Чистый Север. Как УГМК спасает северные реки от экологической катастрофы

Этой осенью новостную повестку всколыхнули сообщения о гибели рек на севере Свердловской области. Виновником катастрофы местные «экоактивисты» называли УГМК, чье предприятие «Святогор» ведет разработку медно-цинковых залежей горы Шемур. Медники не стали замалчивать проблему. УГМК разработала целую концепцию по спасению северных рек и уже вложила в очистные сооружения 1 млрд рублей. Сейчас специалисты компании занимаются рекультивацией старых карьеров и отвалов. Подробнее о том, как предприятие справляется с экологическими проблемами Севера, – в материале ЕАН. Накануне поездки в Североуральск в редакции предупредили: «Хоть в этот раз оденься по-человечески. Все-таки Север». Совет принял, хотя и не без скепсиса. Ночь езды на автобусе – и вдруг Север? Проехали Тагил. За окном – мгла. Исчезли последние фонари, смолкли попутчики, зловеще зашипело радио. Лишь в голове: «Когда я на почте служил ямщиком…» Натянул шапку, задремал, прислонившись к окошку. Проснулся от ощущения, будто в висок загнали столярное сверло. Оказалось, окно, на которое я так опрометчиво опрокинул голову, начало леденеть. Смахнул испарину со стекла и… Ничего. Неприступная стена из прижавшихся друг к другу сосен, с ног до головы укутанных в пушистое снежное покрывало. Полчаса, час – картина та же. Лишь изредка одинокие просеки вырезают бесконечно длинные линии между вековыми ветвями. В одну из таких щелочек пассажирам успело подмигнуть зимнее солнце, раскинувшее лучи над просыпающейся тайгой. Хозяина для этой тайги подобрала природа. С высоты 800 м на свои угодья грозно глядит Шемур, Черная гора. Как и полагается настоящему хребту, в своих складках Шемур надежно укрыл несметные богатства. «Разбуди его, и в нем взъярится собака со злобной колчеданной пастью!» - писали о возможных разработках Шемура в 2000-м году. О том, чем же будет кормить Север своих жителей, тогда оптимистично не задумывались. В 2008-м году за богатствами Черной горы пришла Уральская горно-металлургическая компания. Разработка первого же карьера позволила вдохнуть новую жизнь в Красноуральск, где руду с Шемура перерабатывал комбинат «Святогор». Разумеется, свою часть в виде налогов, рабочих мест и новых дорог получали и Североуральск с Ивделем. Серьезных проблем с экологией не наблюдалось на протяжении 10 лет разработки. Однако прошлой весной в регион пришли аномальные осадки. Мощный паводок начал размывать отвалы, и зеленая вода хлынула в ближайшие реки. Местные жители забили тревогу. Медники изучили проблему и начали реагировать. Посмотреть за тем, как горняки «вырывают зубы из колчеданной пасти», мне удалось лично. Пейзаж на подъездах к руднику ничем не отличался от уже привычных мне видов глухой северной тайги. Но под ложечкой все равно засосало. Коллеги предупреждали - охрана на первом КПП заворачивает всех любопытных назад. Ничего подобного не произошло. Впрочем, и произойти не могло. О нашем желании посмотреть на очистные сооружения мы с коллегами предупредили руководство рудника еще за неделю до приезда. «Потемкинских деревень» не побоялись. Да и как такое возможно на руднике? Первым пунктом посещения стал старый Шемурский карьер, работы по добыче руды на котором завершили еще в 2016-м году. Основная причина возможных экологических проблем на карьерах – отвалы. Чтобы добраться до ценной руды, горняки продираются сквозь тонны бесполезной, пустой породы, которую и складывают вдоль карьеров. Во время паводка осадки вымывают из этих насыпей остатки содержимого и несут вниз, в ближайшие водоемы. На старом Шемурском карьере таких отвалов два. Общий объем пустой породы на них – около 11 млн кубов. С виду они напоминают курганы. Сейчас каждый из них прикрыт снежной шапкой, однако по весне можно заметить – насыпи «лысые». Это и выдает их рукотворное происхождение. Наверное, снежные шапки и натолкнули горняков на мысль, как можно решить проблему с вымыванием содержимого отвалов. «Мы выполаживаем откосы, чтобы накрыть их специальным материалом. Он называется бентонитовый мат. Ложится полотно на георешетку для исключения попадания осадков в тело отвала. Когда мы накроем отвал этой "одеждой", все осадки в чистом виде будут уходить на территорию. Никакого воздействия на окружающую среду не будет», - рассказал директор рудника Александр Хватов. По словам Хватова, программа рекультивации разработана на пять лет. За это время территория будет полностью рекультивирована. Затраты на выполнение работ равняются 1 млрд рублей. «Мы закупили три вида матов от разных производителей. Проживет зиму и весну, и мы посмотрим, какой из них лучше. Перелопатили огромный пласт информации, смотрели, читали. Учимся, испытываем. Материал двуслойный. Осадки попадают на него, глина, которая содержится внутри, коксуется и не пропускает влагу через себя. Крепим прямо в тело отвала. Срок службы? Они бессрочные! Мы ведь делаем для потомков, навсегда. Все это позднее покроется плодородным слоем. Вырастут растения, заведется живность», - подчеркнул Хватов. Сам карьер буквально «облицуют» при помощи торкретирования. На борта углубления слоями нанесут бетон, чтобы вода не могла ни проникать в карьер, ни вытекать из него. СЦМР (Северный медно-цинковый рудник) по сути является пионером тщательной рекультивации в России. Именно поэтому на все необходимые работы уходит столько времени. Все технологии – новые, а вокруг – условия Севера. Единственный карьер, на котором сейчас ведутся работы, - так называемый новый Шемур. Зрелище способно разбудить внутреннего ребенка даже в самых прожженных скептиках. Монструозные экскаваторы выгрызают сокровища Черной горы, а соседствующие с ними дробилки беспощадно дробят ценную породу. Так сокровища Севера по праву силы достаются человеку. «За 7 лет мы добыли порядка 3 млн тонн рудной массы. И целых 40 млн кубов вскрыши (пустая порода, – прим. ЕАН) мы вывезли на отвалы. Два отвала – вскрыши, еще один – отвал плодородного грунта», - отметил Хватов. Грунт горняки отделили совершенно не напрасно. Когда карьер отработает свое и предприятие начнет его рекультивацию, отвалы пустой породы покроют слоем этой почвы. «Срок существования этого карьера – 28 лет. Два уже отработанных карьера дали нам в сумме 10 млн тонн руды. Один этот даст 21 млн тонн. Почему мы не рекультивируем Тарьерский карьер? В его недрах еще остались залежи рудной массы, порядка 3 млн тонн. Мы рассчитываем добыть ее подземным способом», - поделился директор рудника. Вода с действующих карьеров также находится под контролем специалистов. По специальным канавам она течет к водосборнику, затем при помощи насоса перекачивается в аккумулирующие емкости. Оттуда она поступает уже на очистные сооружения. «Всю воду, как карьерную, так и подотвальную, мы собираем и отправляем на очистные сооружения. Протечек здесь нет и быть не может, емкости изолированы полимерным материалом – геомембраной. Особо отмечу, что вода эта не наша. Это все дожди. В основной технологии она нами не используется, только мешает. Поэтому мы откачиваем и убираем ее. Усугубляют ситуацию проливные дожди, которые наблюдаются уже несколько лет подряд», - подчеркнул Хватов. Сами очистные сооружения издали напоминают современный арт-объект. Глухая коробка в три этажа, обитая ярко-оранжевым полотном. Перед ней – пруды, скованные голубоватым льдом. Внутри «коробки» шумно, но безлюдно: всю работу устройств курирует автоматика. Химический запах мгновенно обволакивает вошедших. Впрочем, на то, чтобы привыкнуть к нему, много времени не уходит. Именно здесь вода освобождается от металла, скопившегося в ней во время путешествия сквозь отвалы. Вода попадает в резервуары. Оттуда – в путь по очистным реакторам. Сначала ее смешивают с известковым молоком. Известняк «цепляет» на себя металлы. Затем смесь попадает во второй реактор, где в нее добавляется специальный реагент для кондиционирования осадка. В следующем реакторе получившийся «бульон» перемешивают, затем добавляют новый реагент – сульфит натрия (он служит для осаждения ионов цветных металлов). Наконец, воду переливают в самый последний резервуар, где она проходит сквозь специальные фильтры-карты, на которых и остается весь вредный осадок. Далее осветленная вода уходит, но не сразу в пруды, а на повторный этап очистки. Кассеты с осадком вычищаются вручную. Получившуюся субстанцию спрессовывают и увозят на специальный изолированный отвал. Сейчас специалисты со «Святогора» ломают головы над повторным использованием осадка уже в металлургическом производстве. «Если все суммировать, вода проходит четыре этапа. На выходе она соответствует всем нормам ПДК. Пока идет зимний период, мощностей хватает с избытком. Весной мы еще не работали, но, думаю, мощностей хватит и в условиях паводка», - подытожил экскурсию мастер очистных сооружений Андрей Хватов. На строительство очистных сооружений УГМК затратила почти 700 млн рублей. Но на этом медники не остановятся. На подходе – второй, дополнительный блок, где будут очищать уже подотвальную воду. Его строительство потребует инвестиций в размере 1 млрд рублей. Сразу после очистки уже осветленная вода сбрасывается в пруды напротив очистных блоков. В прудах «проживает» высшая растительность: рогоз, тростник и камыш. Эта флора биологическим путем доочищает воду. Только после этого длительного пути горняки позволяют стихии «убежать» из их владений восвояси. «Растительность, кстати, мы привезли из Голландии. Посадили в конце этого лета. Нам еще предстоит научиться с ней работать. Всего эти пруды вмещают по 45 тыс. кубов воды каждый (вместе - почти 50 плавательных бассейнов, – прим. ЕАН)», - отметил Хватов. За деятельностью УГМК по очистке воды на северных рудниках сейчас внимательно наблюдают журналисты и общественники. Горняки настаивают: «Нам скрывать нечего» - и зовут всех заинтересованных посетить очистные сооружения весной, когда начнется паводок. «Мы внимательно наблюдаем за деятельностью СЦМР. Видно, делается многое: улавливатели, очистные сооружения. Река, наконец, стала чище, но поработать еще предстоит. Уверены, в скором времени Ивдель снова станет краем для рыбаков и охотников», - отмечает представитель специальной комиссии при уполномоченном по правам человека в Свердловской области Василий Рыбаков. Откуда в северные реки продолжает вымываться алюминий – пока загадка. Совершенно ясно, что медно-цинковые рудники к этому металлу никакого отношения не имеют. Проверить старые бокситовые отвалы ЕАН намерен весной. Григорий Лейба