Старая Москва может лишиться нескольких зданий, включая заводы и фабрики
Видимо, пришло время доделать многочисленные «долгострои» на карте Москвы, в том числе в центре города. Если вглядеться в карту, то выяснится, что «завершение долгостроя» означает окончательный снос некоторых старомосковских зданий. Особое беспокойство вызывают старые фабрики и заводы столицы. Как раз под новогодние праздники общественность узнала о готовящейся реконструкции — а точнее, сносе и возведении новостроя на углу Большой Никитской улицы и Малого Кисловского переулка. Дом официально не признан памятником и по документам считается доходным строением купца Булочникова, хотя градозащитники напоминают, что в XVIII веке владение принадлежало графу Михаилу Головкину, а до него, скорее всего, его тестю — сподвижнику Петра I князю-кесарю Федору Ромодановскому. А значит, в основе дома XIX века вполне могут сохраняться и более старые строения. На Большую Никитскую улицу в целом распространяется охранная зона объектов культурного наследия, где любое строительство требует строгого регулирования со стороны Департамента культурного наследия. Но именно этот участок около 20 лет назад был изъят из охранной зоны (предполагают, что ради работ на соседнем участке). Пока что анонсировано лишь проектирование новодела, а не собственно снос, но беспокоиться уже самое время: 17 января Пресненский район проводит публичные слушания по этому участку. Еще один «горячий» адрес — доходный дом Черникова во 2-м Неопалимовском переулке, 3. Крепкий дом 1914–1915 годов постройки с изящным декором снесут по решению Архитектурного совета города в апреле 2017 года: здесь намечается строить шестиэтажный, но совершенно новый жилой дом современной архитектуры. Разумеется, соседи дома Черникова (само здание уже расселено) организуют пикеты, подписывают петиции, добиваясь сохранения здания. Впрочем, несколько десятков или даже сотен противников сноса — не аргумент против уже согласованного архитектурного проекта. В эти праздники со своими частными домами прощаются первые жители деревни Терехово: там начинается строительство метро, и под государственные нужды по «олимпийскому» закону (впервые примененному в Сочи перед Играми 2014 года) выкупают участки. Удивительно, но, кажется, это самые коренные жители Москвы: некоторые семьи поколениями живут на этом месте чуть ли не с XVIII века. С архитектурной точки зрения «частный сектор», подобный Терехову, не слишком ценен, но в качестве образца малоэтажной, полудеревенской среды — в противовес высоткам, растущим на большей части территории мегаполиса, — такие оазисы незаменимы. — В 2019 году можно выделить три основных класса угроз московскому наследию, — рассказал «МК» один из основателей градозащитного движения «Архнадзор» Рустам Рахматуллин. — Первые угрозы относятся к городской среде, к домам, не имеющим статуса памятника. В последние годы статусные памятники не сносят — за исключением деревянных, где из лени и экономии норовят заменить подлинные срубы новоделами. А что касается объектов городской среды, не имеющих охранного статуса, — они пока еще рассматриваются как потенциальные полигоны для застройщиков. Сюда отнесем и Большую Никитскую улицу, и дом Черникова. Вторая угроза — потеря целого класса старомосковской застройки, а именно старых фабрик. Лакокрасочный завод на Пресне, «Красный богатырь» на одноименной улице, фабрика Шлихтермана на «Павелецкой» — все это примеры того, что старая промзона рассматривается ее владельцами прежде всего как резерв территории под застройку, даже если она архитектурно ценна и уже приспособлена под лофты, арт-кластеры, музеи. Точно так же — как бесплатное и обременительное приложение к земле — рассматривается наследие железнодорожниками: сейчас под угрозой сноса здание станции Кутузово Окружной дороги (МЦК). — Наконец, третья угроза — это архитектурный хайп, — резюмирует Рустам Рахматуллин. — Так получилось, что московское архитектурное ведомство занимается прежде всего рекламой себя и застройщиков при помощи скандально-причудливых проектов, контрастирующих с застройкой. Защита же наследия — дело «конкурирующего» департамента мэрии — Мосгорнаследия. В результате одни чиновники должны держать за руки других — это абсурдно. А охрана старой Москвы, которая должна была быть единой общегородской политикой, стала предметом бюрократического торга, и успех в нем зависит от аппаратного веса торгующихся… Впрочем, «нравы» год от года все-таки улучшаются — пусть понемногу. По крайней мере, громких «новогодних» сносов в Москве в этом году не произошло — это уже хорошая новость. Незадолго до праздников, 26 декабря, Мосгорнаследие выявило незаконные работы на усадьбе Алексеевых в Гороховском переулке и возбудило дело об административном правонарушении. А на Остоженке наконец займутся палатами Киреевских (дом 19, во дворе) — последним, будем надеяться, памятником XVII века, снесенным в Москве. Это было, напомним, в 2014 году: застройщик, «устав» с 2006 года реставрировать палаты, тихо, без применения техники разобрал памятник внутри фальшфасада. Сам исторический дом, увы, уже не вернешь: вместо реставрации на повестке дня — воссоздание памятника. Но эта история, кажется, чему-то научила все стороны процесса: мэрия умеет при помощи суда находить управу на застройщиков, последние опасаются ломать статусные памятники, а градозащитники работают на упреждение.