Пермь в столыпинском галстуке. Часть 22: Последний лесной брат
Мглистой ноябрьской ночью 1909 года в дверь дома крестьянина Чекмецова в деревне Фокиной, что и сегодня существует недалёко от Юрлы, требовательно постучали. Отворила хозяйка. На пороге стоял неожиданный и редкий гость — пристав 1 стана Чердынского уезда. Он был не один, избу вкруговую оцепили 4 урядника и 4 полицейских стражника. Тут же перед домом состоялся негромкий разговор, после чего, соблюдая все меры предосторожности, пристав, урядник и стражник тихо вошли внутрь. В полутьме едва можно было различить печку, на которой, судя по звукам, кто-то спал. Бесшумно нижние чины по приступку забрались наверх и навалились на спящего. Спросонок сопротивления оказать он не сумел и был немедленно накрепко связан.
***
Лето 1907 года в Пермской губернии выдалось тревожное. Волна экспроприаций докатилась до самых отдалённых уездов. Что уж говорить о таких бойких местах, как заводские и горняцкие посёлки, через которые проходила единственная в то время в губернии железная дорога. Не миновала эта участь и станции, и селения вдоль примыкающей к ней Луньевской ветки, соединяющей нынешние Чусовой и Березники.
3 августа 1907 года среди бела дня шестеро вооружённых винтовками и револьверами молодых людей, громко распевая революционные песни, вышли на улицы Луньевки. Над головами их реяли невиданные в тех местах красные флаги с надписями «Долой самодержавие!» и «Война за землю и волю»! Вскоре отряд, который сопровождали жители посёлка, подошёл к винной лавке и остановился. Вожак, в нём местные сразу узнали Алексея Давыдова, уроженца соседнего Александровского завода, выхватил шашку, два месяца назад отобранную у местного урядника, и разом разрубил вывеску. После им была выбита оконная рама и внутрь сделано несколько выстрелов. В кассе нашлось около 80 рублей, их боевики забрали на революционные нужды, бутылки с водкой частью разбили, частью выбросили на улицу. В посёлке находилась квартира смотрителя Луньевских каменноугольных копей, её окно превратили в мишень. Успели выпустить 8 пуль, пока изнутри не раздался выстрел в ответ. После этого краснознамённая группа предпочла ретироваться к расположенной поблизости обогатительной фабрике, где Давыдов тепло пообщался с рабочими и штейгером. На этом премьерное выступление новой ячейки лесных братьев было окончено, и они покинули посёлок.
Бездействие стражей порядка в этой ситуации объяснялось просто: боевики заблаговременно обрезали телефонные провода, поэтому чувствовали себя в Луньевке в полной безопасности. Ближайшие чины полиции находились в Александровском заводе и без телефонной связи с конторой их можно было вызвать, только воспользовавшись станционным телеграфом, или отправив нарочного.
Власти были крайне обеспокоены появлением нового очага лбовщины и тут же направили в Луньевский горный округ роту 11-го Псковского пехотного полка, расквартированную на станции Чусовская. Однако ни военные, ни приехавший ещё до них соликамский исправник со стражниками ситуацию не изменили. Через три дня так же показательно были разгромлены станционная касса и винная лавка во Всеволодо-Вильве, причём перестрелка с подоспевшей полицией не помешала боевикам скрыться. Ещё через два дня возле Кизела лесные братья напали на владельца местных шахт В. И. Пономарёва и, хотя с ним был полицейский стражник, оставили предпринимателя без копейки, великодушно сохранив ему жизнь.
В революцию Алексей Давыдов, как и многие рабочие его поколения, пришёл в 1905 году, сначала были кружки с невнятной социалистической ориентацией, которые он посещал вместе со старшим братом Иваном, затем ноябрьская забастовка на Луньевских угольных копях, а ещё через полгода новая стачка. Иван примкнул к эсерам. В октябре 1906 года его отправили в Пермь на съезд местных организаций ПСР, где вместе с товарищами он был арестован в доме Степана Филимонова. Серьёзных улик против Ивана не нашлось, и после восьми месяцев заключения его отпустили до суда под гласный надзор полиции. Тем временем, Алексея, как неблагонадёжного, уволили с обогатительной фабрики, где они вместе с братом работали, и он стал перебиваться случайными заработками.
У младшего Давыдова был друг — Пётр Неволин, такой же крамольник, его даже задерживали на некоторое время, но выпустили в мае 1907 года. Выйдя на свободу, он тут же развернул активную революционную агитацию на Александровском заводе, призывая товарищей к вооружённому восстанию и захвату предприятия. Сведения об этом дошли до пермского губернатора, и он предложил соликамскому исправнику вновь арестовать смутьяна.
8 июня 1907 года местный урядник Степан Попов узнал, что Неволин скрывается в лесу вблизи Луньевки, и решил воспользоваться случаем и задержать его. Но у Петра были другие планы, из своего плохонького револьвера он ранил урядника в висок, а присутствовавший при этом Алексей Давыдов забрал у него шашку. Стражник, который сопровождал Попова, испугался и убежал. Ободрённые успехом Неволин с Давыдовым отправились в контору Луньевских каменноугольных копей. Давыдов, потрясая шашкой, кричал рабочим: «Вот, братцы, так боритесь за свободу»! За этим занятием его и застал пришедший в себя урядник. Несмотря на рану, он бросился преследовать преступников и настиг их у конторы. Завязалась перестрелка, в результате которой Давыдову удалось скрыться.
Тем временем, Неволин зашёл в помещение конторы, где застал смотрителя копей Алексея Иванова и выстрелом в упор ранил его в подбородок. Смотритель был ненавидим революционерами за то, что будучи членом «Союза русского народа», энергично преследовал всех подозреваемых в оппозиционной деятельности. В конторе было много людей, Неволина тут же схватили и передали в руки полиции, спустя некоторое время, он был отправлен в Соликамскую тюрьму.
В июне того года губернские газеты пестрели заметками об Александре Лбове и его дерзких экспроприациях. Поэтому после истории с арестом Неволина Алексей Давыдов долго думать не стал и уехал в Мотовилиху, где примкнул к лесным братьям. У Лбова он пробыл около месяца, приобрёл необходимый опыт. В Луньевку он вернулся в сопровождении нескольких лбовцев с оружием и деньгами.
Раздосадованный неудачными попытками поймать младшего Давыдова соликамский исправник 6 августа вновь арестовал старшего, на этот раз без явной причины, как тогда говорили, в порядке охраны. Так Иван, вслед за Петром Неволиным, отправился на отсидку в Соликамский тюремный замок.
Однако лесные братья тогда ещё были на подъёме, к ним отовсюду тянулись люди, готовые стрелять, поэтому особого недостатка в соратниках Соловей (такое прозвище получил Алексей Давыдов) тогда не знал. Одним из них стал некто Михаил Иванов Штенников — фигура довольно тёмная. О нём известно немногое. В июне 1907 года он бежал из Пермского исправительного арестантского отделения (по другим данным Николаевского), где отбывал срок в 2,5 года по решению пермского окружного суда, до приговора сидел в Чердынской тюрьме и также пытался бежать из неё. Служил в армии, очевидно, не более 4 лет, а значит, имел начальное образование . Это в общем-то всё. Люди с армейской стрелковой подготовкой среди лесных братьев были редкостью, поэтому Быстрый (так стали звать Штенникова) сразу стал важным боевиком.
Первый эпизод давыдовской эпопеи, который с ним связывают, случился 11 августа. Соловей подозревал, что причиной ареста Алексеича (прозвище его брата) стал донос пожилого александровского часовщика Фёдора Дубкова. В указанный день к нему явился неизвестный молодой человек и убил его двумя выстрелами из револьвера в упор, оставив записку о том, что мастеровой убит «за активное участие в шпионстве». Подпись на бумаге была короткая и ёмкая — «анархисты-террористы». Это убийство вызвало недоумение у пермских жандармов, т. к. в действительности Дубков не был осведомителем в прямом смысле этого слова. У Фёдора был женатый сын, который отбывал наказание за железнодорожную забастовку 1905 года, молодая сноха Дубкова жила рядом с ним во флигеле на том же дворе. Однажды часовщик заметил, что во флигель стал приходить Иван Давыдов. Дубкову эти визиты не понравились, и он стал жаловаться на Алексеича волостному старшине, прося прекратить эти посещения. Вскоре последовал арест старшего Давыдова, что и было ошибочно истолковано лесными братьями, как сотрудничество Дубкова с полицией. За убийство часовщика позже был осуждён и повешен Степан Безгодов — другой член давыдовского Уральского боевого отряда (так эта группа лесных братьев официально себя именовала), однако он категорически отрицал вину за это преступление. По некоторым данным, настоящим исполнителем Дубкова был Штенников.
Другой случай произошёл 22 августа. Один из урядников — Андрей Щуплецов — из надёжного источника получил сведения о том, что Соловей и Быстрый движутся в направлении копи «Илим». Он взял троих стражников и немедленно выдвинулся к этой шахте, однако боевиков там не застал, они ещё не подошли. Тогда, оставив двоих полицейских у копи, он с одним стражником пошёл навстречу Давыдову и Штенникову, надеясь их перехватить, но просчитался. Боевики, предчувствуя столкновение, заняли позицию на возвышенности, с которой отлично просматривалась тропа, заметили полицейских и открыли по ним огонь. Оба — урядник и стражник — были ранены в ноги, причём стражнику пулей отстрелило три пальца на ступне. Тем не менее, отчаянно отстреливаясь, они смогли уйти. Соликамский исправник, едва узнав о случившемся, немедленно направил в этот район стражников и десять солдат. Во время прочёсывания местности два стражника наткнулись на боевиков и успели выстрелить первыми, одного ранили, но задержать всё же никого не смогли.
Вскоре Алексею Давыдову путём подкупа надзирателя в Соликамском тюремном замке удалось освободить Ивана Давыдова, Петра Неволина и ещё одного боевика — Владимира Белавина. Их нужно было вооружить. 6 сентября Соловей, Быстрый и третий их соратник напали на стражника Тимирёва, который был убит ради завладения винтовкой, а вёзший его ямщик — ранен. Через день, 8 сентября, давыдовцы, включая Штенникова, напали на артельщика Александровского завода Муранова и с боем захватили более 7,5 тыс. рублей и револьвер.
В те лето и осень были и другие боевые эпизоды, в последних из них были смертельно ранены Белавин и Неволин, кроме того, нескольких боевиков полиции удалось арестовать. К началу октября для Алексея Давыдова и его товарищей уже не было секретом, что большинство других групп лесных братьев разгромлены, тем не менее, самораспускаться они не собирались, а вместо этого решили уйти на зимовку в верховья реки Урсы. В мае 1908 года, зная, что Александр Лбов казнён в Вятке, они всё равно продолжили свои акции. Михаил Штенников поначалу тоже участвовал в них. Например, полиции было известно, что Быстрый был среди тех, кто напал на винную лавку в селе Усть-Игум 11 мая 1908 года, но вскоре он исчез и давыдовская эпопея заканчивалась без него. В августе того же года Алексея Давыдова вместе с последними боевиками задержали, а ещё раньше в перестрелке был тяжело ранен его брат. Иван не дожил до суда, он скончался в губернской земской Александровской больнице, куда его, спустя несколько суток, доставили полицейские.
Процессы над давыдовцами были скорые и громкие, Алексея казнили через две недели после суда — 1 октября 1908 года, позже повесили ещё несколько человек, но Штенников как в воду канул. И вот поздней осенью 1909 года он нашёлся у себя на родине — в Юрлинской волости: как выяснилось, там он скрывался по разным деревням то у родственников, то у знакомых. В доме Чекмецовых Быстрый днём сидел в голбце, а ночью поднимался наверх. Из оружия у него оставался только кинжал.
При допросах выяснилось, что Штенников внешне очень похож на злоумышленника, в мае того же года напавшего на дом купца Пермякова в Кувинском заводе. Во время попытки ограбления тогда были зарезаны жена и мать купца, а у девочки-прислуги кинжалом изуродовано лицо. После недолгого запирательства под давлением фактов (свидетели единодушно указывали на него) он признался в этом преступлении.
До суда Штенников сидел в Соликамском тюремном замке, затем его перевели в уже знакомое ему Пермское исправительное арестантское отделение, а потом ещё дальше — в Екатеринбургскую тюрьму. Дело почти сразу передали в юрисдикцию Казанского военно-окружного суда, но сам процесс всё откладывался и откладывался. Наконец в конце октября 1910 года в Перми суд всё-таки состоялся, его итог был предсказуем: обвиняемого приговорили к смертной казни через повешение. При конфирмации никаких изменений в приговоре не последовало и 26 ноября 1910 года во всё том же Пермском исправительном арестантском отделении он был казнён. От причастия перед смертью Штенников отказался.
***
Спустя 17 лет после этих событий молодой журналист и начинающий писатель Аркадий Голиков, работавший на Урале под псевдонимом Гайдар, написал по мотивам истории Уральского боевого отряда приключенческую повесть «Лесные братья», одним из главных героев которой наряду с братьями Давыдовыми стал унтер-офицер Штейников — персонаж куда более привлекательный, чем его прототип из 1900-х.