Каргополь… Маленький, расположенный далеко от основных магистралей, провинциальный городок. Почему он так популярен среди архитекторов, художников, фотографов? Почему сюда зимой и летом тащатся с этюдниками студенты художественных ВУЗов?

 

 

Неужели потому, что это один из первых русских городов, построенных по регулярному плану? Потому что сюда был сослан князь Шуйский? Или потому, что Каргополь получился как бы узловой станцией – отсюда расходятся пути во многие старинные русские сёла и деревни с деревянными погостами, разрушенными монастырями, восстановленными или безвозвратно утерянными храмами?

 

 

Так получается, что во многих своих рассказах и воспоминаниях я возвращаюсь к Каргополю. Много лет мы ехали или в него, или сквозь него. За эти годы он стал очень родным. Корявый, бедный, с огромным количеством церквей, с разбитыми дорогами, с добрыми и жестокими жителями. Здесь не закрывают машины. Здесь оставляют у магазина коляски с младенцами.

 

Здесь можно утром встретить у магазина сильно пьяного четырнадцатилетнего знакомого парня и услышать от него, как они с друзьями ездили в Няндому биты покупать.
— Лёх, а зачем вам биты?
— Лохов-туристов бить (сказано было, конечно, иначе – по рабоче-крестьянски).
— Слушай, а я, часом, не лох?
— Нет, Саня, ты — не лох.
Откуда берётся эта дикая смесь детской открытости и беспричинного зверства?

 

 

А на той же улице живёт наш другой знакомый – учёный историк, преподаватель, человек потрясающей эрудиции, человек с потрясающим русским языком. Его маленькая избушка на краю города заставлена книгами.
А ещё там очень красивые девушки. Как и везде на севере. Видимо, не дошли туда татары. Девушки там по большей части светловолосые, голубоглазые и пышущие здоровьем. И вот идёт она такая: красивая, накрашенная, на каблуках, в не очень длинной юбке, идёт по тротуару… а тротуара-то и нет, есть земляная обочина, в зависимости от погоды, либо пыльная, либо слякотная…