Минский Нюрнберг 75 лет назад: 30 января 1946-го на ипподроме публично повесили 14 военных преступников
<p>Обер-лейтенант Лангут в ожидании приговора трибунала говорил своим сокамерникам: «Если расстреляют - это легкая смерть, страшна виселица... Я буду просить, чтобы мне виселицу заменили расстрелом, ведь как-то нехорошо висеть немецкому офицеру».</p>
<p>И все-таки его повесили. За что? Лангут был замначальника лагеря №131 в Бобруйске, где за зиму 1941 - 1942 годов от голода, болезней и расстрелов погибло 30 тысяч военнопленных. В лагере было также около 600 детей в возрасте от 10 до 15 лет. Около 250 детей умерли от болезней, судьба остальных, вывезенных в тыл немецкой армии, неизвестна. Лангут отдал 50 мужчин и 50 женщин из лагеря профессору Борману для медэкспериментов.</p>
<p>Обер-лейтенант был одним из 18 военных преступников, которых судили с 17 по 29 января в минском Доме офицеров. Публичный процесс демонстрировал зверства фашистов и последовавшее возмездие. Проходил он в тоже время, что и Нюрнбергский процесс в Германии. Суды 1943 - 1949 годов в 21 городе СССР вошли в историю под названием Советский Нюрнберг.</p>
<p><b>«Пропуска на суд раздавали на предприятиях в качестве поощрения» </b></p>
<p>Дмитрий Асташкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН, детально изучает тему Советского Нюрнберга. Он раскрыл «Комсомолке» подробности Минского процесса.</p>
<p>- Советский Союз стал первой в мире страной, осудивший нацистов и их пособников. До этого никто не имел опыта проведения судов над нацистами и не понимал, как это делать. Преступления были настолько масштабными и нетипичными по своей жестокости, что никакой уголовный кодекс не мог их нормально классифицировать, - объясняет Асташкин. - Тема геноцида вошла в уголовный кодекс значительно позже. На Нюрнбергском процессе звучало слово «геноцид», но не в качестве доминанты. Указ Президиума Верховного Совета от 19 апреля 1943-го «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев...» стал первым юридическим документом, где классифицировались преступления нацистов и их пособников. А краснодарский процесс июля 1943 года над коллаборационистами, и харьковский процесс декабря 1943-го - задали стандарты. Эти два первых суда получили мировой резонанс.</p>
<p>30 октября 1943 года на Московской конференции глав МИД союзников было заявлено, что нужен международный трибунал и была принята Декларация «Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства». Одновременно с Нюрнбергским процессом в СССР провели серию показательных судов. В 1945-м были определены восемь городов, в том числе и Минск.</p>
<p><b>- Если суд проходил по всем канонам, то и адвокаты у обвиняемых были?</b></p>
<p>- Конечно. Они подводили к тому, что все подсудимые - это часть нацистской системы, представляли обвиняемых как исполнителей приказов. Мол, они не проявляли личную инициативу, а были жертвами нацистской среды. Безусловно, это были советские лояльные адвокаты...</p>
<p><b>- Суд, как видно, не принял доводы защиты.</b></p>
<p>- Ну почему же? До сих пор не ясно, почему из 18 подсудимых в Минске четверо получили каторгу, а не смертную казнь. Может, это работа адвокатов, может, сотрудничество со следствием... И на других процессах были подобные истории. Вроде бы все подсудимые презентуются прокурором как часть большой банды - высшие офицеры планируют карательные операции, средние организуют, а унтер-офицеры и солдаты непосредственно исполняют. Но почему-то не все исполнители были осуждены к смертной казни. Здесь можно только предполагать. Например, капитан Гетце был замкоменданта Бобруйской комендатуры. Прямых обвинений, что он убивал, не было. Его обвиняли в разграблении. Об этом суду напомнил 28 января 1946 года адвокат Гаврилов в своей речи. И может, поэтому Гетце, единственного из офицеров, не казнили и даже не направили в лагерь, а оставили в тюрьме. Там он и умер в 1951-м.</p>
<p><b>- Известно, что Алоиз Гетерих не только сумел избежать казни, но и вернулся домой после освобождения из лагеря...</b></p>
<p>- Немцу в советском лагере было проще выжить, чем солдату Красной армии в немецком. Вернулся после амнистии 1955 - 1956 гг. не только Гетерих, но и Роденбуш. В 1989 году он участвовал в радиопередаче и говорил, что во время следствия с ним обращались хорошо. Хотя есть свидетельства других осужденных, что их пытали и поэтому они себя оговорили. Вернулся ли в Германию Хехтль, я не знаю. Так вот Гетерих признался, что участвовал в составе своих подразделений в трех массовых убийствах - в частности, в лагере «Масюковщина». Видно, суд счел, что личная вина его меньше, чем других.</p>
<p>Гетерих свидетельствовал, что командир его роты Ганс Бюхнер командовал расстрелом в лагере "Масюковщина". Однако Бюхнера отчего-то не привлекли к ответственности вместе с Гетерихом. Так что в 1949-м году Бюхнер спокойно вернулся в Германию из Витебского лагеря для военнопленных. И лишь в 1976 году Бюхнера судили в ФРГ (в том числе - по материалам Минского процесса). Гетерих тогда был в суде свидетелем.</p>
<p><b>- Действительно ли среди подсудимых на Минском процессе был офицер, хорошо знавший русский язык?</b></p>
<p>- Да, зондерфюрер Рольф Бурхард служил переводчиком в комендатуре Бобруйска. Он был родом из балтийских немцев и на суде говорил по-русски. Казалось бы, переводчик непосредственно не участвует в злодеяниях. Но и его повесили. Дело в том, что он участвовал и в угоне людей в рабство, и в расстрелах. То есть он - соучастник преступлений.</p>
<p><b>- В чем была необходимость проводить Минский процесс публично?</b></p>
<p>- Процессы 1946-го носили и политическую функцию - демонстрировали все зло нацизма. Это в наше время кажется, что это очевидно. А во время оккупации нацисты скрывали свои преступления, масштаб их злодеяний не был широко известен. Надо было продемонстрировать, кто виноват в многочисленных жертвах и разрухе. В Минске белорусы смогли посмотреть в глаза палачам.</p>
<p><b>- </b><b>После открытых судов 1947 года в Витебске, Бобруйске и Гомеле все последующие стали закрытыми. Почему?</b></p>
<p>- Тут комплекс причин. С пропагандистской точки зрения, этих судов было достаточно, чтобы удовлетворить общество. Когда процессы были публичные, то следствие работало более тщательно, а на закрытых судах особо с доказательствами не старались - судили по принципу коллективной вины. Числился в составе части, совершившей преступление? Значит, виновен. И уже в 90-х в России были реабилитированы 13 035 иностранцев, осужденных за военные преступления. В делах не было достаточно доказательств их личной вины. Кроме того, открытые суды были дорогостоящие и требовали высокой квалификации следователей, которых не хватало.</p>
<p><b>- В зале минского Дома офицеров каждый день на протяжении двух недель присутствовало по 300 зрителей. Там были представители силовых структур или нашлось место и простым гражданам?</b></p>
<p>- Без пропуска на суд попасть было нельзя. Часть пропусков раздавали на предприятиях передовикам производства в качестве поощрения. В Новгороде простых граждан было около трети. Полагаю, что так было и в Минске. В зал суда привозили делегации из областей. Опять-таки чтобы в своих городах и деревнях люди могли рассказать о зверствах преступников. Еще в зале были журналисты, кинохроникеры, свидетели преступлений в ожидании своего вызова. Например, на Минском процессе свидетельствовали знаменитые подпольщики: Мария Осипова, Елена Мазаник и ее сестра Валя, Рафаил Бромберг. Приходили на суд и общественные авторитеты. Еще там были агенты спецслужб, которые мониторили настроения людей в зале и кулуарах.</p>
<p><b>- Фотография, на которой огромная толпа смотрит на казнь немцев, шокирует. В истории Беларуси такого еще не было. В чем был смысл присутствия на казни тысяч людей? </b></p>
<p>- Во-первых, это было заложено в указе 1943 года - казнь через повешение должна быть публичной. Профессор Александр Епифанов приводит даже такой пример: в одном из городов преступника повесили на том же дереве, на котором он вешал партизан. То, что казнили на центральных площадях городов, было важно, потому что люди потом рассказывали об этом, о возмездии узнавали в самых далеких уголках республики.</p>
<p>Андрей ОСМОЛОВСКИЙ.</p>
<p><b>КОГО СУДИЛИ?</b></p>
<p><b>Из 18 преступников двум удалось вернуться в Германию</b></p>
<p>Обвинение в уничтожении мирных граждан и военнопленных было предъявлено лично каждому из подсудимых на минском процессе.</p>
<p>1. Генерал-лейтенант И. Рихерт, бывший командир 286-й охранной и 35-й пехотной дивизии.</p>
<p>2. Генерал-майор полиции, бригаденфюрер СС Э. Герф, бывший начальник полиции Беларуси и замначальника главного штаба по борьбе с партизанами.</p>
<p>3. Генерал-майор германской армии Г. Эрмансдорф, бывший комендант Могилева и Могилевского укрепрайона.</p>
<p>4. Подполковник полиции Г. Вайсиг, бывший командир 26-го полицейского полка.</p>
<p>5. Капитан полиции Э. Фальк, бывший командир батальона 26-го полицейского полка.</p>
<p>6. Майор Г. Молл, бывший комендант Бобруйска и Паричи.</p>
<p>7. Обер-лейтенант СС К. Лангут, бывший замначальника лагеря 131 в Бобруйске.</p>
<p>8. Криминал-комиссар гестапо Г. Кох, бывший начальник полиции безопасности в Орле, Орше, Борисове и Слониме, руководил лагерем «Орехи».</p>
<p>9. Капитан Р. Бурхард, зондерфюрер Бобруйской комендатуры.</p>
<p>10. Зондерфюрер А. Битнер, бывший комендант сельхозкомендатуры Бобруйского района.</p>
<p>11. Капитан Б. Гетце, бывший замкоменданта Бобруйской комендатуры.</p>
<p>12. Капитан К. Айк, бывший замкоменданта Орши и начальник тюрьмы.</p>
<p>13. Вахмистр жандармерии Б. Митман.</p>
<p>14. Унтершарфюрер СС Ф. Гесс.</p>
<p>15 - 18. Мелкие чины: Г. Фишер, Й. Хетхль, А. Гетерих, А. Роденбуш.</p>
<p>14 человек трибунал Минского военного округа приговорил к смертной казни через повешение; Гетце, Хехтля - к 20 годам каторжных работ; Гетериха, Роденбуша - к 15 годам.</p>
<p>Казнь состоялась 30 января на минском ипподроме, где присутствовали тысячи человек. Сейчас на этом месте в районе улицы Красноармейская находится гостиница «Пекин».</p>
<p><b>ИЗ ДОНЕСЕНИЙ АГЕНТОВ</b></p>
<p><b>Молл назвал Коха не человеком, а зверем</b></p>
<p>Доктору исторических наук Анатолию Шаркову удалось получить архивные документы, в которых содержатся донесения десяти немецкоязычных сотрудников НКВД, которые были подсажены к обвиняемым в камеры.</p>
<p>Шарков в статье, опубликованной в книге «Австрийцы и судетские немцы перед советскими военными трибуналами в Беларуси 1945 - 1950 гг.» пишет: «В задачи секретных сотрудников входило не только получение интересующей следствие информации, но и недопущение со стороны обвиняемых самоубийств».</p>
<p>Например, в донесении от 17 января говорится: «Обвиняемый Роденбуш ведет себя довольно скрытно, с немецкой аккуратностью следит, чтобы его не обделили пищей. Настроение хорошее. По окончании процесса надеется быть освобожденным и попасть в Германию. Имеет намерение разоблачать на суде в преступной деятельности подсудимых генералов».</p>
<p>Или еще:</p>
<p>«Молл назвал Коха (криминал-комиссара гестапо. - Ред.) не человеком, а зверем и собакой: «За все сделанное Кохом его надо убить. Если суд Коху вынесет решение - расстрел, то это наказание будет очень легкое, а если дадут срок и направят в лагеря, то его там убьют, я первый расскажу о всех его злодеяниях».</p>
<p>Все обвиняемые раскаялись и просили смягчить меру наказания, но не Кох. Он заявил, что он был и остается фашистом, и просит суд приговорить его к расстрелу.</p>
<p>Молл рассчитывал, что ему дадут не больше пяти лет, а когда узнал о казни, заплакал. «Ночью он несколько раз вставал и рассматривал фотографию своей жены и дочери».</p>
<p><b>КСТАТИ</b></p>
<p><b>В 1947-м казнь заменили 25 годами каторги</b></p>
<p>Большинство военных преступников, осужденных в СССР на первых процессах Советского Нюрнберга (84 человека), повесили. После отмены смертной казни 26 мая 1947 года высшей мерой стало осуждение на 25 лет каторги в Воркутлаге. Всего в рамках Советского Нюрнберга осудили 253 человек.</p>
<p>По подсчетам профессора Александра Епифанова, с 1943 по 1952 год по указу 1943 года было осуждено около 24 тыс. иностранных военных преступников, включая немецких, венгерских, румынских, и около 57 тыс. - из числа советских граждан.</p>
<p><b>ИЗ ДОПРОСА ГЕСТАПОВЦА КОХА</b></p>
<p><b>«Обычно дети очень быстро умирали от голода»</b></p>
<p>Из стенограммы утреннего заседания суда 18 января 1946 года, опубликованной в газете «Известия».</p>
<p><b>Кох:</b> - Я был комендантом лагеря деревни Орехи, в котором находилось 3 тысячи человек, подозреваемых в связях с партизанами, а также партизанские семьи: дети, женщины и старики. Этих людей мы умерщвляли с помощью душегубок, а также тем, что содержали их на голодном пайке. Обычно дети очень быстро умирали от голода. Мужчин мы отправляли на работы в Германию, а женщин и детей - в Майданек.</p>
<p><b>Председательствующий: - </b>Какое участие вы принимали в расстрелах советских людей и сколько лично расстреляли?</p>
<p><b>Кох:</b> - 500 человек. (Шум в зале.)...Всегда при расстрелах я сам расстреливал лично первые 3 - 4 - 5 человек для того, чтобы показать своим подчиненным, каким должен быть гестаповец.</p>
<p><b>Председатель трибунала:</b> - Скажите, какие методы вами применялись при допросах?</p>
<p><b>Кох:</b> - Допрашиваемым мы заламывали руки назад, подвешивали на дверь, загоняли иглы под ногти, избивали палками, пытали электричеством, загоняли шомпола в заднюю часть тела.</p>
<p><b>Прокурор: -</b> Как вы расцениваете все свои преступления, которые с такой жестокостью совершались?</p>
<p><b>Кох:</b> - Это зверские преступления, совершенные против всех международных прав. Но я был нацист, и это была моя практическая работа по осуществлению расовой теории.</p>