Операция Ди-строфик, или Проклятые светом

Игорь Англер

Игорь Англер родился в 1964 году в Омске. Окончил Ленинградский ордена «Знак Почёта» радиополитехникум и юридический факультет Государственного университета. Автор и награждён медалями «Владимир Маяковский 125 лет», «Александр Пушкин 220 лет», «Антон Чехов 160 лет», «Анна Ахматова 130 лет» и «И.А. Бунин». Член СП РФ и Российского СП.

Знакомство в баре

Лорд Джон Стивенс закончил перечитывать материалы, касавшиеся выбора обручального кольца с говорящим – нет, орущим во весь голос названием «Скажи мне да», – и перевёл дух. На сегодня достаточно. С беременностью принцессы – важнейшим с точки зрения мотива предполагаемого убийства вопросом – он разберётся потом, на свежую голову. Нужно будет сначала собрать воедино результаты медосмотров, вскрытий, анализов и экспертных заключений, а также показания всех свидетелей, наблюдавших за развитием романа между Доди и Дианой.

Здесь преимущество на стороне Мохаммеда аль-Файеда: телохранители, многочисленная прислуга, сотрудники отеля «Ритц» – все они подтвердят близкий характер отношений.

«А этот, как его? – Стивенс пытался вспомнить фамилию батлера, который раскрыл ему интимные подробности. – Ну, который рассказал мне про то, как случайно увидел Доди стоявшим перед Дианой на коленях и ласкающим её живот. Точно, Рене Делорм! Обычные любовники так не делают. Это же первые проявления отцовских чувств!»

Пресса с удовольствием посмакует эту сцену и создаст неблагоприятный фон, не сомневался Джон.

Теперь о том, как уничтожить следы того, что принцесса Уэльская носила в себе ребёнка аль-Файеда, и, следовательно, исключить сам факт наличия мотива. Нет беременности – нет ребёнка – нет проблем для английского престола – нет смысла устранять влюблённую парочку. Стивенс посмотрел на составленный им самим список лиц, имевших доступ к трупам погибших, а также принимавших участие в обсуждении и принятии решения о бальзамировании её тела. Здесь подавляющее преимущество в количестве важных и качественных свидетелей на стороне короны. Аль-Файеду не дали доступ к телам в первые, самые критические часы, отказали в праве назначить независимые или хотя бы повторные судебно-медицинские экспертизы. Поэтому ему остаётся только кричать о своих подозрениях, а вся доказательная база оказалась в руках...

«В твоих, лорд Стивенс, руках!» – напомнил внутренний голос Джону о том, с чего начались метания его совести.

Не с обывательских подозрений в тайном заговоре всемогущих спецслужб, а с его личной рекомендации принцу Филиппу хоронить Диану Спенсер в закрытом гробу, чтобы никто не смог увидеть её лица.

«Неужели оно было так страшно обезображено?» – спрашивал Стивенс самого себя и тут же отвечал:

«Конечно, нет. Но ты же не забыл, как было придумано оправдание бальзамированию? Как вовремя подвернулся этот французик-бальзамировщик. Как же ему хотелось подзаработать на последнем портрете принцессы Уэльской!»

«Близким же будет тяжело смотреть на труп, поэтому целесообразно поработать с лицом, чтобы оно выглядело более естественным. Это будет простая косметическая операция. Родственники будут вам благодарны, – объяснял мсье Монсё английскому генеральному консулу Кейту Моссу. – Вы сами видите, какая в помещении стоит удушающая жара. Лёд и кондиционер не помогают. Очень скоро на неё нельзя будет смотреть. А запах? Вы чувствуете, что процесс гниения уже идёт? Нельзя упускать время! Прощаться с любимыми нужно красиво!»

«Да-да, хорошая идея!» – ответил генеральный консул, и все вокруг согласно закивали головами.

«Особенно хороша была идея не ограничиваться только лишь лицом, а впрыснуть побольше формальдегида во все части тела, чтобы исключить не только моральные страдания родственников от созерцания кожи, стекающей с черепа, как масло, и закрытых, провалившихся внутрь глазниц век, но и всякие более шокирующие сюрпризы. Вряд ли принц Чарльз жаждал узнать, была ли его супруга действительно беременна от плейбоя-египтянина. Лучше не знать. Лучше вообще никому ничего не знать! И лучшего средства для этого, чем формальдегид, не придумать! После его инъекций ни доказать факта беременности, ни опровергнуть». – Стивенс снова почувствовал, насколько ему физически неприятно вспоминать эти подробности. – И главное, доставили тело Дианы с пустым мочевым пузырём. Теперь гормон ХГЧ не уловит ни один тест.

Джон собрал вместе имевшие отношение к беременности материалы – получилась внушительная стопка. Теперь он сможет проанализировать мотив убийства в полном, в том числе и медицинском, контексте.

Но официальный отчёт ни в коем случае не должен представлять такую целостную картинку в одной главе. Нужно обязательно снова раздробить эти сведения на мелкие части и раскидать их по разным частям отчёта. То же самое сделать и с причастностью к аварии спецслужб. Не стоит давать публике возможность понимать проблему целиком, читал Джон свои старые замечания. Лучше заставить её «попрыгать» из начала в конец отчёта, а потом в его середину, и так без конца. Постоянное перелистывание тысячестраничного текста утомительно и разрушительно с точки зрения выстраивания целостной и последовательной версии. Задача «Операции Паджет» заключается не в расследовании и не в объяснении, а именно в разрушении.

«15. Диана находилась под плотным наблюдением МИ6. ЦРУ и АНБ в Соединённых Штатах перехватывали её телефонные звонки. ЦРУ и АНБ обладают 39 документами, содержащими 1054 страницы, которые относятся частично к расшифровке телефонных разговоров принцессы Дианы, когда она была вместе с моим сыном. «Они» должны были быть осведомлены о том, что она собиралась публично объявить о её помолвке с Доди в понедельник 1 сентября 1997 года. Источник – 5 июля 2005 года, свидетельские показания Мохаммеда аль-Файеда».

«Какая точность: именно тридцать девять документов и тысяча пятьдесят четыре – не больше и не меньше – страниц! Откуда у него столько информации? Неужели кто-то из агентов слил аль-Файеду? У этого фараона денег – как песка в Сахаре! – Джон оторвал виноградину от грозди. – Есть ли у него эти сведения на самом деле? Не побоится их опубликовать? Тогда дерьма не оберёшься».

Многолетняя секретная переписка с министерствами иностранных и внутренних дел Франции, технические экспертизы разбившегося «Мерседеса S280», компьютерная реконструкция аварии с применением самых современных лазерных технологий, противоречивые в самых важных, как назло, деталях заключения патологоанатомов о результатах вскрытий и посмертных экспертиз, подробный доклад о летних развлечениях принцессы Уэльской и Доди, поминутный хронометраж последней фатальной поездки шефа безопасности отеля «Ритц» Анри Поля, бесконечные допросы свидетелей, циничные ответы АНБ, ЦРУ и МИ6: «Не следили, не прослушивали, не нанимали и не платили» – всё это и ещё многое другое сейчас лежало перед сэром Джоном Стивенсом, аккуратно и по определённому плану систематизированное в шестнадцать глав отчёта «Операция Паджет».

Не менее конфиденциальные чаепития с королевой и принцем Филиппом в Букингемском дворце и в Виндзорском замке, такие же туманные шотландские барбекю в их летней резиденции в Балморале в присутствии принца Чарльза, брошенные на стол в аристократической ярости салфетки в ответ на очередную бестактность публики, стеклянный взгляд королевы вместо ответа на обвинения аль-Файедов – данные обстоятельства также добавляли подозрительности вокруг этого дела. В голове бывшего комиссара полиции назойливо крутились аргументы сторонников теории заговора, которым пришлось уделить не одну сотню страниц в отчёте о расследовании.

Пил водитель или не пил? Конечно, пил! Неженатый француз в субботу вечером после работы и не выпил бы! Но где он ухитрился набраться аж до 1.7 промилле? И при этом иметь наглость вернуться в отель и умудриться несколько часов под видеокамерами ходить прямо, ни разу не споткнувшись, даже случайно, разговаривать нормально, не заплетающимся языком. Где и с кем Анри Поль провёл почти три часа перед возвращением в «Ритц»? У французских спецслужб ума хватило лишь отрицать тот факт, что он якобы встречался со своим куратором. Идиоты лягушатники! Мозгов точно как у лягушки: даже не сообразили найти свидетеля-собутыльника, который наврал бы – всё равно никто не докажет обратное – про совместную пьянку.

А анализы крови? То одна проблема, то другая. Результаты постоянно разнятся. Пробирки подозрительные. В процедурах забора полно неясных моментов, не говоря про глупые описки в протоколах.

Вместо вдумчивого анализа и работы над ошибками королевский коронер отпускал ехидные комментарии о французском раздолбайстве. Этот Майкл Бёрджесс просто достал своими разглагольствованиями о престиже и репутации английской короны. Лучше бы объяснил, зачем понадобилось бальзамировать тело принцессы. Была ли она на самом деле беременна от Доди? Вместо этого коронер набросал дополнительного дерьма на общественный вентилятор, публично заявив, что королевский двор начинает собственное расследование, которое укоротит злые языки. Нечего сказать – удружил короне, одной уже укоротили.

А эти джеймсы бонды из МИ6 тоже хороши! Мол, мы совершенно ни при чём, охрану якобы сняла сама королева по просьбе принцессы, и поэтому нас там не могло быть. Уж лучше бы были – хоть кто-то присмотрел бы за шальной мамашей будущего английского короля! Но куда там! Они за собственным агентом уследить не способны. Зато мистер Томлинсон успел и обличительные показания дать, и по миру, от Швейцарии до Новой Зеландии, побегать от своих бывших коллег, и даже книгу опубликовать! Интересно, большая ли брешь пробита в стенке, за которой хранятся тайны разведки? А сможет ли мой отчёт заделать её до того, как МИ6, а с ней и кто-то ещё начнёт тонуть? Всё-таки работало десять лучших (или самых надёжных?) детективов, проведено более пятисот следственных мероприятий, опрошено около трёхсот (и откуда столько?!) свидетелей – многолетний титанический труд, и всё это только ради того, чтобы в итоге сказать, что доказательств заговора нет? Или просто не нашли? Или не очень и хотелось найти?

Очень интересная информация находилась в той самой красной, лежащей сейчас на барной стойке перед лордом Джоном Стивенсом папке, из-за которой русский уже полчаса беспокойно ёрзал задницей на стуле, рискуя с него свалиться.

«Какого чёрта?! – подумал Джон, но, увидев удивлённые взгляды бармена и Пикалёва, понял, что выругался вслух, а мысль продолжала пульсировать в его голове: – Какого чёрта они забальзамировали её? Будто не хватает других косяков и нестыковок. А королевский коронер не постеснялся публично пообещать укоротить слишком длинные языки, болтающие про королевский заговор. Сказать легко, а ты сам попробуй, когда аль-Файед нанял лучших юристов и экспертов, чтобы доказать обратное. А эти свидетели выскакивают в самый неожиданный момент, чтобы рассказать суду и всему миру про то, что они видели, и про таинственный белый «Фиат», и про яркую вспышку, и про сильные взрывы, и много про что ещё. Чего стоит рассказ Томлинсона под присягой об английском секретном оружии, разработанном для устранения Слободана Милошевича и якобы опробованном в Париже на принцессе Диане. Кто этого идиота тянул за язык? Или он настолько безнадёжно болен и решил, что готов проститься с жизнью, как настоящий шпион? Парни из МИ6 обещали настроить ему мозги на правильный лад, но не поздно ли ему менять показания, ведь присягу суду этот недоумок уже дал? Они его хотя бы нашли?»

Джон Стивенс отвлёкся от своего нового знакомого всего на несколько минут, но было такое ощущение, будто он успел пролистать тысячестраничный отчёт от начала до конца. В памяти всплывали его собственные едкие, разоблачающие неумелое следствие комментарии, которые он оставил на полях в нетрезвом порыве профессиональной честности. Личный секретарь Елизаветы Второй попросил его об этом одолжении – прочитать отчёт, который королева захотела выложить на своём сайте для широкой публики. Поэтому от лорда Стивенса требовалось правильно расставить акценты в скандальном деле, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений в том, что никто принцессе Уэльской не желал смерти.

«Огромное количество вопросов в деле осталось без ответа. Почему они так рьяно отрицают причастность спецслужб, хотя эти парни постоянно крутятся рядом и во всё суют свои носы? Ладно, на многое можно закрыть глаза или объяснить чисто французским разгильдяйством, но. Но кто поверит в то, что единственная видеокамера на маршруте от отеля «Ритц» до тоннеля Альмы в ту ночь не работала по чистой случайности? Типа придурки из парижской транспортной службы просто забыли передать дорожной полиции дистанционное управление камерой. А идиотам в полиции было лень узнавать, в чём дело, и пытаться что-то исправить в настройках. Так разве бывает? Более десяти камер по пути смотрело на здания, а единственная, которая должна была зафиксировать гонку смерти, не работала!» – Джон заметил, что бармен и Пикалёв снова странно на него поглядывают, и понял, что выдаёт своё беспокойство.

Успокоившись, он вдруг подумал, что в окружении Елизаветы явно имеется неплохой психолог, который посоветовал ей отправить его на шикарный курорт для доработки отчёта.

Но чем глубже он погружался в это необычное для полицейского дело, тем чаще он играл роль – нет, не адвоката, этим он как раз сейчас и занимался, разрушая версию о заговоре, а – частного сыщика, пытающегося разобраться в хитросплетениях различных версий, тайных и явных желаниях двора и принца Чарльза, совпадениях и случайностях, манипуляциях и маниакальной предрасположенности накликать беду на свою голову. В общем, делал то, что он всегда называл долгом полицейского: установить истину в этом чёртовом деле хотя бы для себя. И в этот момент в голове Джона мелькнула шальная мысль. «А почему бы не проверить мою версию на этом писателе, который к тому же, похоже, понимает толк в детективах? – решил Стивенс и повернулся к русскому: – Послушайте, мистер Пикалёф, у меня к вам есть деловое предложение.»

Бывший шеф лондонской полиции ничем не рисковал. Отчёт в той или иной форме скоро станет достоянием гласности. Только секретные приложения показывать не нужно. И вообще можно ограничиться пока лишь введением и кратким изложением содержания шестнадцати глав. Будет интересно посмотреть на реакцию этого русского на формальное расследование гибели принцессы Дианы. Такой feedback, по мнению Стивенса, позволил бы ему объективно взглянуть на подачу и интерпретацию фактов глазами не самого ярого поклонника английской монархии.

– Какое именно? – поинтересовался Пикалёв.

– Я хочу, чтобы вы прочитали примерно сто страниц моего текста и поделились своими впечатлениями. Ваш предвзятый взгляд на английскую… автомобильную промышленность может оказаться мне полезным.

– Это же работа, а в чём тогда сделка?

– Мистер Пикалёф, вы меня расстраиваете! Ну как же! Я предоставлю вам доступ к эксклюзивной информации о гибели принцессы Уэльской!

– Которая доступна всем – вон сколько книг понаписано, – парировал Пикалёв. – Или которая будет кастрирована вами в самых занимательных местах.

– Мы, англичане, коварны, но не настолько. Вы не видели самого документа, ради которого вы просидели весь вечер, словно гусь, вытягивая шею. Кроме того, я, возможно, позволю вам оставить копию себе. А на полях будут, кстати, мои пометки. Комментарии шефа Скотленд-Ярда чего-то же стоят?

– Вы, несомненно, уверены в том, что я должен согласиться на ваши условия. Действительно, с какой стати мне выпендриваться? Мне же нечего вам предложить, так? Ну что ж, сделка так сделка! Но у меня есть условие: вы даёте мне полный, без сокращений, отчёт, а я вам – свои комментарии и несколько страниц одного любопытного документа из архива советского КГБ в качестве компенсации.

– Что в нём может быть такого, что имеет отношение к принцессе Уэльской? К тому же он на русском. В чём мой интерес?

– Я вам переведу. Он на самом деле не имеет никакого отношения к Диане, но подозреваю, что может касаться английской короны.

– Их у моей королевы много. Какую именно вы имеете в виду?

– Вы когда-нибудь слышали про Тайный корпус стражей света или про операцию под названием «Ослеплённые Горой Света»? А имя Ричард Томлинсон вам случайно не известно?

– Не имею ни малейшего понятия, мистер Пикалёф.

– Тогда вам будет интересно узнать про секретную часть совместной советско-индийской космической программы, в результате которой была создана точная копия бриллианта «Кохинур». Я подозреваю, что не одна. Но зачем? Вот главный вопрос! Итак, по рукам?