Гороховец. Родина Русской старины и разведчика Штирлица

Град Пресвятой Богородицы Вид с Никольской горы Считается, что Гороховец – как город – основал в 1168 г. Андрей Боголюбский, срубив дубовую крепость на месте прежнего славянского (а до него – финно-угорского) поселения. Как помним, князь все построенные по его воле храмы посвящал Богоматери и называл в честь ее прославленных икон – Покрова, Успения и т.д. Доходы, полученные с этой вотчины, шли на содержание Успенского собора во Владимире. Видимо, не без княжеского веления выстроенное на холмистом речном берегу Клязьмы укрепленное поселение долгое время называли «градом Святой Богородицы», что подтверждается Лаврентьевской летописью. Повод для этого упоминания оказался печальным: зимой 1239 г. Муром и Гороховец были взяты и сожжены туменами чингизидов. Защитник города «Град Святой Богородицы Гороховец» быстро восстановили уцелевшие жители. Население прирастало беженцами из погубленных захватчиками городов и сел. Десятки городищ того периода учеными обнаружены, но так и не идентифицированы. Клязьма впадала в Оку, та – в Волгу, и по этому великому торговому пути шли суда с товарами. А тем требовались и отдых, и припасы, и ремонт. Таким образом, развитие торговли, кузнечного дела, плотницкого ремесла, а потом и судостроения здесь оказалось предопределено изначально. Славен город своими вышивальщицами, вязальщицами. В уезде растили лен, промышляли сбором грибов, ловили рыбу, которой тогда было много (и Клязьма еще не обмелела, а теперь в городе летом возникают проблемы с водой). Рубили лес на продажу, а для своих детей вырезали игрушки из щепы. Царь Горох Тема происхождения топонима «Гороховец» уносит нас в более, чем седые времена, и там след теряется. Сторонники финно-угорской версии предлагают романтичный перевод близкого по звучанию выражения как «дремлющая в снегах деревня». Версия «славянская» отправляет нас к древнему, дохристианскому русскому имени «Горох», и предшествующее городу место жительства наших предков вполне могло так именоваться. Больше про времена царя Гороха ничего не известно. Герб города Есть также предположение, что имя города связано с глаголом «ховаться», т.е. прятаться. Гороховец – ГОРод, где ХОВались. Вполне вероятно. На гербе же, в нижнем его поле, красуются стебли гороха. Заснеженные валы городских укреплений Земляные валы детинца гороховецкой крепости достигали пяти метров, по ним располагались бревенчатые стены с башнями-стрельницами, а ниже, под горой, вырос также обнесенный крепостной стеной посад. Каменный кремль возводить накладно, а дерево-земляные укрепления и глубокий ров город от лихого люда защищали, хотя и не всегда. В 1539 г. Гороховец взяли штурмом казанцы. Спустя шесть лет они пришли снова, но в этот раз были отбиты. Старинное предание рассказывает, что на закате первого же дня штурма над одним из холмов среди пылающих туч вдруг возник образ гигантского богатыря, грозившего мечом, и враги, испугавшись, бежали. Склон, с которого сейчас здесь организованно катаются на горных лыжах, с тех пор зовется Пужаловой горой. Пужалова гора сейчас – горнолыжный курорт в историческом центре города По другой легенде, во время сражения пал предводитель захватчиков, и его похоронили юго-западнее места битвы, насыпав над могилой огромный курган. Холм строгих конических очертаний здесь действительно есть, он поднимается над рекой почти на 100 метров, однако раскопки недавних лет доказали его естественное происхождение. Тем не менее, деревья на этом холме не растут, и его так и окрестили Лысой горой. При том, что Гороховецкий район – самая лесистая часть Владимирской области. Чем древнее город, тем больше загадок… Советская/Никольская улица – Гребенская гора Город раскинулся на нескольких холмах, прозванных Гороховецкими горами. Одна из них именуется Ужовой горой – был тут мостик, под которым любили тусоваться эти безобидные змейки. Другая – Поповой горой, поскольку эта земля принадлежала местному священнику. Однако гороховчане присваивали «горные» имена и улицам, по холмам проходящим. Так, например, нынешняя Советская, бывшая Никольская, опоясывающая с востока Никольскую гору, прозвана Гребенской горой: замощенная булыжником, она выглядела снизу каменным гребнем. К северу от монастыря вниз шла Швивая гора, теперь – Школьный переулок, а раньше тут работали швейные мастерские. Сама же Никольская гора, где стоял некогда детинец, получила свое название по имени Троице-Никольского монастыря, основанного на месте разобранных в XVII в. за ненадобностью крепостных стен. А. М. Васнецов. Двор удельного князя За столетие до этого Гороховец, напротив, имел большое оборонное значение для восточного рубежа Русского государства. При Василии III шло строительство засечной черты, преграждающей путь в центр страны с юга и востока. С присоединением Казанского и Астраханского ханств необходимость в мощных укреплениях на востоке отпала. Крепость постепенно ветшала и поэтому в 1619 г. стала легкой добычей привыкших в Смуту грабить Московию украинских казаков, спаливших город дотла. Это был последний вражеский набег; сгоревшую твердыню уже не восстанавливали, а на ее земле появилась святая обитель. Видишь: там, за рекой возвышается храм В маленьком (12,6 тыс. человек) Гороховце – три монастыря, возникших во времена экономического расцвета города при решающей поддержке местных благотворителей. Древнейший из них – Знаменский Красногривский монастырь, стоящий на противоположном берегу Клязьмы украшением всех видов со смотровых площадок города. Знаменский монастырь за Клязьмой Гривой географы называют удлиненную неширокую возвышенность. На такой, остерегаясь ежегодных разливов Клязьмы, поднялись в конце XVI века стараниями гороховецкого купца Петра Лопухина рубленые монастырские постройки. Летом до Красной гривы добирались по наплавному мосту, зимой – по льду, а в половодье обитель оставалась отрезанной от города, так и не освоившего левобережье. Мост через Клязьму этой зимой пострадал В 1679 г. на средства купца Семена Никифоровича Ершова взамен деревянного Знаменский храм выстроили из кирпича. Пишут, что именно в этой обители появились первые в городе каменные строения. К летней Знаменской церкви пристроили теплый придел Иоанна Богослова, а в середине XVIII века – колокольню; несколько раньше, в 1720-х, появились Святые врата и каменная ограда. В конце столетия построили келейный корпус, выполнив первый этаж каменным, а второй – деревянным. А. М. Васнецов. Монастырь в Московской Руси Семен Ершов с братьями разбогатели на винных откупах. Им принадлежали винокурни, солодовни, мельницы и даже крепостные крестьяне, часть сборов с которых хозяин направлял в помощь обители, где наладил бортничество и скромное сельское хозяйство. Тем, собственно, монахи и жили. Ершова почитали первым купцом города; в 1690-м его записали в гостиную сотню, особое сословие, освобождавшееся от многих повинностей, имевшее налоговые льготы и право быть подсудными только царскому Приказу. Ершовым в Гороховце построен первый каменный жилой дом в два этажа, а позже возведены трехэтажные палаты, где сейчас работает историко-краеведческий музей. Любопытно, что ершовские палаты в сравнении с палатами бояр Романовых на Варварке в Москве оказались более просторными. Знаменский храм Пётр, установивший для монастырей строгий регламент, ввиду малочисленности братии, в 1723 г. велел приписать его к Флорищевой пустыни, и Знаменская обитель стала ее подворьем. Число штатных монахов с тех пор снижалось, сократившись, в конце концов, до одного наместника. Управляющей Флорищевой пустынью Знаменский монастырь использовался в хозяйственных целях, в том числе для проживания приезжающих в Гороховец монахов. В конце XIX века обитель приросла новыми помещениями и даже была отреставрирована, а ее ризница пополнилась новыми реликвиями. Реликвии изъяли после революции, а монастырские помещения стали сдавать в аренду: были здесь и бумажная фабрика, и маслобойня, а после войны – совхозные склады и скотный двор. Часть построек, в том числе ограду, за исключением Святых врат, разрушили. Знаменский храм. Западный фасад В 1994-м монастырь вернули церкви. Летом следующего года силами братии гороховецкого Никольского монастыря началось его постепенное восстановление. Первоначально Знаменскую обитель передали в состав Никольской как скит, а в 1999 г. она стала женским монастырем. Возрожденная обитель Одноглавная трехапсидная Знаменская церковь представляет собой бесстолпный четверик, к которому примыкает одноапсидный иоанновский придел. Декор храма представлен «разорванными» треугольными фронтонами оконных наличников, поясом сухариков, пилястрами по углам и кокошниками в верхней части стен. Придел, в свою очередь, дополнили трапезной, крытой папертью и ризницей. Вместе с пристроенной колокольней церковь выглядит цельным и весьма выразительным асимметричным ансамблем. А когда пространство вокруг обители в половодье заливает Клязьма и в ней отражается синь бескрайнего неба, у любующихся видом с высокого противоположного берега захватывает дух и щемит сердце. Твердыня ратная стала оплотом веры Два других монастыря находятся в историческом центре Гороховца. Во-первых, это, конечно, Никольский, поднявшийся над земляными валами детинца и давший название 70-метровому холму, на котором стоит. Датой основания обители считается 1643 год, хотя рубленая Никольская церковь была в крепости еще во времена Ивана Грозного и, скорее всего, и ранее – какой же кремль без храма. После Смуты, в которой гороховчане отважно выступали против самозванцев, пополняли русское ополчение Минина и Пожарского, а еще и пострадали от казацкого набега, в городе начался подлинный экономический расцвет. Благочестивые и богобоязненные купцы, наживая капиталы, помнили о предписанном свыше долге и всячески способствовали храмовому строительству, видя в этом основу укрепление духовности и единения народа. Гордились не самим богатством, а вкладами в монастыри, строительством богоугодных заведений. При жизни одного поколения гороховчан, за три-четыре десятилетия в городе появилось десять каменных церквей! Град Пресвятой Богородицы… Троице-Никольский монастырь. Вид от входа Каменный двухэтажный Троице-Никольский собор построен взамен деревянного храма старанием того же Семена Ершова в 1689 гг. Вообще, гороховецкие храмы своей архитектурой своеобразны, но схожи и словно удерживают нас в одной, еще допетровской эпохе. Сюда не проникли ни западноевропейские веяния, ни приемы затейливого нарышкинского барокко; здесь строили просто, надежно и по-старому, оставляя потомкам увенчанные пятиглавиями кубические композиции. Интересно, что достаточно подробно архитектура будущего храма описана в грамоте патриарха Иоакима, которой он благословлял Ершова на сооружение церкви. Вероятно, отчасти текст отражает намерения, изложенные в прошении самого Ершова, словно утверждая предложенный проект, но здесь имеются и строгие предписания, исходящие к никоновскому запрету «шатровые церкви отнюдь не строить!» «… Святейший патриарх Московский и Всея России гороховлянина посадского человека Семена Ершева пожаловал благословил велел камень кирпич известь песок железо на подвязи и кружалы и на сваи лес и всякия к каменному делу припасы готовить и в тех припасах в городе Гороховце внутри в Николаевском монастыре построить теплую церковь во имя Николая Чудотворца с трапезою а на верху тоя церкви и трапезы построить другую церковь во имя Пресвятыя и Живоначальныя Троицы а верхние бе церкви алтарь был над нижнею церковию чтоб нижния церкви алтарь был выпущен, а не под алтарем верхним, а верх на тех церквах велеть зделать почину протчих каменных церквей, а не шатровой, а алтари круглые, тройные…» Никольский храм, колокольня и усыпальница Кожина Текст, достойный вхождения во все учебные пособия по истории русской архитектуры! Храм, благодаря отчетливой ступенчатости алтарных выступов, словно наплывает на стоящего перед ним прихожанина; теплая Никольская церковь служит подклетом для уверенно поднимающейся над ней летней Троицкой, куда ведет «ползучее» крыльцо; над всем этим высится золоченое пятиглавие, и замыкает ансамбль пристроенная в местной традиции шатровая колокольня-свеча, построенная вытянутым восьмериком над подчеркнуто приниженным объемом четверика. Выступы «тройных алтарей» плавно перетекают от одного к другому; их контуры сливались бы, если бы не разделение полуколонками. Килевидные фронтоны оконных проемов (очелья, как говорили русские зодчие), золотые главки над алтарями и отделанном ширинками крыльцом, аркатура над поясом поребрика да три ряда окошек-слухов в восьмигранном шатре колокольни – вот и все украшение храма. Окна алтарей по форме разнятся оформлением, но очертаниями самих проемов схожи. Храм Иоанна Лествичника Каменное строительство в монастыре продолжили купцы Григорий и Иван Ширяевы. Радением Григория Авдеевича над монастырской оградой поднялась надвратная Покровская церковь, а благодаря Ивану Авдеевичу Ширяеву в линии стены обители встал одноглавый теплый храм Иоанна Лествичника. Он построен в 1716 г., когда по всей России, кроме Санкт-Петербурга, царским указом каменное строительство было запрещено, потому Иван Ширяев писал царю Петру челобитную и получил разрешение. Петр купечеству благоволил, видел в его развитии для страны великую пользу и для маленького Гороховца сделал исключение. Комната хозяина в палатах Ершова Два храма вместе с жилыми корпусами органично вписались в периметр монастырской стены, замкнувшейся вокруг обители. Высота ограды доходила до двух с половиной саженей, и по углам ее поднялись башенки, украшенные ширинками с изразцами. В монастыре хранились редкие иконы, старинные рукописи, дорогие облачения и церковная утварь. От уничтожения храмовую архитектуру Гороховца спасла экспедиция Наркомпроса под руководством И. Э. Грабаря, восторженно писавшего «Пошли бродить по городу, который весь оказался как бы застывшим с XVII века…столько старых каменных домов, сколько их нет во всей России. Другого такого «Китежа» я не знаю!» Здания монастырей, Благовещенской и Воскресенской церквей взяли под охрану. Это не помешало выселению монахов и устройства в обители детского дома. Храмовые помещения использовались под жилье и держание скота. Каменные надгробия некрополя большей частью утрачены. Покровскую церковь в 1930-х разобрали, и сейчас на ее месте срублена деревянная часовня. В 1993-м монастырь вернули церкви. Его восстановление заслуживает отдельного рассказа. Возобновили и относимый к обители Георгиевский скит, основанный еще Сергием Радонежским в глухих приклязьменских лесах на левом берегу реки много западнее Гороховца. Здесь помощь оказали находящиеся в районе на учениях воины Таманской дивизии. Усыпальница Кожина и часовня на месте Покровской церкви Кстати, о воинах. Каменная часовня рядом с Троице-Никольским храмом – место упокоения предводителя губернского дворянства Петра Павловича Кожина, в прошлом – кавалергарда, всю жизнь хранившего шпагу, врученную одному из его предков самим Суворовым – за храбрость. Видимо, с ней он здесь и похоронен. А на колокольне установили особый механизм, благодаря которому монастырские колокола издают, как в Московском Кремле, перезвон каждые пятнадцать минут и отбивают часы. Как купцы город храмами застроили Сретенский монастырь Главы Сретенского храма крыты глазурованным лемехом – поливной черепицей зеленого, желтого и коричневого цветов – и тем напоминают пятиглавие собора московского Знаменского монастыря на Варварке. Правда, у московского храма такое покрытие имеют не все, а только четыре из пяти глав, центральная же сверкает золотом. Знаменский (1679-1684) собор в Москве Сретенский женский монастырь в Гороховце появился в 1658 г. по велению патриарха Никона и посвящен истинно русскому православному празднику Сретения (встречи) иконы Пресвятой Богородицы «Владимирская», по преданию, спасшей Русь от нашествия уже вступившего в ее пределы Тамерлана. В день, когда москвичи коленопреклоненно встречали святыню, принесенную из Владимира, грозный завоеватель вдруг решил отступиться. Случилось это 8 сентября 1395 года, во времена княжения сына Дмитрия Донского Василия, и на месте встречи горожан с чудодейственной иконой заложили первый на Руси Сретенский монастырь. Главы Сретенского храма В Гороховце первоначально монастырские постройки были деревянными, поставленными на деньги Семена и Михаила Ершовых. Но уже в 1689 г., испросив благословения, Семен Ершов возводит здесь этот каменный храм и трехъярусную отдельно стоящую колокольню. Позже к карандашу-колокольне приросли монастырские корпуса, а рядом появились палаты Ширяева, построившего для монастыря теплую церковь Сергия Радонежского. Сретенский храм. Восточный фасад Монастырь изначально задумывался девичьим, и это сказалось в декоре собора. Многоцветное покрытие глав, высокие барабаны, украшенные аркатурой и поясами сухариков-дентикул, килевидные кокошники в завершении стен и разнообразные каменные очелья окон – а под профилированным карнизом трапезной и апсид выложен не так часто встречающийся орнамент: «жучки», перемычки, разделяющие треугольные выемки, образующие буквы «Ж»; все это должно радовать женщину, посвятившую себя Богу. Ведь Бог – это и есть любовь, это и есть гармония, это и есть красота. Трехчастное деление храма (алтарь – наос, т.е. центральное помещение, основной объем – трапезная) дополняет продолжающее тему русского узорочья крыльцо под граненым шатром на массивных столбах. Считают, что В. О. Шервуд использовал его мотивы в решении конструкции крыльца Государственного Исторического музея в Москве. Крыльцо Сретенского храма Государственный Исторический музей в Москве Сергиевская церковь много проще: она невысока, больше вытянута в длину, имеет то же трехчастное деление, увенчана небольшой главкой и завершается единой апсидой. По строению она выглядит сельским приходским храмом, только все же крупнее, и невольно оттеняет величавую Сретенскую церковь. Сергиевская церковь Двухэтажный дом Ширяевых словно стал продолжением келейных корпусов и вписался в монастырскую ограду. После революции в нем размещался военкомат. Сам же монастырь претерпел еще в екатериниские времена, когда в результате секуляризации был упразднен, монахини переведены в Арзамас, а храмы объявлены приходскими. Однако вывезти во Владимир монастырское имущество жители не дали, справедливо заметив, что всё здесь, и строения, и утварь появилось на деньги местных жертвователей, а потому должно остаться в городе. Столетием позже власти задумали приспособить монастырские здания под места лишения свободы, тем более, что «Владимирка» проходила рядом. Заключение ведомственный архитектор дал отрицательное, и келейные корпуса остались в городском ведении, хотя, кроме соляных и винных лавок там некоторое время и вправду размещалась гороховецкая тюрьма. Потом же Сретенскую церковь, все постройки и землю приписали к Благовещенскому собору, и в корпусах поселился соборный причт. В годы Советской власти храмы отдали под склады, а в корпусах жили горожане. Церкви монастырь вернули в 2001 г., и сейчас там вновь обретают монахини. Благовещенский собор и часовня Александра Невского Благовещенский собор, главный городской храм появился радением опять же Семена Ершова в 1700 г. на месте деревянного шатрового храма. Богатые вклады в его ризницу сделал и Иван Ширяев. Массивный четверик с примыкающими к нему тремя апсидами завершался пятиглавием над позакомарной кровлей, которую позже переделали на четырехскатную за неимением достаточных средств на должный ремонт. Закомары украшала роспись в виде 12 церковных праздников и, говорят, что при Советской власти изображения замазывали, а они вновь и вновь проступали сквозь белила, вселяя надежду в сердца верующих. Двери украсили цветной слюдой по бересте с ажурными металлическими накладками – теперь они хранятся в музее. Декор – аркатура и пояс сухариков на барабанах, да «жучки» по апсидам. На шатровой колокольне (снова восьмерик на низком четверике) стояли куранты. Проступающие лики святых в тимпанах закомар Западнее собора, рядом с колокольней построили небольшую, зимнюю Иоанно-Предтеческую церковь, а с другой стороны в память о гибели императора Александра II купцом М. Ф. Сапожниковым поставлена часовня во имя Александра Невского. Ирония российской топонимики: ансамбль Благовещенскиого собора находится на улице Ленина, Никольский монастырь – на Пролетарской, а Сретенский – на Советской. Однако спасибо Советской власти, что она, хоть и попользовалась этими архитектурными жемчужинами, но сохранила их для потомков, и золото пятиглавий вновь сияет над городскими площадями. Воскресенская церковь Постепенно восстанавливается Воскресенская церковь с пятью пучинистыми главами, построенная на вклад Семена Ершова (около 1700 г.) южнее Благовещенского собора. Она стоит на углу Пролетарской и Советской улиц и внешним видом напоминает главный храм Троице-Никольского монастыря. Здесь ползучее крыльцо выводит на небольшую галерею с фигурными колоннами. Сооружение состоит из нижнего, Введенского, верхнего, Воскресенского, храмов и придела Георгия Победоносца. Шатровая колокольня утрачена, стоявшая рядом теплая Трехсвятителская церковь 1743 года постройки разобрана. Казанская церковь Казанская церковь, возведенная Ширяевыми в 1708 г., пожалуй, единственная, отчасти несущая в своем облике отголосок архитектурной эпохи начала XVIII века: мы видим пятиглавие, окружающее и венчающее большой купол – правда, в XIX веке храм перестраивали, увеличивая объем. Может, потому что он стоял даже не на городской окраине, а в селе Красном, вошедшем в состав Гороховца только в 1960-м, пролетарские власти отнеслись к нему терпимее. Храм закрыли в 1930-х, а вновь открыли в 1948 г., но батюшка, о. Василий, оставленный при храме сторожем и дворником, тайком продолжал совершать службы, а местные жители также тайком приходили к нему и приносили еду. Говорят, когда храм вновь открывали, то устроили салют из находившихся здесь артиллерийских орудий с недавней войны. Верится в это с трудом, но чего только не бывает. Всехсвятский храм Проект красно-кирпичной церви Всех святых заказал архитектору А. Ф. Воронину уже упоминавшийся купец М. Ф. Сапожников. Год не дожил он до ее освящения, состоявшегося накануне Первой Мировой войны в мае 1914 года. Сын достраивал. В 1917-м храм стал полковой церковью для расквартированной здесь воинской части. Всехсвятский «выбивается» из общего облика гороховецких церквей; его принято относить к русско-византийскому стилю, хотя от византийского зодчества здесь разве что купол, ступенчатость объемов и общий, слегка приземистый вид. Стены же и шатровая колокольня отдают должное эпохе русского узорочья с ее многообразием кирпичного декора. Столица каменных палат Примечательно, что по числу прекрасно сохранившихся жилых каменных палат XVII века Гороховец превосходит все русские города. Таких строений, именно жилых каменных домов конца XVII века, не княжеских, не монастырских палат и корпусов, в Гороховце семь. Как подчеркивают авторы путеводителей, семь из двадцати, оставшихся в России, больше, чем в любом другом городе. Палаты Ершова (Сапожникова) – историко-архитектурный музей Дом Ширяевых у Сретенского монастыря был трехэтажным, причем самый верхний этаж до XIX столетия оставался деревянным. Он предназначался для покоев, а в деревянном доме, как не без оснований считалось на Руси, воздух здоровее. На первом этаже купцы предусмотрели служебные помещения, второй, с килевидными очельями оконных наличников, предназначили для торжественных приемов. Комнаты располагались анфиладой; всего их в доме устроили 18, в том числе и девичью, расположенную над ползучим крыльцом, выходящим во двор. Палаты Ширяевых. Фото предоставлено историко-архитектурным музеем города Ширяевы были богатейшими купцами, продавая «хлебное вино» по всему Среднему Поволжью и в другие города России. Объем поставок только в 1693 г. составил 30 тысяч ведер, это почти 370 тысяч литров алкоголя. Винокуренные заводы семьи стояли не только в уезде, но и за его пределами; позднее к ним добавились предприятия более достойного профиля – железоделательные заводы в Сибири. Кроме того, в семейном деле значились и кожевенные заводы, и хлеботорговля. Трехэтажный дом у Сретенского монастыря принадлежал Ширяевым до 1823 г., когда был продан А. Канонникову, а потом перешел к Шумилиным и в их собственности оставался до революции. Вообще, каменные палаты-памятники Гороховца, шесть из семи оставшихся, меняли хозяев, и потому имеют двойные названия: дом Ершова (Судоплатова), дом Шириявых (Шумилиной), дом Опарина (Селина) и т.д. Кроме двухэтажного дома Канонникова, стоящего на Набережной. Толстые, до 160 см, стены, четырехскатная крыша… Здание отведено под археологическую экспозицию. Канонниковы в Гороховце занимали видное положение и выборные должности, потом перебрались в Иркутск, а после революции эмигрировали, добравшись до Парагвая, откуда иногда приезжают в Гороховец их потомки. Дом скромен, из декора разве что пояс язычков по карнизу, да валики, разделяющие этажи. Здесь нет парадного крыльца; лестница устроена внутри здания. Каменный дом Канонникова Два других дома на Набережной стоят рядышком и больше напоминают каменные избы, чем величавые купеческие палаты. Они принадлежали мещанам Белову (Воронину) и Турулову (Румянцеву). За века дома претерпели большие изменения, окна в них растесаны, а деревянную пристройку второго здания пора бы приподнять. Дом Опарина (Селина) То ли дело Г-образный в плане дом Опарина (Селина) на берегу Клязьмы. Построил его купец Федор Матвеевич Опарин, чей отец до того судился с самим Семеном Ершовым и тяжбу проиграл. Однако торговая фортуна переменчива, и полвека спустя уже потомок Ершова в письме именует Опарина «вашей милостью». Дом возведен одновременно с Благовещенским собором, своего рода символом могущества Ершовых, стоящим выше, и чтобы не любоваться творением обидчика, Опарин распорядился перенести крыльцо на противоположную сторону. Крыльцо же само по себе весьма выразительно и монументально; оно покоится на мощных столбах, служащих опорой для просторной девичьей светелки. В 1788 г. разобрали обветшавший деревянный верхний этаж и крыльцо тоже перестроили – теперь его опоры повторяли столбы крыльца Благовещенского собора, видимо, не без намека. Дом после революции отдали под квартиры, и так было до 1970-х. Крыльцо обрушилось, его приходилось восстанавливать. А после реставрации, завершенной в 1982 г., в палатах разместился ЗАГС. Отмечено, что наличники дома Опарина не разнятся, а исполнены по единому рисунку. В подклете Это отражает тенденции, сложившиеся к концу XVII века в русской светской архитектуре. В ней появляется стремление к регулярности, четкости линий, геометрической правильности – но без ущерба самой красоте. В строительстве еще не воцарилась европейская ордерная система, но уже сложились принципы организации пространства. Лежащий в основании дома квадрат задавал пропорции остальным частям здания, а живописный вид обеспечивало оформление оконных проемов и «красных» крылец. Помещение делилось по трехчастной схеме «горница – сени – горница», крыльцом поднимались на второй этаж, а в спальни выше вели внутренние лестницы, часто проложенные в толще стены. Анфилады покоев, устроенные в доме Ширяевых – решение своего рода революционное, подчеркивающее стремление хозяина идти в ногу со временем, поддерживая новшества в планировке дворцов, особняков и усадебных домов российской знати. Ворота усадьбы Ершова Визитной карточкой Гороховца стали трехэтажные палаты Ершова, стоящие через дорогу от Воскресенской церкви. Дом Ершова (Сапожникова), занимаемый теперь историко-архитектурным музеем, «на голову» выше всех прочих гороховецких каменных палат. Нижний, вросший в землю этаж-подклет, предназначался для хранения добра; он разделен на два зала, причем из одного ведет наверх внутренняя лестница. «Ползучее» крыльцо устроено во внутреннем углу здания. Наличники здесь разнятся, в зависимости от предназначения той или иной комнаты. В верхнем этаже их форма проще – в XVIII столетии деревянный этаж переложили из кирпича и не мудрствовали. Окна нижних этажей защищали решетки и кованые ставни, закрывающие путь огню в случае городского пожара. Систему безопасности завершал подземный ход, который со временем осыпался. Сохранились крепкие дубовые ворота на трехметровых столбах, ведущие во двор Ершовской усадьбы. План усадьбы Ершова Палаты Ершова (Сапожникова) занимает основная экспозиция историко-архитектурного музея. Большую помощь в его создании оказали потомки Сапожникова, передавшие в дар многие подлинные раритеты. Комната хозяйки Считается, что именно Ершовым построены первые, самые старые каменные палаты в Гороховце, теперь называемые домом Ершова (Судоплатова). Сейчас здесь гостиница. Дом неоднократно перестраивался, менял хозяев (Ширяевы, Ларины, Судоплатовы), была здесь аптека и какое-то время жил провизор Александр Вялов. Дом Ершова (Сапожникова). Красная палата Про последние годы жизни Семена Ершова ничего не известно. Считается, что он ушел в монастырь, где и окончил свои дни. Поднялись Опарины, и тоже ненадолго. Гостиная Сапожниковых Знаменитые ершовские палаты приобрел купец 2-й гильдии Михаил Федорович Сапожников, владевший крупными магазинами в волжских городах. В родном Гороховце, кроме Всехсвятского храма и богадельни, он построил женскую гимназию и женскую прогимназию (это тоже гимназия, только для младших классов), мужское приходское училище, высшее начальное училище, выделял средства на учебники, форму, стипендии. «Сапожниковская богадельня» Кроме того, он всячески содействовал городскому благоустройству, в том числе прокладке водопровода, а также учредил фонд для бедных невест. Общий размер пожертвований городу от Сапожникова в пересчете на наши деньги составил не менее полутора миллиардов (!) рублей. «Здание прогимназии Женская гимназия Старые торговые ряды и городская дума Гороховчане считают свой город столицей каменных палат России. К белоснежным купеческим домам XVII века позже добавились темно-красные образцы «кирпичного» стиля – здания городской думы, гимназии и прогимназии, торговых рядов, несколько купеческих домовладений. Дома Акима Шорина и Ивана Носкова Дом Карликовых Дома Шумиловой и Ларина Но есть еще Гороховец деревянный, сам по себе необычный и даже сказочный, к чему располагали романтические тенденции модерна, стиля, полюбившегося купечеству. Первым в ряду этих жемчужин деревянного зодчества серебряного века стоит дом судостроителя Шорина. Гороховецкие корабелы Первое судостроительное предприятие в Гороховце в 1892 г. открыл на левом берегу Клязьмы купец 3-й гильдии Семен Иванович Семенычев. Сначала здесь изготавливали металлоконструкции, сельхозинвентарь, чинили котлы, баржи и буксиры, потом начали строить речные суда. Всего на заводе Семенычева построили 28 судов для Волжского бассейна, а хозяин, к тому же общественный деятель и щедрый благотворитель, трижды награждался золотыми медалями «За усердие». В доме Семенычева открыт выставочный зал историко-архитектурного музея Двухэтажный кирпичный дом Семенычева на улице Ленина сегодня предоставлен выставочному залу городского краеведческого музея. Здание с примыкающими к нему кирпичной же оградой – типичный образец эклектики, вобравший в себя элементы русского узорочья, что прослеживается в отделке входов и карнизов, и в то же время созвучный европейским мотивам благодаря башенкам с чешуйчатой, словно черепичной, кровлей по углам и шпилями с флажками, а еще – словно воспоминания о византийской «полосатой» кладке с утопленным рядом. Жил Семенычев на втором этаже, а на первом располагался основанный им же городской банк. Выходец из крестьян-старообрядцев, Иван Александрович Шорин в юные годы ушел в «отхожий промысел»: освоил ремесло котельщика, работал мастером в «Строительной конторе инженера А. В. Бари», потом – начальником Тихорецких железнодорожных мастерских… Тихорецкий завод «Красный молот», выросший из предприятия по изготовлению и ремонту путевого инструмента, еще долго называли «шоринскими мастерскими». Набравшись опыта и скопив капитал, Шорин вернулся в Гороховец, где в 1896 г. завел свой котельный завод, а шесть лет спустя приобрел у Семенычева его судостроительный актив и объединил два предприятия в одно, на правом берегу реки. Дом И. А. Шорина Семенычев, тоже урожденный крестьянин и тоже работал котельщиком, профессия в Гороховце известная, уважаемая, но очень непростая: рабочие глохли от постоянного грохота при клепке. Семенычев вместе с братьями клепал котлы в Баку, потом вернулся на родину и начал свое дело. Продав судостроительный завод Шорину, он купил оборудование сгоревшей бумаго-оберточной фабрики, выстроил ее заново и какое-то время преуспевал, пока в стране не победила пролетарская революция. Шорин добровольно передал свой завод новой власти, Семенычев заболел и умер. По другой версии, прознав о намерениях чекистов арестовать его как классового врага, Семенычев, владевший лучшим в городе скакуном, лихо сбежал из Гороховца. Он отправился в Крым, к родственникам, где вступил в Белую армию и погиб в сражении за полуостров. Два человека, две судьбы… Иван Шорин скончался весной 1918-го. Рабочие завода провожали его в последний путь прощальным гудком. Так решил заводской комитет. Гроб рабочие почти три километра несли на руках. Здесь в годы Первой Мировой был лазарет Интересно, что Шорин гордился своим крестьянским происхождением, и, несмотря на успехи в предпринимательской деятельности, предложение записаться в купечество отклонил. Но, как и многие гороховецкие купцы, не забывал делать добрые дела: построил в родном селе Выезд школу, в соседнем Красном – детский приют; крестьянам, чтобы строились, продавал материалы по оптовым ценам, а в годы Первой Мировой оборудовал лазарет на 25 мест. Знаменитая «Марфа Посадница» Развивая производство, Шорин приступил к изготовлению нефтеналивных барж. На Гороховецком заводе по проекту знаменитого В. Г. Шухова построили крупнейшую на тот момент баржу «Марфа Посадница», причем шоринские инженеры проект доработали, увеличив в пять раз водоизмещение судна. «Марфа Посадница», имевшая длину 172, ширину 24 и высоту борта 3,85 м, обладала грузоподъемностью около 9 тонн и своим появлением произвела, как говорили, технический переворот в речном судостроении, а Гороховецкий завод сделала знаменитым на всю страну, если не сказать больше. За «Марфой Посадницей» последовали еще две огромные баржи, «Наталья Нарышкина» и «Боярыня Морозова» (старообрядец ведь). Благодаря росту оборотов предприятия резко сократился отток рабочей силы из Гороховца и окрестностей. Буксирный пароход «Гороховец» В первые годы Советской власти завод строил баржи и паровые буксиры; в войну стал оборонным и выпускал десантные мотоботы, в 1950-х – крупные речные суда, буксиры, танкеры. Отдельной строкой значилось выполнение заказов для ВМФ СССР: это были суда размагничивания (СР), обеспечивающие безопасность кораблей от магнитных мин. Возводились новые цеха, осваивались передовые технологии. Завод считался градообразующим предприятием: в 1980-х его штат превышал 3500 человек. Строили жилье, платили хорошую зарплату. Старое здание заводоуправления доживает свой век Все рухнуло в 90-е. Последней каплей стало прекращение финансирования военно-морским ведомством достройки двух СР, что составляло половину портфеля заказов предприятия. Убытки росли, работники разбегались, оставшиеся бастовали из-за невыплаты заработка. Завод признали неплатежеспособным, запустили процесс конкурсного производства с последующей распродажей оборудования… Два года назад среди новостей оборонпрома появилось сообщение, что ВМФ инициировал работы по созданию нового судна размагничивания: оказывается, в них назрела потребность. Дома-сказки и сказочное очарование города Дом М. И. Шорина – одна из визитных карточек Гороховца Нарядный, словно сошедший со страниц русской сказки, особняк на Московской улице (предположительно, проект Ю. Ф. Бруни), принадлежал Михаилу Ивановичу Шорину. Семьи прежнего и нынешнего хозяев завода породнились: сын судостроителя Михаил женился на дочери Семенычева Анастасии. Синтез модерна и национального стиля подчеркивают форма главного окна, едва уловимая асимметричность и многочисленные элементы русского зодчества: башенки под чешуйчатыми шатрами по углам, разнообразная пропильная резьба карнизов, подзоров, оконных оформлений. Внутри – удивительной красоты изразцовые печи. Особенность этого здания в исполнении плотниками судостроительного завода конструкции эркера правой башенки из гнутых бревен: так умеют делать только корабелы. И плотники-якуши, как их в старину называли, по имени деревни Якушево, что в гороховецком уезде. Эркер-башенка Шорины не эмигрировали, остались в России, хотя были вынуждены переехать в Москву, помог друг семьи Шухов. Михаил Иванович, работая в отрасли, в системе Главречпрома, получил назначение главным инженером Сретенского судоремонтного завода в Чите. Там его и репрессировали, обвинив во вредительстве. Уже в заключении он сумел доказать свою невиновность, но, увы, так и не вернулся. Туберкулез. Четверо его сыновей прошли достойный трудовой путь: один из них продолжил дело отца и деда, став судостроителем, другой строил оборонные объекты, в том числе полигон для первых крылатых ракет, в Крыму, третий заведовал одной из крымских здравниц, четвертый – прошел всю войну и впоследствии связал свою жизнь с Вооруженными Силами. Традиции модерна в зеленом тереме царя Гороха. Здесь тоже музей, дом народного творчества и ремесел На Московской улице не только шоринский терем радует глаз. В постройке дома Полякова с традициями русского стиля и пропорциями модерна сочетаются ампирные пилястры, элементы крыльца и ворот. Дальше – еще один теремок, дом Кучина, с затейливыми башенками и резным украшением. Первый этаж здесь, правда, выложен из кирпича. Дом Кучина – мотель «М-7» Покидая бывшее село Красное, путешественник направляется в центр города по улице Ленина и снова видит в оформлении шедевров деревянного зодчества «бочки», башенки, шатры. В доме купцов Морозовых, где устроен Музей технической мысли «Марфа Посадница», над фасадом поднимаются башни, не похожие одна на другую. Перед правой выгнута килем «бочка», а окно под левой по всем правилам модерна резко отличается размерами от прочих, к тому же подчеркивая асимметрию. Дом Пришлецова Еще одно творение якушей на улице Ленина – дом председателя земской управы Федора Пришлецова, прозванный «домом с русалками». Покрытие мезонина особняка также выполнено в форме «бочки», над левым углом поднимается башенка, завершенная «ломаным» чешуйчатым шатром со шпилем, скат крыши прорезан восходящим рядом треугольных окошек, тоже увенчанных шпилями, но особенно эффектно выглядят оконные проемы, украшенные глухой резьбой с изображениями русалок, львов, гроздей винограда, цветочным орнаментом. Такую резьбу называли корабельной, а берегинь-русалок – фараонками. Гороховецкие русалки Музей технической мысли «Марфа Посадница» в особняке Морозова В особняках Шорина, Кучина, Морозова, Поляковых прослеживается единый замысел: фасад украшают разнесенные по сторонам башенки с нарочито разнящейся формой покрытия – у дома Пришлецова роль правой башни играет большой мезонин. Дом Судоплатова Дом Полякова. Московская,65. Фото предоставлено историко-архитектурным музеем города Корабельная резьба украшает окна усадебного дома купца Судоплатова (1911-1914 гг., ул. Ленина,3). Этот дом – одноэтажный и не столь велик, но и в нем видны черты модерна. Двухэтажный дом Калилейкина Двухэтажный деревянный дом на Набережной принадлежал владельцу городского кинотеатра М. И. Калилейкину. Вечный огонь у подножия Пужаловой горы Киношники давно облюбовали Гороховец для съемок фильмов, где требуется не искаженная современными постройками натура. Юрий Озеров снимал здесь несколько эпизодов «Битвы за Москву», Никита Михалков – «Утомленных солнцем – 2» и «Солнечный удар». Жители с удовольствием принимают участие в массовках. Опять же, деньги – ведь с закрытием крупных предприятий пришлось возвращаться к «отхожему промыслу» и ездить на заработки в Дзержинск, Нижний и другие города, где сумели сохранить производство. И при этом здесь помнят свою историю и гордятся ею. На площади Патоличева На городских улицах с их пролетарскими названиями мирно уживаются монастыри и храмы. В музее любознательным туристам назовут имена именитых гороховчан: открывавшего Антарктиду вместе с Беллинсгаузеном и Лазаревым астронома Ивана Симонова, академика-гидрогеолога Федора Саваренского, поэта и офицера Павла Булыгина, участника неудавшейся попытки освобождения царской семьи, идеолога белого движения Василия Шульгина, жившего в Гороховце после отбытия заключения, красного комбрига Семена Патоличева, отца знаменитого министра внешней торговли СССР. Шульгин под снегом Еще одна история, казалось бы, совершенно неправдоподобная: в 1979 г. при установке посвященной Патоличеву композиции демонтировали стоящий на этом месте памятник Ленину. Впрочем, в Гороховце для скульптурного изображения вождя место нашлось, и не одно. Высеченный из камня бюст Ильича строго смотрит на нас от здания администрации, а невдалеке открыта мемориальная доска в память Шульгина. Гороховец. Чистой воды глоток Живописный и уютный Гороховец сделал родиной героя эпопеи о советском разведчике Штирлице (Исаеве – Владимирове) Юлиан Семенов. Наверное, потому, что Гороховец – очень русский город. Евгений ШАПОЧКИН Автор благодарит за поддержку сотрудников Гороховецкого историко-архитектурного музея