Ставка на метанол

COVID-19 ударил и по отраслям, которые еще в начале весны выглядели вполне благополучно. Активно развивавшийся в последние годы российский рынок метанола испытывает серьезные проблемы: на фоне падения мирового спроса компании снижают производство, останавливают мощности, пересматривают схемы поставок. Большинство экспертов считают это временными трудностями. Они сходятся во мнении, что в недалеком будущем спрос на метанол восстановится, что приведет к росту цен и даст импульс в том числе новым проектам, часть которых ныне отложена. По данным Vygon Consulting, за последние 10 лет мировой рынок метилового спирта рос на 6,5% в год, вдвое превышая динамику мирового ВВП. Дальнейшие перспективы рынка также считаются благоприятными: по прогнозам, к 2025 году мировое потребление метанола, прежде всего за счет Китая, возрастет до 122 млн тонн (с 49 млн в 2010-м и 76 млн в 2017-м). Структура спроса на метанол к этому времени несколько изменится. Основной сферой его применения станут программы МТО (methanol-to-olefins), которые оттеснят на второе место производителей формальдегида, традиционно главных потребителей метанола. Около 14% мирового производства метилового спирта приходится на Ближневосточный регион. В число основных стран-производителей входит и Россия — прежде всего благодаря низким ценам на газ, обеспечивающим конкурентоспособность отечественного метанола на мировом рынке. К тому же его экспорт, в отличие от экспорта газа, доступен всем производителям, а не только «Газпрому». Вверх — вниз Перечисленные факторы способствовали производству метанола в России. Это второй по объемам выпуска продукт российской газохимии после аммиака. Особенно заметный рост производства отмечен в позапрошлом году (по причине ввода новой установки мощностью 450 тыс. тонн в год на «Щекиноазоте»). Производство выросло и в прошлом году, несмотря на то что, по данным CREON Energy, в 2019-м потребление метанола на внутреннем рынке впервые за три года снизилось. По прогнозам, рост внутреннего спроса на метанол до 2030 года составит не более 2%. Перспективные планы производителей связаны с экспортом, который к прошлому году вырос до более 2 млн тонн с 1,3 млн тонн в 2015-м. Поступательная динамика продолжилась и в первые месяцы 2020 года. По данным Argus, в марте экспортные отгрузки составили 214,8 тыс. тонн, что стало историческим рекордом. Но уже в следующем месяце железнодорожные поставки метанола внутри страны упали на 36%, за рубеж — на 14%. Причина — коронавирус и карантинные меры в большинстве стран, обрушившие цены на сырье и углеводородную продукцию. С начала года метанол подешевел в Европе на 35%, главным образом из-за резкого сокращения производства формальдегидных смол и присадки МТБЭ. В начале апреля на спотовом рынке в Роттердаме метанол продавался по 170 евро, а в мае — уже по 140 евро за тонну, что стало минимальным уровнем с 2009 года. В мае хранилища Роттердама были переполнены, что тянуло цены вниз и вынуждало поставщиков снижать объемы отгрузок. Когда валятся рынки Как переживают трудные времена ведущие игроки рынка? Основной российский производитель метанола — «Метафракс» (Пермский край). В 2018 году он выпустил рекордные 1,17 млн тонн продукта, выручка компании достигла 25,8 млрд руб., что также стало рекордом. Почти 45% выручки обеспечил экспорт метанола и его производных. В апреле 2020-го продажи метанола в компании упали на 40%, продуктов его переработки — на 60%. «Рынки наших потребителей валятся, причем каждый день», — говорил местным СМИ председатель совета директоров «Метафракса» Армен Гарслян. По его словам, компания ищет различные варианты работы в условиях кризиса: «Кому-то отгружаем в рассрочку, кому-то отгружаем с оплатой “когда будет”». При этом мощности по производству метанола оставались полностью загруженными. Потерянные экспортные объемы предприятие пытается компенсировать за счет оптимизации логистических схем. Так, с апреля «Метафракс» стал полностью обеспечивать потребности в метаноле свой «дочки» «Метадинеа» в Орехово-Зуево. Реализация проектов, не вошедших в активную стадию, на предприятии временно заморожена. При этом по состоянию на май продолжались работы по запущенным ранее инвестпроектам — строительству установок параформальдегида и формалина, а также комплекса «Аммиак-карбамид-меламин». «По прогнозам наших аналитиков, к концу года ситуация постепенно нормализуется. ПАО «Метафракс» включено в перечень системообразующих предприятий. Это дает нам не только возможность получения государственной поддержки, но и возлагает обязанность оставаться драйвером роста химической отрасли», — отмечал Гарслян. Другой крупный производитель — «Щекиноазот» (Тульская область). В 2018 году совокупные мощности предприятия по выпуску метанола возросли до 900 тыс. тонн в год, что позволило в прошлом году на 76% нарастить его продажи. По данным Argus, в апреле 2020-го загрузка мощностей «Щекиноазота» снизилась на 30%, при этом компания не исключала возможность остановки одной из двух установок метанола мощностью 450 тыс. тонн каждая. Основные перспективы предприятия связаны с третьим метанольным проектом (М-500), призванным увеличить суммарные объемы производства метилового спирта почти до 1,5 млн тонн в год. Реализовать проект стоимостью 22 млрд руб. планировалось к 2022 году. Как отмечают в «Щекиноазоте», это позволит компании «попасть в число лидеров по данному продукту не только в России, но и в Европе». К концу января была полностью завершена подготовка площадки для строительства установки М-500, был заключен договор генерального подряда с компанией ООО ГСИ Волгоградская фирма «НЗМ». Однако в апреле компания сообщила, что работы на строительных площадках будущих производств приостановлены, «инвестиционные проекты… реализуются в той части, которую возможно осуществить дистанционно». Так, на площадке строительства комплекса аммиака и карбамида были полностью демонтированы здания и сооружения. По информации Argus, еще один участник рынка, «Еврохим», в апреле планировал на 50% сократить загрузку метанольных мощностей «Новомосковского Азота». Другой завод компании, «Невинномысский Азот», по всей видимости, продолжит работу с полной загрузкой, поскольку 80% выпускаемого им метанола используется для выпуска другой продукции. Это обстоятельство подтверждает, насколько важны для производителей возможность дальнейшей переработки основного продукта и налаженные схемы логистики. Наличие надежного потребителя в лице материнской компании может помочь и томскому «Сибметахиму», входящему в состав «Востокгазпрома», — единственному российскому производителю метанола восточнее Уральских гор. Значительная часть выпускаемой им продукции поставляется на заводы «Газпрома» в Сургуте, Новом Уренгое, Надыме. Производительность установки метанола на «Сибметахиме» — 900 тыс. тонн (в прошлом году было выпущено 884,5 тыс. тонн продукта). В дальнейшем мощность метанольного производства планируется нарастить до 3100 тонн в сутки. С запада до востока Из-за пандемии тренд на рост российского производства метанола в этом году, скорее всего, прервется. Более долгосрочные перспективы рынка связываются прежде всего с новыми метанольными проектами. До 2030 года в стране планируется реализовать около 15 таких проектов суммарной производительностью более 19 млн тонн в год, что почти впятеро превышает существующие сегодня мощности. Одним из главных «метанольных» регионов страны должна стать Ленинградская область. Планируемые здесь заводы в основном привязаны к морским портам. Что не случайно: прямые железнодорожные поставки метанола крупнейшим европейским потребителям (Германии, Бельгии и Франции) обходятся слишком дорого, а на Балтике у России до сих пор нет своего терминала по перевалке этого продукта. Около 60% экспорта метанола сегодня идет через финские порты. Создание собственной морской инфраструктуры может существенно снизить стоимость транспортировки метанола, которая, как правило, значительно выше затрат на транспортировку газа. Так, по расчетам Vygon Consulting, в случае строительства метанольного завода «Балтийской газохимической компании» вблизи порта Усть-Луга поставки готовой продукции будут сопоставимы по затратам с поставками газа. С другой стороны, в случае реализации балтийские проекты неизбежно будут конкурировать между собой. Тем более что все они ориентированы на ограниченный европейский рынок, рост которого, по прогнозам, не превысит 2% в год. Половина мощностей по производству метанола сегодня находится в Приволжском федеральном округе. К 2024 году здесь должно появиться еще как минимум одно производство. Российская инфраструктурная корпорация АЕОН, Российский фонд прямых инвестиций и японская Marubeni Corporation намерены построить на бывшей площадке завода «Химпром» в Волгограде метанольный завод на 1,5 млн тонн, который должен положить начало крупному химическому кластеру. В феврале этого года замгубернатора — глава комитета промышленности и торговли Волгоградской области Роман Беков сообщил, что участниками проекта станут также «Роснано» и «Газпром». По словам Бекова, проект может быть реализован в рамках специального инвестиционного контракта (СПИК), сторонами которого выступят инвестор, Минпромторг России и областная администрация. Сразу пять новых метанольных проектов планируются на востоке страны — с прицелом на наиболее перспективный рынок АТР. Узкие места восточных проектов — удаленность от инфраструктуры, сложные климатические условия, высокая сейсмоактивность и, как следствие, существенные капзатраты, к тому же у ряда заводов могут возникнуть проблемы с поставками сырья. Не случайно некоторые из этих проектов еще до вспышки коронавируса выглядели достаточно уязвимыми. Так, планы компании «ЯТЭК» (входила в группу «Сумма» братьев Магомедовых) по созданию крупного метанольного производства в Якутии столкнулись с протестами экологов, а после ареста Магомедовых были заморожены. Недавно новый владелец ПАО «ЯТЭК» компания «А-Проперти» объявила, что вместо завода метанола будет строить крупный комплекс по сжижению газа на берегу Охотского моря. Зато довольно весомыми выглядят планы «Технолизинга» (входит в Группу ЕСН) по строительству в Амурской области завода по производству метанола на 1–1,2 млн тонн в год. Прошлым летом компания подписала соответствующее соглашение с АО «Корпорация развития Дальнего Востока». Среди плюсов проекта — наличие железнодорожной и перевалочной инфраструктуры, 25-летний договор о поставках газа из газопровода «Сила Сибири», а также статус резидента территории опережающего развития (ТОР) «Свободный» с пакетом субсидий и налоговых льгот. Суммарный объем инвестиций в проект — 41,5 млрд руб., вывод производства на полную мощность намечен на 2023 год. Рядом преимуществ обладает проект Находкинского завода минеральных удобрений (НЗМУ) по строительству в Приморском крае комплекса метанола и аммиака. Производство будет размещаться на базе ТОР «Нефтехимический», у владельцев НЗМУ есть долгосрочный контракт с «Газпромом» на ежегодную поставку 3,15 млрд м3 газа по трубопроводу Сахалин — Хабаровск — Владивосток. Вместе с тем из-за высокой стоимости проекта — более 400 млрд руб. с учетом объектов внешней инфраструктуры — не исключены сложности с финансированием. Сроки реализации проекта НЗМУ неоднократно переносились. По последним планам (возможно, также не окончательным), установка метанола на 1,8 млн тонн должна быть введена в 2022 году, установка аммиака той же мощности — в 2024-м. Еще один дальневосточный проект вынашивает Mitsubishi, партнер «Газпрома» по «Сахалину-2». В рамках ВЭФ-2018 японская компания подписала с правительством Сахалинской области декларацию о намерениях по созданию на острове метанольного завода мощностью 1 млн тонн. Построить его планируется к 2025 году, сырьем должен стать газ шельфовых месторождений. «Долгосрочные тенденции — в пользу метанола» Ссылаясь на перечисленные проекты, аналитики предсказывали дальнейший рост производства метанола в России. По прошлогодним прогнозам BusinesStat, в 2022 и 2023 годах он должен составить 12,7% и 15% к уровням предыдущих лет соответственно. Ожидалось, что в 2023 году в стране будет произведено 6,13 млн тонн метанола — более чем на 40% выше уровня 2018-го. Остаются ли в силе подобные прогнозы сегодня? Генеральный директор российского офиса Haldor Topsoe (ведущий мировой лицензиар технологий производства метанола) Питер Ванг Кристенсен в целом оптимистично оценивает перспективы метанольного рынка и новых российских проектов. «Российские производители имеют огромное преимущество в виде доступных ресурсов природного газа, что определяет их конкурентоспособность на глобальных рынках, — сказал эксперт в майском интервью RUPEC. — Мы полагаем, что проекты по производству олефинов из метанола в Китае, которые стимулируют спрос на метанол, в скором времени восстановят свои позиции. Это приведет к повышению цен на метанол и, в свою очередь, даст толчок российским проектам». С другой стороны, никуда не делись проблемы, осложнявшие судьбу будущих метанольных производств еще до начала пандемии. «Проектов задумано много, но мы остаемся реалистами и понимаем, что не все они состоятся в ближайшие пять лет», — считает представитель Haldor Topsoe. Так, по его мнению, для проектов «балтийского кластера» решающее значение будет иметь вопрос доступа к природному газу. Генеральный директор CREON Energy Санджар Тургунов также полагает, что долгосрочные перспективы рынка будут определяться не нынешним кризисом, а другими факторами. «Поскольку новые проекты являются крупнотоннажными, цикл их реализации занимает несколько лет. На жизнеспособность таких проектов влияют не конъюнктурные, а фундаментальные тенденции», — сказал Тургунов «НиК». Эксперт не исключил, что последствия пандемии могут вызвать структурные изменения рынков. Вместе с тем, по его словам, «долгосрочные тенденции свидетельствуют в пользу метанола». «Падение спроса и цен, вызванное COVID-19, безусловно, скажется на рынке в краткосрочной перспективе, но такие риски всегда просчитываются его участниками. Например, использование метанола как топлива может повлиять на рынок гораздо существеннее, чем все пандемии вместе взятые», — отметил гендиректор CREON Energy. Преодолеть последствия кризиса могут помочь среди прочего ранее принятые правительством меры по оптимизации рынка. Так, в 2018 году «Газпрому» было разрешено поставлять газ производителям метанола по нерегулируемым оптовым ценам. «Метанол, как и все проекты газохимии, — это крупный, а для некоторых регионов даже якорный потребитель природного газа. Поэтому у производителей метанола должна быть возможность гибкой политики ценообразования на основной для них продукт. Механизм установления договорных цен, равно как и развитие торговли природным газом на бирже, — это шаги по становлению современного конкурентного рынка природного газа в России», — подчеркивает Санджар Тургунов. Виктор Прусаков