Советская Атлантида, или Как и зачем в России отправили под воду малые города
Старинный город, о котором пойдет речь, был построен на Молого-Шекснинской низменности, получившей свое название в честь впадающих в Волгу здешних рек Молога и Шексна. Упоминания о первых поселениях на берегах реки Мологи появились еще в XII веке. Вскоре на прилегающих территориях образовалось Моложское княжество, которое при царе Иване III вошло в состав Русского государства.
Несколько веков назад Молога была типичным уездным российским городом – здесь стояли красавцы-храмы, работали школы, телеграф, пожарное депо (кстати, спроектированное братом великого писателя Фёдора Достоевского), а также существовал приют. Местные купцы успешно вели торговлю, пару раз в год в Мологе проводили большие ярмарки, на которые съезжались жители окрестных деревень. Бурлаки тянули по реке большие суда. К началу революции это был весьма преуспевающий городок, в котором била ключом провинциальная жизнь. Население его составляло почти 6 тысяч человек.
После революции объявили курс на электрификацию всей страны. В молодом советском государстве стояла острая необходимость в электричестве, на Верхней Волге начались радикальные перемены. В 1930-х годах было решено «построить» в этих краях море, а если конкретно, то перекрыв реки, затопить огромную территорию, запустив здесь ГЭС. Название будущей электростанции дали по расположенному рядом городу – Рыбинску. Город Молога должен был уйти под воду на глубину 102 метра, вместе с ним было решено уничтожить сотни других населенных пунктов, «мешавших» морю, поскольку для реализации амбициозной идеи нужно было не просто много, а очень много воды.
В 1935 году здесь начали строить гидроузел: соответствующее постановление подписали председатель Совнаркома Молотов и секретарь ЦК ВКП (б) Каганович.
На момент запуска проекта по созданию водохранилища в Мологе проживало более 6 тысяч жителей. Всем им сказали, что они могут разобрать свои деревянные дома, переправить по реке на новое место и собрать заново на специально выделенных для них участках. Местных жителей никто не спрашивал, хотят ли они срываться с обжитых поколениями мест и терпеть такие неудобства. Однако и открыто недовольных, судя по всему, не было – настолько была сильна советская пропаганда. Переселенцы верили, что они переезжают ради реализации важнейшего проекта, который поможет снабдить электроэнергией столицу и другие населенные пункты.
Большое число жителей Мологи перебрались в Рыбинск и его окрестности.
Понятно, что в процессе переезда возникало много путаницы с распределением участков. Например, бывало, что человеку давали один участок, тот начинал собирать на нем свой дом, и тут выяснилось, что где-то что-то напутали, и участок у него другой. Кроме того в некоторых семьях, переселившихся в непригодную для выпаса животных местность, после переезда погиб скот.
Такое переселение длилось около пяти лет и в общей сложности из подлежащих затоплению населенных пунктов уехало более 130 тыс. человек.
К моменту затопления в Мологе стояло 900 жилых домов, около 200 торговых точек, два собора, три церкви, а рядом с городом – женский монастырь. Всё это пришлось уничтожить. Все здания, которые не было возможности разобрать, разрушали механически. За 1941–47 годы под волнами нового водохранилища оказались погребены три монастырских комплекса, в том числе монастырь, которому покровительствовал сам Иоанн Кронштадтский.
Еще один грустный штрих, рассказанный впоследствии участниками переселения: на затопляемой местности оставались дикие животные, воды становилось все больше, и перепуганные звери пытались спастись на оставшихся островках суши. Людям становилось их жалко и они клали в воду доски и бревна, чтобы у несчастных животных была возможность перебраться на берег.
Как несложно догадаться, строительством занимались заключенные (в том числе и политические), для чего под Рыбинском построили Волжский исправительно-трудовой лагерь (в народе – Волголаг).
О масштабном искусственном наводнении в СССР старались не говорить. Советские СМИ деликатно обходили эту тему стороной. С тревогой писали об этом смелом проекте только некоторые эмигрантские издания за рубежом.
Молога опустела весной 1941 года, 13 апреля перекрыли плотины, и вода начала поглощать город. А вот расчистить дно и достроить ГЭС стразу не успели – началась война. Тем не менее ГЭС все равно была срочно запущена (достраивали ее уже в процессе работы), ведь она давала электроэнергию Москве.
Весной 1941 года в Мологе еще можно было пройти по опустевшим улицам, а в 1946-м была пройдена 102-я отметка: город погрузился в воду, словно Атлантида.
После войны Рыбинское водохранилище, наконец, появилось на советских географических картах. По рукотворному морю стали ходить корабли.
Местность в этих краях стала сырой и болотистой, на воде появились всплывшие со дна торфяные острова, причем некоторые, не будучи ни чем закреплены, перемещались по поверхности, как плоты. Некоторые виды животных исчезли, проявились новые. В этих краях даже создали заповедник.
Поначалу из воды то тут, то там еще можно было увидеть торчавшие маковки затопленных церквей. Увы, со временем и они, разрушившись, ушли под воду.
После распада СССР все чаще стали говорить о том, что водохранилище было создано зря и у советских властей не было веских оснований ради этой амбициозной затеи менять верхнее русло Волги, климат, животный мир и, главное, жизнь более чем 130 тысяч людей.
Прошло много лет, и вода стала немного отступать, обнажая руины «Советской Атлантиды», которая при ином повороте судьбы могла бы до сих пор оставаться милым российским городом.
