Бывших альпинистов не бывает: В Усть-Нере прошли сборы ФАиС – интервью с альпинистами
YAKUTIA.INFO. В начале июля близ Усть-Неры состоялись официальные альпсборы Федерации альпинизма и скалолазания Якутии (ФАиС). Это уже второй выезд якутских альпинистов в эту местность. В 2019 году там было проложено несколько маршрутов различной категории сложности, а в этот раз к ним добавилось еще четыре. Данный район еще малоизучен и вполне может стать перспективным для альпинизма. Причем не только для альпинистов из Якутии. Также там есть неплохие скалы, что делает район перспективным и для занятий скалолазанием.
Стоит еще отметить, что главной вершиной в данной местности является Афродита. Несмотря на относительно небольшую высоту (около 2100 м), эта гора очень живописная и как раз к ней ведет сразу несколько маршрутов разной категории сложности. Причем этих маршрутов хватит, чтобы выполнить норматив на третий разряд по альпинизму.
Уже в следующем году ФАиС собирается провести там большой фестиваль альпинизма и скалолазания, приуроченный к 100-летию ЯАССР, а в 2023 фестиваль, посвященный 100-летию советского альпинизма. В перспективе в местности планируется организовывать первый в Якутии стационарный альплагерь.
В сборах приняли участие инструкторы Федерации альпинизма России из Красноярска Владимир Муравьев и Василий Иванов, оба кмс по альпинизму, а также известные туристы и альпинисты Валерий Богомолов и Виталий Струк. Их опыт в альпинизме насчитывает несколько десятилетий и с этими настоящими «аксакалами» «Якутия.Инфо» обсудила перспективы нового для России альпинистского района, а также поговорила с ними в целом об альпинизме.
Что можете сказать о районе, в котором прошли сборы и как вы оцениваете его перспективы для занятия альпинизмом? И еще хотелось обсудить вопросы, связанные с логистикой. Поскольку путь до Оймяконья довольно длинный, а трасса Колыма довольно плохого качества.
В. Муравьев: – Район достаточно перспективный, в плане его неосвоенности и в отношении климатических условий – осадков не так много и световой день довольно длинный, что позволяет делать восхождения, не считаясь с темнотой. Но вот добраться туда непросто. Дороги – это отдельная тема.
В. Иванов – Хребет Тас-Кыстабыт (Сарычева, где прошли сборы) – это Юго-Западная часть Хребта Черского и он, в общем-то, самый доступный в этой горной системе. От Усть-Неры до базового лагеря всего восемь километров. Хотя для этого нужно преодолеть тысячу километров от Якутска. Но, несмотря на это, район самый доступный для организации массовых альпмероприятий в Якутии. И этот район нужно развивать. Уже сделано несколько альпинистских маршрутов и намечено несколько других на будущее. В соседних ущельях тоже есть интересные места. Хочу сказать, что и ФАР всегда поддерживает развитие новых районов.
Этот район может привлечь альпинистов и скалолазов из других регионов?
В. Иванов: – В советское время малые горы никого не интересовали. Есть Памир, есть Тянь- Шань. Какие Саяны, какая Тыва? Но вот большие горы ушли ( с распадом СССР) и начали развивать малые горы. Кто слышал о Ергаках (Красноярский край) еще 20 лет назад? А сейчас альпинистские маршруты там известны на всю страну. Поэтому и Якутия может стать известной в этом отношении и заинтересовать альпинистов. Это все-таки единственное мероприятие рядом с Полярным кругом. Белые ночи. Звучит неплохо. Опять же северные пейзажи, река Индигирка.
В. Богомолов: – Это еще и интересный исторический район. Там проходил исследователь Сарычев, его обошел Обручев. Еще он интересен тем, что находится вблизи от Усть-Неры. Район компактный и хотелось бы его разведать вплоть до Оймякона. Но добираться из Якутска все-таки сложно. Хочу сказать, что с Магадана до этого места добраться даже проще. Взять, к примеру, питание по дороге. Раньше в кафе «Куба», что в Кубеме, было неплохо, а сейчас хуже. Это кафе застряло в бог знает в каком веке. Хотя, конечно, дорога строится и много интересных мест можно увидеть. Наверно, можно было все это как-то увязать все вместе и сделать интересный маршрут проезда.
В. Струк: – О минусах уже сказали. Очень плохая логистика. Но эта отрицательная логистика превращается в плюс. Много красивых мест, о них тоже упомянули. Хочу со своей стороны сделать акцент на реках и наледях. Мы проехали пять крупных рек и видели сразу несколько больших наледей по дороге. Что касается альпинизма, то, на мой взгляд, в Усть-Нере можно развивать еще и ски-альпинизм. Там уже работает горнолыжная база, от куда можно забираться на лыжах в горы. Примечательно еще и то, что там много вершин без названий. Но уже есть две с названиями – Афродита и Дионис. Почему бы не продолжить называть вершины именами греческих богов? Делать первопроходы и давать подобные имена вершинам, это возможно. Эти места и в целом вся Якутия – это большое белое пятно в альпинизме.
Как вы в свое время пришли в альпинизм и почему продолжаете им заниматься до сих пор?
В. Муравьев: – Я пришел в альпинизм из школьного туризма, ходил в походы еще в школе. А когда был распределен после института в Красноярск, то оказалось, что этот город – это центр альпинизма всей Сибири. Там есть такое специфическое место, как заповедник «Столбы», где есть условия для занятий и альпинизмом, и скалолазанием. Можно научиться лазать без верхней страховки, что в альпинизме практикуется широко. А учитывая массовость альпинизма и туризма в Красноярске, попасть в альпинизм было просто. В самом Красноярском крае есть несколько районов, где проводятся сборы. В общем, быть красноярцем и не быть альпинистом – это довольно странно. Ну а далее стало интересно смотреть новые районы по стране. И в этом смысле, когда поступило предложение от якутской федерации приехать в новый район и провести классификационные мероприятия, мне было очень интересно. Еще раз замечу, что район, где прошли мероприятия, интересен.
В. Иванов: – Пришел а альпинизм из спелеологии. У нас в крае много хороших пещер. Но после двух лет занятия спелеологией стало неинтересно. А однажды мне предложили съездить в альплагерь в Аларчу. На тот момент мне было уже 24 года. И это дело меня затянуло сразу же. Хотя и был перерыв в несколько лет, болела спина. Но как говорится, бывших альпинистов не бывает.
В. Богомолов: – Начинал с туризма, еще на Украине. А потом попал в альплагерь Эльбрус, где выполнил значок и третий разряд. Потом был перерыв, когда я занимался пешеходным и горным туризмом и прошел почти всю страну. А уже когда я был здесь в Якутии, в турклубе «Лена» вместе с Олегом Бойко начали заниматься скалолазанием. Сделали тут первую стенку еще в девяностые годы. Далее начал ездить на сборы с томичами, с красноярцами по разным горам. А Якутия – это моя малая родина, куда я всегда рад приехать, то к туристам, то к альпинистам.
В. Струк: – С горами знаком с 1982 года, когда жил в Крыму. Там я занимался горным туризмом и скалолазанием. А впоследствии уже в Нерюнгри был членом клуба «Аян» и горнолыжного клуба «Высотник». После этого по семейным обстоятельствам я с горами завязал. И уже много лет позже решил наверстать упущенное и проехал фактически все горные системы мира.
Есть ли различия между советским альпинизмом и тем, чем он является в настоящее время в России?
В. Иванов: – В советское время все было очень хорошо организовано. Как только образовался Советский Союз, стал активно развиваться и альпинизм. Главным образом благодаря наркому Крыленко. В тридцатые годы появилось много альпбаз, организовывались экспедиции с целью изучения неисследованных районов. И поэтому образовалась система. Альплагеря относились к профсоюзам и туда выдавались путевки. Стоили они 40 рублей. Такие путевки могли позволить себе и студенты. В лагерях было все – снаряжение, питание, а люди только занимались подготовкой и ходили в горы. Не было таких проблем как сейчас. Была стройная система подготовки альпинистов. Это плюсы. А вот к минусам я бы отнес излишнюю зарегулированность альпинизма. Это была полувоенная организация. Нигде в мире такого не было. Сейчас свободы стало больше. Можно самостоятельно что-то организовывать. К тому же в настоящее время есть такое снаряжение, о котором мы тогда не могли и мечтать. Все стало более динамичным. Если раньше мы проходили какой-то маршрут за пять дней, то сейчас его могут пройти за несколько часов. В прошлом, если ты стал мастером спорта в тридцать лет, то это считалось хорошо, а сейчас реально им стать в восемнадцать лет.
В. Богомолов: – В советское время, когда человек приезжал в альплагерь, то за сезон в три недели можно было выполнить только норматив на значок «Альпинист СССР». И тебя заставляли лазить, ходить по песку, снегу, льду. Постоянные тренировки. В следующий приезд ты уже можешь «нахаживать» на разряд, но все время повторяя знания. Мы даже сдавали физподготовку. А сейчас за один приезд можно выполнить норматив на значок и третий разряд.
Так, а уровень подготовки был более сильным?
В. Богомолов: – Все не стоит на месте, развивается. Например, раньше кошки были десятизубые,а теперь двенадцатизубые. Снаряжение во многом упрощяет процесс.
В. Иванов: – Сейчас и у людей просто нет времени так подолгу заниматься вопросами подготовки. Время убыстрилось.
Альпинизм – это, на ваш взгляд, спорт или образ жизни?
В. Муравьев: – Это и спорт, и образ жизни. Кто-то кладет всю свою жизнь, свою молодость, чтобы заниматься этим спортом. Постоянные тренировки, какие-то режимы, достижения. А потом из этого возникает образ жизни. Этот вид спорта заставляет подстраиваться. Отпуска теперь планируются как спортивные сборы, а свободное время идет на тренировочный процесс. И получается, что это становится образом жизни.
В. Иванов: – Альпинизм тем и хорош, что каждый может найти в нем то, что он хочет. Хочешь спорт – пожалуйста, хочешь найти новых друзей или посмотреть мир – это тоже есть. Поэтому он и привлекает людей. Есть еще и ответвления от альпинизма – ски-альпинизм, скайраннинг. Такой охват позволяет многим реализовать себя в альпинизме. Не обязательно быть крутым спортсменом, но ты можешь выхватить что-то другое. Если бы это был чистый спорт, он бы многое потерял.
В. Струк: – Кстати, скалолазание теперь – олимпийский вид спорта. Я встречался со многими, кто побывал на восьмитысячниках, ходил с ними в горы. Альпинизм – это болезнь. Когда ты какое-то время не ходишь в горы, тебя начинает ломать и ломает очень сильно. При этом человеку, в общем-то, противопоказано там находиться, но альпинист спускается и начинает думать о следующей поездке. Лично я люблю путешествовать, но почти все мои поездки связаны с горами. Побочный эффект от гор – это смотреть на мир. Но горы на первом месте.
В. Богомолов: – Если постоянно заниматься чем-то, то привыкаешь к этому и появляется определенный круг друзей. Но я считаю, что в спортивном туризме и в альпинизме ты обрастаешь такими друзьями, каких нет в других видах спорта. Здесь есть большая взаимосвязь между людьми. И они как-то более по-дружески относятся к своим собратьям. Тут и поспоришь, и поругаешься, но такое соединение, которое ты получаешь в горах или на сплаве, – оно как-то более связывает тебя. Вы подымаетесь в связке с товарищем и твоя жизнь зависит от него так же, как и его от тебя.
В. Муравьев: – Один известный альпинист сказал о том, что альпинизм на девяносто процентов – это терпение. Очень точно. В продвинутом альпинизме приходится многое терпеть – и погоду, и, может, даже надоевшего тебе товарища. Все это нужно вытерпеть. При том, что нельзя показывать вида, поскольку это может привезти к фатальным последствиям.
В. Струк: – В альпинизме еще важно то, что в горах открываются как положительные, так и отрицательные черты характера человека. Как у Высоцкого – «Если друг оказался вдруг». Человек на равнине может быть нормальным, а вот в горах у него что-то откроется, и он станет настоящим г…
В. Богомолов: – Нужно еще и уметь подавлять отрицательные моменты, чтобы коллектив смог сделать то, что он наметил.
Кстати, вот как раз Высоцкого вспомнили. Ходить в одной связке с незнакомым или малознакомым человеком сложный маршрут – это нормально, на ваш взгляд?
В. Муравьев: – Сложно сказать. Я на серьезные маршруты с незнакомыми людьми не ходил. И не рискнул бы. Ведь ставки очень велики. Человек даже нехотя может совершить оплошность. Тут каждый для себя должен решать сам, насколько он доверяет партнеру.
То есть даже если есть у человека замечательная альпкнижка с регалиями, то это еще не повод довериться.
В. Иванов: – В советское время было такое положение. Если ты идешь с незнакомым человеком маршрут 5Б, то перед этим обязательно нужно сходить с ним 3Б и 4Б. То есть должна быть схожесть по связкам. Если я крутой и он крутой, то просто это обстоятельство не давало нам возможности идти вместе, если раньше мы с ним в связке не ходили. Таким образом, ты мог на более простом маршруте понять, стоит ли с ним идти на более сложный маршрут.
В. Богомолов: – На более простом маршруте ты можешь присмотреться к своему будущему напарнику так же, как и он к тебе. И понять, если это того стоит.
В. Иванов: – Расскажу жизненную ситуацию. В 2015 году мы с Костей Обедниным работали гидами на пике Ленина. Я уже отработал, а Костя остался еще на смену. Был там и другой гид Василий Певцов, который прошел все 14 восьмитысячников. У обоих были группы. И вот они встречаются в горах на трещине перед восхождением. И происходит такая история, что Певцов отказывается везти свою группу, поскольку посчитал, что те не готовы. Позвонили в базовый лагерь, сообщили, а там попросили Костю взять эту группу «отказников» себе. Он их и взял. И буквально сразу же на этой трещине один срывается, потом второй, третий, улетает и Костя. Все. Смерть. Вот и разговор о непроверенных людях. Певцов присмотрелся к ним и отказался везти группу, а Костя согласился, неудобно было отказываться...
Такие фатальные происшествия, к сожалению, случаются. Опытные инструкторы могут погибнуть из-за недостаточной подготовки отдельных людей в группе. В этой связи что вы можете сказать о коммерческом альпинизме?
В. Иванов: – Как раз после этого случая я больше этим не занимаюсь. Когда я не имею слова, а имеет слово «сверху». Коммерческий альпинизм такой. Деньги оплачены и все. Только чтобы клиенты были довольны. Если бы я имел возможность отбирать группу, распределять людей, тогда бы я согласился.
В. Струк: – Наверно, я больше сталкивался с коммерческим туризмом. Например, на Аляске если гид говорит, что ты не идешь наверх, то это закон. Если кто-то в группе будет возмущаться таким решением, то не идет вся группа. Похожее есть в Непале. Ты идешь до определенного «ключа» на маршруте и если ты его пройдешь, то продолжаешь. Но решает гид. В России этого нет. Сколько гибло на том же Эльбрусе гидов из-за таких людей, которые считают, что если заплатили, то им обязаны. Но еще бывает, что гиды не квалифицированы. В прошлом году видел, как на Эльбрусе спускали погибшего человека. Гиды были неквалифицированы и просто загнали человека. У него остановилось сердце, причем на небольшой высоте. Он не мог идти, но гиды его не спустили.
Печально, конечно. Немного в область культуры отойдем. Какие книги, песни и фильмы наиболее точно отражают альпинизм?
В. Муравьев: – Все, наверно, начинали с одинаковых книг. Могу назвать Параго «Макалу. Западное ребро», «Тигр снегов» о Тенцинге и «Тигр скал» о Хергиане. Что касается музыки, то уже с детства звучала музыка из фильма «Вертикаль» и сам фильм не надоедал. Хоть, может, с художественной точки зрения ничего особенного в этом фильме нет, но что-то в нем все-таки цепляет. А вот западные фильмы, что я смотрел про альпинизм, не цепляют совершенно. Ничем. Все какое-то искусственное. Это также как о военном кино, которое поставлено тем, кто к войне никакого отношения не имеет.
Фильм «Эверест» не видели?
– Считаю, что материал в фильме подан необъективно. Та версия событий, которая в нем изложена, написана просто более талантливыми людьми и с коммерческой точки зрения она прошла. А вот версия Букреева не прошла и прибыли бы не принесла. А написаное талантливым литератором получило известность. Но я не могу принимать это душой.
Можете вспомнить место в горах или восхождение, которое принесло вам максимальное удовлетворение?
В. Муравьев: – У меня была серьезная травма и врачи говорили о том, что я вряд ли буду ходить без тросточки. Через год после этого я поехал на спортивные сборы в Тыву и поднялся в первый раз после травмы на гору. Для меня это было ни с чем не сравнимое счастье, что все это можно вернуть. Это было не так давно. Конечно, в молодости были какие-то другие моменты, но это все со временем стирается. А эти эмоции остались.
В. Иванов: – Например, я очень люблю Фанские горы или такой уютный лагерь Дугоба. Когда планируешь восхождения, то уже выбираешь, куда больше нравится. Но хочу сказать, что запомнил навсегда, когда мы шли однажды на Хан Тенгри. Была морозная ночь, мы находились уже выше шести тысяч. Это такая сказка. Как будто-то ты в куполе неба и звезды величиной с кулак, а внизу все белое, промороженное. Если бы такую картину мог кто-то написать. Засиделся там на полчаса. Или в Аларче могу вспомнить другое зимнее восхождение. Там очень много льда и он просто фантастически светится под луной. Главное даже не само восхождение, а именно красота окружающего мира. Эти два восхождения, пожалуй, самые запоминающиеся были.
В. Богомолов: – Сложно сказать. В каждое мое пребывание в горах я вижу для себя что-то интересное. А из последних технических восхождений это маршрут, что мы прошли на Афродите в Усть-Нере. Это был первопроход с Олегом Сайфулиным и Николаем Макаровым. Но в каждом восхождении есть своя изюминка. Да – ты это сделал или да – ты увидел такую красоту, которую видят не все.
В. Струк: – Для меня это восхождение на Ама-Даблам в Непале в 2015 году. Несмотря на то, что мы не поднялись, поскольку там случилось землетрясение, воспоминание об этой горе, о подходах к ней – все это было удивительно. Мы провели пять ночей в ожидании погода на высоте более чем 5500 метров. Там даже просто сидишь и смотришь на эти горы и понимаешь, что ты просто маленькая букашка, и эта монументальность гор, конечно, запоминается.
Ну и в завершение. В какие горы хотелось бы вам поехать?
В. Муравьев: – Очень бы хотелось посмотреть Гималаи. Практически горы СССР освоены мной за 40 лет почти полностью. И увидеть эти большие горы очень хотелось.
В. Иванов: – Гималаи. Надеюсь, что получится. Тем более что Виталий предложил нам интересную программу в следующем году.
В. Струк: – В Гималаях я был и программа действительно есть. Но вот в ближайших планах это Венесуэла, гора Рорайма.
Но это план. А мечта?
В. Струк – Антарктида. Массив Винсона.
В. Богомолова – Я бы тоже очень хотел побывать в Антарктиде. Но увы…
В. Струк – А что? Всего 57000 долларов плюс дорога до Антарктиды.
Общий смех.
