Сколько раз православные могут жениться
Русская Православная Церковь с радостью благословляла первый брак. Второй – снисходительно разрешала при наличии веских причин. Третий – осуждала, но допускала «по нужде». Четвертый считала невозможным ни при каких обстоятельствах. Но на практике не только простой люд, но и сильные мира сего не слишком следовали установленным правилам.
Стоглав не указ!
Впервые четкое нормирование допустимого количества браков для православных христиан было зафиксировано в Стоглаве 1551 года. Священники ни при каких обстоятельствах не могли вступать в повторный брак. Дьячки и пономари, а также обычные миряне жениться повторно могли, но не более трех раз. В главах 23-24 Стоглава третий брак назывался «законопреступлением». Четвертый – нечестием.
За второй и последующие браки Церковь наказывала. За второй – двухгодичной церковной епитимьей. За третий – пятилетней. За четвертый – недопущением в церковь на 4 года и отказом в причастии на 10 лет. Наказание могли смягчить в силу объективных причин: при раскаянии, отсутствии детей от первых браков, за малолетний возраст.
Но установленные Церковью правила на практике не соблюдались. Митрополит Иона в своих посланиях духовенству и населению Вятской земли в 1452 и 1456 гг. писал, что многие христиане живут с женами невенчанными, «а иные венчаются, но незаконно»: четвертым-пятым «совокуплением», а иные – шестым, седьмым (и до десятого).
Неоднократно фиксировались случаи, когда священники венчали в церкви и с молитвами пятый брак. А некоторые люди умудрялись жениться по 6-7 раз. Хрестоматийным можно считать пример Ивана Грозного, который в 1560 году после смерти первый жены Анастасии женился еще 6 раз. Французский солдат Жак Маржерет писал, что «у этого Ивана Васильевича было семь жён» – и это «противоречит их религии, не позволяющей жениться более 3 раз». Четвертый брак Грозного Церковный собор с горем пополам признал, написав в Соборной грамоте от 1572 года, что каждый рискнувший «сотворити подобное» (жениться в четвертый раз) будет предан анафеме. На пятый, шестой и седьмой брак царь разрешения у Церкви уже не брал. Только соблюдал непродолжительную церковную епитимью.
Разженитьбы нет
В народе говорили: «Женитьба есть, а разженитьбы нет». Как пишет в статье «Брак и семья в средневековой России» О. Огородникова, для благочестивого прихожанина брак был возможен единожды в жизни. Первая свадьба считалась «законом». Второй брак расценивался как «снисхождение к человеческой слабости», третий – допускался только «по нужде». На второй и последующие браки требовалось получить специальное разрешение, которое выдавалось лишь при наличии веских причин.
До начала XVIII века к таким причинам относился добровольный уход в монашество, неплодие (то есть невозможность одного из супругов к зачатию потомства), прелюбодеяние, жестокое обращение. Аннулировать брак Церковь могла по причине крайней бедности супругов, не способных прокормить ни себя, ни детей, а также из-за преступления против государственности, зазорного поведения, пропажи без вести, в том числе по причине службы в дальних краях или «увода жены в плен». Причиной для развода становились также «зазорная болезнь» и случаи, когда жена знала о готовящемся убийстве мужа, но не донесла ему об этом.
Только вот единой практики расторжения брака по конкретной причине в стране не сложилось. Например, из-за длительного отсутствия мужа/жены церковь могла дать разрешение на повторный брак, а могла и отказать. Так, Синод в 1728 году отказал в аннулировании брака Семену Лаптеву, проживавшему в московской Конюшенной слободе. Бегство жены признали недостаточным основанием и обязали просителя «искать супругу». А в следующем году в подобной же ситуации тот же Синод почему-то разрешил некоему плотнику Евлампиеву жениться во второй раз.
На практике инициатором развода всегда был мужчина, хотя по церковным правилам оба супруга имели равные права расторгнуть брак. Истории известно немало примеров, когда мужья «расправлялись» с неугодной супругой, чаще всего отправляя ее в монастырь. Вспомним хотя бы великого князя Василия Третьего (отца Ивана Грозного). 20 лет он прожил в мире и согласии с Соломонией Сабуровой, а потом из-за ее «неплодия» насильно заточил жену в монастырь и с одобрения митрополита Даниила, который, к слову, ратовал за невозможность повторного брака ни при каких обстоятельствах, женился на Елене Глинской.
Разводные письма
Церковь неустанно приводила слова Апостола Павла: «Соединен с женой? Не ищи развода». Цитировала Иисуса Христа, говорившего о том, что разводящийся с женой сам совершает грех любодеяния и дает жене повод прелюбодействовать. Стоит отметить, что для знатных мужчин развод не становился проблемой. Вплоть до XVII века достаточно было найти основания для развода, получить благословение духовника, а затем написать жене «разводное письмо», заверить его у священника – и всё: брак считался аннулированным.
При разводе простых смертных у Церкви возникали сложности. Во-первых, часто невозможно было установить истинную причину и выявить реальные обстоятельства, позволяющие аннулировать брак. Во-вторых, опасаясь волокиты и разбирательств, в народе стали практиковать так называемые «самовольные разводы». Приходские священники за определенную плату оформляли «разводные письма» чуть ли не всем желающим. Эта бумага становилась доказательством того, что человек не состоит в браке. При этом вторая половина зачастую оказывалась даже не в курсе смены статуса. «Самовольных» венчали в церкви без документов, но новый брак записывали в церковную книгу, поэтому он считался законным. Так, при живых женах женились дед и прадед Пушкина. «Самовольно» развелся с первой женой и Петр Великой.
Синод неоднократно предпринимал попытки запретить выдачу «разводных писем» (1730, 1767 гг.), но, как известно, запреты русского человека редко останавливали.
При живой жене
Как отмечает в статье «Секуляризация» брачно-семейных отношений в XVIII веке» П. Полянский, у Церкви не получилось искоренить «древний порок» многомужества. Речь, конечно, не идет об одновременном сожительстве с двумя-тремя женами (мужьями). Была распространена практика, когда в последующий брак вступали без расторжения предыдущего.
Особенно много дел по обвинению православных христиан в этом преступлении рассматривалось Синодом в XVIII веке. В 1729 году киевский архиерей Варлаам неоднократно писал о многочисленных случаях «оставления первой-второй законной жены» и «дерзости принять следующую беззаконную». О подобных «непотребствах и преступлениях» сообщал в Синод и тобольский митрополит Сильвестр в 1752 году.
Свинское житие
Четвертый брак Церковь официально запрещала, памятуя, что Григорий Богослов называл его «свинским житием». Но на практике и знатные особы, и простые подданные игнорировали этот запрет. Так, сохранились записи астраханского епископа от 1741 года, в которых он описывает своё следствие в отношении донских казаков, переселившихся в Царицын. «Среди них, – писал епископ, – многие состояли в беззаконных браках. Одни одновременно имели по две жены, другие – состояли в четвертом браке».
Впрочем, практика показывает, что священнослужители нередко закрывали глаза на «свинское житие». Если для священников Сибири установить статус переселенцев действительно было сложно (многие переходили с одного места на другое, предоставляя ложные сведения), то у духовенства Центральной России подобной проблемы не возникало. Возникает мысль о пособничестве священника, когда всплывает такой пример. В с. Мценское Орловской губернии в 1757 году женщина обвенчалась повторно при живом муже в той же церкви, где выходила замуж в первый раз. И обряд проводил тот же священник.