Экипажу разойтись по... камерам!
Если быть справедливым, как же тут не вспомнить первых помощников капитана? Из истории известно, что в торговом флоте их называли помполитами. Случалось, что по возрастным критериям или состоянию здоровья ими становились бывшие механики, штурмана или начальники радиостанций. Но автору этих строк выпало «счастье» поработать на судах, где уютную каюту помполита занимали далёкие от флота люди. Такие, к примеру, как прапорщик погранвойск запаса, бывший милиционер и береговые партийные чиновники. Известные шутники, моряки Черноморского морского пароходства, заявляли при встрече на Кубе, что единственным смыслом пребывания на судне помполита был поиск «неблагонадёжных» элементов среди экипажа. Юмор, конечно, грубоватый, но в нашем пароходстве одно время помполитом работал любопытный и солидный на вид дядя. Служил он ранее офицером внутренних войск, что охраняли на Севере тех, кто переступил закон. Точнее, морякам запомнилось его «историческое» выступление по судовой громкоговорящей связи.
После службы оперативным работником в исправительно-трудовых заведениях, бывший майор Иван Иваныч Калмыков прибыл на судно в мурманском порту. Когда на борт теплохода перед выходом в загранплавание поднялась комиссия КПП, моряки удивились необычной команде, прозвучавшей из динамиков. И не сразу народ понял: смеяться или плакать? А может сухари сушить? Командный голос сурово произнёс:
- Экипажу разойтись по к а м е р а м для прохождения пограничного и таможенного контроля!
Так начались трудовые будни нового помполита Ивана Иваныча Калмыкова.
- Это как же понять? Он что, спутал торговое судно с пересыльной тюрьмой? – возмутился капитан Юрий Рындин. — Или по разумению товарища Калмыкова у нас уже не каюты, а тюремные камеры?!
Юрий Николаевич тоскливо понял, с каким помощником ему придётся идти в рейс и невольно воскликнул:
- ГОСПОДИ, ЗА ЧТО?!
Но что поделаешь, если такова была практика в торговом флоте? А должность судовых помполитов ликвидировали только с распадом КПСС. Вместо одной руководящей и направляющей, в России возникло партийное многообразие. Среди новых демократических образований - «Монархическая партия», «Против всех», «Женский диалог», «Умная Россия» и прочие, прочие партии. Но это дело будущего…
А пока судно выполняло несколько рейсов в шведский порт Хельсингборг. Коллега Калмыкова при передаче дел поставил его в известность:
- Тут такое дело, Иван Иваныч. Есть подозрение, что шведские докеры покупают у наших моряков водку. Правда, проследить мне так и не удалось.
- Разберёмся! – строго заверил Калмыков.
Навыки работы бывшего опера оставляли надежду, что Калмыков успешно справится с задачей.
Разрешить её Калмыков энергично взялся по прибытию теплохода в Хельсингборг. Присматриваясь к морякам, по каким-то признакам, известным только Ивану Ивановичу, подозрение пало на электромеханика Виктора Аристова из соседней каюты. Не оставлял ли моряк водку на внутреннем подоконнике открытого иллюминатора? А что? Очень удобно! Прогуливаясь по наружной палубе, докер мог запустить туда свою контрабандную лапу и вытащить заветную бутылочку. В общем, требовалось проверить версию. В отсутствие электромеханика Калмыков оказался в каюте Аристова и оставил в нише под иллюминатором наживку в виде «Особой Московской». Осталось только проследить за её движением.
Поднявшись из машинного отделения в каюту, Аристов обнаружил бутылку водки в нише иллюминатора.
- Григорьевич! – позвал он боцмана Крапивина в надежде, что старый морской волк поможет разобраться, что к чему.
Увидев бутылку с заветной этикеткой, боцманюга оживился и тут же предложил:
- Пойдём, обследуем содержимое. У меня в каюте есть маринованные огурчики.
- Да, но как это понять и чьи следы?
- Следы, понятно, комиссаровы, — старпом как-то признался боцману, что бывший помполит подозревал электромеханика в контрабанде водкой.
Проверив в каюте бутылку, боцман возмутился и употребил крепкие морские выражения, ведомые ещё с времён парусного флота. Они были высказаны по поводу содержимого бутылки, в которой оказалась… морская вода!
Встретив Калмыкова, электромеханик высказал помполиту всё, что думал о нём.
- Иван Иваныч, может это НОУ-ХАУ из вашей прошлой оперативной работы?
Калмыков заторопился успокоить Аристова:
- Виктор Александрович, поймите! Возникла необходимость проверить версию контрабанды спиртного в Хельсинборге.
- Да, но почему в моей каюте?
- Она удобно расположена для внешнего общения, прошу прощения за причинённое неудобство!..
Согласно заведенным в парткоме правилам на судах арктического пароходства регулярно проводились политзанятия. Составлялся план-график, по которому все члены комсостава писали рефераты и докладывали на собрании по заданной теме. Бессмертное марксистско-ленинское учение штудировали из года в год, словно Коран, по одной и той же программе. Рядовой состав, к счастью, познавал лишь основы бессмертного учения. Рослый электрик Северин Зайцев, прибыв на судно, на вопрос помполита Калмыкова о наличии у электрика образования отвечал:
- Восемь классов вечерней школы и тридцать два года школы основ марксизма-ленинизма на судах пароходства!
Однако изучение марксистско-ленинских трудов не прибавляли знаний в этой области. Моряки так и не научились отличать социал-шовинизм от оппортунизма. На последнем собрании даже стармех Безуглов крепко всхрапнул на всю кают-компанию при монотонном докладе помполита Калмыкова на тему «Борьба пролетариата и холопство буржуазии». На что лектор, закашлявшись, сделал вид, что не понял природу появления в аудитории подозрительного звука. А когда слушатели конспектировали слова В.И. Ленина «интеллигенция не мозг нации, а говно», в дискуссию с помполитом вступил беспартийный второй механик Валерий Ларионов. Он пытался доказать обратное: интеллигенция, мол, соль той жизни, синоним воспитанности. Куда там… Вольнодумец Ларионов отныне отказался посещать политзанятия:
- Иван Иваныч, у меня сегодня по расписанию бег трусцой, он гораздо полезней для здоровья, чем ваши лекции, — чем и нажил в политорганах особое, отрицательное к себе отношение. К тому же нежелание штудировать классиков научного коммунизма сыграло злую шутку в судьбе механика-интеллигента.
При поступлении в аспирантуру при Высшем инженерном морском училище имени адмирала Макарова механик не сумел сдать "научный коммунизм". Сколько не ломали на судне голову: на кой ляд механику Ларионову, профессионалу своего дела, абстрактное политическое учение, от которого через несколько лет отказались на государственном уровне последние страны соцлагеря, но так и не поняли. Усвоили лишь одно: вполне возможно, что наука лишилась талантливого учёного...
С приближением летней поры первые помощники капитана готовились к отпускам. Арктика – не заграница, вполне можно обойтись без помполитов. В ледяных просторах и на островах высоких широт никаких тебе маклаков с их товаром сверх таможенной нормы. А также увольнений в портах капстран с возможными провокациями супротив нашего брата, пивными заведениями и прочей аморалкой. И вот уже радист Слава Дердиенко доставил в каюту Калмыкова долгожданную радиограмму – пора упаковывать чемоданы!
Накануне прихода в Мурманск помполит Калмыков собрал в столовой команды экипаж, несказанно его обрадовав:
- Моряки! Хочу с вами попрощаться. В арктический рейс пойдёте без меня.
- Это что же получается? – возмутился боцман Степан Григорьевич. - Выгружаться на арктических островах будем без политического руководства?
- А тем более катать бочки с горючим на полярных станциях? - вмешался моторист-ветеран, ударник коммунистического труда, Виктор Ефимцев. — Нехорошо это, не по-советски, Иван Иваныч! - добавил моторист,
- Совершенно не вижу причин для беспокойства, — заметил Калмыков, — в Арктике отсутствует вражье идеологическое окружение. Если не считать моржей и белых медведей, дрейфующих на льдине с Аляски. Так что обойдётесь без помполита!
- А когда думаете возвращаться, заскучаем ведь без вас? – поинтересовался электрик Баландин.
- Как только отдохну от общения с вами. Полагаю, что к осени, — якобы не замечая иронии и сурово сдвинув брови, отвечал помполит. – А тебе, Баландин, будь уверен, подниму настроение, не заскучаешь!
Проводив дружными аплодисментами своего политического наставника, моряки надеялись не встречаться более с «графом Бенкендорфом», как окрестил Калмыкова второй механик Анатолий Гринев…