В мире здешнем и нездешнем
Александр Иудин. Свет знобящий: Роман, рассказы. – Н. Новгород: Литера, 2020. – 288 с.
Поначалу кажется, что роман Александра Иудина – это очередное приключение так называемого попаданца в другом времени или другом измерении.
Главный герой по имени Елисей (не такое уж и редкое нынче) и по прозвищу Рыжий едет в электричке за грибами. К нему пристают хулиганы, отбирают деньги, мобильник, складной нож… Их что-то отвлекает, они уходят в другой вагон, но обещают вернуться и разобраться с Рыжим всерьёз. Тот выпрыгивает из электрички и…
«Жаль, рельсы не блестели – луна висела у него за плечом, а не светила навстречу. Рыжий оглянулся: позади рельсы тоже не блестели. Луна слабая, рельсы ржавые… Как же они ржавые, если по ним ходят поезда?»
В общем, герой оказывается в мире, который потрясла некая катастрофа. Дома стоят в запустении, машины сожжены, на уцелевших ездят рейдеры, которые готовы убить за полмешка картошки, фонарик или канистру бензина.
Но есть и те, что живут праведно (обитатели становья, к которым попадает Рыжий), сведя свои потребности почти к нулю: им не нужны жилища, мало-мальский комфорт, некоторым даже еда. И на протяжении двухсот страниц мы вместе с главным героем пытаемся понять, что произошло, кто эти люди.
Наверняка автор мог бы написать остросюжетный роман. И есть моменты, когда возникает то увлечение, какое испытываешь, читая или смотря хоррор. Но задача у Александра Иудина была явно другая – он попытался написать философский роман.
По сути, почти всё повествование – это диалоги Рыжего и обитателей становья (старое кострище и лёжки вокруг), их рассказы о том, как они сюда попали. Много иносказательности, загадок, намёков. Люди изъясняются туманно, кроме Ильи, которого называют Илия. (Почти все оказавшиеся здесь меняют имена.)
Илия попал сюда за компанию с женой, Надеждой. Та почувствовала некий зов и решила отказаться не только от пищи, но и на несколько дней – пока не услышит некое разрешение – от воды. Глава «Илия», пожалуй, самая интересная и содержательная в романе.
Илья-Илия в той жизни – мелкий, но удачливый бизнесмен. Его всё устраивает. Но вот жена начинает чудить, и он, как любящий муж, поддерживает её, старается понять. Описание сухого голодания Надежды, поведение и мысли Ильи очень реалистичны, достоверны, я бы даже употребил слово «пронзительны»… В итоге Надежда говорит мужу, что ей нужно идти. Куда, зачем – объяснить не может или не хочет. Но ей необходимо уйти из города. Илья решает следовать за ней.
Едут, потом бросают машину, перебираются через речку. Илья срывается с доски в воду… Уже осень, пробрасывает снежок. Они разводят костёр, дремлют. А утром Илья видит:
«Со своего берега я отчётливо разглядел машину – то, что от неё осталось. Чёрный, сквозящий на просвет кузов с выгоревшим салоном, без дверей и стёкол, голые диски без резины, искорёженная задранная крышка багажника. Капот был сорван и валялся поодаль. <…> И чем пристальнее я всматривался, тем неотступнее пробивалась в сознание нелепая догадка. Это случилось не минувшей ночью. Это случилось давно.
Так давно, что колёсные диски на треть погрузились в землю, а на выгоревших участках вокруг почернелого остова успела не раз прорасти трава. Несколько сухих стеблей вцепились и в тонкий слой земли, скопившийся в углублении сорванного капота, и даже отсюда я различал на металле разводы ржавчины».
Что именно случилось, мы так и не узнаем. Но события последних месяцев показали нам, как хрупка наша цивилизация, как из-за вроде бы пустяка она может сойти с ума, рассыпаться, погубить себя. Нечто подобное наверняка случилось с ней в романе Александра Иудина.
Технологию перемещения в иное время он нам подробно не объясняет. Одни люди оказываются в критической ситуации (выпрыгивают из электрички, тонут в болоте, оказываются заваленными землёй), другие, избранные некоей силой, идут в определённую точку. И оказываются в одичавшем мире будущего. И то ли пытаются создать новую цивилизацию, без всех тех пресловутых благ, которые вроде бы облегчают жизнь, а на самом деле ведут к разрушению, то ли перед окончательной смертью наблюдают то, что произойдёт через десять-пятнадцать лет. (Здесь автор не прописал очень важную подробность, а может, я недопетрил.)
Рыжему удаётся выбраться, вернуться – он оказывается в новой критической ситуации, на грани жизни и смерти, и приходит в себя здесь, в нашем сегодняшнем мире. Но, как и немалую часть тех, кто пережил клиническую смерть, его мучает тоска, и он уходит от нас, прихватив девушку, с которой успел сдружиться.
В романе много тех штрихов, из которых состоит настоящая художественная проза. Читая, я то и дело отмечал эти штрихи, эти яркие мазки живописца. Например: «Временами угадывались голоса, тихие, как дыхание», «Её воспалённые глаза повлажнели, но влаги на слёзы не хватало», «Вдали временами погромыхивало, раз или два начинал шуршать дождь и замирал в кронах, не достигнув земли», «Илия умолк, то ли собираясь с мыслями, то ли наткнувшись на какую-то незнакомую».
Но редактора не хватает. Умного, со слухом, доброжелательного. Кое-где нужна была подсказка в плане сюжета, в построении предложения, поиске синонимов. Жаль, что такого человека в издательстве не нашлось (по крайней мере, редактор в выходных данных не значится).
Три рассказа не являются довеском к роману – они роман дополняют. В них тоже есть доля мистики, некоторая ирреальность, но почти реальная. Особенно отмечу рассказ «…И тень моя устанет…».
О поэтах прозаикам писать трудно. Это люди разных полюсов. Не знаю, насколько к стихотворчеству причастен сам Александр Иудин (в сноске указано, что в рассказе использованы стихи Олега Рябова), но показать поэта ему удалось отлично. Поэта и в так называемом быту, и в минуты творчества. Вернее, двух поэтов, которые слышат одни и те же строки, но один способен разобрать этот шёпот, а другой улавливает лишь обрывки.
Найдите и прочитайте эту вещь. Не пожалеете. Если бы мне предложили собрать антологию современного рассказа, то «…И тень моя устанет…» я бы включил в неё обязательно.
Михаил Куимов. Хребет. – Пермь: Арт Модерн, 2019. – 106 с.
В России очень много поэтов – именно поэтов, а не только тех, кто занимается сочинением стихов. За рубежом поэзия давно стала занятием филологов, рифма считается чем-то старомодным, смешным, она там для песен. У нас рифма по-прежнему (несмотря на обилие верлибров и белых стихов, или «прозы в столбик») уважаема. И это хорошо: по-моему, высшие силы говорят с нами при помощи рифм, когда хотят сказать о важном.
Да, поэтов много и, может быть, потому мы их не носим на руках, да и попросту почти не замечаем. Читателей стихов у нас наперечёт.
Вот живёт в Соликамске молодой (пока ещё) парень Михаил Куимов. Работает где-то в далёкой от литературы сфере – я время от времени слышу, что он снова «на вахте», «на Севере». Да и в его книге есть раздел «Колымские стихи», и там такое восьмистишие: «Кривой сарай, развалины теплицы, / Разбитая «копейка» цвета «ржа» –/ Пространство раскололось на крупицы / В стихийной истерии падежа. / Безглазая усталость долгостроя, / Раскисшие улыбки проводов – / Всё это больше ничего не стоит, / А стоило убийственных трудов».
Конечно, можно сказать, что строка «В стихийной истерии падежа» необязательная, неточная, но «Раскисшие улыбки проводов», по моему мнению, восполняют недочёты, многократно перекрывают их. И в целом стихотворение потрясающее. Не увидев этот пейзаж своими глазами, так не напишешь.
С Михаилом Куимовым лично я почти незнаком – года три назад в одной компании вместе походили по Соликамску. Не знаю, да и не хочу знать его биографию, его университеты (даже в интернет не полез). Может быть, он занимался в литературной студии, может быть, учился в Литературном институте или ездил на творческие семинары или Форум молодых писателей «Липки», а может, и нет.
Устойчиво утверждение, что научить писать нельзя. Отчасти это правда – человека, не имеющего способностей, можно надрессировать, но это будет проза или стихи именно надрессированного литератора. А вот помочь обладающему способностями или даже талантом, даром их развить – вполне возможно. Примеров сколько угодно. Да, по сути, каждый писатель пример. Все у кого-то учились, и чаще всего лично. Пушкин у Жуковского, Гоголь у Пушкина и так далее.
Михаил Куимов от природы очень талантлив. По его книге рассыпаны крупицы поэтического золота. Но не меньше и мусора, который он наверняка видит, но не умеет убрать, выскрести из своих стихотворений.
Закончу тем, что мне в «Хребте» понравилось больше всего. Но и оно, как мне кажется, не избавлено от досадных соринок в виде «создают в подъезде шум», «забыл порядок нот». Впрочем, я могу ошибаться…
Я часто говорю с тобою грубо,
Но не со зла. Прости меня, прошу.
Стучат дожди по водосточным трубам,
Соседи создают в подъезде шум.
Собаки во дворе ночами лают,
Гудят машины и дымит завод.
Я ничего совсем не успеваю
И, кажется, забыл порядок нот.
Не помнится, чего же мне хотелось.
Я плохо спал и видел через сон:
Проснулась муза, встала и оделась
В шахтёрский соляной комбинезон.
Шмыгнула носом и ушла бесследно,
Оставив на столе свои ключи.
Мир потускнел. Мир абсолютно бледный.
Не говори ни слова мне. Молчи.