядку отвечает Игнатов. – Филиппов молодец, с большим уважением к нему отношусь. То, что я других учу, это нормально, так во всем мире принято. Когда я в Германию и Голландию ездил, меня так же во всех хозяйствах принимали, все показывали и детально раскрывали технологии. Даже технологические карты давали. — Я ничего не вижу плохого в том, что люди, мои соседи, будут использовать технологии и получать хороший результат. В этом секторе нет конкурентов нигде и ни у кого. Спрос на картофель хороший и устойчивый. Спрос на пшеницу не просто устойчивый, он растет. Все зерно, все излишки можно продать на экспорт. Там его с удовольствием покупают. У них вся земля задействована, а население растет – глобальная потребность мира в продовольствии увеличивается. Плюс изменения климата привели к учащению природных катаклизмов, которые губят урожаи. Это тоже влияет на рынок. — А насчет патриотизма – я не люблю пафоса. Мой патриотизм разве в том, что я не сижу дома, а вложил деньги, создал точку роста. Создал, кстати, самое крупное картофельное хозяйство в Тверской области. И, да, мне было несколько обидно, когда я летел на самолете из Европы, и видел, как с пересечением границы возделанная земля внизу превращается в заросшие поля. Возможно, подсознательно мне хотелось это изменить. С немецкой тщательностью Как дальше рассказал председатель совета директоров «Экоагрофарминг» Олег Игнатов, многие ниши для бизнеса в России полностью заняты – высокая конкурентность. В сельском хозяйстве напротив, конкуренции нет. В России полно земли, места хватает всем. Работать на земле в последние два десятилетия мало кто хотел и мало кто умел. Поэтому выбор пал на сельское хозяйство. Считается, что для хороших урожаев нужен чернозем. Олег выяснил, что это не обязательно так. На севере Германии такая же почва, как под Москвой – супесь и суглинок. И именно там собирают лучшие урожаи картофеля в мире. Потому что картофелю чернозем не нужен вообще. На черноземе картофель получается «чумазый», а на суглинке: яркий, красивый, светящийся изнутри, красный и желтый – идеальный для супермаркетов. Еще два плюса – такая почва умеренно пропускает воду, а значит с одной стороны не нужен полив, с другой – урожай можно собирать даже в осенние дожди. За несколько лет до первого урожая Олег Игнатов изучил аграрную науку по немецким книгам, одновременно посещая все возможные семинары. Затем несколько раз ездил перенимать опыт в ведущие хозяйства Германии, Голландии и Франции. И последним этапом начал подбирать место. Чтобы рядом и земля чистая Во-первых, нужна была площадка экологически чистая. Чтобы рядом никаких асфальтовых и мусоросжигающих заводов, химических комбинатов и прочего. Во-вторых, картофель необходимо возить, поэтому важна логистика и рынок сбыта. Хотелось хозяйство где-то между Москвой и Питером, чтобы продавать в обе агломерации, обеспечивая 30 млн. потребителей. И выигрывать таким образом у Брянска и Тулы – основных производителей картофеля. В-третьих, нужна хорошая дорога. И, наконец, хотелось работать не очень далеко от дома, то есть от Москвы. По совокупности факторов подходящих мест оказалось раз два и обчелся. А в Степурино, в качестве дополнительного бонуса, был расположен закрывшийся довоенный льнозавод, на территорию которого и мощность провести, и документы оформить было проще, чем на дикую площадку. Активным толчком послужила программа импортозамещения, возникшая в 14 году. В июле 2014 года Игнатов покинул совет директоров ОАО «Полюс золото» и приступил к запуску «Экоагрофарминга». Оформили документы, приобрели технику, расчистили и подготовили одичавшие поля. В 2015 году начали сажать: 150 гектар картофеля и 400 гектар зерновых – пшеницы и ячменя. Сотрудников было 10 человек. — Почему я вообще ушел со службы? – первый раз за разговор улыбнулся Олег. – Нет, работа в корпорациях это хорошо, здорово, круто. Серьезно, я иногда скучаю и по Норильску – по масштабам, по глобальности задач, по людям. Но в какой-то момент мне надоело работать на других, и захотелось позаниматься своим. Создать свое дело. Понимаете? Генетика, питание и севооборот Помните историю с кукурузой в СССР? В 1955 году в Москву прилетел американский фермер, эксперт по кукурузе Боб Гарст. После знакомства с ним страсть Никиты Хрущева к этой культуре получила гипертрофированное воплощение. Кукурузы стали сажать все больше и больше. В сентябре 1959 года Никита Сергеевич был с визитом в США. В процессе посетил житницу Америки – Айову, точнее ферму Боба Гарста, где окончательно превратился в кукурузного адепта. Хрущева можно понять – уже в те годы в США собирали свыше 4 тонн кукурузного зерна с гектара, не считая силосной массы. А сегодня в США выращивают более 350 миллионов тонн кукурузы. Рекорд – 38,7 тонн с гектара. Но в итоге кампании кукуруза обманула ожидания генсека. В 1962 году, под яростным натиском Никиты Сергеевича, культура заняла 37 миллионов гектар плодородных земель СССР. И не уродилась. Итог – хлебные карточки и закупка продовольствия за рубежом в 1963 году. Почему же в США с кукурузой все так хорошо и в прошлом, и в настоящем? Дело в жарком климате и длинном лете? Не только. Специалисты называют пять факторов, обеспечивающих урожайность: подбор почвы, выбор генетики посевного материала, технологии посева, питание растений и севооборот. К картофелю это относится в той же степени, что и к кукурузе. Оказывается, высокие технологии необходимы в сельском хозяйстве ничуть не меньше, чем в космосе. Гала и Красная соня Олег Игнатов на старте работы своего хозяйства не только в теории знал, как обеспечить урожайность на полях, но, можно сказать, руками потрогал эту урожайность в полях Германии и Голландии. — Первое и самое главное – посевной материал, – рассказывает он. – Никакая «синеглазка» вам 30-50 тонн с гектара не даст никогда – генетику не обманешь. К сожалению, в России соответствующего посевного материала не селекционировали. В Белоруссии есть кое-что, но они отстают от лидеров. После ряда экспериментов мы остановились на пяти сортах. Это немецкие: Гала, Мадейра, Ред Соня, и голландские: Примабель и Коломбо. Однако, если сажать исключительно импортным посевным материалом, хозяйство будет нерентабельным. Поэтому, в Степурино сажают посевной материал второго порядка. То есть покупают, скажем, три тонны элитного посевного немецкого картофеля и выращивают из него 30 тонн своего посевного картофеля, который потом высаживают в поля. Урожайность можно рассчитать довольно точно. Из каждого «глазка» вырастает стебель. Каждый стебель дает 3-4 клубня. Соответственно, количество глазков на гектар пропорционально количеству клубней. Мелкий посадочный картофель выгоднее – в нем больше глазков на единицу массы. Олег Игнатов Павел Орлов Ее надо кормить Помните рассказ Джека Лондона «Кусок мяса». Про боксера, который проиграл бой, потому что не смог хорошо поесть. Олег Игнатов говорит, что картофель ведет себя точно так же, как тот боксер. Если его кормить, он выигрывает бой, а если нет – проигрывает. Олимпийское же меню картофеля хорошо известно и прописано в литературе. Мы садимся во внедорожник и выезжаем на поле. Выходим на краю аккуратнейших, одинаковых гряд картофеля, уходящих вдаль, метров на пятьсот, до перелеска. За которым новые гряды, и новые – всего 30 полей картофеля и зерновых – 2,1 тысячи возделанных гектар. По которым сейчас ползает техника, поливает растения против жучков и прочих паразитов (модифицированного картофеля здесь нет – запрещено законом). Взгляд Олега Игнатова, до этого не выражавший ничего лишнего, вдруг загорелся. – Это Гала, смотрите какая красавица, – обвел он рукой зреющее под землей богатство. Затем перешел через грунтовую дорогу, к полю с пшеницей. – А это хлеб. Все ваши читатели видели, как растет хлеб? — Агрономия наука прикладная, – продолжал Игнатов. – Растение не обманешь, как и человека. Есть нормы выноса на определенный урожай определенными культурами. Картофелю, чтобы сформировать урожай 35-50 тонн с гектара, необходимо: 140 кг азота, 60 кг фосфора и 240 кг калия. Это в действующем веществе. В весе удобрения это будет тонна с лишним на гектар. Плюс к тому мы стараемся возвращать в землю то, что взяли из нее. Солому от зерновых измельчаем, добавляем в нее азот и специальные грибы – стернифаги, даем немного перегнить и распределяем по полям. Нет, навоза у нас, к сожалению, нет. Навоз – это очень хорошо для земли. Немцы всю зиму занимаются тем, что распределяют по полям навоз. Но у нас просто нет поблизости ни одного животноводческого хозяйства. Кстати, о Хрущеве. Во времена СССР норма внесения минеральных удобрений на поля была порядка 50 кг на гектар. Так что кукуруза, возможно, просто отомстила людям за то, что они морили ее голодом. Техника и севооборот Последние два слагаемые картофельного успеха – техника и севооборот. Весной, когда температура достигла 8 градусов, клубни необходимо как можно быстрее посадить на строго определенную глубину, на правильном расстоянии друг от друга, и создать при этом высокую ровную гряду, внизу которой будет собираться вода. Осенью картофель необходимо собрать быстро, до начала осенних дождей, в то же время не повредив. Картофель, покрытый ссадинами и порезами, привычный для времени СССР, не берут современные торговые сети. С этими двумя задачами справляются немецкие картофелепосадочные и картофелеуборочные машины. Точнее, на рынке два лидера: немецкая Grimme и голландская Miedema. Но немцы присутствуют на российском рынке более активно – лучше сервис, доступнее запчасти и много русскоговорящих сотрудников. На этих машинах можно сэкономить, но тогда лучше выращивать какую-нибудь другую культуру. Севооборот – это чередование сельскохозяйственных культур на одном поле. То есть на поле с картофелем Гала, которое только что обводил рукой Олег Игнатов, в следующем году будет расти пшеница, еще через год ячмень, и затем снова картофель. Такое чередование необходимо для профилактики патогенов. – Вот вы гриппом болеете, но собаку свою не заражаете, потому что она гриппом не болеет, – на пальцах объясняет Олег. – А собака ваша может умереть от бабезиоза, но вас не заразит. Потому что вам бабезиоз не страшен. Так же и с патогенами растений. Те, что развиваются на картофеле, не страшны пшенице и ячменю. Веселые моменты Последний момент – хранение. В СССР за зиму сгнивало порядка 30% овощей. У Игнатова картофель не гниет. После сборки он моется в агрегате, похожем на гигантскую стиральную машину, сушится, фасуется и укладывается в огромные деревянные ящики. Ящики расставляются друг на друга, стеллажами, в ангарах-картофелехранилищах и активно продуваются воздухом. Очевидно, что организация одних только хранилищ со всеми ящиками, мойками, сушками, транспортерами и вентиляцией потребовала серьезных инвестиций. А сколько стоят трактора и комбайны, посевные и уборочные прицепы? — Да, в сельское хозяйство войти сегодня дорого, – соглашается хозяин. – Видите строящийся серебристый агрегат. Это наша вторая зерносушилка. Она одна стоит 20 млн. рублей. Когда мы шли с Олегом Игнатовым по территории компании «Экоагрофарминг», вокруг работали люди. Механизаторы ковырялись в технике, сотрудники фасовочного цеха мыли ящики, в которые через два месяца ляжет картофель нового урожая, между ангаров сновали погрузчики. Увидев фотокамеру у меня в руках, большинство сотрудников старались не попасть в кадр. Водители двух погрузчиков спрятались за приподнятыми вилами своих агрегатов. Олег Игнатов рассмеялся: — К нам из местной милиции два человека прошлой осенью приехали картошку покупать. Но приехали в форме и с автоматами. Так на базе такой переполох поднялся. Один через забор перепрыгнул и в лес убежал, а другой за ангарами залег. Позже оказалось, что первый алименты не платит, а второй подрался где-то. Так что есть в нашей работе и веселые моменты. Здесь ценят инвесторов Недавно мне пришлось делать репортаж про фермера Николая Коркунцова. Работающего в той же самой Тверской области. За 19 лет он вложил в хозяйство 9 млн. долларов, а администрация до сих пор не дает ему необходимую электрическую мощность. — Впечатление, что мы про разные области говорим, – удивился Игнатов. – У меня не было никаких проблем. Скорее наоборот, рады были, помогали, чем могли. Правда, я с администрацией познакомился до того, как начал хозяйство строить. Мы познакомились с главой района – Сергеем Юрьевичем Журавлевым. Мы приходили и к министру сельского хозяйства, и к зам губернатора. Все идут навстречу. Здесь была немного глушь. Не было работы вообще. Мы создали серьезную точку роста. Нам были рады. Разве не логично? — Нам охотно дали разрешение на строительство. Мы подстанцию поставили, газовую магистраль провели, газ подключили, по программе малой газификации. У нас своя ЛЭП. Трансформатор на 670 киловатт сейчас, но есть возможность увеличить и до 2 мегаватт. Спасибо тем, от кого это зависело. — Недавно был ураган, – задал следующий вопрос я. – Пока к вам ехал, видел много деревьев поваленных, подмытые берега у речек. А ваше хозяйство не пострадало? — Будете смеяться, но этот вопрос я тоже решил заранее, – улыбнулся Олег. – Заказал проект базы известному архитектору, работающему с подобными объектами. В проекте в том числе были учтены возможности ливней и ураганных ветров, построены стоки для воды и так далее. Результат – ураган нам вреда не нанес. Никакого борщевика Лета своего детства, вторую половину 70-ых, я проводил на даче, под городом Киржач. Места вокруг дачи казались мне самыми красивыми в мире. Вокруг поселка возделанные поля, в которых сначала наливались, а потом зрели рожь, овес и пшеница. Гречиха пахла на всю округу. По полям ползали крохотные из-за расстояния трактора и комбайны. Сельского хозяйства в тех местах давно не стало. Поля заросли густым бурьяном метровой высоты – не пройти. Вдоль дорог рощицы борщевика. Трактористы спились и умерли. Администрация продает участки под дачную застройку где попало, даже на краю леса. Поехать туда больше не хочется. А вокруг Степурино – как в детстве. Одни поля колосятся, другие торчат грядками с картошкой. По полям ползут модные иностранные трактора и комбайны. Вокруг полей утрамбованная техникой грунтовая дорога. Между полями ветрозащитные перелески, в которых наверняка в изобилии водятся грибы. Вырыто большое озеро, пока без воды, на будущее, свеклу с морковью поливать. Рядом речушки: Жидоховка и Ржать, и никакого бурьяна с борщевиком. И местные трактористы при деле, вместо того чтобы спиваться и умирать. Ностальгия. Коров только нет. Олег Игнатов говорит, что человек должен делать то дело, которое умеет делать лучше всех. Либо картофель и зерновые, либо коровы, молоко и сыр.