Пару слов о Петре Столыпине. В связи с переименованиями в Саратове
Попытаемся понять, почему же в России не прошли столыпинские реформы. И чем они были для страны — благом или несчастьем? Пожалуй, для того, чтобы понять, почему столыпинская аграрная реформа имела именно те результаты, которые, расколов русскую крестьянскую общину, так и не создали предпосылок для роста аграрного производства, стоит обратиться к его биографии. По крайней мере, именно там я понял, почему его вариант реформ не был поддержан Россией.
Родился Петр Аркадьевич Столыпин 2 апреля 1862 года в славном саксонском городе Дрездене. Маленькому Пете повезло с родителями: папа — генерал от артиллерии, мама из знатного дворянского рода Горчаковых, ведущих свою родословную чуть ли не от Рюрика. Отбыв малолетство в подмосковной усадьбе, затем в возрасте семи лет переехал в Ковенский уезд (ныне литовский Каунас). И там он прожил до 17 лет. Затем окончание в Орле гимназии, поступление в Санкт-Петербургский Имераторский университет, который он окончил в 1885 году по специальности «агрономия». Далее у него был довольно быстрый карьерный взлет, когда за неполных четыре года он вырос от коллежского секретаря до Ковенского предводителя уездного дворянства. Целых тринадцать лет он с удовольствием занимался своим имением в литовских землях, пока его не назначили губернатором.
И куда вы думаете? Опять в те же польско-литовские земли в Гродненскую губернию. И когда Плеве нашему бывшему реформатору предложил переехать на должность губернатора в Саратов, Столыпин очень долго и настойчиво сопротивлялся. Оно и понятно, он всей душой прикипел к фермерско-хуторским хозяйствам любимой литовщины. Хотя и Саратовская губерния была не вполне типичным русским регионом. Она считалась зажиточной и богатой. Именно здесь была наибольшая концентрация, так называемых немцев Поволжья. К началу XX века в этих местах насчитывалось уже 190 немецких поселений с общей численностью в 407 000 его жителей. Да и у самого Столыпина в области был вполне образцовый хутор.
Поэтому, когда судьба вознесла Петра Аркадьевича на пост министра МВД, а далее и премьер-министра Российской Империи, не было ничего удивительного, что он стал кроить аграрную реформу на европейский манер, не обращая внимания на то, что в Европе общинное владение землей изжило себя еще в раннем средневековье, а в России спокойно сохранялось и после отмены крепостного права.
Кстати, сами крестьяне, когда Государственная дума одобрила так сказать приватизацию общинных земель, завалили ее протестными письмами. В одном из них от крестьян Рязанской губернии говорилось: «Вот над нами сбываются неопровержимые слова, сказанные с думской кафедры господином Алексинским: «Грызитесь и деритесь сколько влезет». Но мы, как обиженные, грызться не желаем, а считаем передел этот незаконным».
Дело в том, что в аграрной сфере перед Россией тогда стояли две проблемы: 1) Измельчение крестьянских наделов в связи с ростом населения и отсутствия лишней земли, 2) Нежелание российских помещиков расставаться со своей землей.
Меня как-то спросили, а почему именно Столыпина избрали для проведения реформ? Неужели не было других вариантов? Так вот, у существовавшей на то время элиты других вариантов не было. Ибо они сузили поле возможных решений, и все остальные решения находились в маргинальных пространствах российской политики. А тут Столыпин со своими европейскими хуторами и гарантией неприкосновенности поместий. Ведь основным его аргументом было создание класса крепких хозяев-кулаков, которые якобы и будут кормить Россию и более не допустит голода. Увы, не вышло. Вернее, класс кулаков образовался, однако во время голода 1911-12 годов показал себя далеко не с лучшей стороны, моментально взвинтив цены на хлеб и забирая за кормежку последнее имущество у своих односельчан, попутно превращая их в батраков. Так и зародился тот кровавый узел, который превратится в двадцатилетие гражданской войны на селе.
Кстати, не сбылись и надежды Столыпина на то, что высвобождающиеся на селе руки будут тут же востребованы городом. К сожалению промышленность тогда еще не могла переварить такое количество неквалифицированной рабочей силы. Для этого был необходим Сталин с его грандиозными планами по скоростной индустриализации. Но самым интересным итогом аграрной реформы стало то, что в результате ее произошло падение роста аграрной продукции с 2,4 процентов в 1904-м до 1,4% в 1912-м году. И, кстати, к 1917-му лишь 15 процентов общинного земледелия удалось перевести в собственность.
Поэтому могу сделать простой вывод: столыпинские реформы очень напоминают по своей сути то, что в начале 90-х годов прошлого века пытались сделать со страной наши гайдары и чубайсы. И совершенно с тем же успехом. Не случайны и сегодняшние реверансы в его сторону со стороны современной элиты. А главным уроком его реформ я бы назвал следующий вывод: нельзя строить страну по чужим лекалам и за счет какого-то одного социального слоя. Впрочем, в какой-то мере Сталин в конце 20-х годов довершил то, что хотел сделать Столыпин - окончательно уничтожил деревенскую общину и высвободил для города с его индустриализацией большой слой крестьян.
Владимир ГЛИНСКИЙ.