Зеленый листок Михаила Цвета
"Возвращение" в Россию
В мае 1872 года Семен Николаевич Цвет и Мария де Дароцции, путешествуя по Италии, проездом оказались в городке Асти. Русский и итальянка. Не женаты. Мария беременна. В маленькой гостинице "Реаль" и появился на свет человек, открывший тайну зеленого листа. Через несколько дней после рождения сына его мать умерла. Отец должен был возвращаться в Петербург на службу в Министерстве финансов. Слабого здоровьем малыша он отвез в Швейцарию, оставил на попечении няни и кормилицы. И навещал один-два раза в год. Однажды приехал с новой женой и детьми. И Миша, пусть ненадолго, смог забыть о своем отчаянном одиночестве. Оказывается, у него есть большая семья. Может быть, он выучится и переедет в Россию, о которой так много рассказывал отец.
А пока он получал в школе высшие баллы по химии, физике, естественным наукам. Очень любил походы в горы. Весной на лесистых склонах Швейцарских Альп покрывались зелеными листьями дубы, буки, клены. Осенью они становились желтыми, красными, оранжевыми. Что происходит в этих листьях? Каким образом один цвет переходит в другой? Это казалось чудом, загадкой, которую хотелось разгадать.
Может быть, само провидение наградило его фамилией Цвет?
В 1891 году Михаил поступил в Женевский университет. Там ботаническая школа - лучшая в мире. Профессор Робер Шода начинает интереснейшие исследования по изучению растительной клетки. Цвет - один из лучших его учеников. Но в 1895 году Михаил решительно порывает со своим учителем и переходит в другую лабораторию. А все из-за чего? Якобы профессор поступил несправедливо по отношению к одному из коллег...
Никакого расчета, никаких компромиссов - русская ли горячая кровь бурлила в нем? Итальянская?
В октябре 1896 года Цвет успешно защитил диссертацию по физиологии растительной клетки и получил диплом доктора естественных наук. Ему всего 24 года, и он мог занять место в любой из престижных лабораторий. Но он снова ставит в тупик своих швейцарских друзей. Позже напишет в своей автобиографии: "В 1896 году я вернулся в Россию".
Он "вернулся" в Россию, в которой никогда не был.
Загадочные пигменты
Петербург встретил Михаила сурово. Холодно, сыро. Ни места, ни заработка, ни друзей. Диссертация, на которую ушло столько труда, в России не давала никаких прав. Отец, конечно, помогал ему. Но перспектива зависеть от родительского кошелька приводила Михаила в уныние.
Но он был обречен на крутые повороты своей судьбы. В 1897 году Михаил попал на лекции биолога Петра Лесгафта и понял: это то, что искал. Лесгафт поражал силой своей личности, энтузиазмом, умением покорить любую аудиторию. В основанной им биологической лаборатории Цвет нашел и себя, и соратников. В свой круг его приняли выдающиеся ботаники под предводительством академика Фаминцына.
И когда друг Брике подыскал-таки ему отличную вакансию в Германии, Цвет ответил решительно:
Мы русские. Со всех точек зрения я могу сказать "мы", потому что я достиг того, что стал совсем похож на своих соотечественников".
Думал ли тогда Михаил, что через три года совершит в науке революцию? Конечно, нет. Он просто пытался найти способ разделить пигменты зеленого листа. Казалось бы, скромная научная задача. Но ученые тщетно бились над ней весь XIX век. Пигменты не разделялись, и все тут! Слишком близки они по химическим свойствам.
Цвету было всего 28 лет, когда он нашел ключ к этой тайне.
"Цветопись", которая не потрясла мир
Если взять стеклянную трубку, наполненную толченым мелом, налить сверху спиртовой экстракт зеленого листа, а потом добавлять по капле растворитель, произойдет чудо. На меловом столбике появится зеленая полоска, потом желтая, оранжевая. Как будто в стеклянной пробирке за считаные минуты расцветут и весна, и лето, и осень. Этот метод разделения близких по свойствам веществ, основанный на явлении адсорбции, ученый назвал "хроматографией" - в переводе с греческого означает "цветопись". 30 декабря 1901 года в Санкт-Петербурге Цвет рассказал о своем открытии на съезде естествоиспытателей. Метод был так странно прост, так не похож на громоздкие, с большим количеством реактивов опыты предшественников, что многие ученые не восприняли открытие. Великий Тимирязев и вовсе не держал швейцарского выскочку за настоящего ученого и называл не иначе, как "некто господин Цвет". А тут еще академика Лесгафта выслали в 1901 году из Петербурга по политическим мотивам, лабораторию закрыли. Михаил Цвет остался без работы. Все повторялось - отчаяние, поиски места и возможности заниматься наукой.
Цвет соглашается на скромную должность в Варшавском университете (Царство Польское тогда входило в состав Российской империи). Ассистент на кафедре, он же - нештатный лаборант. Подрабатывает чтением лекций в школе садоводов. Почти все заработанное тратит на приборы и реактивы. 8 марта 1903 года на заседании Варшавского общества естествоиспытателей тридцатилетний лаборант рассказал "О новой категории адсорбционных явлений и о применении их к биохимическому анализу".
И снова сдержанная реакция. Да и кто мог предвидеть, что его метод станет основой многих открытий XX века? Что он будет востребован и химией, и медициной, и ядерной физикой?
Единственного человека, верившего в его счастливую звезду, звали Елена Трусевич.
Одиночество гения
Она работала в университетской библиотеке. Михаил увидел ее и вдруг особенно остро почувствовал свое одиночество. Может быть, это она его спасение, его ангел-хранитель?
Только в день помолвки Елена узнала, что у будущего мужа нет жилья и он ночует в ботаническом кабинете на лабораторном столе. Они поженились, и все заботы о быте Елена взяла на себя. Она обустраивала домашний очаг, помогала мужу готовить иллюстрации к докторской диссертации. Она заботилась о его слабеющем здоровье. Она была предана ему фанатично.
Цвет устроился преподавателем в Политехнический институт, защитил докторскую диссертацию. Казалось, в его жизни наступила белая полоса. Но все планы перечеркнула война. В Политехническом институте разместился госпиталь. В аудиториях, кабинетах, лабораториях лежали раненые. Выпускников забирали на фронт. Цвет, который когда-то легко поднимался высоко в горы, теперь с трудом мог преодолеть несколько лестничных пролетов. По воспоминаниям студентов, это был уставший грустный человек в одежде безысходно темного цвета. Елена решила отвезти мужа в городок Тараща в Киевской губернии, чтобы немного подлечить. Но стоило им уехать, как в институт с пометкой "секретно" поступило предписание "вывезти представляющее известную ценность имущество, отсутствие которого не отразится на правильном ходе работы". Имущества набралось 10 вагонов. Бумаги Цвета туда не попали, их не посчитали ценными.
Свой институт Михаил Цвет отыскал в Нижнем. Приходилось заново создавать лабораторию, искать приборы и реактивы. Сил было совсем мало, а признания он так и не получил. Многие химики называли ботаника Цвета дилетантом, "белой вороной". В 1917м его назначили ординарным профессором в Юрьевский (Тартусский) университет. Но в октябре к власти пришли большевики. Через полгода они заключили Брестский мир и отдали немцам огромную часть России, в том числе и Юрьев с его университетом. Михаил Цвет мог остаться и читать лекции на немецком языке. Но он отказался. Бросив личные вещи, книги, лабораторное оборудование, 7 сентября 1918 года приехал вместе с университетом в Воронеж.
В том самом сентябре, когда в Стокгольме решалась судьба Нобелевки. Но Цвет не знает, что год назад профессор Гронингенского университета Корнелиус ванн Висселинг выдвинул его кандидатуру на получение самой престижной в мире премии. И не узнает, что премию получил немецкий химик Фриц Габер - позднее его назовут одним из величайших злодеев XX века за создание отравляющего газа.
В сентябрьские дни 1918 года больной, изможденный, смертельно уставший Цвет с трудом добирался до университета, чтобы прочитать лекцию. Он голодал. Ему было трудно стоять, говорить, дышать. У него болело сердце. 26 июня 1919 года оно остановилось. Похоронен он в Воронеже на территории Алексеево-Акатова женского монастыря.
Михаилу Цвету было всего 47 лет. Елена пережила мужа на три года, не научившись жить без него.
Второе возвращение в Россию
В конце 1930х годов зарубежные ученые один за другим стали получать Нобелевские премии за исследования сложных химических соединений - гормонов и витаминов. Все революционные исследования были проведены с помощью хроматографии Цвета. Его метод сыграл свою роль и в "Проекте Манхэттен" при выделении в чистом виде продуктов атомного расщепления. Тогда-то на Родине открыли ученого, так безнадежно преданного ей.
А еще через несколько десятилетий были рассекречены документы Нобелевского комитета... Сегодня изданы все труды Михаила Цвета. Его "цветопись" используют ученые, исследующие космос и океан. Его метод - на вооружении геологов и медиков. А тайну зеленого листа, в которую он проник, знает каждый школьник. И все же, все же...
