Половцы: закат этноса
(История несложившегося этноса. Часть 4)
С середины 1130-х гг., когда Русская земля начала погружаться в пучину междоусобиц, половцы появляются на Руси исключительно как наемники или союзники того или иного князя. Особенно часто их услугами пользовались черниговские Ольговичи и Юрий Долгорукий. В количественном отношении половецкая подмога оценивается по-разному. В летописях встречаются цифры от 300 до 7000 половецких всадников, принимавших участие в княжеских междоусобицах. Но случалось, что половцы приходили в гораздо более значительных силах. Например, в 1152 г., по свидетельству летописца, половцы явились к Юрию Долгорукому «всею Половецкою землею, что же их [есть] межи Волгою и Днепром».
В XII веке «дикие половцы» были прочно встроены в систему междукняжеских отношений при помощи династических браков. Древнерусские летописи сохранили свидетельства примерно о полутора десятке браков, заключенных между южнорусскими князьями и дочерями половецких ханов. Первый такой брак датируется 1094 г., когда внук Ярослава Мудрого киевский князь Святополк Изяславич женился на дочери хана Тугоркана. Из известных исторических персонажей на половчанках были женаты Владимир Мономах и его сыновья Андрей Волынский и Юрий Долгорукий, а также Владимир Галицкий, Мстислав Удалой, Рюрик Киевский, Ярослав Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо). Главный герой «Слова о полку Игореве» Игорь Святославович и его брат Всеволод были на ; половцами по крови, поскольку половчанками были их мать и бабка по отцу.
Что касается случаев женитьбы половецких ханов на русских княжнах,— то летописи сообщают только об одном таком случае. По сообщению Ипатьевской летописи, в 1151 г. не названная по имени вдова черниговского князя Владимира Давидовича (дочь городненского князя Всеволодка Давидовича) вышла замуж за половецкого хана Башкорда.
Несомненно, что половецкие княжны, выданные замуж за русских князей, приводили с собой какое-то количество своих родственников и прислуги. На русских землях селился также многочисленный половецкий полон, взятый во время походов в степь. Характерны слова черниговского князя Святослава Ольговича, который в 1158 г. сетовал, что у него в семи городах жили лишь «псари да половцы». Археологические данные свидетельствуют о компактном проживании половцев на территории Поросья (Плетнева С.А. Древности черных клобуков // Свод археологических источников Москва, 1973. С.22; Г.А. Федоров-Давыдов. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, Москва, 1966. С.147). Половцы Поросья, по всей видимости, входили в состав черных клобуков.
Ипатьевская летопись с 1055 г. по 1236 г. сообщает о 30 походах половцев на Русь и Поросье, 27 походах Руси и черных клобуков против половцев и 38 совместных действий русских и половцев в русских междоусобицах и против внешних врагов. В большинстве случаев русские князья расплачивались со степняками разрешением грабить волости князей-противников.
Например, в 1155 г. в битве на реке Белоусе Юрий Долгорукий вместе с союзными половцами разбил войско своих противников во главе со смоленским князем Ростиславом Мстиславичем. Среди доставшихся половцам рядовых и знатных пленников находился Святослав Всеволодович – первый русский князь, позволивший врагу захватить себя живым.
Тогда Южная Русь впервые за свою историю очутилась в полной власти «поганых». И половцы постарались сделать так, чтобы этот их приход был не скоро забыт. Особенно пострадала Переяславская волость, где, по сведениям Воскресенской летописи, степняки «села все пожгоша и жита вся потравиша». Страшному разгрому подверглись местные святыни — основанная Владимиром Мономахом церковь святых Бориса и Глеба на Альте, монастыри Рождества Пресвятой Богородицы и Святого Саввы: всех их «разграбиша, и пожгоша, а люди в плен поведоша».
Несколько лет спустя Андрей Боголюбский, объясняя свое нежелание жить на русском юге, говорил, что здесь «всегда в мятежи и в волнении вси бяху, и много крови лиашеся, вси желающе и хотяще великого княжениа Киевскаго, и несть никому ни с кем мира, и от сего все княжениа опустеша… а от поля половцы выплениша и пусто сотвориша».
Во второй половине XII в. в низовьях Днепра и Дона вновь окрепли половецкие группировки, возглавляемые молодыми ханами, которые уже не помнили трепета своих отцов и дедов перед русским мечом. Регулярное участие половцев в междоусобицах 50-х–70-х гг. XII в. на стороне того или иного князя воочию убедило их в разобщенности русских сил и общем упадке военной мощи киевско-переяславских земель. Осмелев, половецкие вожди возобновили самостоятельные набеги на южнорусские земли.
Усмирять их пришлось уже Юрию Долгорукому (в качестве киевского князя), который прежде (в качестве князя суздальского) охотно пользовался их услугами. Весной 1154 г., вскоре после вокняжения Юрия в Киеве, многочисленная половецкая орда вторглась в Поросье. Но сидевший здесь князь Василько Юрьевич не растерялся и сумел дать степнякам достойный отпор. Встав во главе сильной рати из берендеев, он настиг половцев в степи, когда они, уже ничего не опасаясь, возвращались в свои становища. По сообщению Никоновской летописи, Василько «приидоша» на половцев «на ранней заре, спящим им, и нападше на них на сонных, многих избиша, а иных руками яша». Берендеи не только вернули свое добро, но и сами нахватали половецкого полона.
Спустя некоторое время половецкие ханы, явившись к Юрию, попросили отпустить их сородичей. Но этому решительно воспротивились берендеи, считавшие живую добычу законной наградой за свою верную службу великому князю. «Мы умираем за Рускую землю с твоим сыном и головы своя сокладаем за твою честь», — приводит киевский летописец их слова. Юрий не мог позволить себе ссориться со своими новыми подданными, однако он не хотел обижать и половцев, своих бывших союзников. Поэтому вместо пленников великий князь дал половцам богатые дары, надеясь, что они удовлетворятся этим. Но те, приняв подарки, на обратном пути пограбили окрестности Переяславля и «много пакости створиша», по выражению летописца.
Конец этой истории наступил на исходе лета того же года, когда половцы вновь появились у русской границы, объявив великому князю, что пришли за миром. Юрий поехал навстречу им в Канев, как обыкновенно ходили на добрую войну, в сопровождении дружин почти всех подручных князей. Его предосторожность оказалась не напрасной, так как половецкие послы, по свидетельству летописца, приехали собственно для того, чтобы разведать силу княжеского войска («яко на розглядания»). Будь Юрий в меньшей силе, неизвестно, чем обернулось бы дело. Но, увидев многочисленную русскую рать, половцы сами пришли в трепет. Пообещав Юрию прийти наутро в его стан всей ордой для заключения мира, степняки в ту же ночь скрытно ушли назад в степь и больше не тревожили киевско-переяславские земли до самой смерти Юрия.
Сменивший его на киевском столе смоленский князь Ростислав Мстиславич старался по возможности поддерживать с половцами мирные отношения. В 1163 г. он женил своего сына Рюрика на дочери половецкого хана Белука. Однако добиться общего мира на границе со Степью ему не удалось, нападения других половецких орд на южнорусские земли происходили с удручающей регулярностью. Зато Ростислав впервые после долгого перерыва сумел объединить силы южнорусских князей в борьбе с половецкой опасностью. В 1166 г. половцы «залегли» в порогах и начали грабить «гречников» — русских и византийских купцов, ведущих торговлю в низовьях Днепра. Ростислав, рассказывает летописец, послал к «братье» своей и сыновьям своим, повелев собраться в Киеве со всеми своими полками. На зов великого князя откликнулись: Мстислав Изяславич с братьями Ярославом и Ярополком, Владимир Андреевич, Владимир Мстиславич, Глеб Юрьевич, сыновья Ростислава — Рюрик, Давыд и Мстислав, галицкий князь Ярослав Владимирович, приславший значительную помощь, и ряд других князей. Огромное русское войско спустилось к Каневу и простояло там до окончания речной навигации, охраняя торговые суда.
Следующий владелец киевского стола Мстислав Изяславич для того, чтобы сплотить вокруг себя подвластных князей, организовал два больших похода на половцев. В первый из них отправились почти все правители южнорусских княжеств, — «поискати отец своих и дед своих путей и своей чести» (одиннадцать князей киевский летописец называет по именам, добавляя, что вместе с ними были и «инии мнози»). В начальных числах марта 1168 г. объединенные русские полки спустились вниз по Днепру до его притоков – Угла и Снепорода и одним своим появлением нагнали такого страху на половцев, что те бежали, побросав свои вежи и семьи; их настигли у Черного леса, многих порубили, еще больше взяли в плен. Когда же посчитали свои потери, оказалось, что из всего русского войска убито только два человека. Но даже и тут возник повод для злоб и обид на великого князя, который вырвался вперед с дружиной и захватил львиную долю добычи. «И сердце их не бе право с ним», — говорит о князьях киевский летописец. Поэтому на призыв Мстислава Изяславича той же осенью посторожить у порогов купцов-«гречников» не откликнулась добрая половина участников весеннего похода, в том числе одни из главных политических игроков на юге Руси — черниговские Ольговичи, с тех пор отказавшие великому князю в своей поддержке.
Между тем набеги половцев становились от раза к разу все более дерзкими и опустошительными, а поведение все более коварным. Так, в 1169 г., после вокняжения в Киеве Глеба Юрьевича, днепровские и донские половцы во множестве явились к границам Киевской и Переяславской волостей, уведомив Глеба, что они хотят урядиться с ним о мире. Но когда Глеб с дружиной поехал в Переяславль мириться с донскими половцами, их днепровские соплеменники вторглись в Киевскую землю и наделали много бед. Правда, это вероломство не осталось безнаказанным — на обратном пути в степь половцы были настигнуты русскими полками и берендеями, которые рассеяли их орду, освободили захваченный полон и сами пленили полторы тысячи степняков.
С особым размахом действовал хан донской орды Кончак, «злу начальник», по выражению летописи (отцом его был хан Атерак, а дедом —Шарукан). Его вторжение в пределы Переяславской волости в 1178 г. запомнилось русским людям неслыханной жестокостью. Половцы огнем и мечом прошлись по русским селеньям, не щадя никого, даже младенцев.
В годы соправления князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича прекращение княжеских усобиц в Среднем Поднепровье Ростиславича повысило обороноспособность южнорусских земель. В 1183 г. князья-соправители с младшей «братьей» (князьями переяславским, волынскими, смоленскими и туровскими) предприняли поход в низовья Днепра, нанеся поражение тамошней орде на реке Ерели (по-русски она звалась Угол). Разгром степняков был полным. Русские взяли в плен хана Кобяка с двумя его сыновьями, девять князьков помельче, а простых воинов «бещисла». По свидетельству «Слова о полку Игореве», Святослав позднее распорядился убить Кобяка у себя на глазах, прямо в княжеской гриднице: «А поганаго Кобяка из луку моря от железных великых полков половецкых, яко вихр выторже: и падеся Кобяк во граде Киеве, в гриднице Святославли». Судя по аналогичным расправам над половецкими ханами во времена Владимира Мономаха (см. Половцы. Часть 3), эта мера применялась к тем половецким вождям, которые были признаны «недоговороспособными» из-за частых нарушений клятвенных обязательств.
В отместку за казнь Кобяка «оканьный и безбожный и треклятый» Кончак в следующем году пошел на Русь с многочисленной ордой, «пленити хотя грады русские и пожещи огнем». Разрушить стены русских городов ему взялся помочь некий «бесурменин», который знал секрет греческого огня («иже стреляше живым огнем») и умел строить осадные самострелы с такими тугими тетивами, что «одва 50 муж можашеть напрящи». Извещенные об этом Святослав и Рюрик упредили нашествие, встретив орду Кончака на реке Хорол, в восточных пределах Переяславской волости. Русские полки внезапно ударили на половцев из-за холмов и погнали их назад в степь. «Бесурменин» вместе с его осадными механизмами достался победителям в качестве трофея.
Череда успехов русского оружия в борьбе со степняками была прервана тяжелым поражением новгород-северского князя Игоря Святославича. На исходе зимы 1185 г. Святослав Всеволодович собрался в новый поход на половцев, о чем оповестил черниговских князей. Но через несколько дней после выступления русских дружин началась такая сильная оттепель, что киевский князь повернул свои полки назад, отложив поход на лето. Не так поступил Игорь Святославич. Ревнуя к славе князей с той стороны Днепра, он вознамерился присвоить себе всю честь победы над «погаными» и в конце апреля, как только в степи просохло, продолжил путь с силами одной только Новгород-Северской земли. Его не остановило ни солнечное затмение (1 мая), которое все кругом сочли за неблагоприятное предзнаменование, ни сообщение высланных вперед сторожей, что половцы осведомлены о приближении русского войска и изготовились к бою. Расплатой за самонадеянность князя стал страшный разгром северских полков в жарком сражении на берегу реки Сюурлий (мнения по поводу локализации этого летописного гидронима расходятся; в разное время исследователи искали его среди притоков Дона, Северского Донца, Самары или Оскола). Такой беды Русская земля еще не знала. Из шести русских полков спаслось всего полтора десятка человек; сам Игорь с сыном Владимиром и братом Всеволодом попал в плен к Кончаку.
Позже Игорь совершил побег из половецкой неволи и в 1187 г. помирился с Кончаком, женив своего сына Владимира на дочери хана. Любопытно, что помолвка молодых людей состоялась до похода 1185 г. Таким образом, получается, что Игорь воевал против своего свата. Вероятно, эта странность объясняется тем, что Игорь преследовал цель разгромить другого хана нижнедонской орды половцев-«бурчевичей» («волков») Гзака, который, однако, побудил Кончака присоединиться к нему. В «Слове о полку Игореве» эти ханы фигурируют, как правило, в паре друг с другом: «Гзак бежит серым волком, Кончак ему след правит к Дону Великому» и т. д.
Оборонительная система Русской земли дала трещину. В том же 1185 году донские половцы незамедлительно ринулись в образовавшуюся брешь. Обескровленная Черниговщина не смогла сопротивляться нашествию. «И бысть скорбь и туга люта якоже николи же не бывала во всем Посемьи, и в Новгороде Северском, и по всей волости Черниговской князи изымани и дружина изымана, избита», — со скорбью повествует киевский летописец. Нападению подверглась и Переяславская земля; переяславский князь Владимир Глебович мужественно отразил половцев у стен своего стольного града, но остальная его волость была пограблена степняками.
Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич не сразу смогли скоординировать действия растерявшихся южнорусских князей. Тяжкие последствия поражения Игоря удалось поправить только к 1190 г., когда, по сообщению Киевской летописи, князья-соправители «утишивша землю Рускую и половци примиривша в волю свою». Окончательный перевес Руси над Степью закрепил владимирский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, который в 1198 г. совершил поход на Дон и навел такого страха на тамошних половцев, что они, не приняв сражения, вместе со своими вежами бежали к морю. На рубеже XII–XIII вв. половецкий напор на южнорусское пограничье иссяк. К этому времени предводители донских орд — ханы Кончак и Гзак один за другим сошли в могилу, а их преемники практически прекратили самостоятельные набеги на Русь, довольствуясь той добычей, которую можно было получить за участие в возобновившихся русских усобицах.
Интересные сведения касательно союза русских и кипчаков в преддверии монгольского нашествия мы находим у персидского автора Ибн-ал-Биби, который описывает захват малоазийскими сельджуками крымского города Судак в 1220-х годах. Когда власти Судака узнали о предстоящем нападении, они отправили гонца в степь к половецкому хану. Дальше автор сообщает следующее: «когда флот с войсками турок-сельджуков приблизился к берегу, тотчас же хан кипчацкий отправил посла с уведомлением к князю русскому. В результате из русских и кипчаков составили войско в 10.000 всадников и поджидали, какой ответ принесет посол сугдиан [жителей Сугдака], отправленный к Хусам-ад-дин Чупану» (Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. // Византийский временник. Т. 25. 1927. С.56). Через несколько дней поблизости от города произошло первое сражение, «которое не дало однако победы ни той, ни другой стороне. В рядах кипчацкого войска сражались и русские. Прерванное ночью сражение возобновилось с новой силой на следующий день. На этот раз победа окончательно склонилась на сторону сельджукского войска. Кипчаки были наголову разбиты и бежали».
В 1223 году в Киев приехал половецкий хан Котян. Он искал помощи против грозного врага, который вторгся в половецкие кочевья. То был новый, дотоле никому неизвестный народ, о котором толком никто ничего не мог сказать. Теперь мы знаем, что половцев потревожил разведывательный рейд передового отряда монголов под командованием Субудай-богатура. Сами монголы называли его «свирепым псом Чингиз-хана».
На совете русских князей было решено встретить пришельцев за пределами Русской земли. Объединенные русские полки переправились на левый берег Днепра и углубились в степь, где к ним присоединилась половецкая орда. Вскоре в короткой кровопролитной схватке русско-половецкая рать разбила монгольский авангард. Восемь дней продолжалось преследование. Наконец, 31 мая 1223 года на берегах реки Калки союзники встретились с главными силами Субудая.
И тут дала себя знать разобщенность русских князей. Бешеный натиск храброй дружины князя Мстислава Удалого, который едва не опрокинул монгольское войско, не был поддержан остальными князьями. В результате атака Мстислава захлебнулась. А затем дрогнули половцы и, отступая, смяли боевые порядки русских полков. Монголам оставалось только добивать русских по частям, что и было с успехом проделано. Потери русских были огромны. Шесть русских князей погибли в бою, а из каждых десяти простых воинов домой вернулся лишь один.
Монголы после победы ушли назад, в степь. Но сражение на реке Калке возвестило о том, что ожидает Русь в самом скором времени. Недаром впоследствии русский народ сложил предание о гибели всех знаменитых русских богатырей в битве на берегах реки Каялы, то есть Калки.
В этом же году Субедей совершил попытку завоевать Волжскую Булгарию, однако булгары разбили его войско и уничтожили значительную его часть. После этого поражения монголы отступили за Волгу и на некоторое время в степях западнее Волги установилось затишье. Вероятно, что часть половцев, сбежавших от монголов из междуречья Волги и Дона, вернулась обратно. В 1228 г. монголы предприняли второй поход направленный на Волжскую Булгарию и низовья Волги. Этот поход не оказал значительного влияния на половцев южнорусских степей, однако согласно венгерским источникам какая-то их часть спасаясь от монголов в 1228 г. переселилась в Венгрию (Плетнева С. А. Половцы. Москва, 1990, С.175). В 1236 году монголы предприняли третий поход на Волжскую Булгарию, результатом которого, наконец, стало ее полное завоевание, а также покорение соседних народов.
Первое вторжение монголов на Русь произошло осенью 1237 – весной 1238 г. и охватило ее северо-восточные земли. Весной 1238 г. монголы отошли в половецкие степи Причерноморья и Предкавказья, для восстановления сил и завоевания половецких территорий. На следующий год монголы продолжили завоевание Руси, взяв расположенный на границе со степью Переяславль. Осенью этого же года они захватили Чернигов и разорили русские города по Десне и Сейму. Осенью 1240 г. Бату предпринял новый масштабный поход на Русь в результате которого был захвачен Киев и разорено множество городов Киевского и Галицко-Волынского княжеств. Продолжив движение на запад, в 1241 г. монголы вторглись в Польшу, Чехию и Венгрию, а отдельные их отряды вышли к Адриатическому морю.
На время европейского похода ставка монголов из половецких степей переместилась в венгерские степи, однако Бату оставил в СеверномПричерноморье своего брата Шингкура. В начале 1243 г. Бату ушел из Венгрии на Нижнюю Волгу, где основал свою постоянную ставку. В результате монгольских завоеваний степная и часть лесостепной Украины была включена Бату в состав улуса Джучи - улуса, который Чингизхан в свое время выделил его отцу Джучи.
Вторжение монголов в степи Причерноморья и Северного Кавказа вызвало массовый исход половцев на Балканы, в Венгрию, Византию и Закавказье (Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, Москва, 1966. С.233,234). Кроме этого отдельные группы половцев укрылись от монголов в горах Северного Кавказа дав начало формированию кумыкского, карачаевскго и балкарского этносов (Алексеева Е. П. Карачаевцы и балкарцы — древний народ Кавказа. Черкесск, 1963. С.37).
Около 1239 г. в Венгрию переселилась большая орда половцев в количестве около 40 тысяч под предводительством хана Котяна. В результате конфликта с венгерской знатью в 1241 г. хан Котян был убит, а большая часть его половцев ушла из Венгрии в Болгарию. Во время монгольского вторжения в Венгрию часть венгерских половцев была захвачена монголами и впоследствии они были уведены монголами в улус Джучи. Ведь официальной причиной монгольского нападения на Венгрию было возвращение под свою власть половцев, бежавших туда из Восточно-Европейских степей, и наказание венгерского короля за предоставление им убежища. После ухода монголов из Венгрии в начале 1243 г. часть половцев из орды Котяна вернулась в Венгрию в ответ на призыв нового венгерского короля Бэлы IV. В 1254 г. наследник Бэлы IV женился на дочери хана Котяна и сын от этого брака по имени Ласло IV правил Венгрией в 1272-1290 гг. По некоторым оценкам после массового переселения половцев в Венгрию в XIII в. они стали составлять около 7-8% общего населения Венгрии (Nomads in the sedentary world. Edited by Khazanov Anatoly, Wink Andr;. Routledge, 2001. p.105). Со временем венгерские половцы были ассимилированы и окончательно утратили свой язык в XVII в.
В Болгарию половцы начали проникать еще в начале ХII в., используя пастбища на правом берегу нижнего Дуная. В 70-х годах ХII в. они приняли участие в восстании болгар против Византии, которое завершилось образованием второго независимого болгарского государства. После монгольского нашествия приток половцев в Болгарию увеличился. В конце ХIII в. половецкие бояре дали болгарам царскую династию Тертериев. Кроме Болгарии группы половцев также переселились в Валахию, об этом сообщает египетский автор ад-Нуайри (Плетнева С. А. Половцы. Москва, 1990, С.175). Около десяти тысяч половцев, спасаясь монголов, прорвалась в Македонию, где они произвели значительные опустошения, грабя, убивая и захватывая в плен местных жителей. Византийский император Иоанн богатыми дарами и другими знаками расположения привлек этих половцев на военную службу и расселил в разных областях Фракии, Македонии и Малой Азии (Голубовский П.В. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев, 1884. C.233-234). Присутствие половцев на Балканах засвидетельствовано рядом топонимов Куманово (Македония), Комнети, Кумана (Румыния), а также фамилиями с корнями «коман», «кун», «куман».
Начиная с первых походов монголов в кипчакские степи захваченные в плен кипчаки заполонили рабовладельческие рынки мусульманских стран. Правители Египта, оценив высокие боевые качества рабов-кипчаков, комплектовали из них свою личную гвардию - мамлюков. В 1250 г. мамлюки захватили власть в Египте, свергнув султана, после чего всячески способствовали переселению в Египет значительного числа своих сородичей и соплеменников из причерноморских степей. В результате этого в Египте образовалось правящее этно-социальное сословие мамлюков, которые имели преимущественно кипчакское происхождение и сохраняли свой язык и обычаи вплоть до начала ХVI века.
Часть половцев переселилась в русские княжества. Так, Рашид-ад-Дин сообщает о том, что после западного похода монголов в 1222 г. часть кипчаков бежала в страну русских (Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды т. II Москва-Ленинград, 1941. С.33). Карамзин Н.М. пишет о переселении в 1223 г. половцев на Киевщину: «многие Половцы ушли в Киевскую область с своими женами, скотом и богатством» (Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга первая. Ростов-на-Дону, 1989). На возможное оседание отдельных групп половцев на Волыни указывают находки остатков трех половецких котлов, найденных в г. Владимир-Волынский, с. Новоугрузькое (Волынская обл.), и с. Жорнов (Ровенская обл.) (Мазурик Ю. До питання поширення половецьких казанів (тип – III за клясифікацією М. Шевцова) / Метафора спільного дому. Заславщина багатьох культур. Ізяслав-Острог, 2006).
О русских половцах свидетельствует Плано Карпини, который в 1246 г. посетил ставку монгольского хана, где встретился с великим княземЯрославом Всеволодовичем и его сыном. Среди их приближенных, упомянутых у Карпини, русские были в меньшинстве. Вот, что пишет Карпини: «У Бату мы нашли сына князя Ярослава, который имел при себе одного воина из Руссии, по имени Сангора; он родом Коман, но теперь христианин, как и другой Русский, бывший нашим толмачом у Бату, из земли Суздальской. У императора Татар мы нашли князя Ярослава, там умершего, и его воина, по имени Темера, бывшего нашим толмачом у Куйюк-кана,…там был также Дубарлай, клирик вышеупомянутого князя, и служители его Яков, Михаил и другой Яков. При возвращении в землю Бесерминов, в городе Лемфинк, мы нашли Угнея, который, по приказу жены Ярослава и Бату, ехал к вышеупомянутому Ярославу, а также Коктелеба и всех его товарищей. Все они вернулись в землю Суздальскую в Руссии». Таким образом, Карпини упоминает девять человек из свиты князей, однако русскими (судя по именам) среди них являются только трое, поскольку двоих он называет половцами, а четверо других носят тюркские имена.
Тем не менее, пускай между русскими и половцами уже не было былой вражды (общая беда, как известно, сближает), но ни одна прежняя обида от «безбожных сынов Измаиловых» не была забыта русскими людьми. Летописец высказался по поводу крушения половецкого господства в Диком поле в следующем смысле: «окаянные половцы» сотворили много зла Русской земле, поэтому всемилостивый Бог захотел погубить их, чтобы отомстить за кровь христианскую, что и случилось с ними.
Однако, на самом деле половцы не погибли в прямом смысле слова. В XIV в. их по-прежнему многочисленные орды стали составной частью Золотой Орды и дали жизнь многочисленным этносам, которые в той или иной степени возводят свою родословную к кыпчакам-куманам: казахам, башкирам, ногайцам, киргизам, туркменам, узбекам, алтайцам и т.д. У каждого из этих народов сложилась уже своя история взаимоотношений с Россией и русскими.
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом, частью которого является этот журнал.
Звякнуть копеечкой в знак одобрения можно через
Яндекс-кошелёк
41001947922532
или
Сбербанк
5336 6900 4128 7345
Спасибо всем тем, кто уже оказал поддержку!
Приятного чтения!
С середины 1130-х гг., когда Русская земля начала погружаться в пучину междоусобиц, половцы появляются на Руси исключительно как наемники или союзники того или иного князя. Особенно часто их услугами пользовались черниговские Ольговичи и Юрий Долгорукий. В количественном отношении половецкая подмога оценивается по-разному. В летописях встречаются цифры от 300 до 7000 половецких всадников, принимавших участие в княжеских междоусобицах. Но случалось, что половцы приходили в гораздо более значительных силах. Например, в 1152 г., по свидетельству летописца, половцы явились к Юрию Долгорукому «всею Половецкою землею, что же их [есть] межи Волгою и Днепром».
В XII веке «дикие половцы» были прочно встроены в систему междукняжеских отношений при помощи династических браков. Древнерусские летописи сохранили свидетельства примерно о полутора десятке браков, заключенных между южнорусскими князьями и дочерями половецких ханов. Первый такой брак датируется 1094 г., когда внук Ярослава Мудрого киевский князь Святополк Изяславич женился на дочери хана Тугоркана. Из известных исторических персонажей на половчанках были женаты Владимир Мономах и его сыновья Андрей Волынский и Юрий Долгорукий, а также Владимир Галицкий, Мстислав Удалой, Рюрик Киевский, Ярослав Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо). Главный герой «Слова о полку Игореве» Игорь Святославович и его брат Всеволод были на ; половцами по крови, поскольку половчанками были их мать и бабка по отцу.
Что касается случаев женитьбы половецких ханов на русских княжнах,— то летописи сообщают только об одном таком случае. По сообщению Ипатьевской летописи, в 1151 г. не названная по имени вдова черниговского князя Владимира Давидовича (дочь городненского князя Всеволодка Давидовича) вышла замуж за половецкого хана Башкорда.
Несомненно, что половецкие княжны, выданные замуж за русских князей, приводили с собой какое-то количество своих родственников и прислуги. На русских землях селился также многочисленный половецкий полон, взятый во время походов в степь. Характерны слова черниговского князя Святослава Ольговича, который в 1158 г. сетовал, что у него в семи городах жили лишь «псари да половцы». Археологические данные свидетельствуют о компактном проживании половцев на территории Поросья (Плетнева С.А. Древности черных клобуков // Свод археологических источников Москва, 1973. С.22; Г.А. Федоров-Давыдов. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, Москва, 1966. С.147). Половцы Поросья, по всей видимости, входили в состав черных клобуков.
Ипатьевская летопись с 1055 г. по 1236 г. сообщает о 30 походах половцев на Русь и Поросье, 27 походах Руси и черных клобуков против половцев и 38 совместных действий русских и половцев в русских междоусобицах и против внешних врагов. В большинстве случаев русские князья расплачивались со степняками разрешением грабить волости князей-противников.
Например, в 1155 г. в битве на реке Белоусе Юрий Долгорукий вместе с союзными половцами разбил войско своих противников во главе со смоленским князем Ростиславом Мстиславичем. Среди доставшихся половцам рядовых и знатных пленников находился Святослав Всеволодович – первый русский князь, позволивший врагу захватить себя живым.
Тогда Южная Русь впервые за свою историю очутилась в полной власти «поганых». И половцы постарались сделать так, чтобы этот их приход был не скоро забыт. Особенно пострадала Переяславская волость, где, по сведениям Воскресенской летописи, степняки «села все пожгоша и жита вся потравиша». Страшному разгрому подверглись местные святыни — основанная Владимиром Мономахом церковь святых Бориса и Глеба на Альте, монастыри Рождества Пресвятой Богородицы и Святого Саввы: всех их «разграбиша, и пожгоша, а люди в плен поведоша».
Несколько лет спустя Андрей Боголюбский, объясняя свое нежелание жить на русском юге, говорил, что здесь «всегда в мятежи и в волнении вси бяху, и много крови лиашеся, вси желающе и хотяще великого княжениа Киевскаго, и несть никому ни с кем мира, и от сего все княжениа опустеша… а от поля половцы выплениша и пусто сотвориша».
Во второй половине XII в. в низовьях Днепра и Дона вновь окрепли половецкие группировки, возглавляемые молодыми ханами, которые уже не помнили трепета своих отцов и дедов перед русским мечом. Регулярное участие половцев в междоусобицах 50-х–70-х гг. XII в. на стороне того или иного князя воочию убедило их в разобщенности русских сил и общем упадке военной мощи киевско-переяславских земель. Осмелев, половецкие вожди возобновили самостоятельные набеги на южнорусские земли.
Усмирять их пришлось уже Юрию Долгорукому (в качестве киевского князя), который прежде (в качестве князя суздальского) охотно пользовался их услугами. Весной 1154 г., вскоре после вокняжения Юрия в Киеве, многочисленная половецкая орда вторглась в Поросье. Но сидевший здесь князь Василько Юрьевич не растерялся и сумел дать степнякам достойный отпор. Встав во главе сильной рати из берендеев, он настиг половцев в степи, когда они, уже ничего не опасаясь, возвращались в свои становища. По сообщению Никоновской летописи, Василько «приидоша» на половцев «на ранней заре, спящим им, и нападше на них на сонных, многих избиша, а иных руками яша». Берендеи не только вернули свое добро, но и сами нахватали половецкого полона.
Спустя некоторое время половецкие ханы, явившись к Юрию, попросили отпустить их сородичей. Но этому решительно воспротивились берендеи, считавшие живую добычу законной наградой за свою верную службу великому князю. «Мы умираем за Рускую землю с твоим сыном и головы своя сокладаем за твою честь», — приводит киевский летописец их слова. Юрий не мог позволить себе ссориться со своими новыми подданными, однако он не хотел обижать и половцев, своих бывших союзников. Поэтому вместо пленников великий князь дал половцам богатые дары, надеясь, что они удовлетворятся этим. Но те, приняв подарки, на обратном пути пограбили окрестности Переяславля и «много пакости створиша», по выражению летописца.
Конец этой истории наступил на исходе лета того же года, когда половцы вновь появились у русской границы, объявив великому князю, что пришли за миром. Юрий поехал навстречу им в Канев, как обыкновенно ходили на добрую войну, в сопровождении дружин почти всех подручных князей. Его предосторожность оказалась не напрасной, так как половецкие послы, по свидетельству летописца, приехали собственно для того, чтобы разведать силу княжеского войска («яко на розглядания»). Будь Юрий в меньшей силе, неизвестно, чем обернулось бы дело. Но, увидев многочисленную русскую рать, половцы сами пришли в трепет. Пообещав Юрию прийти наутро в его стан всей ордой для заключения мира, степняки в ту же ночь скрытно ушли назад в степь и больше не тревожили киевско-переяславские земли до самой смерти Юрия.
Сменивший его на киевском столе смоленский князь Ростислав Мстиславич старался по возможности поддерживать с половцами мирные отношения. В 1163 г. он женил своего сына Рюрика на дочери половецкого хана Белука. Однако добиться общего мира на границе со Степью ему не удалось, нападения других половецких орд на южнорусские земли происходили с удручающей регулярностью. Зато Ростислав впервые после долгого перерыва сумел объединить силы южнорусских князей в борьбе с половецкой опасностью. В 1166 г. половцы «залегли» в порогах и начали грабить «гречников» — русских и византийских купцов, ведущих торговлю в низовьях Днепра. Ростислав, рассказывает летописец, послал к «братье» своей и сыновьям своим, повелев собраться в Киеве со всеми своими полками. На зов великого князя откликнулись: Мстислав Изяславич с братьями Ярославом и Ярополком, Владимир Андреевич, Владимир Мстиславич, Глеб Юрьевич, сыновья Ростислава — Рюрик, Давыд и Мстислав, галицкий князь Ярослав Владимирович, приславший значительную помощь, и ряд других князей. Огромное русское войско спустилось к Каневу и простояло там до окончания речной навигации, охраняя торговые суда.
Следующий владелец киевского стола Мстислав Изяславич для того, чтобы сплотить вокруг себя подвластных князей, организовал два больших похода на половцев. В первый из них отправились почти все правители южнорусских княжеств, — «поискати отец своих и дед своих путей и своей чести» (одиннадцать князей киевский летописец называет по именам, добавляя, что вместе с ними были и «инии мнози»). В начальных числах марта 1168 г. объединенные русские полки спустились вниз по Днепру до его притоков – Угла и Снепорода и одним своим появлением нагнали такого страху на половцев, что те бежали, побросав свои вежи и семьи; их настигли у Черного леса, многих порубили, еще больше взяли в плен. Когда же посчитали свои потери, оказалось, что из всего русского войска убито только два человека. Но даже и тут возник повод для злоб и обид на великого князя, который вырвался вперед с дружиной и захватил львиную долю добычи. «И сердце их не бе право с ним», — говорит о князьях киевский летописец. Поэтому на призыв Мстислава Изяславича той же осенью посторожить у порогов купцов-«гречников» не откликнулась добрая половина участников весеннего похода, в том числе одни из главных политических игроков на юге Руси — черниговские Ольговичи, с тех пор отказавшие великому князю в своей поддержке.
Между тем набеги половцев становились от раза к разу все более дерзкими и опустошительными, а поведение все более коварным. Так, в 1169 г., после вокняжения в Киеве Глеба Юрьевича, днепровские и донские половцы во множестве явились к границам Киевской и Переяславской волостей, уведомив Глеба, что они хотят урядиться с ним о мире. Но когда Глеб с дружиной поехал в Переяславль мириться с донскими половцами, их днепровские соплеменники вторглись в Киевскую землю и наделали много бед. Правда, это вероломство не осталось безнаказанным — на обратном пути в степь половцы были настигнуты русскими полками и берендеями, которые рассеяли их орду, освободили захваченный полон и сами пленили полторы тысячи степняков.
С особым размахом действовал хан донской орды Кончак, «злу начальник», по выражению летописи (отцом его был хан Атерак, а дедом —Шарукан). Его вторжение в пределы Переяславской волости в 1178 г. запомнилось русским людям неслыханной жестокостью. Половцы огнем и мечом прошлись по русским селеньям, не щадя никого, даже младенцев.
В годы соправления князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича прекращение княжеских усобиц в Среднем Поднепровье Ростиславича повысило обороноспособность южнорусских земель. В 1183 г. князья-соправители с младшей «братьей» (князьями переяславским, волынскими, смоленскими и туровскими) предприняли поход в низовья Днепра, нанеся поражение тамошней орде на реке Ерели (по-русски она звалась Угол). Разгром степняков был полным. Русские взяли в плен хана Кобяка с двумя его сыновьями, девять князьков помельче, а простых воинов «бещисла». По свидетельству «Слова о полку Игореве», Святослав позднее распорядился убить Кобяка у себя на глазах, прямо в княжеской гриднице: «А поганаго Кобяка из луку моря от железных великых полков половецкых, яко вихр выторже: и падеся Кобяк во граде Киеве, в гриднице Святославли». Судя по аналогичным расправам над половецкими ханами во времена Владимира Мономаха (см. Половцы. Часть 3), эта мера применялась к тем половецким вождям, которые были признаны «недоговороспособными» из-за частых нарушений клятвенных обязательств.
В отместку за казнь Кобяка «оканьный и безбожный и треклятый» Кончак в следующем году пошел на Русь с многочисленной ордой, «пленити хотя грады русские и пожещи огнем». Разрушить стены русских городов ему взялся помочь некий «бесурменин», который знал секрет греческого огня («иже стреляше живым огнем») и умел строить осадные самострелы с такими тугими тетивами, что «одва 50 муж можашеть напрящи». Извещенные об этом Святослав и Рюрик упредили нашествие, встретив орду Кончака на реке Хорол, в восточных пределах Переяславской волости. Русские полки внезапно ударили на половцев из-за холмов и погнали их назад в степь. «Бесурменин» вместе с его осадными механизмами достался победителям в качестве трофея.
Череда успехов русского оружия в борьбе со степняками была прервана тяжелым поражением новгород-северского князя Игоря Святославича. На исходе зимы 1185 г. Святослав Всеволодович собрался в новый поход на половцев, о чем оповестил черниговских князей. Но через несколько дней после выступления русских дружин началась такая сильная оттепель, что киевский князь повернул свои полки назад, отложив поход на лето. Не так поступил Игорь Святославич. Ревнуя к славе князей с той стороны Днепра, он вознамерился присвоить себе всю честь победы над «погаными» и в конце апреля, как только в степи просохло, продолжил путь с силами одной только Новгород-Северской земли. Его не остановило ни солнечное затмение (1 мая), которое все кругом сочли за неблагоприятное предзнаменование, ни сообщение высланных вперед сторожей, что половцы осведомлены о приближении русского войска и изготовились к бою. Расплатой за самонадеянность князя стал страшный разгром северских полков в жарком сражении на берегу реки Сюурлий (мнения по поводу локализации этого летописного гидронима расходятся; в разное время исследователи искали его среди притоков Дона, Северского Донца, Самары или Оскола). Такой беды Русская земля еще не знала. Из шести русских полков спаслось всего полтора десятка человек; сам Игорь с сыном Владимиром и братом Всеволодом попал в плен к Кончаку.
Позже Игорь совершил побег из половецкой неволи и в 1187 г. помирился с Кончаком, женив своего сына Владимира на дочери хана. Любопытно, что помолвка молодых людей состоялась до похода 1185 г. Таким образом, получается, что Игорь воевал против своего свата. Вероятно, эта странность объясняется тем, что Игорь преследовал цель разгромить другого хана нижнедонской орды половцев-«бурчевичей» («волков») Гзака, который, однако, побудил Кончака присоединиться к нему. В «Слове о полку Игореве» эти ханы фигурируют, как правило, в паре друг с другом: «Гзак бежит серым волком, Кончак ему след правит к Дону Великому» и т. д.
Оборонительная система Русской земли дала трещину. В том же 1185 году донские половцы незамедлительно ринулись в образовавшуюся брешь. Обескровленная Черниговщина не смогла сопротивляться нашествию. «И бысть скорбь и туга люта якоже николи же не бывала во всем Посемьи, и в Новгороде Северском, и по всей волости Черниговской князи изымани и дружина изымана, избита», — со скорбью повествует киевский летописец. Нападению подверглась и Переяславская земля; переяславский князь Владимир Глебович мужественно отразил половцев у стен своего стольного града, но остальная его волость была пограблена степняками.
Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич не сразу смогли скоординировать действия растерявшихся южнорусских князей. Тяжкие последствия поражения Игоря удалось поправить только к 1190 г., когда, по сообщению Киевской летописи, князья-соправители «утишивша землю Рускую и половци примиривша в волю свою». Окончательный перевес Руси над Степью закрепил владимирский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, который в 1198 г. совершил поход на Дон и навел такого страха на тамошних половцев, что они, не приняв сражения, вместе со своими вежами бежали к морю. На рубеже XII–XIII вв. половецкий напор на южнорусское пограничье иссяк. К этому времени предводители донских орд — ханы Кончак и Гзак один за другим сошли в могилу, а их преемники практически прекратили самостоятельные набеги на Русь, довольствуясь той добычей, которую можно было получить за участие в возобновившихся русских усобицах.
Интересные сведения касательно союза русских и кипчаков в преддверии монгольского нашествия мы находим у персидского автора Ибн-ал-Биби, который описывает захват малоазийскими сельджуками крымского города Судак в 1220-х годах. Когда власти Судака узнали о предстоящем нападении, они отправили гонца в степь к половецкому хану. Дальше автор сообщает следующее: «когда флот с войсками турок-сельджуков приблизился к берегу, тотчас же хан кипчацкий отправил посла с уведомлением к князю русскому. В результате из русских и кипчаков составили войско в 10.000 всадников и поджидали, какой ответ принесет посол сугдиан [жителей Сугдака], отправленный к Хусам-ад-дин Чупану» (Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. // Византийский временник. Т. 25. 1927. С.56). Через несколько дней поблизости от города произошло первое сражение, «которое не дало однако победы ни той, ни другой стороне. В рядах кипчацкого войска сражались и русские. Прерванное ночью сражение возобновилось с новой силой на следующий день. На этот раз победа окончательно склонилась на сторону сельджукского войска. Кипчаки были наголову разбиты и бежали».
В 1223 году в Киев приехал половецкий хан Котян. Он искал помощи против грозного врага, который вторгся в половецкие кочевья. То был новый, дотоле никому неизвестный народ, о котором толком никто ничего не мог сказать. Теперь мы знаем, что половцев потревожил разведывательный рейд передового отряда монголов под командованием Субудай-богатура. Сами монголы называли его «свирепым псом Чингиз-хана».
На совете русских князей было решено встретить пришельцев за пределами Русской земли. Объединенные русские полки переправились на левый берег Днепра и углубились в степь, где к ним присоединилась половецкая орда. Вскоре в короткой кровопролитной схватке русско-половецкая рать разбила монгольский авангард. Восемь дней продолжалось преследование. Наконец, 31 мая 1223 года на берегах реки Калки союзники встретились с главными силами Субудая.
И тут дала себя знать разобщенность русских князей. Бешеный натиск храброй дружины князя Мстислава Удалого, который едва не опрокинул монгольское войско, не был поддержан остальными князьями. В результате атака Мстислава захлебнулась. А затем дрогнули половцы и, отступая, смяли боевые порядки русских полков. Монголам оставалось только добивать русских по частям, что и было с успехом проделано. Потери русских были огромны. Шесть русских князей погибли в бою, а из каждых десяти простых воинов домой вернулся лишь один.
Монголы после победы ушли назад, в степь. Но сражение на реке Калке возвестило о том, что ожидает Русь в самом скором времени. Недаром впоследствии русский народ сложил предание о гибели всех знаменитых русских богатырей в битве на берегах реки Каялы, то есть Калки.
В этом же году Субедей совершил попытку завоевать Волжскую Булгарию, однако булгары разбили его войско и уничтожили значительную его часть. После этого поражения монголы отступили за Волгу и на некоторое время в степях западнее Волги установилось затишье. Вероятно, что часть половцев, сбежавших от монголов из междуречья Волги и Дона, вернулась обратно. В 1228 г. монголы предприняли второй поход направленный на Волжскую Булгарию и низовья Волги. Этот поход не оказал значительного влияния на половцев южнорусских степей, однако согласно венгерским источникам какая-то их часть спасаясь от монголов в 1228 г. переселилась в Венгрию (Плетнева С. А. Половцы. Москва, 1990, С.175). В 1236 году монголы предприняли третий поход на Волжскую Булгарию, результатом которого, наконец, стало ее полное завоевание, а также покорение соседних народов.
Первое вторжение монголов на Русь произошло осенью 1237 – весной 1238 г. и охватило ее северо-восточные земли. Весной 1238 г. монголы отошли в половецкие степи Причерноморья и Предкавказья, для восстановления сил и завоевания половецких территорий. На следующий год монголы продолжили завоевание Руси, взяв расположенный на границе со степью Переяславль. Осенью этого же года они захватили Чернигов и разорили русские города по Десне и Сейму. Осенью 1240 г. Бату предпринял новый масштабный поход на Русь в результате которого был захвачен Киев и разорено множество городов Киевского и Галицко-Волынского княжеств. Продолжив движение на запад, в 1241 г. монголы вторглись в Польшу, Чехию и Венгрию, а отдельные их отряды вышли к Адриатическому морю.
На время европейского похода ставка монголов из половецких степей переместилась в венгерские степи, однако Бату оставил в СеверномПричерноморье своего брата Шингкура. В начале 1243 г. Бату ушел из Венгрии на Нижнюю Волгу, где основал свою постоянную ставку. В результате монгольских завоеваний степная и часть лесостепной Украины была включена Бату в состав улуса Джучи - улуса, который Чингизхан в свое время выделил его отцу Джучи.
Вторжение монголов в степи Причерноморья и Северного Кавказа вызвало массовый исход половцев на Балканы, в Венгрию, Византию и Закавказье (Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, Москва, 1966. С.233,234). Кроме этого отдельные группы половцев укрылись от монголов в горах Северного Кавказа дав начало формированию кумыкского, карачаевскго и балкарского этносов (Алексеева Е. П. Карачаевцы и балкарцы — древний народ Кавказа. Черкесск, 1963. С.37).
Около 1239 г. в Венгрию переселилась большая орда половцев в количестве около 40 тысяч под предводительством хана Котяна. В результате конфликта с венгерской знатью в 1241 г. хан Котян был убит, а большая часть его половцев ушла из Венгрии в Болгарию. Во время монгольского вторжения в Венгрию часть венгерских половцев была захвачена монголами и впоследствии они были уведены монголами в улус Джучи. Ведь официальной причиной монгольского нападения на Венгрию было возвращение под свою власть половцев, бежавших туда из Восточно-Европейских степей, и наказание венгерского короля за предоставление им убежища. После ухода монголов из Венгрии в начале 1243 г. часть половцев из орды Котяна вернулась в Венгрию в ответ на призыв нового венгерского короля Бэлы IV. В 1254 г. наследник Бэлы IV женился на дочери хана Котяна и сын от этого брака по имени Ласло IV правил Венгрией в 1272-1290 гг. По некоторым оценкам после массового переселения половцев в Венгрию в XIII в. они стали составлять около 7-8% общего населения Венгрии (Nomads in the sedentary world. Edited by Khazanov Anatoly, Wink Andr;. Routledge, 2001. p.105). Со временем венгерские половцы были ассимилированы и окончательно утратили свой язык в XVII в.
В Болгарию половцы начали проникать еще в начале ХII в., используя пастбища на правом берегу нижнего Дуная. В 70-х годах ХII в. они приняли участие в восстании болгар против Византии, которое завершилось образованием второго независимого болгарского государства. После монгольского нашествия приток половцев в Болгарию увеличился. В конце ХIII в. половецкие бояре дали болгарам царскую династию Тертериев. Кроме Болгарии группы половцев также переселились в Валахию, об этом сообщает египетский автор ад-Нуайри (Плетнева С. А. Половцы. Москва, 1990, С.175). Около десяти тысяч половцев, спасаясь монголов, прорвалась в Македонию, где они произвели значительные опустошения, грабя, убивая и захватывая в плен местных жителей. Византийский император Иоанн богатыми дарами и другими знаками расположения привлек этих половцев на военную службу и расселил в разных областях Фракии, Македонии и Малой Азии (Голубовский П.В. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев, 1884. C.233-234). Присутствие половцев на Балканах засвидетельствовано рядом топонимов Куманово (Македония), Комнети, Кумана (Румыния), а также фамилиями с корнями «коман», «кун», «куман».
Начиная с первых походов монголов в кипчакские степи захваченные в плен кипчаки заполонили рабовладельческие рынки мусульманских стран. Правители Египта, оценив высокие боевые качества рабов-кипчаков, комплектовали из них свою личную гвардию - мамлюков. В 1250 г. мамлюки захватили власть в Египте, свергнув султана, после чего всячески способствовали переселению в Египет значительного числа своих сородичей и соплеменников из причерноморских степей. В результате этого в Египте образовалось правящее этно-социальное сословие мамлюков, которые имели преимущественно кипчакское происхождение и сохраняли свой язык и обычаи вплоть до начала ХVI века.
Часть половцев переселилась в русские княжества. Так, Рашид-ад-Дин сообщает о том, что после западного похода монголов в 1222 г. часть кипчаков бежала в страну русских (Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды т. II Москва-Ленинград, 1941. С.33). Карамзин Н.М. пишет о переселении в 1223 г. половцев на Киевщину: «многие Половцы ушли в Киевскую область с своими женами, скотом и богатством» (Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга первая. Ростов-на-Дону, 1989). На возможное оседание отдельных групп половцев на Волыни указывают находки остатков трех половецких котлов, найденных в г. Владимир-Волынский, с. Новоугрузькое (Волынская обл.), и с. Жорнов (Ровенская обл.) (Мазурик Ю. До питання поширення половецьких казанів (тип – III за клясифікацією М. Шевцова) / Метафора спільного дому. Заславщина багатьох культур. Ізяслав-Острог, 2006).
О русских половцах свидетельствует Плано Карпини, который в 1246 г. посетил ставку монгольского хана, где встретился с великим княземЯрославом Всеволодовичем и его сыном. Среди их приближенных, упомянутых у Карпини, русские были в меньшинстве. Вот, что пишет Карпини: «У Бату мы нашли сына князя Ярослава, который имел при себе одного воина из Руссии, по имени Сангора; он родом Коман, но теперь христианин, как и другой Русский, бывший нашим толмачом у Бату, из земли Суздальской. У императора Татар мы нашли князя Ярослава, там умершего, и его воина, по имени Темера, бывшего нашим толмачом у Куйюк-кана,…там был также Дубарлай, клирик вышеупомянутого князя, и служители его Яков, Михаил и другой Яков. При возвращении в землю Бесерминов, в городе Лемфинк, мы нашли Угнея, который, по приказу жены Ярослава и Бату, ехал к вышеупомянутому Ярославу, а также Коктелеба и всех его товарищей. Все они вернулись в землю Суздальскую в Руссии». Таким образом, Карпини упоминает девять человек из свиты князей, однако русскими (судя по именам) среди них являются только трое, поскольку двоих он называет половцами, а четверо других носят тюркские имена.
Тем не менее, пускай между русскими и половцами уже не было былой вражды (общая беда, как известно, сближает), но ни одна прежняя обида от «безбожных сынов Измаиловых» не была забыта русскими людьми. Летописец высказался по поводу крушения половецкого господства в Диком поле в следующем смысле: «окаянные половцы» сотворили много зла Русской земле, поэтому всемилостивый Бог захотел погубить их, чтобы отомстить за кровь христианскую, что и случилось с ними.
Однако, на самом деле половцы не погибли в прямом смысле слова. В XIV в. их по-прежнему многочисленные орды стали составной частью Золотой Орды и дали жизнь многочисленным этносам, которые в той или иной степени возводят свою родословную к кыпчакам-куманам: казахам, башкирам, ногайцам, киргизам, туркменам, узбекам, алтайцам и т.д. У каждого из этих народов сложилась уже своя история взаимоотношений с Россией и русскими.
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом, частью которого является этот журнал.
Звякнуть копеечкой в знак одобрения можно через
Яндекс-кошелёк
41001947922532
или
Сбербанк
5336 6900 4128 7345
Спасибо всем тем, кто уже оказал поддержку!
Приятного чтения!