Страна твердых рукопожатий

Посольство Туркмении в Москве сегодня категорически опровергло сообщения о смерти Бердымухамедова. Впрочем, это пока ничего не значит - посольства не информируют, а доводят текущую точку зрения руководства. Если она изменится - то доведут любую другою, вплоть до прямо противоположной точно таким же твердым голосом, что и раньше. Кроме того, ситуация с опровержениями всегда сопровождает смерть любого диктатора, утечка о которой происходит раньше согласованного срока. Поэтому вопрос - отправился ли Гурбангулы Бердымухамедов в поля вечной работы с документами, все-таки пока открыт. Туркменское телевидение показало "консерву" от 15 июля, но речь-то шла о том, что Туркменбаши покинул нас буквально вчера. Так что и тут пока все неясно.



Стоит отметить, что сообщение о смерти (а возможно, и она сама) случились крайне вовремя. Вокруг туркменского газа начинает закручиваться нешуточная интрига, в которой принимают участие весьма немалое число субъектов. Это Россия, Иран, Турция, Китай и Евросоюз. И, конечно, США.

Основной вопрос - направление туркменского газа. По этому поводу есть три взаимоперпендекулярных точки зрения - на север, на восток или на запад. Если же добавить Иран, то появляется еще и юг.

Запуск ТАНАП и ускоренное продвижение всей системы Южного европейского газового коридора ставит ребром вопрос о привлечении в систему дополнительных к азербайджанским объемов газа. Туркмения, как страна с весьма серьезными запасами газа, не может остаться в стороне от этого весьма важного вопроса. Турки жестко лоббируют два возможных варианта подключения Туркмении к системе - либо через Транскаспийский трубопровод, либо (как менее желательный с точки зрения политических рисков) транзит через Иран. Но второй вариант выглядит интересным уже для Ирана - он становится транзитером, но главное - учитывая постоянные вынужденные серые схемы торговли, у Ирана появляется возможность сбрасывать под видом туркменского и свой газ. Что в целом полностью устраивает Турцию и Европу, но совершенно неинтересно Газпрому и, понятно, Китаю.

До сих пор позиция Газпрома в отношении туркменского газа была вполне прозрачной - куда хотите, только не в Европу. Либо в Европу - но только через нас. В этом плане Газпром вполне индифферентно относился к туркмено-китайским газовым отношениям. Однако Южный коридор изменил в корне всё. Европа не скрываясь идет к масштабному привлечению всех возможных объемов газа на свой рынок. Цель - создание "навеса" предложения и ужесточение конкуренции поставщиков, что неизбежно приведет к падению цен. Этой стратегии способствует и диверсификация видов транспортировки - по трубе и в виде сжиженного газа. Каждый из типов транспортировки имеет свои преимущества и свои недостатки. Интегральная сбалансированная схема поставок даёт Европе в руки мощный инструмент как сугубо экономического, так и политического характера. Попытки Кремля использовать газ как политическую дубину для проталкивания своих интересов Европу категорически не устраивают. Кремль вынужден уже в открытую коррумпировать европейских политиков, приглашая их вместе с наработанными служебными связями на высшие посты в своих газовых компаниях. Такие вещи вполне допустимы в западной традиции, но только если чиновник уходит в дружественные юрисдикции. И никак иначе.

В общем, туркменский газ во всех раскладах становится важным фактором. При этом обстановка в самой Туркмении что называется, на грани. Хотя в этом году она выглядит вроде бы несколько лучше, но характеризовать ее можно одним словом: катастрофа. Социальная, экономическая.

Есть и внешний несистемный фактор - ИГИЛ. Который чувствует себя просто как рыба в воде именно в обстановке полной и тотальной катастрофы. Его социальная ниша и база - обездоленные и угнетенные, а таковых в Туркмении невероятно много. При этом ИГИЛ почти не участвует в проектном "раскачивании" обстановки, предпочитая выжидать, пока она сама не дозреет. Даже в Ираке, откуда ИГ и вышло, его руководство лишь провоцировало шиитских террористов на ужесточение карательных мероприятий в отношении суннитского меньшинства, не давало шиитам останавливаться, загоняя суннитов в кромешный ужас. Но как только обстановка становится благоприятной - ИГИЛ четко улавливает, когда нужно включаться в события ("Вчера было рано, завтра будет поздно"). Угроза нешуточная, особенно, если учесть, что на сопредельной афганской территории находится от 5 до 10 тысяч боевиков и сочувствующих им, не менее половины которых - бежавшие от сегодняшней туркменской действительности. Это огромная сила, так как туркменская армия - слабейшая в регионе, а география страны такова, что это фактически цепочка оазисов, контроль буквально над несколькими позволяет говорить о полном контроле над страной.

Весь набор факторов делает фигуру туркменского руководителя весьма важной. Строго формально он, конечно, диктатор, однако есть и сугубо туркменская реальность. Страна - это фактически пять основных племенных клановых объединений. Поэтому консенсус между ними всегда один - президент не может представлять лишь один из кланов. Он обязан быть либо равноудален, либо не иметь ни в одном достаточной поддержки, чтобы создать для остальных критическую проблему. Как ни парадоксально, но при всей внешней атрибутике диктатор Туркмении довольно слаб, так как действительно не имеет полной и безоговорочной поддержки племенных шейхов - они крайне ревностно следят за всеми нюансами отношений. Но при этом очень важен, как точка баланса интересов реальных владельцев Туркмении.

Закрытость Туркмении не позволяет понимать, как именно происходит выработка решений, но в целом такие системы сложных балансов не так уж и редки, поэтому схема вполне рабочая. Ее может сломать умный и жесткий настоящий диктатор, но даже ему нужно пройти довольно непростой путь через создание собственного клана, который полностью зависим только от него, но судьба которого заканчивается (и обычно крайне плачевно) вместе с таким диктатором. Примерно таким был йеменский президент Салех, в чём-то был близок предыдущий Туркменбаши Ниязов, что-то подобное пытался создать Каримов (но у него не получилось, и он, в общем-то, смирился). Таджикский диктатор Рахмонов не стал создавать систему балансов, а грубо подмял под свой персональный клан местную знать, что скорее всего, закончится плохо в момент передачи им власти, о которой, кстати, идут вполне уверенные разговоры. Бердымухамедов ни разу не дал подозревать себя в таких качествах (скорее, наоборот), поэтому он, скорее, парадная фигура. Решения принимает не он. Он их символизирует.

Пока неясна реальная судьба Туркменбаши. Опровержения из посольства стоят недорого. Если он все-таки отправился в страну крепких рукопожатий, то есть лишь два возможных варианта его безвременного ухода. Банальный - болезнь. Что весьма возможно, учитывая, что человек он, в общем-то, вполне жизнелюбивый и по разным слухам и расказам о его московских похождениях еще до президентского поста, изумлял славянских партнеров способностями в неумеренном потреблении.

Более грустное окончание его карьеры может быть связано с тем, что у кого-то из участников забега за туркменским газом в итоге не выдержали нервы, и было решено создать рукотворный кризис, в котором преимущества всегда у инициатора. Если он не кретин, конечно. Поэтому Кремль можно смело вычеркивать из списка - это не про него. А вот кто из оставшихся мог желать условно-покойному недоброго, пока сказать сложно.

Впрочем, стоит подождать чего-то хотя бы минимально достоверного. В Туркмении не создана традиция двойников, поэтому просто так заменить выбывшего местного Удмурта на Говоруна, а потом еще на какого-нибудь Весельчака или Танцора, а то и Сказочного, не выйдет. Если он все-таки покинул безутешный народ, то долго тянуть со скорбной вестью не получится. Ну, а тогда можно будет смотреть дальше. Будет жаль, если такая сборная по хоккею пропадет.