С гордостью о морфлоте
Александра Игнашкова призвали в ряды российской армии в 2014 году после окончания учебы в техникуме. Для него было непринципиально, в какой род войск попасть и где нести службу. В Военно-морском флоте Александр оказался совершенно случайно и неожиданно.
— Меня забрали со второго раза, и так получилось, что распределили в морфлот. Я, когда увидел морскую форму офицеров, которые нас забирали, — вспоминает Александр, — то сразу в голове представил такую картину: Мурманск, холодное море, корабль во льду. Даже сначала было немного страшно, но со временем страх прошел, и стало очень интересно. Учебку я проходил в Санкт-Петербурге 4 месяца, там же была и присяга. Затем нас начали распределять по флотам. Но я остался в резерве Генерального штаба ВМФ и нес службу в Кронштадте в учебном центре в течение месяца. А в конце ноября нас распределили в Мурманск на Северный флот. Все как я себе это и представлял на призыве. Нес службу на единственном в России тяжелом авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов». И говорю это с большой гордостью, потому что это настолько мощный, красивый, огромный корабль. На крейсере я нес службу в должности оператора зенитно-ракетного комплекса «Кинжал». Нас обучали теории, как работает комплекс, как выглядит изнутри, как им управлять. Первое время просто восхищался кораблем, его габаритами, оснащенностью, самолетами, которые располагались на крейсере. Морской болезни, как оказалось, у меня нет, и я на протяжении всей службы чувствовал себя комфортно. И поэтому дальнее плавание, например, в Индию, куда мы ходили, меня не пугало.
Быт на корабле тоже своеобразен. Жили мы в кубриках по 15 человек. С непривычки кажется мало места, но потом привыкаешь, компактно и все под рукой. Условия в принципе нормальные, меня это совсем не напрягало, и я быстро вошел в колею. Единственное, поначалу было тяжело вставать по тревоге: мало того, что нужно резко встать, собраться за определённое количество времени, так еще и добежать до своего боевого поста, а это почти 2 километра. Крейсер огромный, и надо пересечь все узкие коридоры, отсеки, чтобы добраться до своего боевого места. Но опасной суеты нет. Она вообще на флоте противопоказана. Для этого и тренируемся, чтобы в нужную минуту каждый был на своем месте.
Для меня также было непривычно сначала слышать новые слова: камбуз, кок, «чумичка», «голяк» и многое другое. На корабле существует свой морской лексикон. Многим известно, что на корабле кормят лучше, чем на суше в части, и это чистая правда. Нас кормили очень хорошо, и мы ели в любом количестве, то есть определенной пайки не было, но были ограничены во времени. Еда всегда свежая, разнообразная и приготовленная на высоком уровне, как в ресторане. Хотя специально обученных поваров не было. У нас был кок Спартак, так он вообще по специальности тракторист-машинист. Но это никак не влияло на качество приготовленного: не можешь — научишься.
На корабле проходили соревнования между боевыми частями. Я всегда «дружил» со спортом, поэтому участвовал во всех состязаниях, но ближе мне футбол и легкая атлетика. Очень глобально мы изучали технику пожарной безопасности. И если бы я не пошел в полицию после армии, то я точно работал бы в структуре МЧС. Я выучил тактико-технические характеристики всех огнетушителей, а потом сдавал зачеты по темам. Мы вообще без занятия никогда не оставались — если не учишься, то в наряде или на корабельных работах. Когда мы встали в ДОК, на ремонт, то нужно было вынести все ракеты с погребов из саркофагов. И мы их таскали вручную по 10 человек, а одна весит около 300 килограммов. Я вообще многому научился в армии, а главное — это ответственность не только за себя, но и за товарищей. Командный дух присутствовал во всём.
С сослуживцами сложились хорошие, дружеские отношения. Дедовщины у нас не было, за этим строго следили, нас постоянно проверяла медкомиссия на предмет побоев и, если что не так, писали объяснительные. Мне повезло, со мной призывался парень из Брянска, вместе мы проходили учебку и служили на одном корабле. Мне было отрадно, что земляк со мной рядом, это греет сердце, когда находишься вдали от дома. Мы до сих пор дружим и общаемся, ездим друг к другу в гости.
Служба в Военно-морском флоте в какой-то мере сказалась и на моем выборе профессии. Я всегда обращаю внимание на шевроны. И ездя в электричках, обратил внимание на форму транспортной полиции, где на шевроне присутствует якорь. И я подумал: а почему бы и нет, я же — моряк. И вот уже 5 лет работаю в структуре транспортной полиции.
Моя служба проходила и на корабле, и на суше, но на корабле служить лучше и интересней, чем в части. Год службы, безусловно, очень мало, нереально все узнать и всему научиться. Вот я полностью согласен, что раньше, когда служили на морфлоте три года, это было правильно. Если бы мне сказали — оставайся еще на два года, я, не раздумывая, с удовольствием остался бы служить дальше…
Ирина БУРЦЕВА
Фото из архива А. Игнашкова