«Это недальновидно – думать, что казанский зритель способен воспринимать только сказки»

Декорации «Тысячи и одной ночи» везли месяц на Нуриевский фестиваль, а могли показать Баланчина

Почти незаметно на прошлой неделе в Казани открылся очередной Нуриевский фестиваль. Открывали его гастролеры из балетной труппы Приморской сцены Мариинского театра (Владивосток) — одной из многочисленных площадок, входящих в империю дирижера Валерия Гергиева. Два вечера подряд давали «Тысячу и одну ночь» Фикрета Амирова, а авторы спектакля в кулуарах рассказывали, что месяц везли декорации для этой нарядной постановки с Дальнего Востока. Балетный критик, член жюри и экспертного совета «Золотой маски» Айсылу Кадырова рассказывает о том, что увидела казанская публика.

«Подданные» Валерия Гергиева

В Казани открылся XXXIV международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева. Первый спектакль фестивальной афиши, «Тысячу и одну ночь» Фикрета Амирова, представили гастролеры — балетная труппа Приморской сцены Мариинского театра (Владивосток). И не без поддержки казанцев: в представлении участвовали хор и оркестр Татарского оперного, они впервые работали под управлением дирижера Эйюба Кулиева (Баку).

Труппу из Владивостока можно считать подданными «театральной империи» Валерия Гергиева. Ни у кого такого нет: сегодня под руководством выдающегося дирижера и талантливого управленца Гергиева работает 7 локаций Мариинского театра в Санкт-Петербурге (историческая сцена, новая сцена «Мариинский-2», четыре камерных зала в «Мариинском-2», концертный зал), две площадки во Владикавказе (оперный театр и филармония — официальные филиалы Мариинского театра в Республике Северная Осетия-Алания) и концертно-театральный комплекс во Владивостоке (театр «Приморская сцена Мариинского театра» с тремя сценами — большой зал, малый и летняя площадка).

В балетной труппе Приморской сцены Мариинского театра, согласно данным официального сайта, — 76 танцовщиков. Столько же, к примеру, и в мариинской труппе в Санкт-Петербурге, и в казанской балетной труппе театра им. Джалиля. Больше, пожалуй, только в Большом театре России, в одном только кордебалете которого работают 158 артистов.

Балерина из «Матильды»

Состав балетной труппы во Владивостоке, как почти во всех современных балетных компаниях, — настоящий «дом дружбы народов». Здесь работают танцовщики из России, Европы, Азии и Америки. Есть и артисты, чья биография связана с Казанью. Это солистка Дарья Тихонова и заведующий мимическим ансамблем Александр Бармин.

Бармин — экс-солист театра имени Джалиля, прекрасный характерный танцовщик. В конце 1980-х и в 1990-х годах прошлого века он был одним из ярчайших исполнителей партии Шурале в одноименном балете Фарида Яруллина, надолго запоминающимся Модестом Алексеевичем в васильевской «Анюте», совершенно очаровательным Санчо Пансой в «Дон Кихоте». Выйдя на «балетную» пенсию, Бармин преподавал — в ансамбле танца «Казань», в Казанском университете культуры и искусств. Ну а потом все же вернулся в свой родной город — Владивосток.

Тихонова родилась в Казани, здесь же начинала учиться балету. Ее педагогом в хореографическом училище была экс-прима Татарского оперного Елена Щеглова. В 2012 году, когда Щеглову пригласили работать в Пермь, уехала в этот город и Тихонова.

Свою карьеру Даша начинала в Пермском театре. Более чем удачно: уже за первые пять сезонов в репертуаре Тихоновой появились Жизель, Одетта и Одиллия в «Лебедином озере», сольные партии в балетах Баланчина. Она еще работала в Перми, когда приняла предложение режиссера Алексея Учителя и стала дублершей актрисы Михалины Ольшанской в балетных сценах художественного фильма о балерине Кшесинской «Матильда».

Потом, как это нередко случается с классическими танцовщицами, Тихонова получила травму стопы. Лечилась, восстанавливалась… Карьеру после реабилитации решила продолжить во Владивостоке.

В фестивальной «Тысяче и одной ночи» Тихонова исполняла партию принцессы Будур — сдержанно и корректно, осознавая каждый свой жест. Это небольшая роль на пуантах из второго акта спектакля, который иллюстрирует три волшебных рассказа Шахерезады — кроме истории про Будур, Колдуна и Алладина, это сказки о приключениях Синдбада-морехода и о 40 разбойниках с их предводителем Али.

Казанской публике сюжет этого балета хорошо знаком

Казанской публике сюжет этого балета хорошо знаком: из постоянного репертуара театра им. Джалиля спектакль «Тысяча и одна ночь» в хореографии Наили Назировой (сочинение 1979 года) исчез сравнительно недавно. А появился в 2002-м. Предельно понятный, избыточно красочный, динамичный и недолгий, он был особенно любим детской аудиторией. На кассовом успехе сказывалось еще и то, что спектакль был поставлен на приятную для уха музыку Амирова, однозначно иллюстрирующую перипетии сказочного сюжета.

В репертуаре Приморской сцены Мариинского театра «Тысяча и одна ночь» появилась прошлым летом, это самая свежая балетная премьера Владивостока. Хореографический текст сочинил Эльдар Алиев — главный балетмейстер театра. Похоже, это самая востребованная его работа: «Тысячу и одну ночь» он уже ставил в американских компаниях Indianapolis Ballet Theater и Atlanta Ballet, в Национальном балете Софии. В середине 1990-х в США на одном из премьерных спектаклей сам исполнял главную мужскую роль в этом балете — царя Шахрияра.

Алиевскую «Ночь…» не назовешь «примитивным хореографическим ТЮЗом». Это по-восточному пестрый спектакль (декорации и костюмы Петра Окунева), пластический язык которого по-восточному же витиеват. Особенно выразительны и узорчато сложны массовые сцены — с лучниками, слугами, палачами, разбойниками Али-бабы… Важно отметить, что они не только очень здорово придуманы, но и были исполнены дерзко и лихо: в труппе Приморской сцены Мариинского театра хорошо подобранный и вышколенный кордебалет — все в отличной физической форме и с образцовым чувством ансамбля.

Среди солистов, занятых в первом акте, выделялся Денис Голов (любимый раб царевны Нуриды). Его гибкое тело так послушно и музыкально, что невольно предполагаешь: этому артисту могут быть доступны все позы и секреты древнеиндийской «Камасутры».

Сергей Уманец (царь Шахрияр) старался быть одинаково внимательным кавалером в сложносочиненных дуэтах и с Лилией Бережновой (царевна Нурида), и с Анной Самостреловой (Шехерезада). Однако с миниатюрной сказочницей Шахерезадой танцевать ему было заметно легче. И намного удобнее, свободнее — одному, в виртуозных solo.

Самой красивой сказкой Шахерезады я бы назвала первую — про нежную девушку (Саки Нисида), злобную птицу Рухх (Гилерме Джунио) и бесстрашного Синдбада (Виктор Мулыгин). Это прелестная хореографическая новелла, исполнители которой тонко чувствуют и музыку, и сюжет, и свое тело. А еще они одни из немногих в спектакле, кто не переигрывал. 

Эпизод про девушку, птицу Рухх и Синдбада еще и заканчивался очень эффектно: как только пернатая вредительница становилась невидимой, уходя в глубину центра сцены, так тут же за ее спиной взрывался высокой пляшущей лентой золотистый фейерверк.

Финал спектакля выглядел неправдоподобным

Финал самого спектакля — «Боль в сердце Шахрияра уступает место любви» — выглядел неправдоподобным. Возможно, из-за странноватой манеры исполнительницы партии Шахерезады внезапно широко открывать и тут же закрывать свой рот. Когда это случалось при ликующем выражении ее лица, казалось, что балерина резко выкрикивает: «Ха!» А когда рот резко открывался и закрывался на лице, не скрывающем усталости, чуть ли не слышалось: «Help me!» Призывы о помощи «раздавались» чаще — никак тут не поверить в рождение любви.

На Нуриевском фестивале балетная труппа Приморской сцены Мариинского театра представляла публике яркую-нарядную «Тысячу и одну ночь» два вечера подряд. Это немного обидно: в репертуаре артистов из Владивостока есть спектакли, которые никогда не шли в Казани — балеты Джорджа Баланчина (подготовленные в сотрудничестве с фондом Джорджа Баланчина и выполненные в соответствии со стандартами стиля и техники Баланчина), современных хореографов Алексея Ратманского, Дмитрия Пимонова, Антона Пимонова…

Это недальновидно — думать, что казанский зритель способен воспринимать только сказки.