Как развалить государство по-родственному
0
104
Что ни говори, а Русь, фактически созданная, сшитая князем Олегом из разрозненных лоскутов территории, у каждого из которых были свои притязания и амбиции, к осени 1097 года была крупнейшим государственным образованием Европы. И, тем не менее, документ, подписанный 19 октября русскими князьями – наследниками Ярослава Мудрого, поставил на будущем единого государства жирную точку. Упиралось же все, как ни печально, в, так сказать, квартирный вопрос. Банальные территориальные споры между родственниками.
Надо сказать, что проблемы в этом отношении начали складываться задолго до событий 1097-го. Первой ласточкой будущего развала, больше похожей на жирного черного лебедя, стало противостояние детей Владимира Святого, в ходе которого Ярослав Мудрый проявил себя персонажем решительным, но в средствах неразборчивым. К власти он пришел, опираясь на наемную варяжскую дружину, в ходе той еще по жестокости разборки с родичами, которые, в свою очередь, тоже были далеко не ангелами. Один Святополк Окаянный чего стоил. Ярославу единоначалие в государстве удержать удалось. Но хваленой мудрости, послужившей основанием для гордого прозвища, не хватило для того, чтобы не допустить повторения сценария в будущем. Внятного запрета в кровь рубиться за власть с ближайшей родней не последовало, хотя наличие шести, а по некоторым данным семи сыновей как бы намекало на то, что такая ситуация более чем вероятна.
Съехались - поговорили
Потомки Ярослава поделить власть на Руси не могли вообще никак, из-за подконтрольных земель и городов воевали жестоко, причем у каждого находились и резоны для этого, и сторонники, так что ситуация в стране была неприятной. Отчасти купировать ее позволяли княжеские съезды, походившие на сложную дипломатическую игру, но проходившие, так сказать, в семейном формате. Князья со своими дружинами съезжались в заранее оговоренное место, чаще всего – на относительно нейтральной территории, обсуждали те, или иные вопросы, взаимные претензии, или проблемы с сопредельными государствами, - в этом случае на съезд приглашались их представители, - а под конец закатывали пир, обмениваясь по ходу богатыми дарами.
В том, что принятые на съезде решения будут соблюдаться свято и без фатальных нарушений, участники клялись, целуя крест. Времена были простыми, обходились без юристов и нотариусов.
Собственно, съезд 19 октября 1097-го должен был быть точно таким же, без каких-то отступлений от привычного уже протокола. Князья встретились в городке Любеч, что на Днепре, с целью договориться, наконец, о совместных действиях против донимавших Русь кочевников-половцев и разрешить внутренние территориальные споры. Тут, бывает, из-за нескольких квадратных метров соседи смертоубийство устраивают, а в ту пору на кону стояли такие города, как Муром, Суздаль, Ростов, Рязань, - в общем, причины для конфликтов были более чем серьезные. Особенно, учитывая, что некоторые участники территориальных споров ухитрялись привлекать в качестве союзников тех самых половцев, с которыми, по-хорошему, надо было бороться общими усилиями.
Все взять – и поделить!
В общем, вопросы обсуждались самые животрепещущие, и решение найти было необходимо. Вот его и нашли. Постановили утвердить статус кво, закрепив за каждым из присутствующих земли строго по списку, чтобы споров больше не было. Или, как это звучало в формулировке того времени, «Кождо держить очьчину свою». Логика была проста: все всем родственники, воевать друг с другом не будем, уточним границы и успокоимся.
Это, в общем-то, делу мира в пределах отдельно взятого государства помогло не сильно, потому что, не дожидаясь окончания 1097 года, потомки Ярослава устроили трехлетнюю войну, взявшись делить юго-западные территории, причем по ходу дела один из участников конфликта лишился глаз, а другой – немалого куска земли, но это уже частности.
Главный же итог Любечского съезда заключался в том, что Русь после него, от Руси до отличалась примерно так же, как СНГ от СССР. Юридически, если можно так выразиться, представляла собой единое целое, а на деле – с каждым годом все более невнятный конгломерат отдельных княжеств. Так что когда без малого полторы сотни лет спустя нежданно и негаданно припожаловали монголы, встретить их организованно и дружно было просто некому. В этом отношении итоги октябрьского съезда князей в 1097 году поучительны как нельзя более.
Надо сказать, что проблемы в этом отношении начали складываться задолго до событий 1097-го. Первой ласточкой будущего развала, больше похожей на жирного черного лебедя, стало противостояние детей Владимира Святого, в ходе которого Ярослав Мудрый проявил себя персонажем решительным, но в средствах неразборчивым. К власти он пришел, опираясь на наемную варяжскую дружину, в ходе той еще по жестокости разборки с родичами, которые, в свою очередь, тоже были далеко не ангелами. Один Святополк Окаянный чего стоил. Ярославу единоначалие в государстве удержать удалось. Но хваленой мудрости, послужившей основанием для гордого прозвища, не хватило для того, чтобы не допустить повторения сценария в будущем. Внятного запрета в кровь рубиться за власть с ближайшей родней не последовало, хотя наличие шести, а по некоторым данным семи сыновей как бы намекало на то, что такая ситуация более чем вероятна.
Съехались - поговорили
Потомки Ярослава поделить власть на Руси не могли вообще никак, из-за подконтрольных земель и городов воевали жестоко, причем у каждого находились и резоны для этого, и сторонники, так что ситуация в стране была неприятной. Отчасти купировать ее позволяли княжеские съезды, походившие на сложную дипломатическую игру, но проходившие, так сказать, в семейном формате. Князья со своими дружинами съезжались в заранее оговоренное место, чаще всего – на относительно нейтральной территории, обсуждали те, или иные вопросы, взаимные претензии, или проблемы с сопредельными государствами, - в этом случае на съезд приглашались их представители, - а под конец закатывали пир, обмениваясь по ходу богатыми дарами.
В том, что принятые на съезде решения будут соблюдаться свято и без фатальных нарушений, участники клялись, целуя крест. Времена были простыми, обходились без юристов и нотариусов.
Собственно, съезд 19 октября 1097-го должен был быть точно таким же, без каких-то отступлений от привычного уже протокола. Князья встретились в городке Любеч, что на Днепре, с целью договориться, наконец, о совместных действиях против донимавших Русь кочевников-половцев и разрешить внутренние территориальные споры. Тут, бывает, из-за нескольких квадратных метров соседи смертоубийство устраивают, а в ту пору на кону стояли такие города, как Муром, Суздаль, Ростов, Рязань, - в общем, причины для конфликтов были более чем серьезные. Особенно, учитывая, что некоторые участники территориальных споров ухитрялись привлекать в качестве союзников тех самых половцев, с которыми, по-хорошему, надо было бороться общими усилиями.
Все взять – и поделить!
В общем, вопросы обсуждались самые животрепещущие, и решение найти было необходимо. Вот его и нашли. Постановили утвердить статус кво, закрепив за каждым из присутствующих земли строго по списку, чтобы споров больше не было. Или, как это звучало в формулировке того времени, «Кождо держить очьчину свою». Логика была проста: все всем родственники, воевать друг с другом не будем, уточним границы и успокоимся.
Это, в общем-то, делу мира в пределах отдельно взятого государства помогло не сильно, потому что, не дожидаясь окончания 1097 года, потомки Ярослава устроили трехлетнюю войну, взявшись делить юго-западные территории, причем по ходу дела один из участников конфликта лишился глаз, а другой – немалого куска земли, но это уже частности.
Главный же итог Любечского съезда заключался в том, что Русь после него, от Руси до отличалась примерно так же, как СНГ от СССР. Юридически, если можно так выразиться, представляла собой единое целое, а на деле – с каждым годом все более невнятный конгломерат отдельных княжеств. Так что когда без малого полторы сотни лет спустя нежданно и негаданно припожаловали монголы, встретить их организованно и дружно было просто некому. В этом отношении итоги октябрьского съезда князей в 1097 году поучительны как нельзя более.