В поисках осколков ядерного щита Родины
В начале этого года на страницах газеты «Совершенно секретно» был опубликован материал «Советский Ломоносов» (№ 1 (436), январь 2020 года), рассказывающий об одном из создателей советской водородной бомбы, уроженце Пскова Олеге Александровиче Лаврентьеве. Журналистский текст привлек внимание известного кинорежиссера Карена Геворкяна, который принял решение снять фильм о судьбе «советского Ломоносова» - так, во всяком случае, называл автора прорывной на то время идеи создания «сухой» термоядерной бомбы куратор проекта всесильный Лаврентий Берия. Не дожидаясь официальной поддержки Министерства культуры, тарелка перед камерой была разбита уже в начале июля, что по давней кинематографической традиции знаменовало начало съемок. Впереди поездка в Харьков, где Олег Александрович жил и работал в последние годы, обсуждается вопрос о съемках в легендарном атомном музее Сарова. Неожиданно в качестве еще одной возможных площадок возник и древний Себеж – городок на самой границе с Евросоюзом, который, как выяснилось, тоже имел отношение к созданию т.н. «ядерного щита Родины». Корреспондент «Совершенно секретно» попытался проникнуть в тайну этой забытой советской крепости, но сначала немного истории.
Атомная гонка между двумя великими державами стартовала уже летом 1939 года, когда генералы вермахта только начали планировать нападение на Советский Союз. Своеобразной точкой отсчета процесса можно считать приватную встречу в Париже Фредерика Кюри, возглавляющего на то время кафедру ядерной химии в Коллеж де Франс, с Эдгаром Сенжье – предпринимателем, управляющим бельгийскими урановыми рудниками в Конго.
УРАН ПОКУПАЕМ ОПТОМ!
Понятно, что стенограмма той исторической беседы не велась, ибо переговоры шли, что называется, entre nous soit dit (сугубо между нами – фр.), но вот как по версии Всеволода Овчинникова, известного журналиста-международника она могла бы проходить:
– Господин Сенжье, я попросил вас о встрече, которая касается и судеб Франции и судеб Европы, – Жолио-Кюри на минуту умолк, устремив пристальный взгляд на собеседника. – Насколько мне известно, – продолжил он, – компания «Юнион миньер» является… крупнейшим в мире поставщиком урановой руды.
– … Если не считать чехословацких рудников в Яхимове. Но добыча там, разумеется, не идет ни в какое сравнение с Бельгийским Конго, – заметил промышленник.
– Так вот, французское правительство… уполномочило меня сделать вам весьма заманчивое коммерческое предложение. Франция готова целиком закупить запас урановой руды, имеющейся в Бельгии, а также приобрести исключительное право на всю продукцию рудников «Юнион миньер» в Катанге.
Сенжье усмехнулся: «Откуда этот внезапный интерес к урановой руде?»
– Если говорить в самых общих чертах, – ответил Кюри, – уран может обрести огромное стратегическое значение. И как принципиально новый источник энергии и как взрывчатое вещество невиданной разрушительной силы.
Эту встречу можно было не заметить, однако слова великого ученого уже через 6 лет нашли подтверждение – буквально, за несколько дней до самоубийства Гитлера, а именно 25 апреля 1945 года. Именно в этот день министр военного ведомства США г-н Стимсон вместе с главой Манхэттенского проекта генералом Гровсом рассказали только что принявшему присягу новому президенту Гарри Трумэну о том, что к началу августа Америка уже будет иметь три бомбы принципиально нового типа. Иными словами, взрывной механизм новой (на этот раз холодной) войны был запущен. Сначала 6 августа 1945 года в Хиросиме, а потом 9-го в Нагасаки прогремели взрывы, которые унесли по самым приблизительным подсчетам в совокупности около 240 тыс. человек, включая жертв радиации. В США полагали, что этот явно политический, но не военный (!) демарш позволит обеспечить атомную гегемонию, как минимум, в течение ближайших десяти лет, однако стратеги за океаном ошиблись. Уже в 1949 году на полигоне под Семипалатинском было взорвано первое экспериментальное атомное устройство РДС-1, а спустя три года у СССР имелось на вооружении 35 атомных бомб, 29 из которых теоретически могли быть доставлены до США. Примерно в тоже время (29.08.1951) было принято решение Совета Министров СССР о начале строительства Центральных баз хранения ядерного оружия. Первоначально планировалось строительство четырех таких арсеналов: на севере Крыма, на западе Украины, в Белоруссии и на северо-западе России. В их организационную структуру должны были входить войсковые склады ядерных бомб, которым было присвоено условное наименование «ремонтно-технические базы», или РТБ. Они предназначались для хранения, подготовки «изделий» с перспективой дальнейшего ведения боевых действий. Одна из них размещалась в поселке Сольцы Новгородской области. Подобную ей было решено создать на стыке трех республик России, Белоруссии и Латвии. Сверхсекретный поселок получил наименование «Себеж-5».
НАПРАВЛЕНИЕ НА СОСНОВЫЙ БОР
Арзамас-16, Красноярск-26, Челябинск-40, Томск-7 (Северск)… Список закрытых городов, обнесенных несколькими рядами колючей проволоки, со сложной системой пропуска и охраны можно продолжать долго. Один из таких объектов находился, как было уже сказано выше, на территории Псковской области. В 1997 году, после ликвидации части, поселок стали называть просто – Сосновый Бор. Добраться до него сегодня – особой проблемы нет. На выезде из Себежа даже висит указатель, который услужливо подсказывает, куда ехать и сколько. Однако так было не всегда. Свое летоисчисление объект, как и другие похожие, берет начало 4 сентября 1947 года, когда было создано первое подобное подразделение. В августе 1959 года в связи с развитием и поступлением на оснащение Вооруженных Сил СССР современного (!) оружия, а также оперативного обеспечения им частей Прибалтийского военного округа, директивой Генерального штаба было объявлено о формировании в безлюдной местности Себежского района в/ч 42644. Через несколько месяцев там начались изыскательские работы, а потом и активное строительство самих объектов. По их завершению, приказом министра обороны СССР (3.08.1960 г.) был установлен День части – 2 мая. В этом же году в городке открылись детский сад, начальная школа. Чуть позже заработал госпиталь с родильным (!) отделением. Формирование социального облика военного объекта завершилось в 1962 году, когда была создана 156-я средняя школа. Любопытная подробность: после ее окончания выпускники получали аттестаты с московской (!) пропиской, что облегчало им поступление в столичные вузы. Однако только в 1964 году в себежский арсенал стала поступать боевая техника. Первоначально она приходила с заводов-изготовителей в разобранном виде. На центральных базах производилась проверка комплектующих частей «изделия», а далее – их монтаж в корпус. По мере обострения международной обстановки, начиная со второй половины 1957 года, хранение ядерных боеприпасов на ЦБ было организовано в более высокой степени готовности. Журналистское воображение, обычно пылкое и склонное к преувеличению, отказывает, когда начинаешь думать о том, на какой пороховой бочке сидел не только регион, но и весь Северо-запад, включая Прибалтику. Не трудно представить, что было бы в случае, как говорят эксперты, возникновения «нештатной ситуации». Хотя… с другой стороны, в «Себеже-5» было сделано все, чтобы подобных эксцессов не возникало.
Надо ли говорить о степени его секретности? Во времена «развитого социализма» приехать на этот закрытый объект не мог даже первый секретарь обкома КПСС, у которого власти было побольше, чем у нынешнего губернатора. Только по специальному распоряжению министра обороны! О простых смертных и говорить нечего. Во всяком случае, родственников тех, кто служил в гарнизоне, дальше местной гостиницы не пускали. В этой связи на память приходит почти хрестоматийный случай, описанный позже в мемуарной литературе. Он произошел с академиком Сахаровым и его коллегами, когда они (штатные сотрудники научного центра «Арзамас-16») случайно приблизились к «колючке», которая опоясывала режимный объект, ближе, чем на 100 метров. Общение с караулом, который, не раздумывая, положил задержанных лицом вниз («Руки за голову! «Ноги вытянуть!», «Стреляем без предупреждения!») дало основание одному из задержанных после вызволения так прокомментировать случившееся: –
Если мы свободные люди, то почему нас конвоируют автоматчики? Если мы заключенные, то почему нас допускают к государственным секретам? Выходит, что главные на Объекте те, кто охраняют, а остальные…
ГДЕ ТЫ, «ТЕНГИЗ»?
С момента расформирования части прошло почти четверть века, но до сих пор периметр протяженностью 12 км стережет «колючка» и… все что осталось от охранной сигнализации «Тенгиз». Ну а в казармах, где раньше жили солдаты, сегодня обитают заключенные – напомним, что в 1997 году часть была официально расформирована, на ее месте было создано исправительное учреждение ФСИН ЯЛ 61/6 (ИК-6), а населенный пункт при нем уже год спустя получил статус «поселок городского типа». Не мудрено, что к проволоке и прочим строгостям режима здесь быстро привыкли, а местное начальство, как и прежде, не жалует и посторонних, хотя особо любопытные (имеются в виду охотники за цветным металлом) быстро нашли в этот заповедный лес самые короткие тропинки. Довелось побывать на этом режимном объекте и обозревателю «Совершенно секретно». На первый взгляд все, как обычно: лес – он и в Африке лес. Тем не менее, если внимательно присмотреться, то на холмиках можно заметить бетонные дзоты, протянутую вдоль земли проволоку, полуобвалившиеся окопы, чтобы, как положено по Уставу, в случае нападения занять круговую оборону и держать ее до подхода подкрепления. Что они охраняли? – это уже становится заметным, когда подходишь к огромным воротам. Все, что за ними находится, уже глубоко под землей. Шагнув в прохладу бетонного склепа, поражаешься его размерами: сюда могли бы заезжать (и заезжали!) целые составы, груженые «изделиями», а дальше – еще страшнее. Сначала идет тяжелая, 9-тонная дверь, вслед за ней – шлюзовая камера. Подземная лестница уводит нас на два этажа вниз. Здесь еще с советских времен все без изменения: рельсы, по которым двигались тележки с «боеприпасами», остатки приборов и кабеля, протянутого по стенам. Далее наш путь лежал в казематы, каждый из которых размером с футбольное (!) поле – всего здесь таких четыре штуки, одно над одним. Если учесть, что подобных бункеров, разбросанных по лесу шесть, то можно прикинуть: сколько здесь хранилось зарядов, и какова была их мощность в тротиловом эквиваленте. При этом местные рассказывают: когда часть ликвидировали, то подземные кабеля и все сопутствующее им оборудование с грифом «совершенно секретно» не поднимались на поверхность, а элементарно – подрывались. Для быстроты процесса. Об этом прознали многочисленные скупщики, которые, (опять же!) по словам очевидцев, умудрялись вывозить это «цветное» богатство грузовиками. Особо отчаянные даже пробовали, миновав многочисленные ряды колючей проволоки, поживиться в самой зоне, но, не дожидаясь нашествия варваров, первый начальник колонии распорядился всех, кто проявляет повышенный интерес к цветмету, без жалости травить собаками – благо кинологическая служба своя, и «Себеж-5» оставили в покое. Для вящей убедительности строгости принятых мер, все стальные ворота каждого из шести бункеров были намертво заварены, оставив для любопытных только один. Этот шаг и поставил точку в системе прорванной обороны, и о некогда секретной части постепенно начали забывать. Сегодня основной достопримечательностью Соснового Бора не без основания считается колония строго режима, которая разместилась в бывших казармах в/ч 42644.
Справка
По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира, к началу 2017 года в распоряжении девяти ядерных держав было приблизительно 4150 ядерных боеголовок оперативного развертывания. Общее число боеголовок составило 14 935. При этом 93% из них находятся в распоряжении России и США. В 2016 году боеголовок в мире было больше, а именно 15 395. В середине 80-х годов прошлого века, к моменту начала перестройки в распоряжении держав, входящих в, так называемый, «ядерный клуб», насчитывалось около 70 тыс. зарядов, способных не один раз уничтожить весь земной шар. В настоящее время ядерным оружием располагают 9 стран. Это Россия, США, Великобритания, Франция, Китай, Индия, Израиль, Пакистан и Северная Корея.
ВСПОМИНАЯ ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ КОММУНИЗМ
…В ходе той достопамятной поездки довелось пообщаться и с теми, кто работает в зоне. При этом подавляющее большинство с ностальгией вспоминает советские времена. В то время, когда страна билась в очередях за дефицитными продуктами, в местном магазине был самый настоящий коммунизм: всего много и за копейки, если судить о цене в контексте сегодняшних цен. О чем тут говорить, когда неизбалованные аскетичным армейским бытом офицеры, которые попадали сюда служить, долго не могли привыкнуть к широкому ассортименту колбасных изделий, а под Новый год их загоняла в ступор мандариновая россыпь на военторговских прилавках. При этом в самом Себеже к середине 80-х годов прошлого столетия банальный маргарин уже считался деликатесом. Более того, каждый офицер, попадая сюда, сразу получал комфортабельное жилье. Нужна была мебель, ковры, хрусталь? – пожалуйста. Бытовая техника, включая дефицитные стиральные машины и холодильники – нет проблем. Однако этот провинциальный коммунизм закончился также неожиданно, как и начался. После расформирования части многие военнослужащие остались не у дел. Поэтому, когда на базе режимного объекта была создана колония, этот шаг можно было считать спасением для тех, кому уже не куда было больше спешить, защищая рубежи Родины. С тех пор прошло немало времени, и бывший закрытый (!) военный объект постепенно приобрел черты учреждения тоже закрытого, но весьма специфического по-своему предназначению. От войсковой «ремонтной базы» остались благоустроенные казармы, баня. К ним добавилась лесопилка, собственное подсобное хозяйство, спортгородок, где каждый осужденный может подкачать мускулы. Повторюсь, что это печальное место, как и прежде, забрано несколькими рядами проволоки, а по периметру время от времени совершаются обходы с собаками. Такова, наверное, судьба некогда режимного объекта, который, несмотря на все пертурбации, произошедшие со страной, так и остался режимным. Правда, если раньше, здесь хранили ядерные материалы, то сейчас под охраной находится материал человеческий. И то и другое в данном случае – опасно. А что же делать с бывшей атомной зоной? По словам директора Фонда «Достоверная история» Юрия Алексеева, «самое правильное решение – сохранить то, что было построено на народные деньги».
«Вложено было сюда немало. Постоянно наращивая гонку вооружения, у людей тогда не спрашивали «можно-нельзя», – продолжает наш эксперт. – Сегодня другие условия, иная обстановка, но я по-прежнему категорически против того, чтобы взрывать или разрушать, как советуют некоторые горячие головы то, что осталось от советской эпохи. Главное в истории с «Себежем-5» найти деньги. Чтобы этот по-своему уникальный комплекс достался потомкам, нужно, как минимум, его сохранить. Может быть, следующее поколение, найдет ему достойное применение, если у нас сейчас нет на это ни фантазии, ни возможностей».
Фото из архива автора