Русь в составе восточной империи?

Не так давно на «ВО» прошла серия материалов про письменные исторические источники, посвящённые монгольским завоеваниям ХIII в. Судя по комментариям, темы, связанные с монгольскими походами, вызывают неизмеримый интерес. Поэтому я решил в рамках небольшой статьи на основе исследований в современной историографии, осветить вопрос влияния татаро-монгольского ига на эволюцию государственных институтов Руси.


Миниатюра. Сказание о Мамаевом побоище. ХVII в.

Приведённая выше цитата как нельзя лучше характеризует те комплексы и ненаучные наслоения, связанные с «восточными» корнями России, с мифами о влиянии внешних институтов на развитие русского государства.

Но это ни в коем случае не претензия к поэту, который художественными средствами пытался выразить свое видение послереволюционной ситуации в России и мире.

Причина отставания

В отставании России винят татаро-монгольское иго, которое превратило Русь из европейского государства в часть монгольской империи, введя азиатский тип правления и деспотизм царской власти. Так, писатель детективов Б. Акунин, развивая это «гипотезу», пишет о прерванном монголами европейском пути развития, и, вопреки мнениям двух приведенных им «уважаемых историков» (С. Соловьева и С. Платонова), резюмирует:


К нашей же теме имеет отношение и другой вывод писателя, столь часто встречающийся в ненаучной литературе:


И дальше:


К слову сказать, если бы автор заглянул в атлас СССР, то он бы там обнаружил полное совпадение западных границ Союза с Древней Русью, включая территории финских (Эстония) и балтских племен (Литва, Латвия) данников древнерусских княжеств и князей. Более того, если посмотреть на карту США, то мы обнаружим, что она чудесным образом («что за комиссия, создатель!») совпадает с индейскими территориями и землями (native Americans). Значит ли это, что США относится к индейской или алеутской «цивилизации»? Значит ли, что Бельгия и Франция — африканские страны, так как их африканские владения превышали площадь метрополий? Отнесем ли мы Британию к индийской цивилизации на том основании, что с ХIХ в. у них был один монарх, а Испанию уж точно надо относить к мусульманской цивилизации, так как Иберийский полуостров на протяжении семи столетий был занят арабами и маврами: с VIII по ХV век?

Что же на самом деле происходило в ХIII в., после вторжения, употреблю это принятое в историографии словосочетание, татаро-монголов? Как изменились древнерусские институты и какая система восточного управления была принята на Руси?

Для этого мы рассмотрим два ключевых вопроса: «налоги» и государственное управление.


Монгольский меч. ХIII в. Музей Пекина. КНР. Фото автора

Дань

Ключевым вопросом «взаимодействия» русских княжеств и монгольских завоевателей был вопрос о выплаты даней.

Дань — это своего рода «контрибуция», но не единовременная, в отличие от контрибуции, а выплата на постоянной основе: чрезвычайный постоянный сбор материальных ценностей без вмешательства в государственное и хозяйственное устройство данников, в нашем случае, Руси.

Структура взимания дани была не нова для Руси, с одной стороны, но, взимание на постоянной основе, да, еще и в огромных размерах, было существенным «новшеством», серьезно влиявшим на экономическое и политическое развитие русских волостей: ордынский «сбор», возложенный поголовно на все население, стал источником массового обеднения свободных общинников, лишал доходов и князей. Если князья Северо-восточной Руси имели возможность собирать дополнительные дани с иноплеменников (финно-угров), то на юге и западе Руси такая возможность была исключена, что, в общем и привело к поражению Рюриковичей от князей Литвы.

Ключевой момент: до монгольского вторжения свободное большинство «мужей» Руси даней не платило!

Повторюсь, следует четко понимать, что дань — это не сбор или налог, относительно соразмерный возможностям хозяйствования, а чрезмерная, чаще всего подрывающая основы хозяйствования и самого существования (жизни семьи), «контрибуция»: vae victis!

Смысл ее доходчиво «разъяснил» в 390 г. до н. э. вождь галлов Брен римлянам, когда к выплачиваемой и оговоренной по весу контрибуции, он добавил на весы свой меч: vae victis — «горе побеждённым».

Впрочем, князь Игорь по такому же право попытался увеличить дань с древлян в 945 г., но древляне, при наличии «малой дружины» у князя, усомнились в целесообразности её выплаты.

Что же касается ситуации после монгольского вторжения, то московские князья постоянно вели спор по поводу снижения даней, а в ряде периодов (конец ХIV в.) вообще игнорировали выплаты.

Выплаты сформировали «экономическую» иерархию, где получатель дани был «царь», ранее для русских «царь», был только в Константинополе. «Царь» монголов, как и прежний «царь» продолжал стоять вне русской политической организации. Реальными же сборщиками стали русские князья (с конца ХIII — начала ХIV века), а не татаро-монгольские представители.

Правда, как известно, татаро-монголы попытались применить «традиционные» для себя методы сбора даней: во-первых, сперва назначили баскаков, во-вторых, попытались стабилизировать поступления посредством откупщиков (мусульманских купцов), в-третьих, исчислить число — провести перепись данников. Но столкнувшись с огромным, вооруженным сопротивлением со стороны русских городов и «желанием» князей самим заниматься сбором даней, остановились на последнем: с середины ХIV в. баскаки исчезли окончательно, сбор татарского «выхода» осуществляли русские князья.

Таким образом, такой важный компонент государства, как сбор налогов, полностью отсутствовал во взаимоотношениях между русскими княжествами и Ордой, в отличие от Англии после завоевания её Вильгельмом в 1066 г., где большинство земель было роздано вассалам, произошла перепись податного населения (Книга Страшного суда) и население было обложено налогами: Англия стала государством Вильгельма, а Русь?

Государственное устройство Руси в канун вторжения

Историографии этого вопросу около 300 лет. В начале ХХ веке после работы Н. П. Павлова-Сильванского, но в особенности после того, как марксистская формационная теория стала определяющей в исторической науке, Древняя Русь была отнесена к феодальной формации, конечно, это произошло не в один миг, велись дискуссии, споры, но постулат Павлова-Сильванского, определяющие ранний феодализм в России приблизительно с конца ХV в., был «удревлён», вопреки историческим источникам, вплоть до IХ века. Развитие исторической теоретической мысли, с конца 60-х годов ХХ века дали возможность говорить о том, что ни о каком феодализме для Древней Руси, особенно для домонгольского периода, говорить не приходится (И.Я. Фроянов, А. Ю. Дворниченко, Ю. В. Кривошеев, В. В. Пузанов и др.)

Волость или город-государство

Итак, часть современной историографии, исходя из анализа источников, относит все древнерусские волости к структуре доклассовых «республик» — городов-государств, как наиболее известные из учебников, Новгорода или Пскова. Распад «империи Рюриковичей» произошёл вследствие падения родоплеменного строя и перехода к территориальной общине. На территории Восточной Европы в борьбе с гегемонией Киевом и между собой, складывались отдельные, русские волости или самостоятельные «княжества». Русь в канун монгольского вторжения состояла из абсолютно отдельных государств: волостей или княжеств. Монгольский разгром городов нанес удар по «демократическому» устройству волостей, но не отменил его. На протяжении всего ХIII века в городах действуют вече, которые «решают», надо особенно отметить, порою, как и раньше стихийно, различные ключевые вопросы жизни общины и волости:

• Волость продолжает оставаться единым целым организмом без разделения на город и «село». Когда мы говорим горожане, люди, общинники — мы имеем в виду всех жителей волости, без разделения.

• Собственно, город и есть большая деревня, где большинство жителей связанны с сельским хозяйством, даже если это и ремесленники.

• Продолжается борьба между волостями — городами-государствами за старшинство в регионе или за выход из подчинения:

Конечно, разоренным и пограничным волостям было не до борьбы между собой как это было в ХII- начале ХIII в. между русскими землями. В то время как области не затронутые или слабо затронутые монгольским вторжением продолжали войну за дани на границах (Смоленск, Новгород, Полоцк, Волынь и т. д.), вступая в борьбу между собой и с новыми претендентами на пограничные дани (немцами, литовским племенным союзом). Ростов, который сдался монголам и тем сохранил свою общину, а значит и городское ополчение, стал укрепляться на Северо-Востоке. Как только ушли монголы, все старые счеты и обиды всплыли вновь, продолжалась борьба князей за «золотой стол» Киева, города, чьё состояние уже в начале ХIII в. было далеко от «столичного», города, к тому, времени ни раз подвергавшемуся разгрому со стороны других городов и их князей. Александр Ярославович Невский, получивший Киев в удел, отправил туда наместника.

• На Руси нет антагонистических классов, резко противостоящих друг другу: феодалов и крепостных, города и деревни. Например, профессиональным воином, дружинником, может стать любой свободный человек, обладающий определёнными навыками и качествами: сила, смелость, отвага. Это еще не закрытая корпорация воинов-феодалов, да и нахождение в дружине часто никаких преимуществ «мужу"-общиннику не даёт.

• Социальные движения — это борьба «партий» в городе-государстве, а не противостояние богатых — бедным, знатных — «черному» люду. Борьба партий за свои интересы: кто-то стоит за одного князя, кто-то за другого, во главе «партий», «улиц» или «концов» стоят предводители-бояре и т. д.

Татаро-монгольское нашествие нанесло серьёзный урон по земскому, «демократическому» устройству русской волости, подорвав его экономические и военные основы, но не отменило его.


Современное видение вооружения русского и монгольского воина. ХIV в. Музей «Слово о полку Игореве». Спасо-Преображенский монастырь. Ярославль. Фото автора

Князь

1. В ХII — начале ХIII вв. функции князя по отношению к городской общине (городу-государству или волости) определялись как роль исполнительной власти. Иметь князя в городе-государстве была важнейшей составляющей политической системы, князь в этот период, при многих специфических моментах публичной власти, так же остаётся неотъемлемой фигурой политического бытия. Более того, усиление того или иного князя, описанное в летописях, можно, отчасти, рассматривать через борьбу младших и старших городов, за право быть главным городом в регионе. И города, естественно, поддерживали своего князя, как и противились князьям, назначенным им старшим городов в регионе или из Киева, в период формирования городов-государств. Князя пытались «воспитать» у себя в городе. Вече активно действовало по всей Руси. Это было время силы, а сформировавшиеся города-государства, а городские полки их были больше чем княжеские дружины. Не стоит забывать, что муж-горожанин, хотя и занимался чаще всего сельским трудом, но не мало времени проводил и в походах: борьба между волостями идет без остановок. Конечно, иногда знаменитые князья, в силу личного характера (а не политического права) могли вести себя самовластно, но города это терпели до поры до времени. С младшими городами или имея преимущество в силе князья могли и не считаться. Князья могли иметь свои интересы или свои дани, как например, это было в Смоленске по отношению к данникам в Латвии: промысел был князя, а город с этого дохода не имел и его в этом не поддерживал, а сил дружины было очевидно маловато.

Повторимся, община платила князю, за исполнение суда и организации походов за данями как, против иноплемённых соседей, так и против соседних волостей, с целью получения основного прибавочного продукта для людей общины: дани, добычи и рабов (челядь) и рабов-фиска (смердов).

Повторимся, община платила князю, за исполнение суда и организации походов за данями как, против иноплемённых соседей, так и против соседних волостей, с целью получения основного прибавочного продукта для людей общины: дани, добычи и рабов (челядь) и рабов-фиска (смердов).

2. Князь, в канун монгольского вторжения, — вождь, военный предводитель, судья, глава исполнительной власти. Ни о какой монархии или зачатках монархизма говорить не приходится ни для домонгольского периода, ни для ХIV- ХVв. Начало монархических тенденции можно только разглядеть в самом конце ХV в.

После монгольского вторжения князья, как представители русских волостей, вынуждены были отправляться в Орду для, говоря современным языком, определения условий взаимодействий даннических отношений между Русью и Ордой, обратной стороной этих «поездок» стал тот факт, что монголы, с целью стабилизации поступления «выхода"-дани, и в рамках своего представления о системе управления, усиливают власть князей в волостях:

Монголы имели дело с русскими князьями и «представляли» их место в русской иерархии, исходя из своих представлений (ментальности), ментальности степного народа-воина, где военный вождь обладал безоговорочной, деспотической властью. Русские князья вначале были вынуждены принять эти правила игры, и постепенно «вписались» в эту структуру. Более того, она стала им выгодна, так как, теперь меньше можно было считаться с волостной общиной, а «становиться» на город посредством не сложных маневров с городским вече и другими князьями, часто противниками-претендентами, а благодаря «внешнему одобрению» — ханскому ярлыку. В политической борьбе за власть князья даже использовали татаро-монгольские отряды против «своих» русских волостей, хотя еще в ХIII-ХIV вв. собирались Сеймы (Съезды) князей, городов, иногда при участии татар.

Татары, играя на противоречиях русских князей, умело управляли и стравливали их. Но, в конце концов, эта политика приведет к тому, что князья Москвы соберут вокруг себя русские земли и сбросят власть Орды.

Городская община (волость) уже не могла так легко указать князю на «путь чист» (изгнать его). Имея ханский ярлык, князья могли теперь действовать силой, часто татарской силой, с большей уверенностью. Тем более, что военные силы многих волостей, состоящие из свободных горожан, те самые «полки», полегли в сражениях, что существенно ослабило города-государства в военном, а затем и политическом плане.

Таким образом, на протяжении XIV–XV вв. происходит эволюция, в рамках аналогичного периода в других европейских странах, по концентрации власти в лице одной персоны — князя. Происходит формирование военно-служилого или раннефеодального государства на основе договора князя со всеми свободными: общинами и отдельными личностями на условиях службы. Этим путём прошли все европейские государства, часто, как Русь, под воздействием внешних угроз и ничего специфического здесь нет: Франция в VIII–IX вв. под давлением арабов, авар, саксов и викингов; германские государства в IX–X вв. при столкновениях с венграми, западными славянами и норманами; англо-саксонские государства в IX–X вв., отбиваясь от скоттов и скандинавов.

Таким образом, можно сделать вывод, что татаро-монгольская нашествие и последовавшая за ним данническая зависимость русских земель, а также периодические татарские погромы, нанесли огромный ущерб экономическим и культурным силам страны, не считая людских потерь, тем не менее, русские земли:

• сохранили свою самостоятельность и социальную структуру;

• однозначно продолжили социальное развитие в рамках, если хотите, «европейского» пути;

• в отличие от некитайских и китайских государств на территории современного Китая и среднеазиатских стран, Ирана, которые стали провинциями империи монголов, Русь сохранила самостоятельность, смогла восстановиться и сбросить внешнее иго, и близко не имея ресурсов, пусть даже катастрофически разоренного Китая;

• Кочевое государство стояло вне Руси, рядом, но во вне, в отличие от Болгарии, Греции и балканских славян, которые стали провинциями Османского государства, где иго было бесконечно более суровым и нестерпимым.

Вывод. «Кочевая империя» монголов после разгрома русских княжеств внесла изменения в фискально-экономические порядки на Руси, но не могла произвести и не произвела изменений в системах управления русских волостей. Русские государственные и общественные институты продолжили развиваться в рамках естественного, органического процесса.

Автор:

Ващенко Э., к.и.н.