«Безжалостная энергия» советских элит. Зачем в СССР снижали цены?
«Вчера все магазины торговали продовольственными и промышленными товарами по новым, сниженным, ценам. Каждый человек мог убедиться, насколько возросла его реальная заработная плата».
Это не первоапрельская шутка, а реальность. Правда, газеты с такой передовицей вышли 70 лет назад — 2 апреля 1953 г. Днём ранее было объявлено о снижении цен — шестом и самом масштабном за послевоенный период СССР.
«Горожане проявляют повышенный интерес»
Отношение к советской практике регулярного снижения цен сейчас колеблется от презрительного до восторженного. Скептики уверяют, что все эти мероприятия были чистой воды фикцией, поскольку им «доподлинно известно», что в те времена в промтоварных магазинах продавались исключительно галоши, кособокие пиджаки и скверные брюки, которые покупали только от безнадёги. А по части продуктов цены снижать было бессмысленно, потому что «всё равно на продуктовых полках — хоть шаром покати». Поклонники «СССР, который мы потеряли», напротив, едва заслышав о послевоенных снижениях цен, с умилением и чуть ли не слезами благодарности говорят и пишут об «истинной заботе родных советских партии и правительства о народе».
Реальности не соответствует ни то, ни другое. Для начала, никакой фикцией снижения цен не были — реальные доходы советского гражданина действительно выросли, и он отреагировал на это мгновенно. Вот фрагмент репортажа из журнала «Советский Союз», корреспондент которого посетил московский Гастроном № 1 в первых числах апреля 1953 года: «Продажа ветчины по сравнению с мартом увеличилась вдвое, животного масла — в полтора раза, а различных вин — втрое больше, чем за то же время до снижения цен. Значительно повысился спрос на шоколадные конфеты, пирожные, торты и другие кондитерские изделия. Особенно много магазин продал за эти пять дней фруктов, цены на которые, как известно, снижены наполовину».
Возможно, скептиков это не убедит — им опять-таки «доподлинно известно», что советская пресса была «насквозь лжива». А если даже журнал «Советский Союз» для разнообразия написал правду, то речь ведь идёт о столице. Ясное дело, москвичи как сыр в масле катаются, а остальная страна «живёт впроголодь».
Но вот какие сведения поступали из региональной советской прессы. В частности, из Сталинградской области, по которой Великая Отечественная война, закончившаяся меньше 8 лет назад, прошлась очень жестоко, а сам город был фактически стёрт с лица земли: «Горожане проявляют повышенный интерес к таким подешевевшим продуктам питания, как колбаса, мясо, сливочное масло, рыбные консервы, вино и чай. Сельчане же выстраиваются в очереди за сортовым хлебом и сдобой, свежей и солёной рыбой, маргарином». Если кого-то не убеждает пресса, можно взглянуть на данные статистических отчётов. Лгать или заниматься приписками в таких документах было опасно — в центре ждали точной и правдивой информации, чтобы понять, как влияют снижения цен на экономику и товарооборот. Вот данные по той же Сталинградской области: «В марте по области в среднем ежедневно продавали около 7,6 т колбасы. В апреле после снижения цен — около 22,5 т ежедневно. Сливочного масла продаётся 12,9 т в день против прежних 3,7. Чая — по 201 кг ежедневно против прежних 93 кг. Такая картина характерна для всех торговых предприятий страны».
А было ли «советское экономическое чудо»?
Вроде бы такая картина свидетельствует о том, что поклонники «СССР, который мы потеряли» правы. Однако их пыл придётся остудить. «Повышение благосостояния советского человека» было всего лишь побочным результатом. Этаким приятным бонусом, который идеально подходил для произведения пропагандистского эффекта. Истинной целью и смыслом мероприятий по снижению цен было оздоровление советской экономики. А также отработка и доведение до ума командной модели экономической системы, которая как раз в 1950-е годы обрела способность работать в полную силу.
Дело в том, что одной из основных доходных статей бюджета СССР составлял налог с оборота. И как раз оборот, судя по резко возросшим продажам, увеличился очень даже неплохо. Что, в свою очередь, повысило покупательную способность рубля, укрепило его курс по отношению к иностранным валютам, спровоцировало внутренние инвестиции в рынок, его оживление и, как следствие, развитие многих и многих отраслей народного хозяйства. Всё вместе породило то, что было принято называть «советским экономическим чудом» и сделало СССР сверхдержавой, уступавшей только США. Да и то многие западные экономисты были всерьёз уверены, что в будущем советская экономика опередит американскую. Назывались даже конкретные сроки — на рубеже 1980-х и 1990-х гг.
Но не стоит забывать, что чудес всё-таки не бывает. «Советское чудо» стало закономерным результатом работы той самой командной системы экономики. Которая вовсе не была «белой и пушистой», как может показаться не в меру ретивым поклонникам всего советского. Суть этой системы прекрасно уловил американский социолог Баррингтон Мур-младший. Его труды у нас не то чтобы очень известны, однако на Западе он считается классиком исторической и сравнительной социологии.
Согласно его мнению, каждое государство, играющее хоть сколько-нибудь заметную роль в современном мире, прошло путь от аграрного общества к индустриальному. Путь этот он называл модернизацией. Другое дело, что модели модернизации были разными. На Западе модернизация шла путём кровопролитных буржуазных революций и гражданских войн, которые унесли огромное количество жизней. Но установили либерально-демократическую модель общества со всеми вытекающими последствиями в виде капитализма, то есть конкуренции и свободного рынка, которые, собственно, подхлёстывали прогресс и вывели на индустриальную магистраль.
В России тоже была кровопролитная революция и Гражданская война, унёсшая огромное количество жизней. Но революция эта, по мнению Мура, привела к партийной диктатуре, которая не предполагает никаких демократических свобод и либеральных ценностей. Однако же на выходе мы видим то же самое, что и на Западе — индустриальный рывок и общество современного типа, в котором качество жизни вполне на уровне пресловутого «золотого миллиарда». Вроде бы парадокс. Известно же, что только либерально-демократическая модель может породить современную экономику, а тут какая-то «советская диктатура» выдаёт результат как минимум не хуже. В чём же дело?
Кто какую цену заплатил
Баррингтон Мур в своей книге «Террор и прогресс в СССР. Некоторые источники перемен и стабильности Советской диктатуры», что была издана в 1954 году, то есть на следующий год после снижения цен, даёт чёткий ответ: «Сама по себе советская экономическая система не генерирует безжалостной энергии, которая сделала СССР первоклассной индустриальной державой. Это делает коммунистическая элита, ставшая тем же, чем были носители авантюрного духа предпринимательства, создавшие индустриальные и финансовые империи западного мира».
Ключевые слова здесь — «безжалостная энергия». Если посмотреть с этой точки зрения, то становится понятным главное. Любая модернизация требует жертв. Просто выглядят они немножко по-разному. Сотни тысяч и даже миллионы безжалостно выкинутых на улицу американских рабочих и фермеров, умирающих от голода во время «Великой депрессии», выглядят ничуть не благостнее, чем сотни тысяч и миллионы советских крестьян, «бегущих от ужасов голода и коллективизации в города». Такова цена строительства современного общества, и ничего с этим не поделать.
Вообще эта самая «безжалостная энергия» в СССР приобретала подчас любопытные формы. Дело в том, что советская экономика практиковала снижения цен для своего оздоровления не только после войны. Скажем, в ставшем пугалом 1937 году Совнарком СССР объявил о довольно широком снижении розничных цен. Носки, чулки, трикотажное бельё и детская одежда подешевели на 5%, ситец, шерстяные и льняные ткани, модельная обувь, галоши и папиросы — на 10%, а игрушки, патефоны, парфюмерия и оконные стёкла — на все 15%. Что можно отследить по газетам, где эти акции сопровождались пропагандой в стиле «Жить стало лучше, жить стало веселее». А ещё раньше практиковались более мелкие подобные мероприятия, о которых в газетах не писали. Зато демонстрировалось нечто иное.
Вот, для примера, Постановление ЦК ВКП(б) от 25 июня 1931 года: «ЦК считает совершенно недопустимым высокие цены на ранние овощи и в особенности огромные наценки на них, и рассматривает это как извращение партийной политики коммунистами, работающими в заготовительных и торгующих организациях... Принято решение упразднить всякие наценки для тех организаций, которые сами непосредственно заготовкой ранних овощей не занимаются». Фактически партийная элита устраняет из торговой цепочки многочисленных и жадных посредников, которые могут помешать снижению цен как одному из инструментов оздоровления социалистической экономики. Какими методами устраняет? Натурально, командными. Что грозит этим самым посредникам? Ну, от «извратителя партийной линии» до «врага народа» путь тогда был краток, а итог трагичен — могли впаять и десять лет лагерей, а там уж твое счастье, если выживешь. Жестоко? Безжалостно?
Кому как. В буржуазно-демократической модели тех, кто мешает оздоровлению капиталистической экономики, устраняли из соответствующих бизнес-цепочек согласно правилам свободного рынка и конкуренции. То есть запросто могли залить ноги в тазу цементом и отправить в бессрочную прогулку по дну озера Мичиган. Ну, или изрешетить из «томми-гана», это уж как кому повезёт.
Разница, как можно видеть, не то чтобы сильно существенна. Но есть один нюанс, который также был упомянут Баррингтоном Муром. Свой пассаж о «безжалостной энергии», которая движет экономику вперёд, он закончил так: «Если политический источник этой энергии в СССР исчезнет или уменьшится, то нет ничего, что могло бы его заменить».
Его слова сбылись. «Политический источник» действительно сначала уменьшился, результатом чего стало то, что принято именовать «застоем». А потом и исчез вовсе. Вместе с ним исчезла советская экономика и само государство.