Екатерина II: счастливая случайность на русском троне. Часть 4. Восшествие на престол
Гроза, разразившаяся над Екатериной, разметала кружок близких ей людей. Бестужев пал, Вильямс и Понятовский вынуждены были покинуть Петербург. Захар Чернышёв и Сергей Салтыков также находились далеко от столицы. В апреле 1759 года умерла дочь Анна, а в следующем году в Париже скончалась мать Екатерины. Отношения же с мужем сделались откровенно враждебными.
Мой авторский проект Русское тысячелетие
Заходите, комментируйте!
Но новые люди спешили заполнить опустевшее место. Весной 1759 года в Петербург прибыл граф Шверин, флигель-адъютант Фридриха II, попавший в плен в битве при Цорндорфе. К нему были приставлены в виде стражи два офицера. Одним из них был Григорий Орлов, особенно отличившийся в упомянутом сражении, где он был три раза ранен, но не ушёл с поля боя.
От природы Орлов был наделён геркулесовым телосложением и огромной силой. Он был красивее Понятовского, красивее даже Салтыкова, однако совершенно необразованный. Но последнее обстоятельство не играло тогда большой роли, и Орлов страшно нравился женщинам, так как был полон молодечества и удали, горел неутолимой жаждой ко всевозможным наслаждениям и приключениям. Во всех обычных занятиях тогдашних военных — в попойках, игре, волокитстве, танцах и драках — он не знал себе равных. Всеобщую известность в Петербурге Орлов приобрёл в 1760 году, когда отбил любовницу у самого Петра Шувалова, двоюродного брата всемогущего фаворита Елизаветы. Тогда-то Екатерина, которая давно уже не имела постоянного друга, обратила на него внимание. Едва почувствовав благосклонность со стороны великой княгини, Орлов приложил все усилия к тому, чтобы завоевать её любовь. Позже Екатерина вспоминала: «Орлов всюду следовал за мною и делал тысячу безумств; его страсть ко мне была публична».
Другим близким человеком Екатерины становится в это время княгиня Дашкова, с которой она тесно сошлась летом 1761 года. В свои неполные восемнадцать лет эта маленькая женщина успела уже прочитать все французские книги, которые только сумела достать в Петербурге. Каждое воскресенье Екатерина ездила в Петергоф повидаться с сыном, которого Елизавета по-прежнему не отпускала от себя. Возвращаясь домой, Екатерина часто заезжала на дачу Воронцовых, увозила с собой свою молодую подругу и проводила с ней остальную часть дня. Они говорили вместе о философии, истории, литературе, касались самых важных научных и социальных вопросов.
Между тем тягостные раздумья в эти месяцы не раз посещали великую княгиню: императрица Елизавета слабела с каждым днём и, наконец, умерла 25 декабря 1761 года. Сбылась мечта Екатерины — она примерила российскую корону. Но положение её нисколько не улучшилось. Французский посол Брейтель уже 31 декабря сообщал своему двору: «В день поздравления с восшествием на престол на лице императрицы была написана глубокая печаль; ясно, что она не будет иметь никакого значения… Императрица находится в самом жестоком положении, с нею обходятся с явным презрением…»
В апреле, переехав в новый Зимний дворец, отделка которого близилась к концу, Пётр занял один из флигелей, а жене назначил апартаменты на противоположном конце другого. Первоначально окраска дворца имела жёлтые оттенки, как у Версаля и Шёнбрунна Рядом же с собой он поселил Елизавету Воронцову. С известной точки зрения Екатерина должна была остаться довольна таким расположением: оно давало ей больше свободы, а в свободе Екатерина крайне нуждалась. Она была беременна от Орлова, и на этот раз уже никак, даже по простой случайности, не могла назвать императора отцом своего ребёнка. Сообщают, что в день, когда у неё начались роды, её верный слуга Шкурин поджёг свой дом, расположенный в предместье города, чтобы отвлечь туда любопытных. Как и ожидалось, Пётр тоже умчался на пожар, дабы наслаждаться его зрелищем и раздавать направо и налево удары палкой. За ним последовали все его фавориты, и Екатерина 23 апреля благополучно родила сына, которому была дана фамилия Бобринского и который в дальнейшем положил основание одному из знатнейших родов России.
К счастью, муж ничего не узнал, но тягость положения от этого не уменьшилась. В течение полугодового правления Петра III приверженцы Екатерины постоянно внушали ей мысль о необходимости отстранить Петра и самой стать во главе государства, но она пишет, что начала склоняться на их призывы только с того дня, когда Пётр публично нанес ей страшное оскорбление.
Случилось это во время празднования мира с Пруссией 9 июня 1761 года. За торжественным обедом император предложил три тоста: 1) здоровье императорской фамилии, 2) здоровье короля прусского, 3) за сохранение счастливого мира, заключение которого праздновалось. Когда Екатерина выпила за здоровье императорской фамилии, Пётр велел Гудовичу, стоявшему сзади его кресла, пойти спросить императрицу, зачем она не встала, когда пили первый тост. Екатерина отвечала, что императорская фамилия состоит из трёх членов: из её супруга, сына и её самой, и поэтому она не понимает, почему нужно вставать. Когда Гудович передал этот ответ, Пётр снова велел ему подойти к Екатерине и сказать ей бранное слово, ибо двое его дядей, принцы голштинские, принадлежат также к императорской фамилии; но, боясь, как бы Гудович не ослабил выражения, император сам закричал Екатерине бранное слово, которое и слышала большая часть обедавших. Императрица сначала залилась слезами от такого оскорбления, но потом, желая оправиться, обратилась к стоявшему за её креслом камергеру Строганову и попросила его начать какой-нибудь забавный разговор для рассеянья, что Строганов и исполнил.
Но дело не кончилось одним оскорблением. В тот же вечер император приказал своему адъютанту князю Барятинскому арестовать Екатерину. Барятинский, испуганный этим приказанием, не торопился его выполнять и, встретив принца Георгия Голштинского, рассказал ему о поручении императора. Принц бросился к Петру и уговорил его отменить приказание. Арест был отменен, но никто не мог поручиться, что приказание не будет повторено, так как подобные приказания отдавались по первой вспышке, по первому внушению, сделанному в пользу или во вред известного лица. Екатерина почувствовала угрозу. С этого дня она гораздо внимательнее стала прислушиваться к предложениям своих приверженцев.
Первыми и самыми важными сподвижниками императрицы были Григорий Орлов и два его брата. Едва только Екатерина дала своё согласие на участие в заговоре, они развернули бурную деятельность во всех гвардейских полках. Кроме Орловых, по свидетельству самой Екатерины, в конной гвардии агитировали в её пользу 22-летний офицер Хитрово и 17-летний унтер-офицер Потёмкин. «Умы гвардейцев, — писала позже Екатерина, — были приготовлены и в заговоре было от 30 до 40 офицеров и около 10 тысяч рядовых. В этом числе не нашлось ни одного изменника в продолжении трёх недель, было четыре отдельные партии, их начальники были приглашены для осуществления плана, а настоящая тайна была в руках трёх братьев».
План заговорщиков состоял в том, чтобы захватить Петра III перед отправлением в поход на Данию в его комнате и арестовать (он надеялся при помощи русских штыков отвоевать у датчан родную Голштинию). Однако нелепая случайность смешала все планы, и заговорщикам пришлось выступить раньше, чем они рассчитывали. После 24 июня императорская чета уехала из Петербурга. Пётр, сопровождаемый множеством ротных командиров гвардейских полков, уехал в Ораниенбаум, а Екатерина проводила лето в Петергофе.
Неожиданно 27 июня был арестован один из офицеров-заговорщиков по фамилии Пассек. Весть о его аресте взволновала заговорщиков. Решено было действовать немедленно.
Алексей Орлов и гвардейский поручик Василий Бибиков в ночь на 28 июня спешно поскакали в Петергоф, где находилась Екатерина. Оставшиеся в Петербурге братья Григорий и Фёдор подготовили все для подобающей «царской» встречи её в столице. В шесть часов утра 28 июня Алексей Орлов разбудил Екатерину словами: «Пора вставать: все готово для вашего провозглашения». «Как? Что?» — произносит спросонья Екатерина. «Пассек арестован», — был ответ А. Орлова.
И вот колебания отброшены, Екатерина с камер-фрейлиной садятся в карету, в которой прибыл Орлов. На запятках устраиваются Бибиков и камер-лакей Шкурин, на козлах рядом с кучером — Алексей Орлов. Верст за пять до столицы их встречает Григорий Орлов. Екатерина пересаживается в его карету со свежими лошадьми.
Перед казармами Измайловского полка гвардейцы в восторге приносят присягу новой императрице. Затем карета с Екатериной и толпа солдат, возглавляемая священником с крестом, направляются к Семёновскому полку, встретившему Екатерину громовым «Ура!». Сопровождаемая войсками, она едет в Казанский собор, где тотчас же начинается молебен и на ектеньях «возглашали самодержавную императрицу Екатерину Алексеевну и наследника великого князя Павла Петровича». Из собора Екатерина, уже императрица, отправляется в Зимний дворец. Здесь к двум полкам гвардии присоединились чуть припозднившиеся и страшно этим расстроенные гвардейцы Преображенского полка. К полудню подтянулись и армейские части.
Тем временем в Зимнем дворце уже толпятся члены Сената и Синода, другие высшие чины государства. Они без каких-либо проволочек принесли присягу императрице по наскоро составленному будущим статс-секретарём Екатерины II Тепловым тексту. Обнародован и Манифест о восшествии на престол Екатерины «по желанию всех наших подданных».
Жители северной столицы ликуют, рекой льётся за казённый счёт вино из погребов частных виноторговцев. Под возгласы «Ура!» отменен датский поход. Указы о перемене власти предусмотрительно направлены и в находившуюся в Померании часть русской армии.
Таким образом, столица легко и, как видно, с удовольствием приняла перемену правления. Однако до окончательной победы было ещё далеко. Во имя своих прав Пётр мог найти поддержку у Фридриха II. Поэтому решено было опередить Петра, и Екатерина во главе преданных ей войск хотела сама выступить к Петергофу.
Около 10 часов вечера того же дня она верхом, в гвардейском мундире Преображенского полка, в шляпе, украшенной дубовыми ветвями, из-под которой распущены были длинные красивые волосы, выступила с войском из Петербурга; подле императрицы ехала княгиня Дашкова, также верхом и в Преображенском мундире. Это были старинные мундиры, введённые при Петре Великом и потому слывшие уже национальными.
Отойдя десять верст от Петербурга, Екатерина остановилась в придорожном Красном Кабачке, чтоб дать несколько часов отдохнуть войску, которое целый день было на ногах. Екатерина вместе с княгиней Дашковой провели эти несколько часов в маленькой комнате, где была одна грязная постель на двоих. Нервы были слишком возбуждены, и сна не было. Бессонница, однако, не была тягостна: императрица и Дашкова были бодры, сердца их были наполнены весёлыми предчувствиями.
В пять часов утра 29 июня Екатерина опять села на лошадь и выступила из Красного Кабачка. В Сергиевской пустыни была другая небольшая остановка. Здесь встретил императрицу вице-канцлер князь Александр Михайлович Голицын с письмом от Петра: император предлагал ей разделить с ним власть. Екатерина не дала никакого ответа. Затем приехал генерал-майор Измайлов и объявил, что император намерен отречься от престола.
В первом часу Григорий Орлов и Измайлов привезли отрёкшегося императора в Петергоф и поместили в дворцовом флигеле. Вечером его отправили в Ропшу, в загородный дворец в 27 верстах от Петергофа. В 9 часов вечера императрица отправилась в обратный путь и на другой день, 30 числа, совершила торжественный въезд в Петербург.
Из рук её полился настоящий поток изобилия на создателей её счастья. Все видные участники событий 28 июня были щедро награждены повышениями по службе. С другой стороны, никто из прежних приспешников Петра серьёзно не пострадал.
Лишь одно событие омрачило, да и то ненадолго, всеобщее ликование по поводу начала нового царствования: 7 июля было объявлено о скоропостижной кончине императора Петра III. Подробности этой смерти и по сей день остаются неизвестны. Тело покойного скромно предали земле в Александро-Невской лавре. Официально было объявлено, что он скончался от геморроидального припадка. Впрочем, мало кто стремился доискаться до истины: никто искренне не жалел низвергнутого Петра, и все полны были ожидания, поскольку новое царствование обещало быть не просто блестящим и выдающимся — оно сулило стать великим.
Продолжение следует
Мой авторский проект Русское тысячелетие Х—ХХ
https://sponsr.ru/1000_let_rossia/
В настоящее время это единственный в Сети систематический цикл тысячелетней русской истории от профессионального историка. Я постараюсь компетентно (то есть используя научный подход к источникам) осветить для вас как общий ход тысячелетней русской истории, так и отдельные детали её поступательного развития. В центре внимания — события, люди, взаимовлияния русской цивилизации с другими цивилизациями и народами, культурные и ментальные явления разных эпох и столетий, спорные вопросы и загадки русской истории.
Для вас будет адаптирован огромный научный материал. Думаю, его будет способен усвоить и старшеклассник. Так что можете использовать его в процессе школьного обучения.
Каждый выпуск включает в себя подкаст (для тех, кто всегда в пути) + расшифровка текста с иллюстрациями (для неспешного чтения по любимый напиток).
Цикличность: один-три выпуска в неделю (от 10 минут до получаса).
Спасибо за интерес к нашей великой и трудной истории!
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
