Граховский наблюдатель
Маргарита Зимина. Наблюдатель (по страницам дневников Сергея Трофимовича Грахова). – Ижевск: Шелест, 2020. – 98 с.
Маргарита Зимина – имя в Удмуртии известное. В печати первые её стихи появились ещё в 1960-х. Тонкий лирик, всю жизнь Маргарита Георгиевна проработала в школе учителем литературы – сначала в родном селе Грахово, а затем в Камбарке.
В основу новой книги Маргариты Зиминой легли её дневники, которые несколько десятилетий вёл житель села Грахова Сергей Трофимович Грахов (1901-1966).
Попытки разобрать и прочесть множество разрозненных тетрадей, писем, вырезок и прочих чудом сохранившихся бумаг, конечно, предпринимались и прежде, вот только без личной заинтересованности, знакомства с реалиями сельской жизни конкретного места и людьми ушедшего времени такая работа теряла всякий смысл.
Да и автор дневника был фигурой сложной и противоречивой, часто ничуть не вызывающим симпатий человеком. Графоман этот Грахов, казалось бы, и всё тут, а то с чего бы ему каждодневно описывать, что съел на завтрак и как тщательно выбрился, да одобрительно рассуждать о внешней политике партии и правительства! Профессия бухгалтера иному покажется скучной, но уж очень она подходила Сергею Трофимовичу, его, не побоимся этого слова, мелочной и въедливой натуре. Уж коль замминистра удивлялся, что в граховском леспромхозе есть бухгалтер, который на недостачу в 13 копеек пишет акт аж на двух страницах!
Только не будем с позиций XXI века делать поспешных выводов. Семья же Сергея Трофимовича Грахова оказалась раскулаченной, а дом, который стоил таких трудов не одному поколению, отобран. Долго пришлось за правдой походить – из кулаков вычеркнули, а вот дом не вернули, так что пришлось Сергею Трофимовичу с семьёй обитать в единственной выделенной комнате бывшего родительского гнезда.
Может, с этого дома на улице Коммунальной и началось для Маргариты Зиминой понимание автора дневников – был Сергей Трофимович великим книгочеем, что нашло отражение и в дневниках. И именно в его доме разместилась районная библиотека, где частой гостьей была маленькая Рита Зимина.
При внимательном чтении таких общих точек обнаружилось ещё больше: война, ранение и трудные послевоенные годы – всё это было так понятно ребёнку, родившемуся уже после Победы, но ведь то же самое происходило и с самыми близкими людьми Маргариты Зиминой. Ветераны, которых никто ещё не звал ветеранами, буйство героев войны и алкогольный дурман, которым двадцатилетние мальчики-фронтовики, ничего не знавшие, кроме смерти, пытались заслониться от прошлого, – всё это больно, трудно и так знакомо, будто снова вернулось то время. А ещё так много людей, знакомых по детству, но давно ушедших из жизни. Один раз даже сама маленькая Рита мелькнула на странице дневника, будто слабо улыбнулась из той эпохи себе сегодняшней.
Сергей Трофимович делает свои записи практически без эмоций: увидел или услышал – записал. Пленных ли немцев-японцев ведут через село, криминальные ли трагедии послевоенного разгульного времени, политзанятия, жена ли с базара пришла, пожаловалась на цены или бытовые случаи с драками и любовями-ревностью – ах, не всегда приглядная картина, но эмоций от автора дневника редко дождёшься.
Но коль приглядеться, настоящие чувства Сергея Трофимовича всё-таки кое-где пробиваются. Прежде всего во всём, что касается крестьянского труда и некоторых издержек колхозного строя. Как большой любитель-книгочей, он неоднократно, пусть и без эмоций, упоминает, например, постановление партии о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 года – явно Грахов неравнодушен к рассказам Зощенко. Да и официально-партийной литературе он предпочитает классику, критикуя иных бездарей при литературной кормушке.
Может быть, наиболее эмоционален автор дневников по отношению к себе самому, и тут он порой безжалостен. А ведь наверняка, как и любой человек, делающий постоянные записи о себе и окружающей жизни, Сергей Трофимович мечтал, что когда-то не только он сам, но и кто-то ещё прочтёт их.
Более полувека прошло с последней записи, и ведь читают! Вот только для этого понадобился большой труд и лирический талант ещё одного человека – Маргариты Зиминой.
Сергей Лаврентьев