Как спасали Норильск зимой 1979
Деятельность любой организации, а особенно крупнейшего в стране металлургического предприятия не застрахована от неприятных неожиданностей, а подчас — от досадных и даже трагических случайностей. Такова жизнь! Недаром перефразированные слова Глеба Жеглова стали жизненным кредо многих: «Эффективность работы определяется не отсутствием проблем, а умением властей их быстро устранять».
В истории промышленного Норильска было достаточно неожиданных проблем и трагических случайностей. С самого начала гигантское производство в Заполярье создавалось и работало в обстановке постоянного экстрима разной степени интенсивности. История комбината – это история преодоления, борьбы с обстоятельствами. Особенности климата, техника и люди, факторы неодолимой силы и ещё Бог знает какие факторы становились причиной больших и мелких неполадок, предусмотреть которые зачастую было невозможно. В Норильске многое происходило впервые в истории, а опыт, как известно, «сын ошибок трудных». В разные годы руководители комбината решали множество авральных задач, предотвращали или ликвидировали аварии и технологические срывы. Социальные проблемы не отставали от производственных и часто были серьёзнее и важнее.
Парадоксально, но самые тяжёлые, самые опасные аварии и трагедии, случились в «золотую эпоху»Норильска. В то благополучное время, когда город и комбинат стремительно развивались, а каждый житель территории был уверен, что он один из вершителей общего большого дела, произошло несколько поистине жутких катастроф. Последствия некоторых из них могли бы стать глобальной проблемой мирового, без преувеличения, уровня.
Показательно то, как Большой Норильск справлялся с этими проблемами. Как люди реагировали на совершенно неожиданные события, спланировать или предугадать которые было невозможно. Норильск всегда достойно выходил из самых сложных ситуаций, а если и ошибался, то делал соответствующие выводы, каждый раз становясь надёжнее и безопаснее.
Зима 1979 года выдалась необычайно холодной. Норильск морозами не удивить, но в январе столбики термометра опустились до рекордной отметки в -56 градусов, а в окрестной тундре охотники фиксировали и более низкие температуры. И это при ветре в 10-12 м\с. Есть на Крайнем севере такой показатель: жёсткость воздуха – это когда значение температуры суммируется с удвоенным значением ветра. Так вот, в те дни жёсткость превышала 80 баллов, и казалось, что это далеко не предел.
Город жил своей обычной жизнью. Правда, по причине низких температур в школах были объявлены актировки – отменены уроки, что для норильских школьников дело привычное. В такие дни, несмотря на мороз, ребята собирались во дворах и жгли костры, а старшеклассники пользовались передышкой в учебном графике и приходили в школу, чтобы позаниматься индивидуально по некоторым предметам – скоро экзамены.
Обычно такие сильные морозы в Норильске долго не держатся: неделя, другая и начинается пурга, несущая потепление. Неизвестно ещё, что лучше – морозы или ветра, а бывает, что всё вместе, и тогда не до шуток. Тогда, ровно сорок лет назад, морозы не отступали слишком долго, уже февраль начался, а термометры теплее -40 ни разу не показали.
Утром 2-го февраля жители Норильска, как обычно, собирались на работу, не обращая внимания, что в квартирах несколько похолодало. Такое иногда бывало, когда на городской ТЭЦ немного сбрасывали параметры – так требовала технологическая схема. А вот к вечеру, когда в некоторых домах и общественных зданиях температура понизилась аж до 10-12 градусов, по городу поползли слухи: на газопроводе, питающем энергией единственную ТЭЦ, произошла авария и все дома остались без горячей воды и тепла. Вода вскоре появилась, а вот батареи были холодные…
Сразу стало страшно – бежать греться некуда! Норильск – по сути, остров, к нему нет сухопутных дорог. Как говорится, «только самолётом можно долететь». Все жители стали заложниками ситуации. Паники не было. Пока не было! Норильчане ждали официальных сообщений, верили во всемогущий комбинат и грелись электричеством. С каждой минутой напряжение нарастало, а слухи становились всё более зловещими.
Между тем, ситуация и в самом деле сложилась катастрофическая. На газопроводе Мессояха-Норильск, единственном источнике энергии всего промышленного района, лопнули немецкие трубы, не выдержали сверхнизких температур. Газопровод эксплуатировался уже десять лет и считался надёжным, проверенным сооружением. Однако длительные аномальные морозы оказались сильнее германской стали. По официальной версии, трубы лопнули от гидроудара и пошла цепная реакция: струя газа срывала части трубопровода с опор и разбрасывала по тундре.
За несколько минут в сотне километров от города раскидало около сорока километров трубопровода на двух участках! Самое страшное, что резервного газопровода не было – «голубое топливо» подавалось в Норильск по единственной нитке. В такой ситуации о быстрой ликвидации аварии даже мечтать не приходилось. Место катастрофы из вертолёта выглядело так, будто рассыпали коробок спичек. Все жилые, общественные и промышленные объекты, весь огромный, отрезанный от мира заполярный социум – всё это в одночасье осталось без тепла.
Передачи норильской студии телевидения ежедневно начинались в 18-00 – с мультфильма, которого ждали все дети. Тем страшным февральским вечером мультфильма не было – в эфире появился директор комбината Борис Колесников и рассказал о случившемся, ничего не скрывая, но и не нагнетая обстановку. Важно, что своим выступлением лидер создал уникальную атмосферу надёжности и спокойствия, именно это и было самое главное в тот момент. Назвал, ничего не преуменьшая, примерные сроки ликвидации аварии.
Сам тон выступления директора явился для горожан лучшим средством от паники, а слова – инструкцией. Что было в душе самого директора – мы уже не узнаем никогда. А повод для паники был очень весомый. Во всяком случае, в Москве, в министерских кабинетах при попытке рассмотреть вариант эвакуации населения самолётами (а это почти 300 тысяч человек), выяснилось, что в лучшем случае процесс затянется на полгода – 2300 авиарейсов! Значит никаких других вариантов, кроме как переключаться на резерв угля и дизельного топлива, а после ударно восстанавливать газопровод, у Норильска не было. И в этом процессе права на ошибку уже не оставалось.
Каждую минуту город замерзал, и остановить это надо было в считаные часы. Срочно расконсервировали запасы угля и открыли старые угольные разрезы. Позднее, за несколько дней наладили отгрузку угля на ТЭЦ. Остановили всё металлургическое производство, временно перевели плавильные агрегаты в спящий режим. Этот факт говорит о самом серьёзном положении вещей: производственный процесс в Норильске никогда не останавливался, такова технология.
Штаб по ликвидации аварии собрали сразу, понимая степень ответственности за решения и результат. Первое, что прозвучало на заседании: нельзя ни в коем случае допустить паники. Город должен жить обычной жизнью. Ни один спектакль, ни один концерт, ни одно массовое мероприятие нельзя отменять. Все учреждения должны работать в штатном режиме, включая даже рестораны. А уже потом штаб начал обсуждать другие вопросы: о переходе на резервное топливо, создании отрядов по восстановлению трубопроводов, остановке промпредприятий… Надо было рассчитать, на сколько хватит резерва дизтоплива, организовать поставки угля и правильно его использовать, решить ещё массу неожиданных, впервые появившихся и при этом неотложных организационных вопросов.
Трудно представить степень ответственности, которая лежала в те дни на руководстве комбината – и в первую очередь, на Колесникове. Огромный комплекс трудных вопросов, где не только тепло было в приоритете, но и транспорт, электричество, снабжение, социальные проблемы… Вот что вспоминает о настроениях в Норильске участник событий Аркадий Виницкий:
«По городу опять поползли слухи. Но – поразительный факт! – не негативные, какими полагается быть слухам, а позитивные. Например, говорили, что две дивизии «Антеев» задействованы для доставки газовых труб большого диаметра. Сомнительно, что сверхтяжёлых самолётов могло набраться в стране хотя бы на одну дивизию. Или: одна из «материковских» бригад, командированных на помощь, по прилёте в Алыкель поинтересовалась, сколько им на трассе будут платить, — их тут же отправили обратно. Ходили также слухи, что лучших поваров из норильских ресторанов командировали на трассу кормить ремонтников по высшему классу. А по окончании работ каждый участник, включая поваров, мог при желании вместо зарплаты получить дефицитный по тем временам товар – «Жигули». Только высокая степень доверия к руководству могла порождать такого рода слухи».
Ещё одна нелёгкая директорская задача тех страшных дней – несколько раз в день держать связь с Москвой. Борис Иванович Колесников всё время докладывал о ситуации на самый верх – Алексей Николаевич Косыгин, председатель Совмина, был в курсе всего постоянно! А ещё надо было решать
Через семь дней газовики смогли сделать перемычку и «продавить» газ в обход разрушенного участка через конденсатопровод. После этого газ понемногу, но всё же пошёл на ТЭЦ, и все облегчённо вздохнули. Долгих семь суток инженеры «Норильскгазпрома» жили прямо на рабочих местах, все основные службы города и комбината находились в режиме круглосуточной связи и были готовы оперативно решать вопросы когда угодно. Теперь положение стабилизировалось.
Но радоваться было рано! Той же ночью, 9 февраля, температура наружного воздуха, державшаяся до этого в районе -40С, опять упала до 52 градусов ниже нуля, и пришлось остановить подачу газа по временной схеме: рисковать было нельзя, любая случайность могла стать роковой. В эту ночь не только Колесников, но и всё руководство комбината опять не покидало своих рабочих мест. Снова обсуждали планы эвакуации населения из Норильска. Звучали самые невероятные предложения, вплоть до использования грузовых судов и ледоколов…
А ситуация становилась всё хуже, всё опаснее. Из-за низких температур перемораживались и лопались трубы в жилых и общественных помещениях, в цехах ломались калориферы, арматура… «Размороженные» здания – зрелище страшное! Когда вода в системе отопления замерзает, то трубы разрывает льдом, как взрывом, — пар, лед, покорёженный металл… Оборудование покрывалось наледью, инеем, с потолков свисали сосульки. По радио то и дело жителей призывали экономить горячую воду (а она была!) и не включать электрические обогреватели. Но становилось всё холоднее, норильчане грелись печками и калориферами, но предохранители не выдерживали, и многие сидели без света. Аварийные бригады электриков и сантехников работали постоянно, круглые сутки, падая от усталости и не успевая устранять поломки.
Беда сплотила людей. Перед лицом реальной опасности свои лучшие качества проявили не только городские и комбинатские организации, но и все жители Норильска. Мало кто жаловался и ныл. Иногда жильцы нескольких квартир собирали детей в одну, чтобы создать малышам комфортные условия, так проще и веселее…
Бытовые вопросы решались моментально, помощь социальным объектам оказывалась независимо от принадлежности. Часто люди сами включали смекалку и находили выход из ситуации. Например, когда в роддоме стало опасно холодно, из комбината привезли тепловые пушки. А когда выяснилось, что этого мало, доставили со складов Норильскснаба матрасы и с помощью добровольцев заделали ими все окна. Роддом тогда работал в обычном режиме, а как иначе…
Ситуацию удалось взять под контроль и стабилизировать только 12 февраля. Морозы немного отпустили, параметры тепла восстановили, наладив временную схему с использованием угля. Теперь надо было решить главную проблему – восстановить разрушенную магистраль. Кроме специалистов в процессе восстановления приняли участие сотни добровольцев.
По телевизору показывали уже не Колесникова, а сам процесс работы на восстановлении трубы, конкретных героев работающих на морозе по две смены, новые участки, ими построенные. Воодушевлённые жители лепили пельмени и пирожки для ликвидаторов аварии, местные охотники и мастерицы делились тёплыми вещами – собачьими и волчьими унтами, полушубками. Лучшие рестораны промрайона готовили деликатесы и отправляли рабочим, стремясь тоже помочь процессу восстановления. В частном порядке жители передавали на место работ дефицитные сигареты, фрукты, консервы… О деньгах в ту пору говорить было просто неприлично.
Газопровод восстановили только в середине марта, и срок этот следует считать рекордным в создавшейся ситуации. Газ снова пошёл на ТЭЦ в полном объёме. Норильск вернулся к обычному режиму жизни. Но для руководства Норильского промышленного района этот период стал самым страшным, несмотря на блестящий выход из ситуации. Обратим внимание, что эффективная методика устранения этой неожиданной и смертельно опасной проблемы была разработана и применена прямо на месте, без какой-либо подготовки. Все решения принимались впервые, на свой страх и риск, а результаты не были прогнозируемы. Впрочем, в истории Норильска почти все основные решения когда-то принимались впервые, часто впервые в мировой практике. Показательно, что большинство жителей Норильска так и не поняли, насколько близко от катастрофы, от смертельной опасности они были, и это очень важно! Может быть, именно в этом и состоит основная заслуга ликвидаторов аварии.
Рассказывая об этом случае, мы называем официальные причины аварии, которые были озвучены для населения и опубликованы в доступных нам документах. Интересно, что сегодня в официальной информации «Норильскгазпрома» мне не удалось найти упоминания о вышеописанных событиях. Может быть, поэтому до сих пор среди норильчан ходят разговоры о других, альтернативных версиях разрушения газопровода, среди которых есть даже теракт! Впрочем, слухи, они и есть слухи.
Выводы по результатам событий февраля 1979 года в Норильске были сделаны незамедлительно. Правильные выводы. Этим же летом началось строительство второй, резервной нитки газопровода. Сегодня их три! Да и в теплоснабжении города были сделаны многие позитивные изменения. Чтобы не повторилось.