Гнёздовские платья из Ц-301

Китайский шёлк в Древней Руси

Десятый век, Смоленщина, летний вечер. Косые солнечные лучи мягко падают на нарядный городок Гнёздово, уместившийся в чаше между холмов и курганов. По улице неспешно идет женщина в китайском оранжево-красном парчовом халате. Роман про попаданцев? Альтернативная история? А вот и нет: вполне обоснованное предположение, сделанное благодаря одной удивительной находке в Гнёздово. Инна Мискарян рассказывает о двух необычных платьях, найденных в захоронении Ц-301. 

Пожалуй, первое, с чем сталкивается начинающий реконструктор, серьёзно влюбившийся в Средневековье, – это фотографии археологических находок текстиля. Многие из этих фрагментов умещаются на детской ладони, а прорисовки кроя с указанием сохранившихся кусочков способны подарить вам море вопросов и бессонные ночи. Вытягивая информацию из разрозненных описаний, относящихся к разным векам и странам, легко почувствовать себя Шерлоком Холмсом или мисс Марпл. А ещё приходится лавировать между двумя крайностями. С одной стороны, недостаток сведений приводит к широким обобщениям, привлечению этнографии и использованию непроверенных утверждений. Широкими мазками можно нарисовать картину, далёкую от реальной исторической. Другая крайность – страх перед ошибками и слишком строгий отбор источников, которые не дают в полной мере оценить проницаемость мира и масштаб контактов между разными частями ойкумены. Так появляется костюм, похожий на униформу: ни шага в сторону! 

Но иногда исследователям, а вместе с ними и реконструкторам, невероятно везёт: появляется уникальная находка, которая ярко иллюстрирует особенности эпохи и даёт море новых сведений о частностях. Так случилось с раскопками женского камерного погребения Ц-301 в Гнёздове: здесь в берестяном коробе лежали два знаменитых платья.

Вместе с хозяйкой в загробный мир отправился и её гардероб: исследователи обнаружили остатки двух шёлковых платьев, шёлковую ткань неопределённого изделия, шёлковую отделку неопределённого изделия, льняное платье, льняное плетёное изделие, выполненное в технике sprang, шерстяную ткань. Помимо этого, найдены полсотни бусин, серебряная подвеска-крестик, остатки двух бронзовых фибул, остатки маленькой чашечки и свечи. Погребение, совершённое по скандинавскому обряду в сидячем положении, датируется 970-ми годами(1).

Реконструкторов мучает вопрос: носили ли этот ворох одежды единым комплектом или по отдельности? Увы, ответа на него нет: платья найдены в коробе, а не на теле.

Конечно, скелет, одетый в льняную рубашку под китайским халатом, с наброшенной шёлковой шалью сильно изменил бы наши представления о моде Древней Руси, но… Будем радоваться тому, что есть. Попавшая в руки исследователей информация и так, без преувеличения, уникальна. 

Начнём наш рассказ с льняного платья. Если вы представили себе одеяние, похожее на тунику, то ошиблись: изделие X века демонстрирует нам совсем иной крой и технологические приёмы. Описание наряда читается как детектив, так что дадим слово самим исследователям:

«Данных для однозначной реконструкции этого платья явно недостаточно. Предлагаем следующий «рабочий» вариант. Платье отрезное по линии или чуть ниже линии талии. Верх светлый, низ синий. Юбка сшита из нескольких (не менее 4) полотен ткани, собранных мелкими складками. Рукава длинные из тонкой ткани, возможно, синего цвета. Горловина была собрана складками и подшита к бейке из тонкой синей ткани. Исходя из размеров выреза горловины, выкроенного по прямой (35 см по нитям утка в одну сторону), можно предположить, что платье имело полики (Плечевые вставки, которые расширяют костюм в районе шеи и груди. – прим. ред.)(2)»

Крой славянского наряда, который реконструируется с привлечением археологических находок, более поздних этнографических сведений и изображений, выглядит как туникообразная рубашка – собственно говоря, это перекинутый через плечи длинный кусок ткани с вырезанной горловиной, к которому добавлены рукава с ластовицами , а подол расширяется с помощью клиньев. Но находка из Ц-301 выглядит иначе: этот наряд отрезной по талии, со складчатой юбкой и пышными складками вокруг ворота. Если сегодня такой крой действительно ассоциируется с русским народным костюмом, то для Древней Руси двухцветное платье с поликами – практически сенсация.

Можно предположить, что сначала весь наряд был пошит из красивой дорогой синей материи, но со временем пришлось заменить изношенную верхнюю часть рубашки. Синяя юбка и рукава выглядели по-прежнему «богато», и их не стыдно было показать людям, а вот верх теперь смотрелся грубовато – хозяйка платья выбрала для ремонта неокрашенную ткань, да и швы получились не очень аккуратными. Может быть, теперь она носила поверх льняного платья какую-то другую одежду, или кокетливо прикрывала плечи и грудь шалью. 

Плиссировка , несмотря на её «современность» в наших глазах, пользовалась популярностью и в глубокой древности. Мелкие складки у ворота зафиксированы на псковской рубашке – тоже синей, но, к сожалению, плохо сохранившейся. Она обнаружена в похожем берестяном коробе, в камерном погребении № 3 Старовознесенского IV раскопа, и датируется тем же X веком. А вот отрезная юбка со складками напоминает находки, относящиеся к XIII веку. Более того, у этой одежды есть «родственники» по всему континенту. М. В. Горелик указывает, что «одеяние с отрезным сборчатым подолом спорадически появляется в среде пастушеских народов Евразии, с начала нашей эры стабильно бытует в Центральной Азии, откуда к середине I тыс. гуннами и огузами, исчезнув на родине, переносится в Европу, где получает широчайшее распространение в качестве престижной одежды верхов общества»(3).  На территории Руси это самая ранняя вещь с подобным интересным кроем. Технически он несложен – сплошные прямые линии и столь же прямые углы – но вот общий вид изделия совершенно не похож на ту одежду, которую исследователи представляли раньше.

Крой рубашки со складчатым верхом похож на поликовый, хорошо знакомый нам по поздним изображениям, описаниям и изделиям. Проследить преемственность той или иной идеи на протяжении веков сложно, но в данном случае исследователям есть на что опереться: 

«Наиболее ранними археологическими артефактами, где присутствуют плечевые вставки – полики, являются платья княжны Евдокии Старицкой (ум. в 1569 г.), царицы Марии Владимировны Долгорукой, первой жены Михаила Фёдоровича Романова (ум. в 1625 г.), и царевны Анны Алексеевны Романовой (ум. в 1659 г.). Временной диапазон охватывает 100 лет. Все три платья имеют одинаковую конструкцию: туникообразные с прямым станом (одно полотно), очень длинными рукавами (длина рукава в среднем в два раза больше длины изделия), с ластовицами и прямоугольными поликами, ворот собран мелкими складками и подшит бейкой. Покрой платьев XVI–XVII вв. можно считать промежуточным между туникообразным и поликовым. Археологические находки воротников женских и мужских рубах идентичны. Можно предположить, что дальнейшее развитие мужской шитой одежды шло по пути облегания тела, тогда как женская рубаха, требовавшая большего объёма, сохранила крой, предполагавший сборку ткани в области шеи»(4).

I – реконструкция общего вида платья;
II – схема кроя платья (1 – стан; 2 – рукава; 3 – клинья рукавов; 4 – планка отделки вертикального разреза; 5 – полики; 6 – ластовицы); 
III – реконструкция этапов оформления горловины платья Марии Долгорукой (1 – полотно стана складывалось пополам по линии плеч; 2 – в центре делался Т-образный разрез: по линии плеч – 40 см, вертикальный – 43 см; 3а, б – подшивалась внутренняя планка; 4 – на концах плечевого разреза делалось ещё два разреза по 20 см; 5 – вшивались полики; 6 – край выреза горловины сильно стягивался; 7 – вырез подшивался бейкой). Изображение из Academia.edu

Как всегда, новое знание рождает вопросы: например, насколько типичны и характерны эти рубашки для территории Руси или хотя бы Пскова и Гнёздова? Благодаря этим находкам возникла обобщающая теория:

 «Полученная информация натолкнула на размышления о зависимости формы одежды от уровня развития текстильного производства. Например, тип ткацкого станка определяет длину полотна, что напрямую связано с формой одежды (шили из того, что производили). На вертикальном ткацком станке в своей первоначальной форме получалось только короткое полотно, следовательно, одежда должна была строиться из коротких кусков. Горизонтальный ткацкий станок позволял вырабатывать полотно длинное, следовательно, и одежда шилась из длинного ткацкого куска. Для рубахи с поликами требуется ткань, по длине равная длине изделия или его половине, как в случае с отрезной юбкой; для туникообразной рубахи — равная двум длинам изделия. Следующий шаг размышлений приводит к предположению, что смена ткацкого станка должна приводить и к смене формы одежды. Тем более что исторически каждая базовая выкройка связана с определённым сырьём и типом ткацкого станка. С вертикальным станком Древней Греции связано появление хитона и его дальнейшие развитие в поликовую форму, а с горизонтальным из Древнего Египта – появление туникообразной рубахи»(5).

История второго платья уводит нас в совсем другой регион: не стоит представлять предков людьми, для которых сразу за околицей начиналась «земля незнаемая».

Вообще-то шёлк находят в погребениях нередко: чаще всего это маленькие фрагменты ткани, случайно сохранившиеся на украшениях или фибулах. Современные научные методы могут определить очень многое даже по этим кусочкам: тип переплетения, особенности производства и окрашивания нитей. Это позволяет проследить путь крошечного лоскутка через моря и горы. Однако находка из погребения Ц-301 дала куда большие возможности для исследования.

Изучение найденного в Гнёздово наряда началось ещё в 2009 году, когда была проведена первая реконструкция, но материал в ГИМе был частично недоступен. «На втором этапе исследования удалось собрать все фрагменты вместе, и это сильно обогатило картину и слегка поменяло облик платья»(6). Надо сказать, что такой анализ требует высочайшей квалификации, огромной эрудиции и большого количества времени.

«Работы с археологическим материалом может вести только реставратор высшей категории (или под его руководством) именно потому, что это сложно. Ведь можно так расправить прямоугольный фрагмент ткани, что никто никогда не признает в нём прямоугольник»(7).

Итак, что же получилось в результате?

«Платье туникообразное, приталенное, с расширяющимся подолом и длинными рукавами. Со стороны спины сохранился фрагмент стоячего воротника. Рукава завершались манжетами. Вероятная ширина изделия по рукавам немного более 2 м. Полная длина платья не определяется, но максимально сохранившаяся часть составляет около 100 см. Сшито платье из ткани с узором, вытканным золотными нитями. Основной рисунок располагается на груди и спине до линии талии, а по юбке проходят горизонтальные полосы с рисунком.

Несмотря на хорошую сохранность платья, представить полную и однозначную его реконструкцию невозможно. Однако можно сделать ряд заключений:

• платье было длинным, примерно 120-140 см;
• с длинными рукавами;
• подол не расширялся за счёт клиньев, а имел складки, заложенные в боковые швы;
• по вороту имел отделку или воротник шириной 8 см;
• сохранившиеся участки потайных швов на фрагментах изделия указывают на то, что оно имело подкладку, от которой ничего не сохранилось»(8).

Наверное, роскошный шёлк красного цвета с тёплым оранжевым оттенком очень нравился хозяйке платья. «На ткани изображены сидящий грифон и летящий в облаках дракон, которого, вероятно, грифон держит за лапу. Грифон имеет выраженные черты, характерные для Средиземноморского региона, а дракон — Китая»(9). Подобное заимствование западных образов и орнаментов отмечается в китайском шёлкоткачестве с первых веков нашей эры, хотя именно такой сюжет, с драконом и грифоном, пока найти не удалось.

Даже без использования карты понятно, что от Средиземноморья и уж тем более от Китая до Гнёздова далеко. Так каким образом роскошная парча оказалась на Смоленщине? Поиски ответа на этот вопрос могли бы стать сюжетом для ещё одной серии детективного сериала: напряжённая работа с мощными микроскопами, применение химических реактивов, железная логика и великолепная эрудиция! 

Начнём с происхождения ткани. Парча – это узорчатая шёлковая ткань, вытканная золотыми или серебряными нитями. Для того чтобы золотом можно было шить или ткать, тончайшую проволочку навивают на основу животного или растительного происхождения. Получившаяся нитка называется золотной. В десятом веке существовало несколько центров шёлкоткачества: Китай, Индия, Центральная и Малая Азия, Иран, Византия. Золотные нити в каждом регионе обладают чётко выраженными характеристиками, которые описаны ещё в 1920-х. Эти характеристики и помогают атрибутировать текстиль. Известно, что ткани с золотными нитями на серозной оболочке кишечника животных с покрытием из драгоценных металлов на Западе появились не ранее XI века – следовательно, материал изготовлен не в Византии. На севере Европы в это время встречаются шёлковые ткани с золотом, возможно иранские. Однако иранские нити обычно из серебра с позолотой или сплавов, а вот для Китая характерно чистое золото. Использованную технику ткачества исследователи также посчитали китайской. Так что сразу по нескольким критериям можно предположить, что ткань произвели в Китае.

Очень интересен и вопрос о месте пошива платья. Ознакомившись с китайским археологическим материалом, исследователи обратили внимание на четыре халата VIII–XII вв., чей силуэт близок к гнёздовскому платью. За базовый приняли крой фрагмента одежды для куклы из Астаны (датированный IX веком). На этой территории, некоторое время пребывавшей под властью империи Тан, костюм был схож с китайским. Крой стана, линия горловины на спине и вертикальный разрез роднят одежду куклы с гнёздовской находкой. Судя по этим данным, можно предположить, что платье пошито в Китае. 

Но остаются и другие возможности: для Ирана и Византии этого периода также характерна туникообразная одежда с расклешённым силуэтом, поэтому их тоже нельзя исключать из списка возможных производителей. Так, в скандинавской литературе X в. упоминаются привезённые из Византии парчовые одежды, которыми владели датский король и его жена. А вот пошив платья из привезённой парчи на месте, в Гнёздово, практически исключен.

«Для пошива такого платья (если принять наши рассуждения) потребовалось 4,5 м парчовой ткани, которую ткали специально для определённой модели парадного платья, т. е., начиная работу над тканью, уже было известно, как оно будет сшито и, следовательно, сколько ткани надо выработать»(10).

Историки всегда осторожны в выводах, ведь последующие находки могут изменить существующие представления, и говорить с уверенностью о каких-то фактах можно, только если разные источники перекрёстно подтверждают друг друга. Но с огромной долей вероятности можно утверждать, что гнёздовское платье было сшито на территории Китая из местной ткани.

Помните, в начале текста мы обещали рассказать об остальных фрагментах ткани из погребения Ц-301? Это разрозненные куски шёлка и шерсти, которые, к сожалению, сохранились значительно хуже, чем описанные нами одеяния. Но из двух крупных кусков складывается верх ещё одного красного шёлкового платья с рукавами, прямой горловиной по спинке и V-образным вырезом впереди. Ворот оформлен трёхсантиметровой парчовой полосой с мелким рисунком, а на изнанке сохранились следы подкладки. Рисунок на платье был выткан плоскими золотными нитями, от которых сохранились лишь следы, а вот на отделке хорошо видны пряденые золотные нити. Видимо, в берестяном коробе хранилась ещё и шёлковая шаль из красной ткани с «дисками»: сохранились два её фрагмента и край с кромкой без швов и проколов. Узор создавался пряденой золотной нитью в той же технике, что и на сохранившемся парчовом платье. А ещё в коробе лежала шёлковая полоса – похоже, отделка подола, но к какому изделию она относилась, сказать нельзя. Шерстяную ткань же (часть плаща или покрывала), вероятно, использовали как «упаковку» для более дорогих шёлковых изделий. 

Вот такая ниточка тянется из Китая в Гнёздово по Великому шёлковому пути, а затем «из греков в варяги». До находки платья трудно было представить себе, что в скандинавском погребении обнаружится настолько «далёкий» импорт. Подобные одеяния можно рассматривать как показатель статуса, ведь позволить себе такую дорогую редкость могли немногие. То, что на месте изготовления вещи воспринимается как обычная, пусть и дорогая, одежда, обретает особую престижность в местах обитания «северных варваров». Так что вполне возможно, что улицы древнерусских городов были наряднее и разнообразнее, чем нам кажется, и кто знает, что ещё откроет археология? Как всегда, фантазировать проще, чем искать строгие научные факты. Однако сегодня мы можем с уверенностью сказать: находки в Гнёздове подтверждают, что мир в раннем Средневековье был гораздо более ярким, открытым, динамичным и пронизанным торгово-политическими связями, чем это обычно представляется человеку нашего времени.

Ссылки

¹ Пушкина Т. А., Орфинская О. В. Текстиль из женского камерного погребения Ц-301 в Гнёздове // Археология и история Пскова и Псковской земли : Семинар имени академика В. В. Седова : материалы 57-го заседания (18-20 апреля 2011 г.). С. 92-98.

² Там же. 

³ Горелик М. В. История одного евразийского одеяния (тезисы) // Батыр. Традиционная военная культура народов Евразии. № 1. 2010. С. 87. Цит. по: Орфинская О. В. Льняное платье X века из погребения Ц-301 могильника Гнёздово // Археология Подмосковья: Материалы научного семинара. Вып. 10. М.: ИА РАН, 2014. С. 257-264.

⁴ Орфинская О. В., Степанова Ю.В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение. 2013. № 5. С. 114-122.

⁵ Орфинская О. В. Три источника, или К вопросу о классификации кроя одежды // Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и в Новое время: Материалы международного научно-образовательного семинара 9-10 ноября 2012 г. Вып. 2. 2012. М., СПб. С. 76–92.

⁶ Орфинская О. В. Проблемы реконструкции одежды на основе результатов исследования археологического текстиля // Поволжская Археология. 2015. № 3 (13). С. 17-28. 

⁷ Там же. 

⁸ Орфинская О. В. Парчовое платье X в. из Гнёздовского некрополя // Археологические вести. СПб., 2012. Вып. 18. С. 97-107.

⁹ Там же. 

¹⁰ Там же.