Ищите женщину: воронежский краевед рассказала о тех, кто стоит за талантом и славой выдающихся земляков

Накануне 8 Марта редакция решила восстановить справедливость и рассказать хотя бы о нескольких любимых женщинах, настоящих музах тех выдающихся воронежских мужчин, кто оставил яркий след в истории города, страны, мира и удостоился воплощения в камне. Благодарим за незабываемую прогулку воронежского краеведа, сотрудника городской библиотеки № 2 им. Кольцова Елену Устинову. Ее исследовательские работы еще раз доказали: за каждым великим мужчиной стоит женщина, а миром все равно правит любовь! Алексей Кольцов: на первом и последнем дыхании На стихи Алексея Кольцова написано несчетное количество романсов. Один из самых известных – «На заре туманной юности всей душой любил я милую» на музыку Александра Гурилева. Кто же была эта «милая»? – Ее звали Дуняша – крепостную девушку, дочь кухарки. Но Кольцов потерял голову, захлебнулся от счастья. Пара встречалась тайно на воронежских холмах. Алексей пал в ноги отцу – торговцу скотом, стал просить вольную для Дуняши и благословение на венчание. Но в ответ получил грубый отказ. Эта любовь стала незаживающей раной поэта на всю жизнь и подарила нам огромное количество любовной лирики, – рассказывает Елена Устинова. На исходе короткой 33-летней жизни поэта озарила еще одна сильная любовь. На этот раз – к местной красавице, рано выданной замуж за пожилого воронежца. Тот умер и оставил молодую вдову в долгах как в шелках. Варвара жила тем, что была содержанкой у разных мужчин. Кольцов, встретившись с нею, влюбился. – Он пишет Станкевичу: «Я потерял голову». С Варей они встречались в Семилуках, в доме его родственника Башкирцева. И это была уже зрелая любовь людей, познавших много тягот. Кольцов утешал Варю, говорил, что вдвоем они обретут новую – счастливую жизнь. Но отец снова отказал в благословении. В результате Варенька уехала с другим. Это окончательно подкосило поэта. Его жизнь оборвалась от чахотки в 33 года, – рассказывает Елена Устинова. История любви Дуняши и Алексея Кольцова легла в основу фильма «На заре туманной юности» (реж. В. Панин, 1997 г.). Андрей Платонов: четыре Марии «На заре туманной юности» – с таким же названием есть еще одно произведение нашего великого земляка, Андрея Платонова. Но мало кто знает, что всемирно известный писатель, «русский Джеймс Джойс», писал также проникновенную любовную лирику. И все его стихи о любви посвящены будущей жене Марии Кашинцевой. – Свою любовь он встретил в ВГУ. Его Маша, Маруся, Муся была девушкой дворянского происхождения. В Воронеж приехала с семьей из Петрограда. Была закрытой, сдержанной красавицей, и за нею всегда тянулся целый сонм ярких воронежских мужчин. Платонов любил ее самозабвенно, а Муся лишь благосклонно и сдержанно принимала его любовь. Когда она уезжала под Воронеж на борьбу с безграмотностью, Андрей добирался к ней на перекладных, а то и вовсе шел пешком всю ночь – ради короткой встречи, – рассказывает Елена Устинова. «Я шел по глубокому логу, ночь, бесконечные пространства, далекие темные деревни… От взгляда в провал между звезд становишься бессмертным… Я и на Солнце и на Сатурне не забуду этого лога… Всякий человек имеет в мире невесту, и только потому он способен жить…» – так писал Андрей Платонов, шагая под звездами от Семилук до Воронежа. Вскоре в их семье рождается первенец Платон Платонов, Тоша. – Карьеру писателя уже в Москве в 30-х годах резко изменили произведения «Впрок» и «Усомнившийся Макар». Это было время коллективизации. Сталин, читая их, сделал пометку: «Талантлив, но сволочь». Власть наказала Платонова через сына. В 1938 году 16-летний Тоша однажды не пришел из школы. Он вернулся лишь через два с лишним года – из лагерей, смертельно больной туберкулезом. Платон умер в январе 1943-го, правда, успев оставить родителям внука, – говорит Елена Устинова. Мария Кашинцева и Андрей Платонов. А в 1944 году у них появляется на свет дочка. Разумеется – Маша. – И я всегда говорю, что однолюб Платонов любил только свою жену, но в его жизни было четыре Марии. Это – любимая Маша, его звезда. Марией также звали его маму и маму его жены. И свою дочку они, разумеется, назвали Машей. И она – плод большой любви – так же, как и мать, была удивительно хороша собою. А Мария Александровна, потеряв в 1951 году мужа, всю свою оставшуюся жизнь посвятила его памяти. Хранила его неизданные произведения, его мебель. Звонила воронежским властям и просила: «Возьмите мебель Андрея!» Но в те запретные времена Воронеж отказался от любых памятных артефактов опального писателя. Наверное, только последующие поколения смогут полностью разгадать его невероятную прозу и судьбу, – говорит Елена Устинова. Иван Бунин: с Верой на все времена Так же, как Мария Кашинцева для Платонова, Вера Муромцева оставалась музой и женой для Бунина всю жизнь. Однако роли в их браке были распределены иначе. Бунин не был сыном железнодорожника, не был измучен тревожными метаниями перед лицом советской власти – так и остался несломленным дворянином. Его памятник с собакой рядом с Никитинской библиотекой стал яркой проекцией этого неизбывного ровного достоинства. И вдохновляли нобелевского лауреата многие женщины. – Первой была Варенька Пащенко – резкая, с независимыми суждениями феминистка. Она часто спорила с юным Буниным и разжигала его темперамент. Их отношения – это о том, когда «вместе тесно, а врозь скучно». А потом Варя вышла замуж за его друга, и Бунин чуть не наложил на себя руки. С другой любимой – Анной Цакни – он познакомился в Ялте. Она стала матерью его единственного сына. Брак был быстрым, страстным, но также быстро эта страсть ушла. Новая встреча Бунина стала встречей на всю жизнь. Веру Муромцеву из кругов столичной профессуры, образованную, музыкальную, знающую языки, называли московской Венерой, но в Бунина она влюбилась самозабвенно и позволила себе стать его тенью. До 1922 года они жили невенчанными – невероятный грех по тем временам, дореволюционной, а затем эмигрантской России, – рассказывает Елена Устинова. Вера Муромцева и Иван Бунин. Последним ярким импульсом для вдохновения Бунина стала молодая начинающая поэтесса Галина Кузнецова, с которой Бунины жили в Париже в одном доме. Все вокруг догадывались об их романе. Знала и Вера Муромцева. Но прощала. – Однажды его спросили: «А как же Вера?» – «А что Вера? – ответил Бунин. – Как можно любить свою руку? или ногу? Вера – это часть меня, это моя жизнь. Без нее я не смогу». Но, изучая жизнь Ивана Бунина, я обнаружила еще вот такую улыбку истории. Он родился в год рождения Ленина, а умер в год смерти Сталина. И даже в таких внешних совпадениях таится что-то загадочное, тревожное и предельно точное в, казалось бы, противоречивой судьбе гения, – отмечает Елена Устинова.